«Дома у нас висел портрет отца в черном морском кителе и кортиком на боку; это определило мою дорогу в военно-морскую спецшколу, а затем в Высшее военно-морское училище»,— вспоминает Виктор Григорьевич Кириллов-Угрюмов. Кто знает, на какие моря привела бы эта дорога, если бы не война. После тяжелого ранения ни в действующую армию, ни на флот вернуться не смог...
А спецшкола запомнилась как праздник. Виктор Григорьевич потом так и напишет: «Кончился праздник — год в военно-морской спецшколе...»
Большая часть выпускников была распределена в Ленинградское училище имени Ф.Э.Дзержинского. В их числе и Кириллов-Угрюмов.
«Я был зачислен на паросиловой факультет,— вспоминает Виктор Григорьевич,— и на моей робе появился номер П5-61-41. В «Дзержинке» поразили традиции, которые, казалось, жили с петровских времен. Например, утренняя пробежка. Через 15 минут после побудки наша рота курсантов — в трусах, тельняшках и ботинках — выстраивается во дворе училища. Распахиваются ворота, и строй, возглавляемый каким-то верзилой, сразу переходит с ходьбы на быстрый «аллюр»... Темп увеличивается. На тротуарах появляются прохожие, и, между прочим, девушки. Отстать — станешь предметом насмешек. Поэтому, проклиная верзилу, традиции и многое другое, устремляемся вперед к спасительным воротам училища.
Флотский юмор был не последним стимулом и в шлюпочных гонках. В честь победителей звучал торжественный туш, зато последнюю шлюпку встречал выразительный мотив «чижика-пыжика»...
Со времен, когда в России флотские офицеры пользовались особым почетом, в училище сохранились прекрасная картинная галерея, на столах в столовой — приборы из серебра. Пользоваться всем этим нам выпало недолго: мы отправились на остров Вольный, где началось наше «оморячивание»... А когда на Ленинград участились налеты фашистской авиации, вернулись в город; вскоре пришел приказ об эвакуации училища. Уже в Правдинске, в бараках на берегу Волги, начались занятия.
В конце октября нам объявили приказ об откомандировании на фронт трех из пяти взводов нашей роты. Командиры попытались срочно перевести в остающиеся взводы курсантов, которым не исполнилось еще 18 лет. Но не получили поддержки ни снизу, ни сверху. Торжественным маршем в новой форме с тремя полосками на рукавах — знаками старшин 1-й статьи — мы погрузились на пароход, который пошел вниз по Волге, в Ульяновск. За кормой остались Балахна, наше инженерное училище...»
...Ему было только семнадцать, а уже одна жизнь — военно-морская — прожита: после ранения на фронте надо начинать все сначала.
В.Г.Кириллов-Угрюмов поступает в Московский механический. В 1943 году институт размещался в здании бывшего Вхутемаса, на улице Кирова, 21. На втором курсе Кириллова-Угрюмова избирают секретарем институтской комсомольской организации. Начал он с того, что водрузил в комнате комитета комсомола военно-морской флаг...
Работы у комсомольского вожака хватало. Нет учебников. Выдвигается лозунг: «Понял сам — сделай так, чтобы понял товарищ». И — ни одного отстающего на курсе. Разгрузка дров? Всеобщий аврал, как на флоте. И впереди он, секретарь, хотя ранение нет-нет да и дает о себе знать.
Общественная работа захлестывала с головой. Выручала организованность, привитая на флоте. И еще спорт. Ветераны ДСО «Наука» до сих пор вспоминают черноволосого парня с отметинами от ранений на смуглом теле. Чем только Виктор не занимался! Прыгал с парашютом, гонял на мотоцикле, участвовал в велокроссах. И еще каждое лето уходил в горы. Вместе с группой таких же энтузиастов открывал альпинистские лагеря, совершил восхождение на одну из красивейших вершин Кавказа — Тютю-Баши...
Учился комсомольский секретарь хорошо, что было вовсе не просто. Требования все более ужесточались, уже делались первые шаги в переориентации института на изучение ядерной физики.
По инициативе Игоря Васильевича Курчатова в институте был образован инженерно-физический факультет, из которого впоследствии вырос прославленный МИФИ. Кириллов-Угрюмов, в ту пору молодой доцент, вряд ли предполагал, что не пройдет и несколько лет, как он станет его руководителем...
