Надводное положение, хмурое небо, мрачное, и "горбатое" море, ощутимо качает, полный ход на трех дизелях. Такая погода для перехода самая лучшая: противолодочный самолет обязательно будет использовать радиолокацию для поиска, мы его обнаружим раньше, чем он нас, и успеем погрузиться. Работаю в тесном взаимодействии с радиотехнической службой (начальник – старший лейтенант Ю.Жуков). Регулярно перемещаюсь между радиорубкой ОСНАЗ и рубкой радиометристов, где постоянно находится мой инструктор-радиометрист старший матрос Шарашкин, озабоченный тем, что его должны были уволить в запас, а вместо этого послали за океан. Грустит по родной Калмыкии.
Рядом с рубкой, между выдвижными устройствами и торпедным автоматом, на лежаке разместился флагманский механик бригады, капитан 2 ранга Любимов. Он, уже которые сутки, не снимая сапог, бдит за вахтой центрального поста, периодически обходя всю лодку. В свободные минуты проводит "душеспасительные" беседы с калмыком, заканчивая их всегда восклицанием: "Эх, Шарашкин-Шарашкин!.."
Мои моряки-радисты хорошо освоились. Теперь полностью уверен, что пропусков в информации не будет. По нашим данным силы ПЛО в передовой зоне находятся в повседневной деятельности: три самолетовылета в сутки с Исландии в сторону Норвегии и северной Англии, иногда в сторону острова Ян-Майен, на рубеже Исландия-Фареры отмечается один английский сторожевик.
Вошли в зону действия базовой авиации. Закончились спокойные деньки, теперь поныряем! Самолет мы обычно засекали с момента его вылета, через некоторое время определяли его курс и скорость и если он проходил вблизи нас, докладывал командиру и вахтенному офицеру время пролета. Иногда к информации добавлял бортовой номер самолета и фамилию его командира. Это неизменно вызывало оживление в центральном посту. Из-за плохой погоды самолеты непрерывно использовали радиолокатор, поэтому 6-8 раз в сутки мы обнаруживали его работу и немедленно уклонялись срочным погружением. Кроме этого, приходилось уклоняться от транспортных судов и рыбаков. Это снижало нашу среднюю скорость, подвижная точка на карте Атлантики убегала вперед. Механикам доставалось больше всех. Стопорение дизелей, переход на электромоторы, прием балласта, иногда поддифферентовка. а затем все в обратной последовательности. Стармех А.Потапов мрачно шутит: "Все-то ты выдумываешь, никаких самолетов нет. Вот возьму сейчас кувалду и все рога на "Накате" посшибаю!" "Накат" – эта та самая станция, которая обнаруживала работу самолетных радиолокаторов. Я ему мог только посочувствовать. Конечно, приятного мало: никого не видно, а нырять приходится, кто только эту радиолокацию выдумал!?
Фареро-Исландский рубеж
Проходим воображаемую линию рубежа. Ночь. Кромешная тьма. Сильный ветер и разгулявшийся шторм. Полный ход в надводном положении, кладет так, что зашкаливает кренометр и выплескивается электролит из аккумуляторов. Верхняя вахта одета в гидрокомбинезоны и привязана шкертами. В такой сильный шторм английских сторожевиков на рубеже не видно. Отстаиваются в базе. Да, в такую погоду "хороший хозяин и собаку во двор не выгонит", а вот два неугомонных самолета типа "Neptun" продолжают кружить в небе. Один идет с Севера на Кефлавик, а второй уходит к Норвегии.
Смена вахты. С потоком воды по трапу скатывается сигнальщик, за ним скрюченный вахтенный офицер, наш минер А.Мухтаров. Помогаем ему снять комбинезон. Он вскрикивает. Оказывается, его накрыло и прижало к козырьку мостика волной. "Доктора в Центральный!"
Прибывает доктор и устанавливает диагноз: перелом двух ребер. Уводит Аслана к себе на перевязку. Возвращаюсь в свою рубку, просматриваю последние материалы. "", идущий на посадку в Кефлавик, обнаружил кратковременную работу радиолокатора советской ПЛ. Смотрю параметры, очень похоже на нашу РЛС. Кто-то, идущий ближе нас к Исландии, не выдержал плохой видимости и "махнул лопатой", т.е. осмотрелся радиолокатором. Да, крупно повезло американцам — заработали премию, а для всех нас не очень хорошо — нарушена скрытность перехода.
