В стране – морозы. Но страна митингует. Воспользовавшись тем, что народ уже «созрел» для протестных действий, какая-то группка очень громких говорунов зовет народ к свободе, светлому будущему, к «России без Путина», к СМИ без цензуры, к «настоящей демократии», а, главное, к тому, чтобы будущие выборы президента оказались недействительными. Правда, не все орут так громко, как штатная провокаторша Чирикова или рубаха-парень Яшин. Есть и те, кто по-змеиному шепчут: «Я здесь, на Болотной, потому что не могу быть в стороне от этих событий», – или читают по бумажке явный политический бред, без всякого выражения, потому что это бред. Но, давайте обо всем по порядку. (1) Неумелая политика нынешних властей, действительно, привела к тому, что при небольших деньгах и организаторском навыке уже в апреле можно вывести на улицы Москвы до полумиллиона человек, и я не удивлюсь, если такая массовая акция привлечет народ из периферии, который загодя будет съезжаться в столицу на автобусах и электричках. (2) Основной причиной претензий к власти является старая, еще советская болезнь: «слышу одно, а вижу другое». Попытка представить последние 15 лет как годы неудержимого прогресса сегодня уже не что иное, как глупость, потому что разрушающиеся дороги, разбираемые на кирпичи заводы, пустые глазницы городков и деревень в российской глубинке не могут агитировать за нынешнюю власть. Особенно непорядочность власти видна на фоне чиновничьих дворцов и роскоши всякого ворья и преступников. Разговоры про повышение пенсий – это издевательство над стариками, у которых пенсии до сих пор ниже прожиточного минимума и в среднем в восемь раз ниже, чем на Западе. (3) Идиотская демагогия про желание и невозможность создания инвестиционного климата в России – это не ложь, это национальное преступление. В то время, когда Россия, словами своих властей, мечтает о сотне миллиардов долларов вложений в ее экономику, около триллиона российских долларов беззаветно трудятся на благо других экономик, и, выходит, что сегодня Запад получает наши нефть, газ, сталь и другие богатства практически бесплатно. Какой инвестиционный климат, если виртуальный финансовый и товарный рынки приносят прибыли до 80% годовых, а промышленность, в массе своей, не даст больше 12%? (4) Россия не смогла за эти годы сделать главного: добиться права на импорт современных технологий, получить доступ к высокодоходным финансовым рынкам и использовать опыт, например, Индии, чтобы сделать хотя бы часть своей экономики саморазвивающейся. Это очевидные провалы внешней политики и показатель необразованности и даже глупости власти, не сумевшей выстроить свои отношения с Западом и продолжающей оставаться в сервильном положении. Даже только поэтому гордость большинства россиян ущемлена настолько, что они готовы выйти на улицы, не зная для чего и ради кого. (5) Происходит стремительный уход империи из многих сфер жизни. В стране появляются огромные территории, в которых власть не представлена никак: там нет органов правопорядка, закрыты школы, почти не работают почта и банковские учреждения. Участковый, учитель, врач и почтальон, которые испокон веков были символом Российской империи, во многих местах больше не существуют. Империя поджимает хвост. (6) Совершенно понятные настроения народа, который считает, что его на последних выборах крепко обманули, лишь усугубляют общую ситуацию. Пора сделать основные выводы: что нас ждет впереди и кому это нужно. Можно не сомневаться, что при таком революционном пафосе народа мы войдем в продолжительный период хаоса и политической неразберихи, потому что одно дело «чирикать» на митинге, а другое – строить и укреплять страну. И вы думаете, что все эти интеллектуальные гиганты типа Чхартишвили, лучшего министра финансов всех времен и народов, малохольного Кудрина, стараниями которого Россия сегодня уже почти стоит на коленях перед Западом, и разные Шендеровичи сумеют собрать и укрепить Россию? Ребята, не надо – у них другая задача. Чего они добиваются реально? – Ввергнуть Россию в состояния хаоса демагогией о нелегитимности прошлых и будущих выборов. А потом придут другие «дяди», которым вообще судьба России интересна настолько, насколько они могут ее ограбить. При этом есть еще один человек, который все это покрывает и организует в своих личных до болезненности корыстных целях, чья фамилия ни разу (!) не прозвучала на вчерашних митингах, но кто несет полную ответственность за наши нынешние политические судороги.
Капитан 3-го ранга в отставке Владислав Владимирович Домбровский.
После ремонта еле отмылись – на руках было больше 1000 распадов. Но, главное! Удалось «не запачкать» отсек ПГ, закрыли штатными матами, одежду и обувь забрали дозики.» Конечно, помимо пожаров, поломки механизмов, напряжённого труда на грани человеческих возможностей были у личного состава за время похода и счастливые приятные минуты. Отметил свой 30-летний юбилей Юрий Васильевич Комов, капитан 3-го ранга, командир дивизиона живучести и одновременно командир третьего отсека. Так же за время похода свои дни рождения отметили: Домбровский Владислав – лейтенант, Иванов Валерий – лейтенант - КИП, Корбут Николай – лейтенант - КГДУ, Анатолий Гужеленко – командир БЧ-4-РТС, капитан 3-го ранга. По этому случаю кок корабля готовил большой торт, выдавались 50 грамм – подводных, и торжественно зачитывалось поздравление командира корабля, замполита. А разве можно забыть пребывание офицеров, мичманов и матросов на борту крейсера "Михаил Кутузов"?! Август 1965 года. К-27 прошла успешно, без приключений, Мальту. Потом, более суток, через море Сифра, в заливе Большой Сирт для встречи с крейсером. 9 августа в полутора десятках миль от побережья Африки атомная лодка всплыла. Недалеко стоял крейсер "Михаил Кутузов". После швартовки лодки к "Кутузову" на его борт поднялись старший похода капитан 1-го ранга Михайловский А.П., командир лодки Леонов Л.Ф., офицеры, мичманы, старшины и матросы, свободные от вахты.
