25 мая в Косинском морском клубе состоялось празднование спуска ботика Петра Первого на воду. Под руководством командора нахимовца Михаила Шадрина состоялся день отдыха и развлечений у воды. В 12.00 часов со стапеля был спущен ботик Петра Первого на воду. Под гром пушек и аплодисменты. Сам Император Пётр Алексеевич с Екатериной и Алексашкой посетили празднование. В праздновании приняли участие музыкальные коллективы, акробаты, танцевальный коллектив. Состоялись соревнования по гребле на ялах, сдавались нормы ГТО детьми и взрослыми. Победители получили свои награды. Желающие ходили под парусом на лодках, на досках под парусом. Были представлены новые виды прогулочных катеров на электричестве. Купание в чистейшей майской воде (температура воды +25 градусов). Полевая кухня накормила кашей и напоила чаем. Гости готовили шашлыки и принимали солнечные ванны. Была представлена икона хранителей ВМФ России, предназначенная для подарка Санкт-Петербургскому НВМУ. Суворовцы и нахимовцы со своими жёнами, детьми и внуками и друзьями, благодаря радушию хозяина, с 10.00 часов до 19.00 часов активно отдыхали у воды. Гостей было более 200 человек. Работало кафе.
В Москве-столице он родился, и детство в Таллине провел. Когда же началась война – в колхоз работать он пошел. Трудился честно, бескорыстно, как все победу приближал. Весь день без устали работал, а ночью – книги изучал.
Решил тогда он стать военным, страну родную защищать. В подготы он пошел учиться, чтоб офицером флота стать. В подготах он присягу принял на верность Родине своей, Грызя гранит морской науки, подводным делом заболел.
Затем в училище подплава после подготов поступил, Там добросовестно учился, диплом досрочно получил. Направлен был он на ЧФ, где опыт службы приобрел, Затем на ТОФ и на СФ позднее был переведен.
Всегда на флоте он старался, морское дело изучал, В походах дальних сам учился и подчиненных обучал. И понял он, что знаний мало и в академию пришел, По окончании которой опять на север он ушел.
Командовал атомоходом, все время в море проводил, В ученьях, стрельбах и походах морскую службу проходил. Когда же время подошло, то в штаб назначили его, Где флота боевую подготовку всю возложили на него.
Работа в штабе не из легких и требовала много сил, Однако тяготы сей службы он с честью все переносил, За ратную свою работу контр-адмирала получил И после Северного флота на Юго-запад он отбыл.
Там сразу нескольких флотов ему отдали под контроль, В координации которых и состояла его роль. Служа на юге, вновь учился и ВАГШ закончил он, И все полученные знанья на службе применял потом.
Пришла эпоха перестройки и Юго-запад сокращен Не долгим было назначенье – в Сосновый бор направлен он. В бору Сосновом Учебным центром стал руководить, Где в соответствие с Уставом порядок флотский наводить.
Руководя Учебным центром, в науку смело он вошел, В ней после защиты кандидатской свое призвание нашел. Богатств больших на службе не скопил, зато букет болезней получил.
Так пролетела его служба, и сорок два календаря, Но этот жизненный период был прожит им совсем не зря. Уйдя в запас, он вновь трудился, и в ВМА преподавал, Где свой громадный опыт службы ученикам передавал.
В трудах и старость подошла…и наступила слепота, Но он пассивно не привык существовать – Жене статьи и книги стал он диктовать. Рукой жены труды он пишет, которые за свой же счет и издает.
Во всех своих статьях и книгах он жизни опыт свой передает. Пусть силы никогда не покидают Вас И Ваша жизнь всегда была б активной, как сейчас. Судьба его для всех пример, он патриот, он офицер.
С уважением, сослуживцы по Военно-морской академии.
