Род. 3.04.1920 в г. Серебряные Пруды Московской области. Трудовую деятельность начал слесарем-инструментальщиком на заводе "Красный Октябрь" в г. Киржач Владимирской области. В ВМФ с ноября 1939. В действующей армии с 1943 по 1945 в должности командира отделения сигнальщиков "БО-222" бригады больших охотников СФ. На параде Победы — старшина 1-й статьи в составе Киркенесской ордена Ушакова бригады больших охотников СФ (г. Полярный). Демобилизован в 1947. До 1980 работал на Киржачском шелковом комбинате, затем помощником мастера на шелкоткацкой фабрике в г. . Награжден орденами Отечественной войны 1-й ст., "Знак Почета", медалями.
Аржавкин Александр Федорович
Александр Федорович Аржавкин (1909, Ярцево - 1965, Ленинград). Контр-адмирал. Участник Великой Отечественной войны. В ВМФ СССР с 1932. Перед войной командовал батареей, служил в штабе КЧФ, в войну - канонерской лодкой, дивизионом катеров Волжской военной флотилии, был командиром 25-го дивизиона катеров на озере Ильмень, 25-й бригады речных кораблей на Чудском озере, 2-й отдельной бригады речных кораблей . Участник Парада Победы в Москве 24 июня 1945.
См. АРТАМОНОВ Юрий Александрович
Род. 15.05.1924 в г. Плавск Тульской области. В ВМФ с 1942. В действующей армии участвовал в составе полка по охране Апшеронского п-ова и на постройке рубежей Каспийской флотилии. В 1943-1948 — курсант ВВМИОЛУ им. Ф.Э.Дзержинского. В 1944 во время учебной практики участвовал в боевых действиях в должности курсанта-стажера на учебном корабле "Комсомолец" БФ. На параде Победы — курсант училища. В 1948-1956 служил в должностях инженера, старшего инженера-испытателя. В 1956-1976 — младший, старший научный сотрудник НИИ. Канд. технических наук (1964). С 1976 в запасе. До 1990 работал старшим научным сотрудником в НИИ, ЦНИИТС НПО "Ритм" МСП. Автор 78 научных трудов, имеет 37 авт. свидетельств на изобретения, значительная часть их внедрена при строительстве крупных надводных кораблей типа "Киров" и "Киев". Участвовал в подготовке и проведении крупных экспериментальных исследований с натурными объектами (боевые пуски ракет по кораблям-мишеням) на ЧФ (1956-1957), ТОФ (1973), БФ (1976). Награжден орденом Отечественной войны 2-й ст., медалями.
АШУРКО Григорий Федорович
Род. в сент. 1919 в пос. Сурово Константиновского района Донецкой области. В ВМФ с 1939. Окончил 7 классов, ФЗУ при заводе им. Сталина в г. Краматорске. Член ВКП(б) с 1944. Проходил службу в Учебном отряде подводного плавания им. С.М.Кирова. С мая по окт. 1939 на ПЛ "Л-2" и КБФ. В авг. 1941 лодка переведена в г. Полярный и вошла в состав СФ. В действующей армии в должности рулевого-сигнальщика участвовал во всех боевых походах, постановке минных заграждений, потоплении транспортов противника. В ночь с 9 на 10 ноября 1941 лодкой выставлено минное заграждение в проливе Бустасунд, в эту же ночь на нем подорвался транспорт "Ригель", 21 янв. — мотобот, 23 янв. 1942 в Лоппском море потоплен транспорт. В марте 1942 "К-21" вышла на поиск терпящей бедствие ПЛ "Щ-402". В февр. 1943 на переходе на позиции принимал участие в ликвидации пожара в 5-м отсеке лодки. 19 февр. 1943 участвовал в высадке разведывательной группы на Норвежский берег. На параде Победы — старший краснофлотец. После войны продолжал службу на Краснознаменной ПЛ "К-21". С дек. 1946 в запасе. Награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны 2-й ст., медалями.
