II отделение: Концерт для хора № 27 «Гласом моим….». Ляргетто для деревянных, духовых и волторны. Гатчинский марш. Симфония си бемоль мажор. Исполнители: оркестр старинной и современной музыки (дирижер лауреат государственной премии Г.И.Благодатов) и хор Капеллы (художественный руководитель и главный дирижер Ф.Козлов). Солисты: заслуженная артистка РСФСР Кира Изотова (сопрано), Анатолий Манухов (тенор), Андрей Большеянов (кларнет). 23 июня 1970 г газета Ленинградская правда опубликовала отклик доктора филологических наук А.А.Гозенпуда на последние выступления ленинградской Капеллы в своём зале. «Русская музыка XVIII века известна неизмеримо меньше, чем литература и изобразительное искусство той же эпохи, хотя не уступает им в художественном отношении…. К сожалению, многие прекрасные сочинения русских композиторов XVIII в появляются на концертной эстраде чрезвычайно редко. Значительная их часть до сих пор не издана и, по существу, неизвестна широкой аудитории. Между тем они сохранили до наших дней свою эстетическую ценность, не говоря об исторической…. Доказательство – состоявшийся в зале Капеллы концерт из произведений Д.С.Бортнянского (1751-1825), впервые столь широко представивший творчество этого великого композитора…. Музыка Бортнянского покоряет поэтической одухотворённостью, прозрачной ясностью, задушевным мелодизмом. Композитора принято относить к представителям классицизма, но как много в его творчестве сентименталистских и романтических настроений…. При естественной родственности Моцарту и Гайдну, Бортнянский – композитор глубоко национальный: в его мелодике чувствуется непосредственное воздействие русской и в особенности украинской песни. Мудрый и простодушный, он постигал мир в гармоническом единстве и целостности. Отсюда оптимизм его музыки, в которой настроения печали лишь оттеняют радость, веру в победу света и добра. Несомненная и большая удача концерта в том, что все исполнители – оркестр старинной и современной музыки ленинградской областной филармонии (дирижер Г.Благодатов), ленинградская академическая Капелла (главный дирижер Ф. Козлов) и солисты тонко передали особенности стиля композитора…. Оркестр превосходно аккомпанировал солистам и хору. Высокую музыкальность, тонкое чувство стиля и понимание творчества Бортнянского проявили К.Изотова и А.Манухов (арии из опер)…. С большим подъемом была исполнена А.Мануховым и хором песня «Певец во стане русских воинов» на текст Жуковского. Высокой похвалы заслуживает выступление Капеллы. Очаровательная «Колыбельная» из оперы «Сын-соперник», требующая тончайшей нюансировки, прозвучала с редкой выразительностью. Но, конечно, подлинной кульминацией было проникновенное исполнение Концерта № 27 «Гласом моим ко Господу воззвах», являющегося одной из вершин русского хорового искусства. Совершенство исполнения этого концерта показало, какими творческими возможностями обладает замечательный коллектив и его руководитель Ф.М.Козлов….»
18.10.1970 г – В концертном зале Омской Филармонии была исполнена оратория – поэма В.Салманова «Двенадцать» на стихи А.Блока. Дирижировал Семён Коган. Оратория состоит из шести частей: Ветер, Двенадцать, Старый мир, Вьюга, Смерть Катьки и В даль. 3 часть «Старый мир», к примеру, после элегически окрашенного оркестрового вступления рисует в трех строфах выступления хора образы старого мира:
Музыка основана на мелодии сентиментального городского романса и завершается лирическим «отыгрышем» оркестра. Кроме Омска в конце 1970 года с большим успехом прошли 20 концертов хора Капеллы под руководством Ф.М.Козлова и в других городах Сибири и Урала – Свердловске, Тюмени, Томске и Новосибирске. Подводя итоги уходящего года, художественный руководитель Капеллы отметил, что юбилейный ленинский год обогатил репертуар коллектива циклом новых работ, посвященных знаменательной дате. Хор побывал с концертами на родине Ильича в Ульяновске и в других городах Поволжья. После возвращения из Сибири хор приступил к подготовке новых работ, которые посвятит предстоящему XXIV съезду КПСС. Одна из них – кантата Д.Кабалевского «Письмо в XXX век» на стихи Роберта Рождественского. Из классического наследия репертуар Капеллы пополнится кантатой «Иоанн Дамаскин» С.Танеева, ораторией И.Гайдна «Сотворение мира» и др. («Театральный Ленинград», №43, 1970 г.) — В эти и последующие годы ты неоднократно посещала города Поволжья. В эти же годы в отпускное время вместе с дочерью совершила поездку на теплоходе по Волге. Побывала на экскурсиях в музеях практически в каждом городе на берегах Волги. Была ли в музее Левитана в Плесе? — Да была и, причем, неоднократно. В буклете о музее можно узнать, что великого русского художника-пейзажиста Исаака Ильича Левитана один из наиболее популярных музеев на Волге, открылся 25 августа 1972 г. в доме, принадлежавшем до революции купцу Солодовникову в Заречной слободе. В этом доме художник жил и работал летом 1888 - 1889 гг. вместе со своими друзьями-художниками Алексеем Степановичем Степановым и Софьей Петровной Кувшинниковой. Путешествуя по Волге в поисках сильных художественных впечатлений, Левитан неожиданно для себя открыл красоты маленького, тихого городка, который вдохновил художника на создание таких шедевров русской пейзажной живописи, как "Тихая обитель", "После дождя. Плес", "Вечер. Золотой плес", "Березовая роща", "Свежий ветер. Волга", "Над вечным покоем"... За это время Левитаном было написано около двухсот работ, включая 23 картинных полотна и многочисленные рисунки, эскизы, наброски. Кроме картин Левитана в музее находятся произведения А.К.Саврасова, В.Д.Поленова и других художников.
