Ни одна из современных философских теорий (а их много), обслуживающих правящую элиту, не может быть ни правильно понята, ни воспринята, ни даже отвергнута без осознания нескольких весьма простых истин.
1. Истина первая. Все теории — это коллективное отречение от марксизма, вызванное, прежде всего, тем, что за марксизм сегодня денег не дают, а жить хочется. 2. Истина вторая. Тот, кто сегодня способен заплатить за приглянувшуюся ему философскую теорию, человек небедный, и, если копнуть поглубже, является порождением так называемой долговой экономики, о которой стоит поговорить чуть подробней.
Меня совершенно не волнует огромный долг США или крохотный долг Греции. Меня волнует то, что вся западная цивилизация вместе взятая уже проела ВВП всего земного шара за четыре года. Либо они уже в том будущем, до которого нам идти еще четыре года, и дойдут не все, либо им нужно работать, не покладая рук, четыре года и не есть, не есть, не есть…Давно известно, что экономить лучше не на них, а на нас, поэтому все современные философские теории отражают страх за то будущее, в котором они уже живут, а нам его ждать еще четыре года.
Пора вернуться к постмодернизму. От марксизма он отрекается тем, что марксизм — это теория все-таки факта, тогда как постмодернизм декларирует среди множества свобод, прежде всего, свободу от факта. Договорились сегодня, что это черное, значит, черное, Завтра договоримся, что белое, и без перехода будет белым. Но для того, чтобы такое было возможно, новая теория должна быть непререкаемой. А с непререкаемостью дело плохо. Есть традиция, есть традиционные ценности, есть Ветхозаветная мораль, есть, в конце концов, вера. Поэтому теория постмодернизма должна резко выступать против всего этого, отрицая, прежде всего, моральный авторитет веры. Потому что в традиционных ценностях белое будет белым, если оно действительно белое, а черное всегда будет черным. Но под тяжестью четырех ВВП, которых уже нет, будущее наше должно быть не белым и не черным, а таким, каким скажут. Постмодернизм, однако. Отсюда и пошлость Pussy Riot, которых, по-моему, наказывать нужно не в уголовном плавне, а просто лишить гражданства, и «крестоповал», и чудовищно образованнейшие академики телевизионных наук и целые подобщества крикунов, визгунов и прочих мутантов.
До постмодернизма философия шла от осмысления частного к общему. Теперь теория настаивает на фрагментарности. В мозаике, якобы, легче реализовывать свой выбор, в ней больше свободы. Но главное не это. Постмодернистская теория настаивает на том, что современный мир — это некий сакральный текст, прочтение которого она очень благородно возлагает на себя, потому что другие — профаны. Отсюда необходимость в создании клана нового жречества, способного рассмотреть в современном мире ту самую сакральность, в которой уже никто не будет рассуждать, куда делись ВВП всех стран за четыре года, а в нашем будущем небе появится огромная надпись «Лохотроника», которую будут видеть все не потому, что она светится, а потому что мы так договоримся.
Конечно, постмодернизм намного сложнее и, благодаря совершенно конкретным талантливым людям, иногда его практика, в отличие от теории, кажется привлекательной желанием проникнуть в суть вещей. Но не стоит обманываться на его счет, когда имеется в виду постмодернизм как некая платформа, на основе которой выстраиваются многие современные политтехнологи.
Другие заметки о
Немного о себе В проталинах заката шум дождя Не превратился в музыку и трепет, Но все равно — тягуч, великолепен, И слышишь ритм, немного погодя…
Немое единение души, Молитвенная скупость и пространство, Как распростертость и непостоянство, И как желанье что-то совершить.
Как голос моря, шепчущий: плыви! И пред тобою край проникновенья — То музыка, то слово, то волненье, И тишина щадящая любви…
«Киссинджеры» заняли упертую позицию: - Авианосец «Энтерпрайз» крепко подзадержался с подготовкой к переходу в 7-й флот. Главный критерий - срок ожидаемой смены авианосцев в Южно-Китайском море. Авианосец «Констеллейшн» действует уже два месяца против планового срока; группа «Энтерпрайз» вынуждена поспешить. Отсюда вывод: пойдет, наиболее вероятно, средним маршрутом...