Северная Атлантика. Океанская зона ПЛО (тоже американская)
Вышли в Атлантику. Погода заметно улучшилась, шторм стих. Обнаружили, что потеряли носовой аварийный буй. Где-то он теперь плавает, а в кают-компании вестовой подсчитывает уцелевшую посуду.
Находимся в зоне интенсивного судоходства. Днем идем под РДП, а ночью всплываем и мчимся, как ошпаренные, на трех дизелях. Плавание под РДП (работа дизеля под водой) - довольно напряженный режим. Он требует высокой бдительности от всей вахты, начиная с вахтенного офицера, который совместно со вторым офицером ведет внешнее наблюдение в перископы, рулевого-горизонтальщика и даже от доктора, по чьей рекомендации командир разрешает изменить курс, чтобы избежать отравления личного состава выхлопными газами, попадающими внутрь лодки при попутном ветре, (до этого все ходят с пятнами копоти под носом).
Иногда из-за ошибки рулевого, не удержавшего глубину, или особенно крупной волны, захлестнувшей шахту РДП, перекрывается доступ атмосферного воздуха к дизелям, и они начинают сосать воздух из отсеков подводной лодки, создавая в них довольно сильное разрежение. При этом возникает ощущение, что у тебя вылезают барабанные перепонки из ушей и глаза из орбит.
Уклоняться от торговых судов приходится как днем, так и ночью. Противолодочные самолеты отмечаются вдалеке: около авиабазы Лагенс на Азорских островах и в Иберийской зоне (около Испании). По данным открытой печати, американцы в недалеком будущем собираются установить полный контроль за обстановкой в океанах. Сколько же сил и средств потребуется. Хотя со своей системой ПВО они управились на «отлично». Если так же будет и с противолодочной обороной, то в будущем нам – подводникам придется попотеть.
Ну, а пока в лодке теплеет. Флагмех уже снял сапоги и обулся в сандалеты. Экипаж втянулся в походную жизнь и служба идет по накатанной колее, но старпом не давал расслабляться, оставаясь неизменно требовательным во всем, в то же время, не теряя чувства юмора, особенно при розыгрышах нашего "головастика" – специалиста по ядерному боезапасу. Командир ночами выводил вахтенных офицеров на мостик брать высоты светил, а затем совместно со штурманом проверял точность определения места каждым.
В свободное время моряки много читали. Наибольшей популярностью пользовались Ильфа и Петрова, цитировали наизусть целыми абзацами.
Заболел старшина команды гидроакустиков: аппендицит, необходима операция. Кают-компания была переоборудована под операционную, нырнули на 150 м, малый ход. Тишина. Работает наш доктор Виктор Буйневич. На столе больной, под столом медбрат – хлопнулся в обморок при виде йода и блестящих инструментов. Ассистировать доктору вызвался флагмех Любимов. Справились успешно. Через шесть дней старшина заступил на вахту.
Идем к югу, в лодке теплеет, а снаружи погода портится, надвигается ураган из Мексиканского залива. Сначала оповестили американцы, а потом и наше береговое командование. Уходим на глубину, на ста метрах еще покачивает, что же тогда творится наверху?!
Всплываем, погода ясная и теплая, море балла четыре. Лодка вспарывает волны и поднимает стаи летучих рыб Изумительное зрелище. Впереди виден красно-белый предмет, подходим ближе – бакен. Где-то сорвало с якоря и вынесло в океан ураганом. Вдруг с бакена взлетает маленькая, явно сухопутная, птичка и вьется над нами, Как она сюда попала за сотни миль от берега! Прости милая, ничем помочь не можем.
Погружаемся, встаем под РДП. Курс на остров Кайкос. При одной из постановок под РДП вышел из строя дизель. В течение суток мотористы во главе с командиром моторной группы лейтенантом Поповым перебрали его и ввели в строй. И это в условиях тесного дизельного отсека в подводном положении при одуряющей жаре и духоте, работали с огромными гаечными ключами и усилителями. Молодцы мотористы!