19 декабря 1970 г. В зале Капеллы состоялся вечер русской и зарубежной музыки. В программе Глинка, Бортнянский, Бриттен, Моралес, Орландо Лассо, Монтеверди, Каччини. Исполнители: ленинградский академический хор Капеллы и хор мальчиков Хорового училища. 24 декабря 1970 г в зале Капеллы исполнен «Реквием» Моцарта. 6 января 1971 г. Абонементный концерт в Большом зале ленинградской Филармонии. Первое отделение. Танеев (1856-1915). "Иоанн Дамаскин», кантата для хора и оркестра (1884). Слова А.Толстого. 1. «Иду в неведомый мне путь….» 2. «Но вечным сном пока я сплю, моя любовь не умирает….» 3. «В тот день, когда труба вострубит….» Исполнители: Симфонический оркестр ленинградской Филармонии и хор Капеллы. Дирижер – н.а.СССР, лауреат Ленинской премии Геннадий Рождественский. 19 января 1971 г состоялся абонементный концерт «Музыка и поэзия». В первом отделении был исполнена «Ленинградская поэма» Геннадия Белова – оратория для чтеца, хора и симфонического оркестра на стихи Ольги Берггольц: Первое отделение: Осень 1941. Ленинградцы, Февральский день. Штурм Вороньей горы. О, не плачь. А ночь светла. В городе весна. Обращение. Исполнители: хор академической Капеллы (художественный руководитель Ф.Козлов) и симфонический оркестр ленинградской Филармонии. Солистка - заслуженная артистка РСФСР Тамара Давыдова. Дирижер - народный артист РСФСР А.Янсонс. На концерте присутствовали Ольга Берггольц и Геннадий Белов.
Во втором отделении концерта стихи и поэмы блокадной поэтессы прочитала артистка Драматического театра имени А.С.Пушкина Людмила Петухова. 23 января 1971 г. Концерт в зале Капеллы. В программе – старинная хоровая музыка в исполнении хора Капеллы. Художественный руководитель и дирижер Ф.М.Козлов. 27 января 1971 г. Абонементный концерт в зале Капеллы. I отделение. Шостакович. Три баллады из Хорового цикла «Верность» на стихи Е.Долматовского. Флярковский. «Песни, вырвавшиеся из ада». Поэма-кантата для хора, солиста, фортепиано, контрабаса и ударных инструментов на стихи африканских поэтов. II отделение. Бриттен – Месса ре мажор. Барбер – Adagio. Монтеверди – Мадригал. Моралес – Мотет. Орландо Лассо – Серенада. Каччини – Амарилли. Исполнители: хор академической Капеллы, хор мальчиков и хор юношей Хорового училища. Солисты – Ю. Антонова (сопрано), Анастасия Браудо (орган), лауреат международных конкурсов Г.Селезнев (бас). Дирижер Ф.М.Козлов.