Виктор Григорьевич оказался на самом гребне современной науки. Сначала — декан факультета экспериментальной и теоретической физики, а в 1959 году Кириллов-Угрюмов назначается ректором МИФИ. Даже в те бурные годы это было в диковинку: в 35 лет возглавить один из самых сложнейших вузов! При непосредственном участии Виктора Григорьевича было создано большинство проблемных лабораторий МИФИ. При этом он, продолжая преподавать, занимался научными исследованиями, благодаря которым был, в частности, обнаружен самый мощный галактический переменный источник Лебедь X—3...
. К двум орденам, полученным во время войны, прибавилось еще четыре. В 1974 году Виктора Григорьевича назначают председателем Высшей аттестационной комиссии (ВАК) при Совете Министров СССР. Тринадцать лет возглавлял Кириллов-Угрюмов ВАК, и все эти годы, когда речь заходила о науке, мы, товарищи его флотской молодости, непременно говорили! «А вы знаете, кто присваивает ученые степени? То-то же...»
М.Кабаков. Бакулов Игорь Алексеевич
Как видите, мы были в курсе дел Виктора Григорьевича. А вот о Игоре Алексеевиче Бакулове не знали почти ничего. Они оба проучились в спецшколе только год. Игорь был в третьей роте, и ему полагалось ехать с нами в Ачинск. Но в эшелоне его не оказалось... «Заболел? Удрал на фронт?» — гадали однокашники.
Шли годы. Никому и в голову не приходило, что Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии, академик ВАСХНИЛ, делегат партийных съездов И.А.Бакулов, чье имя мелькало на газетных полосах, и наш Игорь — одно и то же лицо. Уж больно далека ветеринарная наука от флота...
И.А.Бакулов
Оказалось вот что: Игоря из спецшколы забрали родители, и он эвакуировался с ними в Челябинск. Там работал на заводе, пока не подошел срок призыва. Поначалу служил рядовым, затем окончил Камышловское пехотное училище. В декабре 1944 года стал командиром пулеметного взвода, был направлен на 4-й Украинский...
В 1946 году, когда он приехал в отпуск, старый друг отца посоветовал идти учиться... в военно-ветеринарную академию. Бакулов поступил и, кажется, нашел свое призвание. В 1963 году он уже возглавил Всесоюзный научно-исследовательский институт вирусологии и микробиологии и продолжает успешно им руководить поныне, вот уже более четверти века. Если принять во внимание, как значимо в наши дни все, что имеет отношение к сельскому хозяйству, можно утверждать, что Игорь Алексеевич волею судеб тоже оказался на гребне волны!
М.Кабаков. НЕОБЫКНОВЕННЫЙ РЕКОРД
В квартире Александра Александровича Щербакова на Фрунзенской набережной висит гермошлем. В нем он катапультировался с объятого пламенем сверхзвукового бомбардировщика — первый и последний раз за тридцать три года летно-испытательной работы.
А.А.Щербаков
Тогда только появились машины с изменяемой геометрией крыла. Считалось, что крылья под воздействием набегающего потока воздуха будут стремиться складываться. Оказалось, не совсем так. Одно крыло убралось, второе нет. Из-за асимметрии машину закрутило, возник пожар. Вот и пришлось...
Высокий, начинающий лысеть человек в спортивном костюме рассказывает о случившемся без каких бы то ни было эмоций. За многие годы его работы случалось такое, что этот, далеко не ординарный случай представляется ему, очевидно, вполне рядовым.
А на противоположной стене портрет, написанный маслом. Полный генерал в парадном мундире, за круглыми стеклами очков — внимательные глаза... Это отец, Александр Сергеевич Щербаков. В годы войны — секретарь ЦК, 1-й секретарь МК и МГК, кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), начальник Главного политического управления Красной Армии. В том, что Щербаков-младший стал военным летчиком, он сыграл далеко не последнюю роль.
Саша проучился в спецшколе весь восьмой класс, зимою 1941/1942 года оказался, как и все мы, в Ачинске. А тут последовал вызов от отца. В Москве Александр Сергеевич сказал: «1943 год—год твоего призыва. Ты должен быть там, где будут призывники,— на фронте. А пока выбирай любое военное училище».
Саша по совету отца выбрал летное. В 1943 году он заканчивает Вязниковскую школу пилотов. А в апреле 1945 года летчик-истребитель Александр Щербаков вдвоем с командиром эскадрильи сбил уже под Берлином «мессер». 9 мая гвардейский авиационный полк праздновал Победу. Десятого Саша улетел в Москву: скончался отец.