. Прошли третьи томительные сутки. Наутро - облегчительная новость: базовые патрульные самолеты «Орион» проявили повышенную активность на восточных подходах к Гавайям. А это уже что-то! Самолеты-разведчики обследуют водную акваторию, чтобы вскрыть надводную и подводную обстановку в интересах подходящей авианосной группы. Первая зацепка! Но... на повестку дня вставал следующий вопрос: сколько времени авианосная группа будет находиться у Гавайев, когда и каким маршрутом пойдет дальше? Прошло еще двое длинных суток. Москва выпрыгивала из штанов: где авианосец? - В Тихом океане... - прикидывались дурачками тихоокеанские «Киссинджеры». А тут - новые данные. Самолеты патрульной авиации из Перл-Харбор совершили веерный поиск западнее и юго-западнее Гавайев. Из этого явствовало: авианосная группа могла начать переход на запад. Следовало полагать - маршрут перехода не будет обычным. По-прежнему со всей остротой стояла задача - вскрыть полосу движения авианосной группы. Любой ценой. Веерный поиск самолетов «Орион» в юго-западном секторе мог свидетельствовать о том, что авианосная группа изберет маршрут на атолл Джонстон и далее проследует впритирку к экватору между Маршалловыми островами и островом Уэйк, куда (американцы это великолепно знали) отечественная дальняя разведавиация не достанет по радиусу. Неулыба и Рэмчик выбили у командования два парных вылета дальних авиаразведчиков на время расчетного перехода авианосной группой меридиана острова Уэйк. Задача - провести поиск «гребенкой», обнаружить группу кораблей пассивными и активными РЛС и, это уже в идеале, выйти на аэрофотосъемку авианосца. Удастся - это уже, извините, документик-с! Глухой ночью самолеты тяжело поднялись в воздух и пошли, огибая остров Хоккайдо с севера, в океан.
«Внимание! Внимание! Четыре «» прошли в направлении на Уэйк. Всем! Всем! Русские держат на Уэйк!» - истошно завопили японские радиостанции оповещения. К вечеру пришло донесение: «Район обследован. Возвращаемся. Командир авиагруппы». Это означало - авианосная группа не обнаружена. Из скудного донесения, кроме того, явствовало: авианосная группа следует за пределами района поиска, возможно намного южнее, и втихую посмеивается над неуклюжими усилиями противной стороны. «Но все равно ты, гад ползучий, повернешь в Макассарский проход. Через море Зулу ты не пойдешь. Там сложновато плавать. Ты обязательно пройдешь на 200 миль южнее острова Гуам. Обнаружить тебя - дело чести. И это - последний рубеж», - стиснув зубы, разглядывал карту океана Неулыба. Он решил использовать свой последний козырь и даже не туза, а так, козырную семерку - разведывательный корабль, карауливший у острова Гуам выходы атомных ракетных подводных лодок системы «Поларис». Этого тихошлепа, обладавшего смехотворной скоростью колумбовских каравелл. Неулыба поднялся на командный пункт, вытер о штанину авторучку и собственноручно настрочил боевое распоряжение: «Барограф». Командиру. АМГ США «Энтерпрайз», предположительно, три корабля охранения - «Бейнбридж», «Тракстан», неустановленный, - скрытный переход радиомолчания в западном направлении... К 19... августа занять линию подвижного дозора центром... Задача - обнаружить авианосец, выявить состав охранения, вести слежение. Доносить - с обнаружением немедленно, при слежении каждые два часа... Начальник разведки». Через полтора часа получена квитанция. Корабль, развив вторую космическую скорость, начал смещение. Теперь оставалось ждать. Ждать. И не глядеть на раскаленный московский телефон. Дабы не сорваться на дерзости. Неулыба ушел, буркнув: «Я в 724-м кабинете». Оставаться на КП было невыносимо. Наступил контрольный срок. Телефон молчал. Неулыба с ненавистью покосился на аппарат и отошел к окну, где развернулась широкая панорама рейда.