Саргассово море. Ближняя зона ПЛО (опять американская)
Очень жарко в отсеках, особенно в подводном положении. Температура забортной воды 26-28°, ходим в одних трусах с полотенцами на шее. У всех сильное раздражение кожи – потница, хотя регулярно протираемся спиртовым раствором. Хочется пить. Тропики, сумерек нет. Ночами часто вспыхивают зарницы, похожие на фотовспышку. Освещают видимый горизонт и слепят, но что особенно удивительно, не создают радиопомех, Значит они не электрического происхождения. Впоследствии я встречался с моряками торгового флота, которые в это время были здесь и тоже обратили внимание на это явление, так как ни ранее, ни потом они этого не наблюдали
20-23 октября резко усилилась деятельность базовой авиации и ВМС США. Причина нам не ясна, но то, что это не обычные осенние учения было понятно. С авиабаз Бермуда и Джексонвилл наблюдали до 20 самолетовылетов в сутки, в море отмечались противолодочный авианосец и восемь эсминцев, смещавшихся к востоку от побережья США. Особенно докучает авиация. О надводном положении и не вспоминаем. Хорошо, если под РДП удавалось непрерывно продержаться пару часов, но упорно продвигаемся вперед. У штурмана разглядываю карту и читаю в лоции об островах Кайкос. Скоро уже подойдем к ним, а там и рукой подать до Кубы.
Команда с берега: "Занять позицию Ш... Д...". Не иначе какие-то осложнения с нашей кубинской командировкой. С берега новостей не передают, да и проблема с сеансами связи. Почему-то все в светлое время суток, видимо, при их назначении забыли о семичасовой разнице во времени. Поворачиваем в заданный район, занимаем его и приступаем к патрулированию. Днем под электромоторами, с подвсплытием на перископную глубину, ночью под РДП, с частыми уклонениями от самолетов, что не способствует нормальному режиму зарядки аккумуляторной батареи.
Кроме того, получаются большие пропуски в добывании информации. Однако, несмотря на это, прямо-таки прет информация о пиратских действиях боевых кораблей ВМС США: останавливают и досматривают торговые суда. Правда, советские транспорты не останавливали. Значит, боятся, уважают! А вот и в вашем районе! Смотрю на карту, определяю направление и дистанцию, докладываю командиру: "По пеленгу... градусов, дистанция ….. миль американский эсминец... остановил и досматривает судно под ... флагом!" Ложимся на курс равный пеленгу, через расчетное время подвсплываем и наблюдаем транспорт, эсминец и катер между ними.
Продолжаем патрулирование позиции. В отсеках не жара, а жарища. Самые прохладные – концевые отсеки. Там всего плюс сорок два градуса при стопроцентной влажности. Подумаешь, в парилке и больше выдерживали (правда, минут пятнадцать-двадцать)! Скорее бы ночь, да под РДП.
25 октября после сеанса командир подозвал меня в центральном посту и поздравил с присвоением очередного звания - капитан-лейтенант. Служу Советскому Союзу! Конечно, очень приятно получить истинно флотское звание в море. Не успел принять поздравления, как прибежал моряк и просит срочно прибыть в рубку разведки. Прохожу в 4-й отсек, втискиваюсь в дверь. Старшина команды показывает последние материалы. Одна и та же информация одновременно от самолета "Neptun" и двух эсминцев.
Координаты, к сожалению, не определяются, и повторяется слово "волк". Ассоциация "волчья стая" ко мне пришла значительно позднее, а в то время я приказал постоянно наблюдать за эсминцами и немедленно докладывать вновь появляющуюся информацию.
Перед рассветом заканчиваем зарядку аккумуляторной батареи и уходим на глубину. Начинается дневная баня. Особенно горячо в аккумуляторных отсеках. Кроме работающей аппаратуры, свою лепту в жару вносят приборы сжигания водорода, которые еле справляются со своей функцией, так как электролит в аккумуляторах во время зарядки и разрядки разогревается до температуры более 50°С и сильно "газит" – выделяет водород. Представьте себе комнату в 12-14 кв.м со сводчатым потолком, высотой в центре 2 м, без окон, с герметично задраенными дверями, тесно заставленную от пола до потолка различной "угловатой мебелью". В проходах стоят "тумбочки" – приборы регенерации воздуха, которые не только не охлаждают воздух, а совсем наоборот – еще сильнее разогревают его. Пол комнаты постоянно подогрет до 50-55 градусов, а сверху нависают аккуратные "радиаторы центрального отопления" - приборы сжигания водорода, пышущие стоградусной жарой. Кроме этого, открыты два люка в "подпол" – аккумуляторную яму, из которой поднимаются пары серной кислоты, (содержащие два десятка ядовитых компонентов), и воздух тоже не озонируют. И в таких вот условиях в отсеке несут вахту одновременно несколько моряков, выполняя ответственную и важную для корабля работу, без стонов и жалоб.
