Сущность метода заключалась в непрерывном согласованном маневрировании и выходе в торпедную атаку тактической группы из 2-3 однотипных подводных лодок, управляемых командиром ТГ с помощью звукоподводной связи.
При кажущейся простоте этот метод оказался очень тяжелым для управления. Его основные недостатки:
- низкая акустическая скрытность для подводных лодок противника из-за необходимости повышенного обмена сигналами;
- особые сложности при использовании торпед с ядерными зарядами;
- трудности в восстановлении походного или боевого порядка тактической группы, если она по каким-либо причинам рассыпалась.
Тем не менее этот метод прижился и получил дальнейшее развитие в теории боевого применения атомных подводных лодок с дальнобойными крылатыми ракетами.
Поскольку авианосцы США в послевоенный период традиционно считались главными и весьма желанными объектами атак подводных лодок, то соответствующим образом формировалось мышление штабов и строилась подготовка командиров лодок, подчас совершенно не согласующиеся с их боевыми возможностями.
Уже в начале 1950-х годов на различных командно-штабных учениях на картах отрабатывались такие странные способы «уничтожения» авианосцев, когда последние дисциплинированно шествовали в узкой полосе вялого зигзага, скажем, от Гавайских островов в , где суетились (на картах, конечно) советские подводные лодки.
Главный авианосец вползал чуть ли не в горло Авачинской губы, где хитрые подводные «асы» наносили ему смертельный удар. Автор сам (будучи молодым штурманом) участвовал в подобных КШУ ползанием на пузе по огромным картам-склейкам.
Уместно, однако, заметить определенные странности в системе оперативно-тактического обучения и воспитания советских подводников: либо шапкозакидательство в адрес глупого противника, либо, наоборот, безудержное преувеличение его боевых возможностей и качеств, а отсюда - работа на запугивание своих.
Между тем сильный «вероятный противник» (и американский, в том числе) не лишен большого числа недостатков в организационном и техническом плане. Крайне важно было, помимо сильных, изыскивать его слабые стороны и надлежащим образом их использовать.
Приведу несколько примеров. В сентябре 1965 года, когда в северной части Японского моря развертывалось масштабное учение сил Тихоокеанского флота, автор (тогда - командир подводной лодки) получил приказ развернуть лодку на ложное направление, в район севернее Корейского пролива с задачей отвлечь силы 7-го флота США на себя. В боевом распоряжении командующий ТОФ адмирал Н.Амелько дал командиру подводной лодки право: работать на радиопередачи самыми разнообразными способами. Разрешалось передавать бессмыслицу, над которой поломали бы головы сверхумные янки.
И получилось. На радиоболтовню подводной лодки, действовавшей в «мокром треугольнике», командование 7-м флотом США бросило целую авианосную группу в составе противолодочного авианосца «Беннингтон» и восьми кораблей охранения. В течение трех суток группа вела поиск в районе пеленгации радиопередач, но... подводную лодку так и не обнаружила.
Зарывшись в мощный слой жидкого грунта, как головастик в тину, «хитрый Иван» исправненько фиксировал на планшете все варианты поиска, по которым месили воду корабли авианосной противолодочной ударной группы (АПУГ); при подвсплытиях под перископ в воздухе обнаруживался форменный базар из работающих РЛС самолетов и вертолетов. А подводная лодка, пискнув в эфир, снова пряталась в слой скачка. И хваленые американские сонары ее не брали (искали лодку «над» и «под» слоем скачка). В конце концов авианосную группу прогнал надвигающийся тайфун.
В июле 1963 года та же подводная лодка в районе островов Идзу (восточнее Японии) ночью необнаруженной прошла под перископом сквозь корабельное охранение 70.4 АПУГ 7-го флота США (противолодочный авианосец «») и в течение 40 минут выполнила 4 условные торпедные атаки по авианосцу и кораблям охранения, по правилам стрельбы как обычным, так и ядерным оружием. Американцы постыдным образом прошляпили подводную лодку.
Этот эпизод описан мною в повести «Приказано соблюдать радиомолчание». Примечательно, что он произошел именно в том районе, где за 20 лет до этого американская субмарина «Арчерфиш» торпедировала и потопила японский авианосец-гигант «Синано».