И вдруг телефон заверещал. Неулыба рванул трубку. В мембране срывающийся голос оперативного дежурного: «Товарищ капитан 1 ранга! От «» донесение! На обработке!» - По расшифровке доложить, - сухо ответил Неулыба, сдерживая внезапно забухавшее сердце. И воровато оглянулся: никто не видел. Он прыжками рванул на КП, с предательской дрожью схватил бланк: «По флоту. Авианосец "Энтерпрайз", 4 корабля охранения, широта... долгота... курс 275, скорость 22 узла. Командир "Барографа"». - Доложить на Центральный командный пункт ВМФ: авианосец «Энтерпрайз» обнаружен визуально, ведется непосредственное слежение. - Есть, доложить! Командир авианосца «Энтерпрайз» несказанно удивился, обнаружив прямо по курсу кораблик, нахально устремившийся внутрь ордера и пристроившийся с правого борта. Авианосец включил на полную мощь бортовую боевую трансляцию. Над океаном загремело: - О! Май дарлинг! Уот из ю? (О! Мой дорогой! Откуда ты?). Все ясно. Янки проиграли. И по крупному счету. Авианосец найден.
А маленький кораблик, до последнего раскочегарив слабосильный дизелишко, бежал, сколько было сил, вызывающе держа на мачте истрепанный ветрами советский .
ПОДУМАЕШЬ, ЦЕНТНЕР СЕКРЕТОВ!
Если вы, непосвященный, подумали, что советские подводники в своих длительных плаваниях, рекомых «походами на боевую службу», имели главным занятием: многоцелевики - поиск и подкрадывание к врагу на смертельный удар, ракетчики - выжидание того самого сигнала, когда можно нажать заветную «красную кнопку» и отправить свои чудища на головы ничего не подозревающих граждан иногосударства, то смею уверить - вы глубоко ошибаетесь. Подводники... писали «Отчеты за поход». Притом с первого и до последнего дня похода. Ибо известно, что, во-первых, «социализм - есть учет», а во-вторых, «если сделал на копейку, отчитайся на рубль». Вахтенный офицер, отстояв свое, прежде чем «откинуть кости» на заветном узком диванчике, проклиная службу, лез в черновой вахтенный журнал центрального поста и вгонял «свои» события и действия в чистовой и, будьте уверены, никаких там имевших место «ляпов» за вахту, не допускал. Старпом (обычно после 24.00) озабоченно проверстывал всю эту мутоту и, отсеивая весь разоблачительный мусор событий и действий, кропал суточную порцию «журнала боевых действий» (а покуда войны нет - «журнала событий») и нес на просмотр командиру. Отец-командир, размежив слипшиеся очи, пробегал «все это» и, в лучшем случае, давал «добро». Штурман отрывал от рулона здоровый шмат кальки и разноцветными «тушами» копировал прокладку (а если случалось, и маневрирование «супостата»). Шифровальщик озабоченно давил одним пальцем и стучал пишмашинкой. Замполит строчил свои политдонесения, где экипаж только и думал о подвигах во благо Родины. И так далее. Одним словом, заняты были все!
. И уж будьте уверены! - в конечном виде «Отчет» приобретал вид такого отретушированного продукта (а на «передовых» субмаринах - еще в корочках с золотым тиснением), что впору подводникам за каждые сутки по ордену раздавать. А если дотошный исследователь вздумал бы установить истинный ход событий, то наивный - пытался бы соображать, мусоля страницы главного журнала, а искушенный - непременно лез бы для сличения в навигационный или машинный журнал. И тогда становилось ясным, что на такое-то время субмарина (а с нею и весь набор «корсаров глубин») находилась вовсе не на глубине 90 метров, а в надводном положении и мучительно выясняла - почему у нее погнута выдвижная радиоантенна? А в это время нервные окурки отцов-командиров смещались в кильватерную струю... Но все кончалось. Кончался и поход. И в приличных соединениях швартующейся субмарине полагался оркестр и поросенок. А после бравого рапорта отца-командира начальство строго и озабоченно вопрошало: - А отчет готов? - Так точно, готов! - радостно ответствовал опытный отец-командир. И для убедительности шмякал на стол комбрига (комдива) оформленный и разрисованный по всем правилам штабного искусства увесистый гроссбух, рекомый «Отчетом за поход». Со всеми многочисленными приложениями. По «Отчетам» получалось, что свои-то «орлы-молодцы» и подводные лодки (крейсера) плавают скрытно, а «противник» - дурак. И партийно-политическая работа на таком уровне, что все сплошь берут повышенные и встречные обязательства. И вообще, раз «Партия и Правительство, то и мы - за Родину-мать».