ЛЕБЕДЬКО Владимир Георгиевич Родился 15 марта 1932 г. Командный состав ВМФ, ученый, педагог, литератор, контр-адмирал (8.5.1980). Родился в г.Москве, русский, в ВМС с 1949 г. В 1953 г. окончил 1-е Балтийское ВВМУ, командир торпедной группы, затем командир БЧ-2,3 ПЛ «С-68» пр. 613 153-й бригады подводных лодок Черноморского флота. Участвовал в испытаниях торпеды САЭТ-50. С июня 1954г. помощник командира ПЛ «С-91», совершил переход по внутр. водным путям из Севастополя в Полярный. В 1955 г. в составе ЗОН совершил переход по СМП с Северного флота в г. Петропавловск-Камчатский. В 1959 г. участвовал в передаче ПЛ «С-91» и «С-79» в состав Военно-морских Сил Индонезии. В июле 1960г. окончил ВСОК ВМФ, старший помощник командира ПЛ пр. 629. С мая 1962 г. командир ПЛАРБ «К-153» 18-й дивизии ПЛ 12-й эскадры подводных лодок Северного флота. Участвовал в дальних походах, в т.ч. к побережью США. С августа 1968 г., после окончания Военно-морской академии, ком-р ПЛАРБ «К-33» пр. 658 12-й эскадры ПЛ Северного флота. В июле 1969 г. назначен заместителем командира 18-й ДиПЛ СФ. С июня 1970 г. зам. начальника отдела Управления БП, с марта 1972 г. - начальник 1-го отдела ОУ штаба Северного флота. С мая 1975 г. зам. начальника штаба СФ по боевому управлению - оперативный дежурный СФ. С ноября 1978 г. начальник Управления боевой подготовки штаба СФ. В сентябре 1979 г. назначен начальником 149-го КП штаба Северного флота, впервые за 20 лет штаб СФ по организации управления получил оценку «хорошо». В июле 1980 г. назначен начальником Оперативного управления штаба Северного флота. В 1984 г. окончил ВАК руководящего состава ВС СССР. С октября 1984г. заместитель начальника штаба войск Юго-Западного направления - нач. Военно-морского управления. В 1986 г. окончил ВАГШ ВС СССР имени К. Е. Ворошилова. В августе 1988 г. назначен начальником Учебного центра ВМФ, г. Сосновый Бор Ленинградской обл. С января 1991 г. в запасе; на преподавательской и научной работе в ВМА имени Н. Г. Кузнецова. Кандидат военных наук (1990), доцент (1993), почетный полярник. Автор около 200 трудов и работ, в т.ч. книг «Подводный фронт «холодной войны» (2002). Награжден орденами Красной Звезды (1982), «За службу Родине в ВС СССР» II ст. (1988 , III ст. (1975), Мужества (1997), медалями, Почётным знаком Российского комитета ветеранов войны. -
Слова сводок звучали тревожно, угрожающе. Тяжелые оборонительные бои... На дальних подступах... На ближних... Непосредственная угроза нападения... !
Враг у ворот! На стенах и тумбах-афишницах расклеено воззвание, обращение «Ко всем трудящимся города Ленина!», подписанное Ворошиловым, Ждановым и Попковым. Объявлена всеобщая мобилизация, звучит призыв создавать новые отряды народного ополчения, увеличивать выпуск оружия. Мы ни на минуту не забываем слов: бдительность, организованность... Чтобы понять и оценить все происшедшее, надо вспомнить: немецкое командование ставило своей задачей в полторы-две недели захватить Ленинград. Фашисты сосредоточили здесь большую часть войск, подтянутых к советской границе. На штурм города были брошены 43 дивизии, более 700 тысяч солдат и офицеров. Стягивая кольцо, к городу двигалась группа «Норд», две армии, 4-я танковая группа, воздушный флот... Зная свой многократный перевес в численности войск, технике, немцы уже не сомневались в победе. Они даже назначили срок парада на Дворцовой площади, заготовили билеты на банкет в «Астории» за подписью «комендант Ленинграда». В своей директиве войскам Гитлер предписывал стереть с лица земли этот «населенный пункт» — так он называл Ленинград. 3 июля гитлеровцы вторглись в пределы Ленинградской области, 13 июля вышли на рубеж Луги, но только 20 августа — полтора месяца спустя — ценой огромных потерь смогли миновать этот рубеж, обойти части Советской Армии и народного ополчения. С улюлюканием катилась и мчалась фашистская армия. Атаки сопровождались театральными эффектами: взлетали разноцветные ракеты, громко звучали фанфары, выли сирены. Где, когда видел я что-то подобное? Память искала и нашла — гражданская война, психическая атака каппелевцев. Над городом летали листовки: «Если вы думаете, что сможете защитить Ленинград, вы ошибаетесь. Сопротивляясь немецким войскам, вы погибнете под развалинами Ленинграда, под ураганом немецких бомб и снарядов. Мы сравняем Ленинград с землей, а Кронштадт с водой». Листовки лежали в поле, падали на улицы. И вот...