ПК «К-21» из Кронштадта идет на Северный флот по Беломорканалу. Слева направо: электрик Иван Щевкунов, за ним моторист Березкин, рулевой Григорий Ашурко, радист Иван Базанов, трюмный Иван Парфенов, радист Гавриил Ильяшенко. Стоят слева направо: мотористы Виктор Власов, Сергей Савельев, Анатолий Шандорин, Александр Камышанский, трюмный Михаил Устенко
Июль 1942 года. На мостике ПЛ после возвращения из пятого боевого похода. Справа налево: 1-й ряд — командир ПЛ Герой Советского Союза капитан 2 ранга Н. А. Лунин, военком ПЛ ст. политрук С. А. Лысов, минер ст. лейтенант В. Л. Ужаровский, мичман В. Д. Сбоев; 2-й ряд — комендор Федор Чалышев, торпедисты Иван Жуков и Виктор Глухарев, электрик Владимир Конаков, краснофлотец Воробьев, мичман Тимофей Соловей; 3-й ряд — трюмный Михаил Устенко, Рулевой Иван Фокеев, трюмный Матвей Карасев, рулевой Григорий Ашурко, комендор Павел Шорников; 4-й ряд — акустик Алексей Веселов, моторист Александр Камышанский
Январь 1944 года. Фотография после вручения боевых наград. Первый ряд — слева моторист Василий Баклаг, справа рулевой Григорий Ашурко. Второй ряд — слева электрик Олег Благов, справа торпедист Болеслав Петраго Замечательный сигнальщик Григорий Ашурко стал бригадиром слесарей по сборке оборудования для шахт на Дружковском машиностроительном заводе на Украине.
Балушкин Николай
БАРАНОВ Василий Васильевич
Род. 20 02. 1916 в Москве. Окончил 7 классов, 1-й Московский радиотехникум. Работал старшим лаборантом в Научно-испытательном техническом институте РККА г. Мытищи Московской области. Член ВКП(б) с 1942. В ВМФ с 1937. Проходил службу на ПЛ "Л-15" ТОФ. Специалист скрытой связи. В сент. 1942 — мае 1943 в составе ПЛ "Л-15" совершил переход с Дальнего Востока через Тихий и Атлантический океаны на СФ. В действующей армии с июня 1943. В составе ПЛ бригады подводных лодок СФ участвовал во всех боевых походах, постановке минных заграждений на подходах к базам и на коммуникациях противника, потоплении вражеских кораблей. На параде Победы — старшина 1 статьи.
После войны продолжал службу на ПЛ "Л-15" СФ. С янв. 1946 в запасе. Направлен в Ленинский РВК г. Москвы. Награжден орденом Красной Звезды, медалями.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Уже в сумерках стенд был снят с позиции и, ведомый буксиром, медленно двинулся в сторону Балаклавы. На стенде осталась его штатная команда, а все операторы были взяты на рейдовый катер, который через полчаса доставил нас в Балаклаву, где нас ждали машины и друзья по работе, наблюдавшие за пуском с берега. Добравшись до гостиницы, мы переоделись и, собравшись всей группой, дружно «обмыли» первый успех. Однако, первый пуск принес большие неприятности: расшифровка записей телеметрической информации показала, что при запуске двигателя давление в шахте было существенно выше расчетного. Это обстоятельство было не приемлемым и требовало принятия каких-то новых технических решений. В Миассе и Ленинграде срочно были выполнены соответствующие проработки, по результатам которых было принято решение увеличить длину пусковой шахты на определенную величину путем врезки небольшой обечайки в нижней ее части. Эту операцию необходимо было проделать срочно, чтобы проверить ее эффективность при следующем пуске. Сроки поджимали, так как на заводе в Северодвинске уже были запущены в производство пусковые шахты головного .