Экипажу ПЛ пр.629А (командир — капитан 1 ранга В.В.Закржевский) после возвращения из «автономки» вручен традиционный жаренный поросенок. Лиепая, 1977 г. - Шестнадцатая дивизия подводных лодок Северного флота (Балтийского флота). СПб.: Специальный выпуск альманах «Тайфун», 2007 г.
И так уж шла накатанным путем боевая служба. Ракетные крейсеры плавали в таинственных глубинах, атомарины-крылатчики держали на прицеле авианосные группы «супостата», а всякие там субмарины обеспечивали геополитические интересы Державы там, куда раньше «Макар и телят не гонял». И гроссбухи отчетности шли своими совсекретными потоками. Если, конечно, подводники возвращались в базы, как предписывалось. Объемистые кипы отчетов и приложений полагалось оформлять в четырех экземплярах: № 1 - Главному штабу ВМФ, № 2 - какому-то ленинградскому НИИ ВМФ, № 3 - штабу флота и № 4 - штабу эскадры или флотилии. С грифом «Совершенно секретно». Самое интересное заключалось в том, что эти разрисованные (а у самых ретивых - с золотыми тиснениями обложек) отчеты, а равно и приложения... никто в штабах не читал. Ибо не было отдельных штатов опытных и настырных чиновников. В Главном штабе ВМФ поступающие с флотов кипы «под сурдинку» отправлялись в штабной ; в штабах соединений - «А мы что, рыжие?» - туда же. Что делалось в НИИ ВМФ с этими лавами флотских извержений, никто не знал. Во всяком случае - на флоты проблески умов «теоретиков анализа» не поступали.
Правды ради, были иногда «режимные всплески» вроде того, как однажды «Отчет за поход РПКСН К-...» Тихоокеанского флота оказался засланным на береговую базу бригады ОВРа Северного флота. Из-за того, что кто-то перепутал цифру в пятизначных адресованиях «из в/ч такой-то в в/ч такую-то». Но ленивая агентура ЦРУ, если она была, явно такого ляпсуса не усекла. И шла таковая морская подводная жизнь, пока в первые замглавкомы ВМФ не поступил адмирал флота С. (по флотскому прозвищу Ник). А случилось это в 1975 году. Адмирал флота Ник сам вырос на штабной мякине «до степеней известных», сам себя крепко уважал, числился в «думающих» в глазах Главкома ВМФ (не в пример прочим). Злые языки поговаривали, что Ник начал карьеру в годы Великой Отечественной войны на одной из подводных лодок Черноморского флота, которая всю войну проторчала в ремонте в Поти и умудрилась не участвовать ни в одном боевом походе. Что ж, у Ника было время «думать». А карьеру впоследствии он сделал на системе оперативно-тактических символов как приложение к «Наставлению по службе штабов». Но на то они и есть злые языки.
. : В это время кораблем командовал капитан-лейтенант Н.И.Смирнов. К сентябрю 1944 года боевые действия на Черном море завершились, поэтому принять участие в них «М-115» не успела.
Куликов Сергей Николаевич, 1931 г. рождения, выпускник Рижского Нахимовского училища (1950), ВВМУ подводного плавания (1954). Проходил службу на подводных лодках СФ, участник испытаний атомного оружия на Новой Земле (1955). Окончил Политехнический институт им. М.И. Калинина по специальности автоматика и телемеханика, работал на предприятиях оборонной промышленности.