Шесть лет Щербаков учится в Академии имени Жуковского. Его дипломным проектом руководит сам Ильюшин. Он же и рекомендует выпускника на летно-испытательную работу. Но вначале Александр заканчивает за один год двухгодичные курсы летчиков-испытателей.
...Тридцать три года А.А.Щербаков испытывал самолеты, доводил их до потери управляемости, а потом их из этого состояния выводил! Причем испытания каждой машины включали в себя тридцать-сорок полетов, и почти в каждом был «штопор». Говорят, что никто больше Александра Александровича самолетов на «штопор» не испытал. Двадцать две машины... В 1971 году А. А. Щербакову вручают Золотую Звезду Героя.
В запас полковник Щербаков уволился только в 1986 году. «Под занавес» он успел установить еще один рекорд: на шестидесятом году жизни защитил кандидатскую диссертацию. Называлась она кратко: «Летные испытания на «штопор».
М.Кабаков. ВОКРУГ СВЕТА
То, что у Володи Акимова отец , знали немногие. Парень как парень. Вместе со всеми тянет носок на строевых, бывает и наряд вне очереди схлопочет. У меня перед глазами фотография: строй остриженных наголо ребят. Справа третий Володя. Худой, белобрысый.
Мы были в спецшколе в одной роте, и поэтому свидетельствую: ночные дежурства на крышах Москвы в сентябре-октябре 1941 года, полуголодную жизнь в эшелонах и беспросветную мглу Улуя Владимир перенес достойно. Он начисто отвергал какие бы то ни было привилегии — и тогда, и потом тоже. Более того, мне иногда кажется, что он специально выбирал места, где потруднее, словно проверяя себя на прочность.
...Десятый класс наша рота заканчивала уже в училище имени Фрунзе — на подготовительном курсе в Астрахани, куда мы приехали в начале 1942 года из Ачинска. Через полгода Володя был распределен в высшее военно-морское училище. «Спецы» и в училище старались держаться вместе.
Владимир Акимов позднее вспоминал: «С первых часов нашего пребывания в спецшколе все мы обратили внимание на высокого стройного юношу, одетого по-флотски, Мишу Беспяткина, который еще до поступления в спецшколу занимался в клубе юных моряков, ходил по каналу Москва-Волга на учебных судах.
Миша Беспяткин стал не только старшиной нашей второй роты, но и вовлек нас в шлюпочное дело, парусный спорт, создал потом свою легендарную шестерку, небольшой коллектив друзей — членов команды шестивесельного яла. Начали с изучения азов шлюпочного дела в классах спецшколы, а впоследствии стали лучшей командой училища, чемпионами Военно-Морского Флота по парусным гонкам.
Здание Астраханского института рыбной промышленности, где занимались курсанты ВВМУ им. М.В.Фрунзе. - «История ВВМОЛКОУУ имени М.В.Фрунзе». Л.: "Воениздат МО СССР", 1976.
Гребцы «беспяткинской шестерки» и после спецшколы все годы учебы в училище и практики на боевых кораблях на Черном море и Каспии были вместе. Летом 1945 года команда готовилась к общефлотским соревнованиям. Мне здорово повезло: я был назначен к ним запасным. В гонках под парусом мастерству Миши Беспяткина и слаженности нашей команды соперников не нашлось.
В мае 1946 года мы закончили училище. Все учились хорошо, и нам была предоставлена возможность выбора флота. На Балтике шла самая напряженная работа — послевоенное траление. И выбор был сделан: по нашей просьбе мы все были направлены на Балтику.
За долгие годы службы на флотах дороги бывших «спецов» — членов «шестерки» — пересекались не раз. На Балтике одно время мы даже служили вместе, в одном соединении тральщиков: Витя Битный, Игорь Тарапин, Юра Петров и я.
С Валей Артемовым ходили на кораблях в одном строю, командуя эскадренными миноносцами на Балтике, потом снова учились — в Военно-морской академии, служили на Севере.
Когда на тральщиках, а затем на эсминце я заходил в Ригу, то находил там никогда не унывающего Юру Загускина, который командовал торпедным катером. В Лиепае я встречался со штурманом-подводником Володей Соломатиным. Ну а если приходили в Таллинн, обязательно мчался к Мише Беспяткину, который продолжал оставаться нашим старшиной, самым лучшим учителем в морском деле...»
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