Организационные вопросы были решены быстро. Шахта была демонтирована и с помощью плавкрана снята со стенда, после чего транспортирована в Севастополь на один из заводов, где были выполнены необходимые доработки. Доработанная шахта снова была доставлена в Балаклаву, установлена на стенд и состыкована с его системами. Вскоре стенд был готов к приему ракеты. Основной задачей второго пуска была проверка эффективности выполненных доработок. В связи с остротой стоявшего вопроса на пуск приехал сам Макеев. Я впервые увидел близко этого незаурядного человека, ставшего со временем знаменитым генеральным конструктором ракетных комплексов. Невысокого роста, крепко сбитый, коренастый, он внешне был похож скорее на боксера-средневеса, чем на крупного технического руководителя. Про него рассказывали, что он мог, когда надо, работать сутками, в подходящих случаях умел крепко выпить и от души веселиться, был прост в обращении с людьми, любил пошутить и обладал чувством юмора. Уже в те годы Виктор Петрович имел большой авторитет у сотрудников своего предприятия, с годами этот авторитет стал непререкаемым. Этому способствовали не только деловые, но и личные качества шефа. Когда шли летные испытания ракет, он подолгу сидел на полигонах, где все, независимо от служебного положения, заняты одним общим делом, где нет секретарш и больших кабинетов, и шеф постоянно у всех на виду. Здесь-то и формировалось благоприятное мнение людей о его личных качествах. Макеев приехал на полигон всего на три дня, когда ракета была уже загружена в шахту стенда и выход в море планировался на следующий день. После заседания комиссии, принявшей решение о проведении пуска, он приехал на стенд, где живо интересовался его устройством и специфическими вопросами проведения подводного пуска, бодро лазал по трапам и гермоотсекам, осматривая технику и беседуя с людьми. Несмотря на большую разницу в служебном положении, общаться с ним мне было легко и просто — он задавал вопросы не как большой начальник, а как партнер, интересующийся делом. На прощанье он немного пошутил по поводу завтрашнего пуска и уехал, оставив у всех, кто был на стенде, хорошее впечатление.
Выход в море и пуск прошли без приключений. Погода была хорошей, море было спокойным, и все как-то ладилось. На следующий день стало известно, что давление в шахте при запуске двигателя ракеты было «в норме», то есть соответствовало расчетному. Это означало, что сделанные доработки шахты снимали возникшую ранее проблему. Информация об этом была тут же передана во все нужные инстанции, и в Ленинграде, Миассе и Северодвинске началась реализация доработок на шахтах головного ракетоносца. А на полигоне вновь закипела работа. Пуски ракет были похожи один на другой, но проходили они при разных обстоятельствах. От пуска к пуску накапливалась необходимая информация о работоспособности конструкций и узлов ракеты, силовом воздействии стартующей ракеты на подводную лодку и поведении ракеты при ее движении в воде и выходе на поверхность моря. На испытаниях царила знакомая мне по северу атмосфера увлеченности общим делом и доброжелательности в отношениях между специалистами, представлявшими разные предприятия и организации. Полигон был создан на юге в расчете на то, чтобы большую часть времени года проводить испытания при благоприятных погодных условиях. Однако, в силу разных обстоятельств приходилось проводить пуски и в зимнее время, когда все бывало совсем не по-южному: море подолгу штормило, было довольно холодно и приходилось «сидеть и ждать у моря погоды», пребывая в напряжении — ракета погружена в шахту стенда, все готово к проведению пуска, и каждый день объявляется готовность к выходу в море со всеми сопутствующими мероприятиями, но каждый день выход отменяется. Общее руководство испытаниями осуществлял заместитель командира полигона капитан первого ранга Андрей Георгиевич Яйло — тот самый, который командовал балаклавской бригадой подводных лодок во времена моей курсантской стажировки. Его судьба и военная карьера сложились не лучшим образом по причине того, что он был греком. Он родился и вырос в России, его родным языком был русский, и он до поры, до времени не задумывался о том, что он был грек. Окончив Высшее военно-морское училище имени Фрунзе, он начал службу подводника на Тихоокеанском флоте, где проявил незаурядные способности и стал довольно быстро подниматься по служебной лестнице. Известный советский подводник адмирал А.П.Михайловский в своей книге воспоминаний «Вертикальное всплытие» рассказывает о том, как он после окончания училища начинал свою службу на подводной лодке, которой командировал Яйло, каким авторитетом пользовался его первый командир и какую важную роль сыграл он в становлении самого автора настоящим командиром — подводником.