"Два-а-а - раз!!! Два-а-а - раз !!!" Шлюпочные занятия на реке Даугава в Риге. Н.А.Верюжский: Гребцы левый борт: загребной - Куликов Сергей Николаевич, средний - Макшанчиков Борис Геннадиевич, баковый - Жарнов (?) Борис Васильевич; Правый борт: загребной - Гузев Юрий Сергеевич, средний - Согомонян Константин Ричардович и баковый- Вояковский Юрий Иосифович. Кто вперёдсмотрящий - установить невозможно.
Куренков Виктор Викторович
Рассказывает В.В.Куренков
Родился 10 января 1932 г. в г. Москве в роддоме на Петровке 36. В конце 1934 г. переехал с родителями в Ленинград. С февраля 1934 г. по февраль 1936 г. проживал в Ивановской области, г. Брейтово. А с 1936 г. по 1939 г. в Вологде, после чего с декабря 1939 г. по январь 1941 г. проживал с семьей в г. Пинске, где пошел в 1-й класс. С января по август 1941 г. жил в Ленинграде на ул. Марата. В августе 1941 г. с интернатом № 20 был эвакуирован с матерью, братом и сестрой сначала в Ярославскую область, а затем в Татарскую АССР, деревня Старые Тлянчи, где в июне 1944 г. окончил 4 класса школы (2, 3, 4 классы учился в классе один, т.к. в интернате был старшим по возрасту). 22 июня 1944 г мы вернулись в Ленинград, когда до конца войны оставалось еще 11 месяцев, шли бои в Белоруссии на Березине. Жизнь города налаживалась, но война ощущалась во всем. В ноябре 1945 г. поступил в 6-й класс Рижского Нахимовского Военно-морского училища, которое закончил в июне 1950 г. После этого сразу поступил в Первое Высшее Военно-морское училище подводного плавания по специальности штурман-подводник, которое окончил в 1954 г.
Воспитанник Нахимовского училища г.Рига 1945 г. Курсант Высшего училища Подводного плавания, г.Ленинград, 1950 г.
В ноябре 1954 г. мне было присвоено первое офицерское звание лейтенант и я получил назначение командиром рулевой группы подводной лодки ПЛ Щ-119 в г.Совгавань Хабаровского края.
Лейтенант. Совгавань (бухта Постовая). 1954 г.
Лейтенанту Куренкову от командования корабля. 07.02.55. Щ-119. Совгавань.
С мая 1955 г. я был назначен на вновь строящуюся подводную лодку С-293, на которой прослужил старшим штурманом до ноября 1958 г. ПЛ строилась в г. Горький (г.Нижний Новгород) на заводе Красное Сормово. Ходовые испытания ПЛ проходила в г. Баку, откуда после их окончания, летом 1957 г. ПЛ перешла в плавдоке до Белого моря (канал Волго-Балт – Ладожское, Онежское озеро). Из Кеми (Белое море) ПЛ-293 перешла своим ходом в г. Молотовск (г. Северодвинск) под Архангельском. В декабре 1956 г. мне было присвоено очередное воинское звание старший лейтенант. В 1957 г. ПЛ перешла в г. Полярный на Кольском полуострове, где прошла подготовку к переходу Северным морским путем во Владивосток. С 25 июля по 25 октября 1957 г. в составе Экспедиции особого назначения ПЛ С-293 перешла в составе отряда подводных лодок из Полярного во Владивосток, с заходом в порты Диксон, Провидения (где в свое время мой отец был начальником порта), Петропавловск-Камчатский (пос. Лахтажный).
1 марта 1958 г. я женился на Галине Владимировне. А 31 января 1959 г. в нашей семье родилась дочь Елена. В этот период во Владивостоке ПЛ С-293, сдав серию курсовых задач, была введена в боевой состав Тихоокеанского флота и в середине 1958 г. совершила свою первую боевую службу в районе Токийского залива (Япония). После этой боевой службы экипаж лодки был достаточно качественно подготовлен для ведения фактических боевых действий. Впервые российская подводная лодка при следовании в Токийский залив прошла из Охотского моря в Тихий океан через пролив Екатерины (Курильские острова).