31 января 1971 г (воскресение). Концерт в зале Капеллы Новосибирского симфонического оркестра и ленинградской академической Капеллы. В программе – Большая месса Моцарта. Первое отделение:Kyrie.Gloria. Второе отделение: Credo. Sanctus. Agnus dei. Солисты: Юлия Антонова (сопрано), Искра Шмакова (меццо-сопрано), Николай Гаврилов (тенор), лауреат Всесоюзного и Международного конкурсов Георгий Селезнев (бас). Дирижер – заслуженный деятель искусств РСФСР Арнольд Кац. — Антонова выделялась как солистка с очень красивым сопрано еще до твоего прихода в Капеллу? — Она прекрасно исполняла не только мессу Моцарта, но особенно в ее исполнении мне нравились русские народные песни. И не только русские. Запомнилась, например, перуанская песня «Бродячая птичка» в обработке Фёдора Михайловича Козлова. 1 февраля 1971 г. Концерт в Большом зале ленинградской Филармонии Новосибирского симфонического оркестра и ленинградской академической Капеллы. В программе – Большая месса Моцарта.
Дирижер – заслуженный деятель искусств РСФСР . Исполнители и солисты те же. 4 февраля 1971 г. В Большом зале Филармонии концерт симфонического оркестра и академической Капеллы. В программе: В.Н.Салманов. Пятая симфония и оратория-поэма «Двенадцать» на стихи А.Блока. Дирижер народный артист РСФСР А.Янсонс. 8 и 9 февраля 1971 г. В Большом зале Филармонии концерт симфонического оркестра и академической Капеллы. В программе: Малер. Адажио из Десятой симфонии и «Песни странствующего подмастерья». Вагнер. Вступление, антракт и свадебный хор из оперы «Лоэнгрин». Хор прях и хор матросов из оперы «Моряк-скиталец». Марш из оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры». Дирижер - профессор Н.Рабинович. Солистка – заслуженная артистка Латвийской ССР Лайма Андерсон. 16 февраля 1971 г. Концерт в зале Капеллы. В программе: Людвиг ван Бетховен. Месса до - мажор, музыка к драме «Эгмонт». Исполнители: симфонический оркестр Ленинградской консерватории (дирижер профессор Н.Рабинович) и академическая Капелла имени М.И.Глинки (художественный руководитель Ф.Козлов). Солисты: Юлия Антонова, Искра Шмакова, Станислав Бронин, лауреат международного конкурса Георгий Селезнев, лауреат всероссийских конкурсов Валерий Токарев (чтец), Анастасия Браудо (орган). 26 февраля 1971 г. В зале Капеллы абонементный концерт цикла «Музыка и поэзия». «Поэма памяти Сергея Есенина» лауреата Ленинской премии композитора Г.Свиридова. Исполнители: заслуженный коллектив республики симфонический оркестр Ленинградской филармонии (дирижер заслуженный деятель искусств РСФСР и Карельской АССР А. Дмитриев) и академическая Капелла (художественный руководитель Ф.Козлов). Во втором отделении концерта народный артист РСФСР Лев Колесов читает стихи и поэмы С.Есенина.
26 марта 1971 г. В зале Капеллы абонементный концерт цикла «Музыка и поэзия» под девизом . Первое исполнение нового хорового цикла Д.Шостаковича «Верность». Это восемь баллад для мужского хора на стихи Евгения Долматовского. Их тема – безграничная любовь советских людей к В.И.Ленину. Дирижер Ф. Козлов. 28 марта 1971 г. Повторение предыдущего концерта в Большом зале ленинградской Филармонии.
Как мы жили в Берлине? Что и говорить, после военных, блокадных и эвакуационных мытарств, да и не очень сытных предвоенных жили мы просто роскошно. Мы были победителями. А победителями мы чувствовали себя не только потому, что таковыми были на самом деле, но и потому, что именно так нас воспринимали сами немцы. Никакого сопротивления и недоброжелательства с их стороны не ощущалось. Обстановка в Берлине, как и во всей Германии, к этому времени была настолько спокойной, что даже мои двенадцатилетние сестры часто самостоятельно ездили в город, и это ни у кого из взрослых не вызывало никакого беспокойства.
На фото я с сестрами-близнецами Инной и Микой
Много ездил по Берлину и я, иногда на городском транспорте, а иногда и просто на велосипеде. Правда, я всегда носил форму. Память сохранила сверхпочтительное отношение немецких полицейских. Стоило мне выехать на велосипеде на перекресток, как полицейский немедленно перекрывал все движение, услужливо давая русскому матросу возможность пересечь улицу. Помню, однажды в трамвае среди немцев возникла ссора. Мое знание немецкого позволило понять, что ссорившиеся обзывали друг друга «гитлеровцем» и «фашистом». Я понял, что для них это были самые обидные слова. Я объездил почти полностью разрушенный центр Берлина, облазил еще существовавшую тогда Рейхсканцелярию, был в огромном кабинете Гитлера. В небольшом саду, куда выходила когда-то стеклянная стена кабинета, услужливые немцы показали мне даже место, где якобы сожгли тела Гитлера и Евы Браун. Помню, в коридорах и кабинетах Рейхсканцелярии я набрал целый ворох фотографий и каких-то бумаг с подписями Гитлера и Геринга. Увы, стоило мне принести их домой, как они были немедленно сожжены отцом.