ОСВОЕНИЕ МИРОВОГО ОКЕАНА И БОЕВАЯ СЛУЖБА ДИЗЕЛЬНЫХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК
В довоенный период, в ходе Великой Отечественной войны и в последующее десятилетие (до 1955 года) традиционно считалось, что подводные лодки советского ВМФ не высовываются за пределы прилегающих морей.
К концу 1950-х годов эта традиция была нарушена: советские подводные лодки проявились в самых неожиданных районах (Средиземное море, Индонезия, Аляскинский пролив и северная часть Атлантического океана), а в период Карибского кризиса 1962 года - и в Мексиканском заливе, что удивило и крайне обеспокоило США и Англию.
Использование дизельных подводных лодок советского ВМФ в период «» можно условно разделить на ряд последовательных периодов (условно, поскольку автор сознательно избегает штабной и архивной заидеологизированной статистики, а опирается на свидетельства участников-ветеранов). Эти периоды прослеживаются в таком виде:
а) отход от традиционных прибрежных районов и практическое освоение в удаленных районах боевых качеств крупносерийных дизельных подводных лодок первого послевоенного поколения (1955-1957);
б) использование подводных лодок в качестве «братской помощи» странам «социалистического лагеря» и «третьего мира» (1957-1960);
в) одиночное и групповое использование подводных лодок для «демонстрации силы» в конфликтных противостояниях двух «лагерей» (1961-1964);
г) эпизодическая боевая служба подводных лодок в оперативно-важных районах Мирового океана (1965-1969);
д) систематическая боевая служба подводных лодок в составе оперативных соединений ВМФ (с 1969);
е) систематическое боевое патрулирование больших ракетных подводных лодок (БРПЛ) в отдельных районах Мирового океана - как средство ядерного противостояния вероятным противникам (с 1967 г. до появления атомного подводного флота в качестве компонента ракетно-ядерных сил страны);
ж) использование части подводных лодок в военно-научных исследованиях Мирового океана (с 1968 г.).
На первом этапе заслуживают особого внимания отдельные походы подводных лодок.
В августе 1955 года подводная лодка С-145 (капитан 3 ранга Р.Голосов) совершила первый в истории ВМФ поход в Японском море на полную 30-суточную автономность, находясь 100 процентов времени похода в подводном положении (под электромоторами и РДП). Для того времени это был подвиг экипажа.
На втором этапе, в период активной политики высшего советского руководства по содействию в разрушении «империалистической колониальной системы» и укреплению братского «соцлагеря», советский ВМФ в начале 1960-х годов «продал» совместно с надводными кораблями часть дизельных подводных лодок (шесть единиц) режиму Сукарно в Индонезии; при этом советские экипажи использовались в качестве сдаточно-обучающих команд.
Эти подводные лодки в Сурабайе и Джакарте были быстренько приведены в загаженное и небоеспособное состояние. Боевая готовность индонезийских ВМС высвечивалась такими деталями: после утреннего подъема флага и осмотра субмарины индонезийские подводники разбредались на жизненные промыслы, а наружная охрана-вахта устраивалась с жаровней у сходни. Внутренней вахты не было. Командир одной, теперь уже индонезийской подводной лодки заявлял советским коллегам: «Вообще-то, для финансовой стороны я - владелец публичного дома, а командую лодкой для политического престижа».
Не случайно, когда Индонезия вступила в борьбу с Голландией за Западный Ириан (Новая Гвинея), правительство Сукарно обратилось к СССР с просьбой привлечь советских моряков к участию в боевых действиях. Памятен случай, когда одна индонезийская лодка, находясь на боевой позиции, обнаружила голландский крейсер и донесла: «Обнаружила крейсер, могу атаковать торпедами, но атаковать не могу, потому что торпеды остались на базе».
Советское же политическое руководство охотно пошло навстречу: советским подводникам надлежало воевать против империалистов под видом «добровольцев-интернационалистов». Незадолго до знаменитого Карибского кризиса, разразившегося в октябре 1962 года, в ответ на просьбы Сукарно о братской помощи, по указанию Политбюро ЦК КПСС, флот спешно подготовил группу из шести подводных лодок проекта 613 с плавбазой «Аяхта» для отправки в Индонезию под видом передачи еще одной группы лодок тамошним ВМС.