Александр Николаевич Плотников - автор душевного эссе о Андрее Георгиевиче Яйло - : "В год назначения командиром бригады должность у него была контр-адмиральской, но вскоре категорию понизили. «И возвернулось представление на меня чистеньким, как монашка, ни единой резолюцией не изнасилованное...» - горько усмехался он." Высокий профессионализм и деловые качества Андрея Георгиевича вели его прямой дорогой к адмиральским погонам, но кто-то решил, что в советском военно-морском флоте грек не должен становиться адмиралом. Его, успешно командовавшего бригадой подводных лодок, вместо намечавшегося повышения неожиданно перевели на Черное море на такую же должность, где перспектива получения адмиральских погон закрывалась как бы автоматически — сначала он должен был несколько лет послужить на новом месте, а потом вступал в дело возрастной ценз. Он и на новом месте был на высоте — его авторитет настоящего моряка и классного подводника был незыблем. Но годы бежали, и пришло время, когда потребовалось освободить место командира бригады для нового подрастающего поколения. Яйло перевели на должность заместителя командира полигона по испытаниям. Он уже был в возрасте, но и здесь служил энергично и добросовестно, принося большую пользу. На заседаниях комиссии по проведению испытаний и в повседневном общении он всегда подчеркнуто уважительно относился к представителям промышленности, занимавшимся подготовкой и проведением пусков, всегда соглашался с их мнениями по техническим вопросам, оставляя за собой приоритет в решении вопросов организационных. Старый подводник хорошо понимал, что в подводном флоте началась техническая революция, и в нашем лице он видел представителей того научно-технического мира, который совершал эту революцию. Постоянная любезность Андрея Георгиевича в общении и его доброжелательность в решении различных организационных и бытовых вопросов, с которыми приходилось к нему иногда обращаться, вызывали у меня чувства глубокого уважения и симпатии к нему, которые я старался проявлять при встречах с ним, в особенности — в более поздние годы, когда он уже вышел в отставку. Несколько раз на испытания приезжал главный конструктор погружаемого стенда Яков Евграфович Евграфов — человек, довольно необычный для той среды, где мы работали. Он родился и вырос в глухой чувашской деревне и на всю жизнь сохранил внешний вид крестьянина и своеобразный деревенский говор. Природа одарила его недюжинным умом и большими способностями, которые позволили ему еще в молодые годы стать одним из ведущих специалистов конструкторского бюро, в котором он работал. В послевоенные годы он был главным конструктором подводной лодки проекта 613, которая была запущена в строительство на четырех судостроительных заводах и строилась огромной серией.
Однако, вскоре после сдачи флоту головной подводной лодки, построенной в Горьком, в судьбе главного конструктора произошел крутой поворот. В 1952 году при постройке первой подводной лодки на заводе в Николаеве произошла крупная авария: по недосмотру строителей перед заполнением дока, в котором строилась лодка, на нее был недогружен твердый балласт, обеспечивающий необходимую остойчивость корабля, в результате чего при заполнении дока водой лодка опрокинулась. В те суровые времена кто-то решил, что «стрелочником» нужно сделать главного конструктора, и он был снят с должности и уволен из бюро. Почти год Яков Евграфович был безработным, бедствуя самым натуральным образом. Он ни к кому не обращался с просьбами о трудоустройстве, боясь, что о нем вспомнят и его посадят. К счастью, его не посадили, а вернули к проектированию подводных лодок, и он стал главным конструктором «неосновных» проектов. Это была «подходящая» работа для опального главного конструктора - - здесь требовался высокий профессиональный уровень, но не нужно было «быть на виду» у московского начальства.