Развалины поверженного Рейхстага
Иногда я договаривался с водителем отца матросом Колей Уткиным, замечательным парнем и почти моим сверстником, что в назначенное время он заберет меня в определенном месте города. Однажды мы договорились о встрече за Бранденбургскими воротами, у Рейхстага. Это была уже американская оккупационная зона, но переходить тогда из зоны в зону можно было еще беспрепятственно. Надо же было такому случиться, что место, куда за мной должен был приехать Николай, оказалось местом встреч немецких проституток с американскими солдатами. Отбиваясь от них, я едва дождался Николая. В общем, мы были победителями и жили, по нашим понятиям, роскошно. В быту наши возможности были несопоставимы с немецкими. Проявлялось это во всем. Например, во всех театрах и кинотеатрах существовали «ложи для победителей». Немцы их занимать не могли. Существовал «гастроном для победителей». Немцев туда не допускали. Гастроном был забит ветчиной, колбасами, окороками, сырами и прочей снедью. Такое изобилие я увидел потом только с переходом нашей страны на рыночную экономику. Тогда же, в Берлине, мне запомнились прижатые к окнам гастронома носы немецких ребятишек. Очевидно, в своей жизни они также не видели такого чуда. Несоизмеримы были и материальные возможности русских и немцев. Помню такое соотношение: немецкий специалист в КБ получал 250— 300 марок. На это он мог содержать семью, но скромно. Оклад отца, тогда капитана 1 ранга, составлял 16 000 марок. И тем не менее, как мне кажется, явного антагонизма между немецким населением и оккупантами практически не ощущалось.
В 1946 году Берлин лежал в руинах
От полутора месяцев жизни в поверженном Берлине в памяти осталось многое. По роду своей деятельности отец много ездил по всей советской оккупационной зоне. Ездил с ним и я. Кстати, отец никогда не был вооружен и не имел никакой охраны. Конечно, поражали пересекавшие всю страну автомагистрали, по-немецки — автобаны. Встречные полосы разделялись небольшими перелесками, по всей трассе были великолепные развязки. Езда на большой скорости по автобанам оставила, пожалуй, самое запомнившееся впечатление о Германии. При этом наиболее яркие воспоминания остались от автомобиля, некогда принадлежавшего гитлеровскому рейхсминистру иностранных дел Иоахиму Риббентропу. Как начальник КБ отец подчинялся начальнику Главного управления кораблестроения ВМФ, как командир части в Берлинском гарнизоне — начальнику морского отдела СВАГ, кстати, являясь одновременно его заместителем. СВАГ — это Советская военная администрация в Германии — высшая военная и гражданская власть в оккупированной стране. Возглавлял ее Г.К.Жуков. Начальником морского отдела СВАГ являлся контр-адмирал В.Н.Мельников, давний товарищ отца по службе на линкоре «Октябрьская Революция» и в штабе бригады балтийских линкоров. Отец был командиром БЧ-5 линкора, а позже — флагмехом бригады. В.Н.Мельников — командиром БЧ-2, а затем флагартом. Отношения с В.Н.Мельниковым у отца были самые дружеские. В.Н.Мельников часто бывал у нас дома.
Но однажды В.Н.Мельников приехал к нам очень расстроенный. Он рассказал отцу, что только что его вызывал разъяренный Г.К.Жуков. Маршал был резок. — Ваши матросы избили американского офицера. Его отправили в госпиталь. — Это не мои матросы, товарищ маршал, — сходу парировал адмирал. — Откуда Вы знаете? — удивился Г.К.Жуков. — Если бы американца били матросы, его отправили бы не в госпиталь, а на кладбище. Столь неожиданный ответ окончательно сбил грозного маршала — Идите, разберитесь и доложите, — только и нашелся он, что сказать. С этим В.М.Мельников и приехал к отцу. Увы, все попытки выяснить обстоятельства случившегося ничего не дали. Заверения командиров частей, что все их матросы на месте и ни в каких драках не участвовали, мало что меняли. Крутой же характер Г.К.Жукова знали все. Одним словом, было из-за чего расстраиваться. И все же совершенно неожиданно история эта получила самый благополучный конец. В.Н.Мельникова снова вызвал Г.К.Жуков. На этот раз он был более чем благодушен: «Вы правы, адмирал, американского офицера сбила какая-то не остановившаяся машина. Матросы его подобрали и доставили в госпиталь. Американцы просят их поблагодарить».