В Сурабайе на подводные лодки были приняты офицеры радиосвязи индонезийских ВМС; тем не менее боевое управление лодками осуществлялось с центрального командного пункта ВМФ и командного пункта Тихоокеанского флота. Подводные лодки вышли в назначенные им районы по тревоге: например, С-236 в Моллукский пролив. По сигналу были вскрыты боевые пакеты, в них оказалось боевое распоряжение - «вести неограниченную подводную войну: уничтожать боевые корабли и суда противника с целью воспрепятствовать эвакуации оборудования и имущества с побережья Западного Ириана».
Таким было содержание «братской интернациональной помощи», от которой летели кувырком всякие понятия о международном морском праве. К счастью, голландско-индонезийский конфликт был улажен невоенным путем.
Некоторые из командиров, в частности, капитан 2 ранга А.Протасов, отказались от столь сомнительной чести и были отозваны в Советский Союз с соответствующими «оргвыводами».
В конце 1950-х годов, когда соцлагерь «победно крепчал», советское руководство перебазировало в Албанию бригаду дизельных подводных лодок, впервые сделав открытую заявку на прорыв сил ВМФ в глобальную стратегию. Читателю, видимо, понятно, что не Албания, а Средиземное море, один из важнейших районов мирового судоходства, интересовало высшее руководство в Москве.
В мае 1957 года представителями ВМФ СССР был обследован район Виера (бухта Паша-Лиман) и остров Сазан на побережье Албании. В июне того же года группа из 4 дизельных подводных лодок проекта 613 в сопровождении плавбазы «Немчинов» совершила переход из Балтийска вокруг Европы в новый пункт базирования. 27-суточный переход отряда подлодок под флагом комбрига капитана 1 ранга С.Егорова осуществлялся в непрерывном сопровождении натовских кораблей и самолетов; причем со стороны следящих было изрядное число различных провокаций вроде опасных сближений и угроз столкновения. Однако отряд совершил переход по районам остаточной минной опасности со времен Второй мировой войны (Адриатика).
Егоров Сергей Григорьевич. Бухта Конюшкова. Май 1957 года. Из архива В.В.Брыскина.
Однако не дремал и тогдашний вероятный противник. К моменту завершения перехода бригады подводных лодок в Средиземном море вместо постоянных двух авианосных ударных групп 6-го флота США было сосредоточено четыре АУГ.
В августе подводные лодки бригады стали систематически выходить на разведку морских коммуникаций к Гибралтарскому, Мальтийскому и Тунисскому проливам.
В июне 1958 года из Балтийска в бухту Виера прибыл отряд усиления бригады из четырех подводных лодок этого же проекта, а в августе плавбаза «Котельников» Черноморского флота и третья группа из четырех подводных лодок с Балтики. Таким образом, в Албании была развернута усиленная бригада подводных лодок (12 субмарин и две плавбазы).
Базирование сил прикрывалось бригадой кораблей охраны, бригадой торпедных катеров и частями ПВО Албании, обеспечивалось группой судов вспомогательного флота, плавдоком, судоремонтной мастерской и временной береговой базой.
Этот пункт базирования находился под неослабным вниманием главнокомандующего ВМФ адмирала флота С.Горшкова и его первого заместителя адмирала флота В.Касатонова. Несколько раз из Севастополя в Адриатическое море выходили крейсер «Слава» и другие боевые корабли для отработки торпедных атак подводными лодками бригады.
В 1959 году бригаду посетили Н.Хрущев и министр обороны Маршал Советского Союза Р.Малиновский, которые дали высшую оценку подводникам. Однако в 1960 году в результате резкого обострения отношений между СССР и Китаем на почве различного понимания вопроса о «культе личности» (Албания следовала в фарватере китайской политики) силы ВМФ СССР, базировавшиеся в бухте Виера, возвратились в базы Балтийского и Черноморского флотов.
. Справа налево: И.Б.Комаров, Ю.И.Емельянов, В.С.Козлов, В.А.Гребенщиков. Влера, август 1958 г.
В целом отношение албанцев к русским отличалось дружелюбием и теплотой. Но оно резко изменилось, когда высшие политические руководства стран «не поделили марксизм-ленинизм»: Никита Хрущев обвинил Энвера Ходжу в недооценке роли партийного руководства в стране и значения мирового коммунистического движения. В результате был расстрелян командующий ВМФ Албании за слишком упрощенное понимание теории и практики интернациональной дружбы.
Продолжение следует