Это было днем 31 августа. В 13 часов 45 минут береговые батареи кронштадтских фортов и фортов южного берега Финского залива повернули жерла своих дальнобойных орудий с морского сектора в сторону сухопутного фронта. На боевые позиции встали, заняли свой рубеж линейные корабли «Октябрьская революция», «Марат», крейсеры «Киров», «Максим Горький», «Петропавловск», лидеры «Ленинград» и «Минск». Тяжелая морская артиллерия дала свой первый залп по гитлеровским войскам. Это было правдой нашей борьбы. На защиту колыбели Октября встало все: и города, и люди, и события — все самое священное и великое, встала сама Революция. С тех пор всю осаду держал Кронштадт огненный щит над городом и прикрывал защитников его. Сдерживающее кольцо могучего смертоносного огня, которым опоясал он Ленинград, не пускало и не пустило врага. С каким волнением слушал Ленинград голос своего Кронштадта, гул его морских батарей — живой, горячий, неподкупный, непобедимый прицельный огонь революционного военного флота. Вот вам и сравняли «Ленинград с землей, а Кронштадт с водой...»! «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить» — так говорят в российском народе. Мне пришлось трижды в эти последние дни августа и дважды в начале сентября быть в Ленинграде с донесениями. Уже зарядили дожди. Пока едешь к городу, видишь сотни, тысячи людей, роющих окопы. Широкие И глубокие рвы тянутся вокруг города, противотанковые рвы и оборонительные траншеи, сооружения — на всем протяжении огромной извилистой полосой. Вручную, лопатами роют люди новые полосы и ведут их все дальше. Я хорошо помню, как начали копать первые линии укреплений, как, неся огромные потери от артобстрелов и бомбежек, их продолжали строить под палящим зноем. А сейчас холод, землю развезло от дождей, и люди, в большинстве своем женщины, стоят по щиколотку, по колено в воде. Чавкает, застревает лопата, не отдерешь глину — роют женщины Ленинграда оборонительную линию, днем и ночью. Если в определенное время едешь, встретишь походную кухню: город уже ощущает недостаток продуктов, но посылает сюда обеды, горячую еду сверх пайка.
. Чаще именно здесь опаснее всего дорога. У оборонительных рубежей гитлеровцы сосредоточивают сильный огонь артиллерии, минометов, пулеметов. Вместе со снарядами и авиабомбами сбрасывают с самолетов куски железа, рельсы, и те, падая, гудят, свистят мерзко, надрывно. Враг стремится разогнать, деморализовать, запугать тех, кто ставит на его пути надолбы и сооружения. Но тысячи людей, словно ничего не слышат, не видят — остаются .на местах. Ленинградцы работают. Рвы, щели и укрытия подползают все ближе к городу, Окопы уже на окраинах, рвы — на улицах, доты—в садах. Над Ленинградом зарево пожаров. Прожекторы, словно руки или мечи, ищут, щупают небо. Ухают от Невы пушки. Парки и набережные укрыты мешками с песком, поперек скверов — проволочные заграждения. И раз от раза все суровее становится город — точно замуровывается он, опускает огромное забрало. Засыпаны песком нижние этажи, кирпичами заложены окна, перекрестки обозначились дзотами. Редкий дом не имеет бойниц, они прорублены в углах зданий, в выступах. Пустынность на готовых к бою проспектах, площадях, улицах. Точно старая крепость поднимает мосты, опоясывается рвами, открывает щели своих амбразур для смертоносного огня по наступающему врагу. То и дело приходится на знакомых улицах сворачивать, искать проезда: улицы пересекают баррикады. На проспекте Стачек — конный и пеший патруль. В ватниках, кепках, ушанках, винтовка через плечо — рабочие несут охрану. Пока попадешь на завод, остановят несколько раз. Проверяют пропуск и документы: фронтовая полоса! Трамвай поворачивает здесь. Трамвайные рельсы дальше уже никуда не ведут,, упираются в зеленую насыпь. Поперек их — дзоты, землянки. Дальше фронт. Нарвская стала передовым рубежом ленинградской обороны. Застава готовится к бою. Всюду надолбы, заграждения, блиндажи. Против заводских ворот женщины укладывают баррикады — трубы, камни, металлические листы, кирпичи.