нам казались чудом дорожного строительства
Г.К.Жуков в качестве царского подарка морскому отделу СВАГ приказал передать стоявший в его гараже «майбах» — автомобиль, принадлежавший когда-то Риббентропу. Машинами в Германии тогда трудно было кого-нибудь удивить. Четырех-, шестицилиндровые «мерседесы», БМВ, «оппели», «вандереры» были на слуху у всех. Но двенадцатицилиндровый «майбах», возивший когда-то рейхсминистра иностранных дел, несомненно, являлся чудом автомобилестроения. Помню огромный салон, отделявшийся от водителя толстым зеркальным стеклом, роскошные кожаные сидения, автоматически поднимавшиеся стекла и радиоприемник. Но главное — это мощь и скорость громадной машины. На автобане она свободно развивала скорость 150-160 километров в час, при этом шла плавно, настолько плавно, что скорость почти не ощущалась. Не могу сказать, что ездить на «майбахе» мне довелось много, но поездки на машине Риббентропа в памяти остались.
На дорогах Германии
ПАРАДЫ НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ
Ни один из послевоенных парадов на Красной плошали не обходился без нахимовцев. Нахимовский батальон в парадном строю всегда шел замыкающим. За нами на площадь вступала техника. После церемониального марша по плошали на Васильевском спуске мы буквально бежали от догонявших нас и грозно рычавших боевых машин и танков. Стоит ли говорить, что каждая поездка в Москву, тренировки парадного расчета, да и сам парад для нас, мальчишек, всегда были праздником. Не говоря уж о том, что занятия на это время, естественно, отменялись. Как мы выполним учебную программу — нас не волновало. Маршировать было куда интереснее, чем учиться. Жили мы в Москве в разных местах: то в Хамовниках, неподалеку от имения Льва Толстого, то в Химках, у самого водохранилища, то в каком-нибудь училище или академии. Но возили нас на тренировки всегда одни и те же голубые «форды». Колонна из двадцати машин с мальчишками в черных бушлатах и бескозырках с бантиками вместо ленточек становилась своеобразным дополнением к предпраздничному украшению московских улиц.
Что сохранила память о тех днях? Многое, но прежде всего, конечно, невысокую фигуру в мундире на трибуне мавзолея. Странно... за прошедшие пятьдесят лет было все: и разоблачение культа личности, и перестройка, и развал Советского Союза, и, что самое главное. — внутренняя переоценка ценностей, но невысокая, всегда на удивление, спокойная и невозмутимая фигура генералиссимуса на мавзолее осталась в памяти на всю жизнь. Как ни печатали мы шаг, как ни косили глаза, стараясь, проходя мимо мавзолея, выдержать равнение своей шеренги, взгляд каждого из нас был устремлен на И.В.Сталина.
Тренировка к очередному московскому параду
Впрочем, было и другое, что сохранила мальчишеская память. О двух эпизодах тех лет я и хочу рассказать. Один из них связан с героем Гражданской войны С.М. Буденным. Не помню, в каком году это было, но однажды голубые "форды" привезли нас на генеральную репетицию парада. Проходила она на Тушинском аэродроме. Руководил репетицией маршал С.М.Будённый. В те годы и принимающий, и командующий парадом были уже на машинах, но С.М.Буденный проводил репетицию верхом. Роста я был небольшого и стоял левофланговым в шеренге, ближней к замыкающей. Так уж получилось, что кажется, в какой-то момент маршал подъехал к нашему строю. Помню, что конь фыркал и норовисто перебирал копытами. Тем не менее далеко уже не молодой всадник держался в седле уверенно и ладно. Неожиданно С.М.Буденный оказался почти рядом со мной, настолько близко, что протянув руку, я смог бы дотронуться до хвоста коня. Испугавшись копыт, я даже отпрянул чуть в сторону. Однако через мгновение, переведя взгляд на спину С.М.Буденного и круп коня, я сменил испуг на удивление: меня поразило. что круп коня был куда изящнее, чем фигура всадника. Этот эпизод я отчетливо вспомнил почти через пятьдесят лет. В Петербурге, у Мраморного дворца, многие годы являвшегося Музеем В.И.Ленина, вместо броневика, с которого вождь революции выступал у Финляндского вокзала, установили конную статую императора Александра III, ту, что прежде стояла на Вознесенской (Восстания) площади у Николаевского (Московского) вокзала. Рассматривая внимательно конную статую П.Трубецкого, я вдруг вспомнил С.М.Буденного: и император, и легендарный герой Гражданской войны со спины были чрезвычайно похожи. Вот только конь С.М.Буденного был несомненно, изящнее.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