Днем информация о внешней обстановке поступает от станций гидроакустического наблюдения и иногда, по необходимости, командир осматривается в перископ. Но это опасно, так как море спокойное и наш след может быть легко обнаружен. Прозрачность воды тоже позволяет увидеть лодку, идущую в подводном положении на небольшой глубине, с самолета. Заканчивается утомительный день. Ночь, точнее, темное время суток наступает практически в восемнадцать часов по местному времени.
Готовимся к всплытию под перископ и постановку под РДП для зарядки подсевшей за день аккумуляторной батареи. Нахожусь в рубке: жду поднятия антенн. Ожидание затягивается. Перехожу в Центральный пост. В это время подняли перископ, и командир осмотрел горизонт. Горизонт чист. Доклад гидроакустика: "Шум справа … градусов. Шум слабый" В перископ по данному направлению ничего не наблюдалось. Видимо, дальний транспорт. Так и классифицировали. "Следуют команды: – "Поднять Накат!" – "Поднять ВАН!" – "Поднять РДП!"
Стою в дверях метристов, наблюдаю за экранами. Справа 90° вспыхивает яркая отметка сигнала. Доклад радиометриста: "Сигнал корабельной РЛС, справа 90. Очень сильный!" Да, это AN/SPS-10 – станция надводного обнаружения американских кораблей. Одновременно в Центральном слышится доклад: "Центральный! Акустик. Сигнал гидролокатора, справа 90!"
Команды: "Опустить выдвижные! Боцман! Ныряй на глубину ... метров! Моторы средний вперед!"
Доклад акустика; "По пеленгу... шум винтов эскадренного миноносца, с него продолжает работу гидролокатор!" Нырнули, уходим.
"В парилке"
Напоролись! Как он очутился здесь без хода и огней? Ждал? Похоже, нас увидел самолет и дал "наколку", зря мы поторопились с поднятием РДП. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Нужно отрываться.
Над головой, сквозь корпус лодки, слышен шум, похожий на стук швейной машинки, чик-чик-чик – шум винтов эсминца и скрежещущие стуки – зондирующие импульсы гидролокатора. Вцепился! Пытаемся оторваться маневром, но не хватает скорости, так как аккумуляторная батарея практически разряжена. На помощь первому эсминцу подошел второй. Определили параметры нашего движения и заняли места впереди и сзади лодки. Периодически стопорят ход или циркулируют вокруг нас. Не иначе весь курс БП по противолодочной обороне решили на нас отработать. Впервые им представилась такая возможность, как впрочем, и нам. Иногда гидролокаторы переключаются на ручной режим, и слышно как "сверчок" простукивает корпус ПЛ от носа в корму и обратно.
В лодке полная тишина и полумрак, отключены почти все потребители электроэнергии, поэтому отчетливо прослушиваются все действия "супостатов". Увеличиваем ход и с маневром курсом погружаемся на 200 м, стопорим ход. Эсминцы продолжают удерживать контакт с нами. Спустя некоторое время один из них уходит, другой остается и продолжает "молотить" нас по корпусу гидролокатором. Температура воды за 9 градусов, но пока в лодке прохладнее не становится.
В аккумуляторных отсеках +60°С, там находится только вахта. Акустики выдерживают тридцать минут и иногда падают в обморок. Втаскиваем их в первый отсек, здесь в "прохладе" (всего сорок три градуса) они быстро приходят в себя и, отдохнув, идут сменять товарища. Прохожу по лодке, смотрю, как чувствуют себя моряки. Все нормально, жалоб нет, даже шутят. Честно говоря, другого и не ожидал.
Над первым отсеком рванула сигнальная граната, затем с небольшим интервалом еще две по курсу лодки.
Американцу надоела наша неподвижность, и он вежливо приглашает к прогулке. Командир собрал всех офицеров в кают-компании, обрисовал ситуацию: "Под водой трое суток, батарея разряжена полностью (стармех уточнил, что вместо электролита в батарее плещется водичка), связи с берегом не было, что происходит в мире, не знаем, необходимо всплывать" и предложил офицерам высказаться. Все доложили свое мнение и командир ПЛ капитан 2 ранга А.Дубивко принял решение: "Всплывать!"
"Боевая тревога!" Всплываем. Командир поднимается в боевую рубку к перископу, помощник командира берет флаг ВМФ Советского Союза, прикрепленный к штыревой антенне, и направляется к трапу. "Продуть балласт!" С 30 м дуемся аварийно. Помощник с флагом устремляется наверх. В центральном обычная обстановка на всплытии и напряженное ожидание: "Что там?"
Продолжение следует.