. Дом культуры имени Газа засыпан песком у подножия. Оброс бетонной коробкой. Словно глазницы, окна дома, пулеметы глядят в щели амбразуры. Здесь недавно шло формирование Кировской дивизии, здесь Нарвская готовила пополнение. Здесь теперь обучаются рабочие — воины внутренней обороны города. Бывает, событие малое, но запомнится на всю жизнь. На всю жизнь я запомнил один случай. Пришлось мне однажды остановиться на краю улицы во фронтовой полосе. Кругом ни души. Давно уж отсюда всех людей переселили. Вдруг над моей головой приоткрылось окошко, потом кто-то за дверью поднял тяжелый крюк. Дверь мягко отворилась. Гляжу и глазам своим не верю — старик Коваленко! С незапамятных времен знали его на заводе. Почему он вдруг здесь? Спрашиваю. — А куда мне идти? — отвечает. — Брат вот, он-то моложе, в партизаны ушел и мне велел отсюда уезжать. А я остался. Одно я попросил, как брат уходил, — кинжал мне оставить. Дом, сам видишь, хороший, если им мимо идти — непременно войдут. Кипятку потребуют, время уже холодное. Сколько ни сколько впущу живых, обварю или убью... Старик помолчал. Умное лицо старого мастерового с кустами густых бровей над глазами словно замерло на минуту. — Молод он, брат, — заговорил снова, — не хочет понимать. Ругает, что я в дому один засел... А то невдомек ему, что ежели человек вот так в своем дому засел, так это сила, что рота целая. Старик медленно свернул большую козью ножку, жадно, глубоко затянулся, когда я сказал, что немцы начали артиллерийский обстрел города и по заводу стреляют.
. — Пруссак, что дурак, — сказал он. — Люди на смертный бой идут, а он пушкой грозит. Ишь, чего захотел — в чужом дому хозяйничать. Но как это, скажи на милость, с нами совладать, если весь народ ополчился? Он постоял на пороге в проеме дверей, пока я возился с мотоциклом. Прикрыл глаза, махнул головой: «Езжай». — Кланяйся людям. Скажи, Коваленко из Автово путиловцам поклон посылает. ...«Стереть с лица земли этот населенный пункт...» Да понимал ли враг, с чем он столкнется? Думая запугать, деморализовать людей, гитлеровцы начали массированные налеты, открыли прицельный артиллерийский обстрел по городу из дальнобойных орудий. Но, не запугав, вызвали такую смертельную ненависть и презрение к себе, такую решимость у осажденных, с которой никогда бы не смогли справиться. Могут воевать армии, и армии могут быть разбиты. Но когда весь народ ополчается, врагу его не одолеть. Народное ополчение Ленинграда было только частью великой всенародной ненависти и решимости. Не поняв этого, нельзя понять весь беззаветный смысл, все величие того, что свершили отряды ополченцев. В середине сентября вражеские армии вырвались к самому городу. Захватив 8 сентября Шлиссельбург, замкнув по суше кольцо блокады, немцы хотели на плотах переправиться через Неву. Но, истекая кровью, теряя в волнах реки своих солдат и офицеров, вынуждены были откатиться.