ПЛ пр.640 (проект пр.613РЛС / 613ДРЛО / 640РЛС) WHISKEY CANVAS BAG (1969 г.) - ПЛ радиотехнической разведки с РЛС "Касатка" со стабилизацией до волнения в 7 баллов (главный конструктор - Я.Е.Евграфов). ПЛ ДРЛО пр.640, Тихоокеанский флот (фото из архива AndreyKS,
На стенде все работали в какой-либо рабочей одежде, и когда Евграфов в сапогах и ватнике появлялся на стенде, то не знавшие его люди принимали его за бригадира рабочих. Но те, кому доводилось близко общаться с ним, быстро начинали понимать, что он — ох, как не прост. Молодежь льнула к нему, потому что наряду с большим профессиональным опытом от него веяло какой-то житейской мудростью. Общаться с ним всегда было интересно и поучительно, будь то в рабочей обстановке или за дружеским столом. Работа работой, но командировочная жизнь проходила в прекрасном южном городе, где уже в марте начинается и буйствует яркими красками весна, с середины июня до конца сентября можно комфортно купаться в море, а с середины лета и до середины зимы город завален фруктами. И жизнь в этом городе существенно отличалась от той, которая была у меня на севере. С того момента, когда на полигон приходила очередная ракета, и до проведения ее пуска нам было ни до чего, но после пуска, когда начиналась работа по анализу результатов и написанию отчета о пуске, наша жизнь вступала в размеренную колею: восьмичасовой рабочий день и выходные дни, как положено нормальным трудящимся. В те годы Севастополь имел очень красивый вид. Возрожденный из руин центр города был застроен невысокими белокаменными домами неповторимой «севастопольской» архитектуры, другие районы состояли из одноэтажных белых домиков, утопающих в зелени, и все это — на фоне яркого голубого неба и «самого синего в мире» Черного моря. Застройка новых микрорайонов безликими современными пятиэтажками еще только начиналась, а численность населения города еще не создавала тесноты и суеты на его улицах. Город был удивительно чистым. Основным видом городского транспорта были бесшумные троллейбусы, машин на улицах было мало. В стране еще не наступил «развитой социализм», и в городе было много дешевых фруктов и продуктов питания. Дешевые и качественные сухие вина местного производства продавались в розлив в симпатичных ларьках на центральных улицах города и Приморском бульваре. Пьяных на улицах не было — они появились потом, когда при очередной антиалкогольной кампании сухое вино было изъято из продажи на улицах, и народ перешел на пиво и водку.
По выходным дням я любил ходить по историческим местам города и его окрестностей. За два года я исходил пешком весь город, сочетая приятное с полезным: изобилие зеленых насаждений и чистый морской воздух делали эти прогулки полезными для здоровья, а исторические памятники давали пищу для ума и для души. Местами сохранившиеся, местами восстановленные памятники Крымской войны 1852—54 годов вызывали чувства гордости за предков и уважения к тем, кто поставил и сохранил эти памятники: Малахов курган, Четвертый бастион, Панораму обороны Севастополя, Владимирский собор, где были похоронены легендарные русские адмиралы. И вперемежку между ними — многочисленные памятники защитникам Севастополя, погибшим в 1941—1942 годах. Севастопольская земля, обильно политая кровью наших людей, хранила останки тысяч солдат и матросов, героически защищавших город в течение многих месяцев и в конце концов брошенных на произвол судьбы. В зимнее время было не до прогулок — зимой Севастополь был совсем другим: небо в тучах, сильный холодный ветер, едкий дым на центральных улицах города от котельных, отапливаемых углем, промозглая погода, постоянные штормы на море. Если иногда ненадолго выпадал снег, то жизнь в городе замирала: ни троллейбусы, ни автобусы, ни машины не могли передвигаться по многочисленным довольно крутым подъемам и спускам городских улиц. Правда, это случалось крайне редко. И вообще длилась обычно недолго.