О подробностях боевой службы рассказывает друг и сослуживец А.В.Калинин. "Моя первая автономка".
Почему-то хотелось озаглавить рассказ словами: “Мы были первыми”. Задумался. Нет, далеко не первыми... Речь, конечно, о подводниках. Ох, сколько было их, “первых”! Вспомним витязей, воспитанных Эдуардом Николаевичем Щенсновичем - основоположником подготовки профессиональных кадров подводников, - они первыми начали осваивать серийные подводные лодки России. Вспомним первого командира первой русской подводной лодки “Дельфин” М.Н. Беклемишева. Вспомним подводную лодку “Святой Георгий”, совершившую первое океанское плавание. Вспомним боевые походы подводных лодок в Великую Отечественную войну.
Многое можно вспомнить о подводных лодках и подводниках бывших первыми, выполнявших учебные и боевые задачи впервые. И всё же, мы тоже были, если не самыми первыми, то в числе первых - точно ! Мне довелось служить на подводных лодках проекта 613. На борт подводной лодки этого проекта С-293 я вступил лейтенантом в должности командира рулевой группы в июне 1956 года на Белом море. Лодка только что прибыла из новостроя после госиспытаний на Каспии. Экипаж ещё жил свежими воспоминаниями о времени строительства лодки в Сормово в 1955 году, первых самостоятельных плаваниях, испытаниях и приёмках механизмов в работе, погружениях на предельную глубину, о перипетиях транспортировки лодки в доке по Волге и Беломорско-Балтийскому каналу. Экипаж формировался на Тихоокеанском флоте, с этим проектом ещё никто не был знаком, все были выходцами со “Щук”. Знакомство с новым проектом все начинали с нуля в прямом смысле. Первые подводные лодки 613 проекта были заложены в 1950 году в Сормово и Николаеве, на флоте появились в 1952-м. Нам, курсантам ВВМУ подводного плавания, впервые показали издали эту лодку “живьём” после второго курса на практике в Болдерае летом 1953 года. Она стояла у отдельного пирса с зачехлённым брезентом ограждением боевой рубки, охраняемая автоматчиками, к ней запрещалось приближаться ближе 30 метров - настолько она была секретной.
Первое плавание на полную автономность совершила подводная лодка этого проекта в 1955-м году на Чёрном море. Отрывочные итоги этого похода, тоже под большим секретом, нам, подводникам, довели только в 1956 году. Моей же лодке С-293 честь осваивать Тихий океан в автономном плавании выпала в 1958 году. А предшествовали этому скрупулёзная подготовка в течении целого года на Севере и длительный, трудный переход Северным Морским Путём на Дальний Восток, отработка всех учебных задач в течении следующего года и ввод подводной лодки в первую линию боевого состава Тихоокеанского флота. На берегу мы бывали редкими гостями. Почти каждодневные одиночные выходы для отработки элементов надводного и подводного плавания сменялись многодневными рейдовыми сборами лодок соединения с отработкой элементов совместного плавания. Собственные курсовые торпедные стрельбы сменялись обеспечением стрельб соседей, одна курсовая задача сменялась следующей. Через год напряженного труда мы достигли заметного совершенства. Наш экипаж в целом стабильный. В офицерском корпусе только поменялись дважды старшие помощники командира лодки - учёба на Классах с последующим продвижением в должностях и ещё уволился в запас командир моторной группы инженер-лейтенант Геннадий Молчанов. Остальные - ветераны. Это командир лодки Капитан 3 ранга Миронов С.А., его заместитель по политчасти капитан-лейтенант Сидоренко Ю.В., штурман старший лейтенант Виктор Куренков, я - командир рулевой группы, тоже уже “подрос” - старший лейтенант, минёр старший лейтенант Виталий Кузьменко, командир торпедной группы лейтенант Владимир Сахранов, стармех (командир БЧ-5) инженер капитан-лейтенант Михаил Семёнов и любимец экипажа фельдшер капитан м/с Дмитрий Шутафедов.
Командир БЧ-3 Кузьменко Виталий Дмитриевич, командир БЧ-1 Куренков Виктор Викторович. ПЛ "С-293".
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