. Товарищи с «Электросилы» рассказывали: «Бои шли в такой близости от завода, что были слышны крики и пулеметная стрельба». Враг был у Колпино, подошел к Пулковским высотам и неистово рвался дальше. Всего 5 километров отделяли его от Кировского завода. И тогда на подступах к своему городу, у стен своих заводов, залегли трудовые люди — легли рабочие «Электросилы», легли ижорцы, легли кировцы. Живой стеной стали на пути у врага к колыбели Революции, грудью, телами заградили город и не пустили врага. Не пустили в Колпино. Не сдали Пулковских высот — неприступную гордость и славу революционной России. Пятьсот комсомольцев во главе с секретарем комсомольской организации, как их отцы и деды четверть века назад, легли с оружием у баррикад, отбили все атаки врага и, заняв оборону, держали ее до самого прихода регулярных частей. В середине сентября создан на Кировском заводе вооруженный отряд рабочих. Передо мной приказ по отряду в один из самых трагических дней — 24 сентября 1941 года. Фашисты занимали уже часть Урицка — Старо-Паново. И отряду рабочих Кировского завода было приказано «упорно оборонять Кировский завод и уничтожить фашистов перед заводской оградой». Территория завода разбита на три сектора, и они охватывают виадук, проспект Стачек, железнодорожную насыпь и проходную по улице Калинина. В секторы входят старочугунолитейный цех, центральная заводская лаборатория, водокачка, турбинный и механический цехи. Согласно приказу перед всеми тремя стрелковыми ротами поставлена задача — «уничтожить фашистов перед своим передним краем». А передний край обороны составляют река Екатерингофка — Емельяновка — здание ремесленного училища № 2 — проспект Стачек — железнодорожная насыпь — проходная по улице Калинина... Командир минометного взвода должен держать под огнем угольную гавань, командир танковой роты — занять район: проходная по улице Газа — палисадник перед главной конторой. Артдивизиону поручено занять огневые позиции, уничтожать врага на подходах к Алексеевке, улице Якубениса, Чугунному переулку, улице Возрождения... Указана в приказе дорога для эвакуации раненых: улица Калинина, Калинкин мост. Патронный пункт — школа № 5, пункт первой помощи — заводская поликлиника, место штаба отряда — завком. Установлены сейчас на территории Кировского мемориальные доски. Длинная бронзовая — на здании дома, где был и ныне помещается партком. «В этом здании, — гласит надпись, — в первые дни Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. формировалась Кировская дивизия, принявшая участие в отражении фашистских войск на дальних подступах к Ленинграду». Напротив через дорогу врыта в землю другая плита. Те же даты: 1941-1945. И надпись: «Слава защитникам Ленинграда. На этом месте рабочими Кировского завода было построено оборонительное сооружение 2-го эшелона передней линии обороны ».
Завод насмерть стал на своих рубежах. По заводскому двору баррикады — сотни или тысячи метров?.. За спиной кировцев Ленинград, город, воздвигнутый поколениями их предков. На заставе возвышалась Триумфальная арка — свидетель победы 1812 г. У Нарвских ворот лежала красная брусчатка. Здесь в 1905 году царские войска расстреляли путиловцев. Уходить со своих рубежей кировцы не могли. Уходить было некуда, На подступах к Кировскому, в трех-четырех километрах от завода, понеся большие потери в живой силе, враг окопался, зарылся в землю. Всю блокаду с верхних этажей цехов были видны окопы переднего края, слышна пулеметная стрельба. 25 сентября наступление гитлеровских войск захлебнулось. Враг перешел к обороне на всем Ленинградском фронте. Так тут всю блокаду и стояли фашисты — у самых трамвайных рельсов, в семи остановках от Кировского, в 14 километрах от Дворцовой — полчаса ходу танкам... Стояли и не прошли! С рубежей 25 сентября до самого января 1944 года, дня снятия блокады, враг не продвинулся ни на единый шаг! Мне хочется привести в заключение два свидетельства. В «Истории второй мировой войны» фашистский генерал Курт Типпельскирх писал: «Бои вокруг Ленинграда продолжались с исключительной ожесточенностью. Немецкие войска дошли до южных предместий города, однако ввиду упорнейшего сопротивления обороняющихся войск, усиленных фанатичными ленинградскими рабочими, ожидаемого успеха не было».
А вот второе свидетельство. «Да, именно оно, — писал в те годы А.А.Фадеев, — великое в самую решающую минуту прикрыло город телами своих воинов. Вооруженная первоклассной техникой, в течение десятилетий готовившаяся к войне, прошедшая двухлетний опыт войны в Западной Европе и на Балканах, германо-фашистская армия была остановлена ополчением ленинградских рабочих, служащих и интеллигентов. И не только остановлена, — она понесла неслыханные потери в людях и технике, вынуждена была зарыться в землю и на ряде участков фронта была потеснена. Это исторический факт, которого нельзя скрыть, перед которым с благоговением снимут шапки будущие поколения людей». Не сумев взять город штурмом, гитлеровцы решили задушить его голодною блокадой.