Отработка подводного старта должна была заканчиваться тремя пусками с подводной лодки проекта 613, переоборудованной для этих целей. Подводная лодка пришла в Балаклаву, где начиналась подготовка ее к приему ракеты и проведению пуска. Регламентные проверки аппаратуры и систем ракетного комплекса прошли нормально, за исключением одного небольшого приключения. В соответствии с технологическим регламентом необходимо было промыть спиртом систему обеспечения ракет воздухом и азотом. Промывкой системы руководил наш оператор Басим Хужин, толковый и грамотный специалист, вместе с которым мы провели много пусков с погружаемого стенда. Подготовку и заливку системы выполняли наши рабочие, проверенные и надежные люди. Герметичная система была заполнена спиртом, заправочное отверстие было закрыто и опломбировано, после чего предъявлено командиру БЧ-2, который должен был отвечать за сохранность системы. Опломбированная система должна была выдерживаться в течение суток. Когда утром на следующий день Хужин приехал на подводную лодку, у трапа его встретил разъяренный командир корабля, который накинулся на Басима со словами: «Что вы тут у меня наделали?» Ничего не понимая, тот полез в ракетный отсек и, что называется, обалдел: в отсеке стоял мощный запах спирта. Оказалось, что ночью ушлые матросы, которые не имели никакого отношения к системе, нашли способ доступа к спирту, залитому в систему, и часть экипажа к утру была заметно пьяной, а плохо вентилируемый отсек долго сохранял следы преступления. Делать было нечего, операцию «промывки» закончили, спирт из системы слили и, чтобы успокоить командира, половину слитого спирта оставили ему. Потом, как водится, много смеялись над этой историей. В те времена спирт, выделяемый для ракетной техники, был наивысшего качества — он производился из отборного зерна. Естественно, что он имел самое широкое применение среди испытателей и всех, кто был как-то связан с проводимыми работами. Десятки срочных, неотложных, нестандартных работ выполнялись быстро и высококачественно, благодаря наличию этого мощного стимулирующего фактора. Спирт выписывался сотнями литров, львиная доля которых выпивалась по разным поводам и без поводов, но не в ущерб той технике, которая была основанием для получения спирта. Воздействие того элитного спирта на человеческий организм было сказочным: никаких головных болей, никаких похмелий — выпил, получил удовольствие, а через некоторое время все прошло, как будто и не пил.
Потребители никогда не называли его спиртом — это было Возникновение этого термина имело разные версии, но был он чрезвычайно устойчивым, чем-то вроде пароля для посвященных. Не знаю, то ли из-за благотворных качеств этого напитка, то ли из-за высокой сознательности участников испытаний, пьянства в нашей среде не было. Спиртное благополучие продолжалось не слишком долго. В стране, где почти все жили небогато, бесплатный напиток с превосходными качествами быстро обрел огромную популярность, как у тружеников оборонной промышленности, так и в более широких слоях населения. По-видимому, его потребности «на производственные нужды» стали так быстро расти, что через несколько лет правительство издало специальное постановление о прекращении поставок зернового спирта кому бы то ни было (кроме особо избранных, разумеется). И с той поры оборонная, как и всякая другая техника стала создаваться с помощью разных «ректификатов высшей очистки», которые делались не из зерна. Несмотря на красивые словеса в технических условиях на их поставку, они явно были малополезными для здоровья. В середине июля подводная лодка вышла в море для отработки маневрирования на стартовой позиции. Задача была непростая. До того, как оказаться в точке старта, лодка должна была определенное время двигаться в подводном положении, чтобы производить предстартовую подготовку ракеты. Место старта необходимо было обеспечить с высокой точностью для того, чтобы с берега произвести киносъемку выхода ракеты из-под воды и ее движения в воздухе. С целью обеспечения безопасности подводной лодки ракета поле выхода из-под воды с помощью рулевых двигателей отводилась в сторону от курса подводной лодки. Поэтому надежная киносъемка была совершенно необходима, но это было возможно только при условии «захвата» киноаппаратурой точки старта. Средства навигации для плавания в подводном положении были в те времена далеки от совершенства, и все маневрирование подводной лодки во многом зависело от умения командира.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