. Надводники очень радушно встретили моряков атомохода. Подводники были поражены загаром и "фигурами" моряков-надводников, а те – белизной тех, кто поднялся на палубу крейсера с лодки. Но больше всего был поражён командир крейсера капитан 1-го ранга Владимир Матвеевич Леоненков, когда он увидел отношения между офицерами, мичманами и матросами атомной лодки. Он не мог понять, как это может быть, чтобы офицер обращался к матросу по имени, а тот его называл по отчеству или по имени и отчеству. Ведь это грубое нарушение Устава. Потом, как вспоминали моряки К-27, командир крейсера подошёл к командиру лодки и поинтересовался, когда те покинут крейсер, ибо таким вот "панибратским" отношением друг с другом подводники разлагают ему дисциплину на крейсере. Трудно, наверно, командиру крейсера было понять психологию моряков-подводников. Для этого надо было быть подводником. Отдых на крейсере продолжался два дня. Командиры кораблей обменялись обедом и ужином. Моряки-черноморцы, попавшие на борт атомной субмарины, были удивлены теми блюдами, которые употребляют подводники, температурой в отсеках. Но всему хорошему приходит конец. 11 августа в 4 часа утра атомная подводная лодка отошла от крейсера.
Перед командиром лодки стояла задача – уйти незаметно от авиации 6-го флота США, которая практически непрерывно вела наблюдения за лодкой и кораблём. Было решено погрузиться и под шумы крейсера, которые должны замаскировать шумы лодки – резко свернуть от курса с одновременным погружением на глубину 240 метров. Этот манёвр удался, и К-27 продолжила свой поход в Левантийское море, где её экипаж занялся поиском подводных лодок в течение около 10 суток. В отсеках, после "отдыха" на палубе крейсера, жизнь вошла в своё русло. В третьем отсеке заместитель командира по политчасти капитан 2-го ранга Анисов Владимир Владимирович проверял и делал замечания по выпускаемым в отсеках "Боевым листкам". Он составил очередной план соцсоревнований по отсекам, сменам. Если говорить о замполитах, то самое страшное для подводников, если к ним в экипаж приходил замполит-самодур, а такие, к сожалению, были. Думаю, это не относится к первому замполиту корабля Петухову М.А., да и к Анисову В.В. тоже, хотя он был объектом насмешек у подводников. Дело в том, что перед тем, как подводная лодка уйдёт в автономку, на борт загружали книги и кинофильмы, тематику которых подбирал замполит. За этим делом Владимир Васильевич следил строго. Загружались книги по истории КПСС, учебники по научному коммунизму и материализму и тому подобное. В фильмотеку входили такие "шедевры" как "Ленин в октябре", "Человек с ружьём", "Два бойца", "Чапаев" и многие другие художественные ленты про Ленина или о Ленине, революции и т.п. Наверное, никто не навредил больше коммунистической партии, чем такие замполиты. Вот уж действительно: "Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибёт". Людей буквально изматывала двухмесячная напряжённая служба в замкнутом пространстве с одними и теми же лицами и приборами. После вахты взять бы и почитать увлекательный детектив, любовный роман, триллер, или посмотреть кинокомедию. Людей уже тошнило от этой политической макулатуры.
Владимир Владимирович Анисов
К-27 завершала свой длительный поход в Средиземное море. Подводники знают, как медленно тянутся последние дни перед приходом в родную базу. Дни кажутся месяцами. Усталость всё больше и больше давит на организм. Главное – это благополучно прийти в родную базу, увидеть родные лица. Поход завершается. Вот только снова, как и в первом походе, командир корабля и старший похода не знают, куда возвращаться. То ли в Гремиху, где постоянное место базирования лодки, где находится штаб 11 дивизии, где проживают семьи моряков, или в Западную Лицу, откуда атомоход вышел в свой поход? Через несколько часов прояснилось – атомной лодке К-27 приказано прибыть в Западную Лицу. После расчёта сообщили командованию, что прибытие К-27 планируется 13 сентября, после полудня. Капитан 2-го ранга Леонов Павел Фёдорович после 60-суточного боевого дежурства пришвартовал свой корабль с экипажем к одному из пирсов Западной Лицы. Позади пожары, операция Ганжы, которому майор Борис Ефремов удалил аппендицит, успешная "атака" на американский авианосец, отдых на крейсере "Михаил Кутузов", устранение серьёзной поломки в четвёртом отсеке, успешно собранные разведанные о предполагаемом противнике –всё это уже позади. Завершая свой рассказ о походе атомной подводной лодки К-27 в Средиземное море, хочу отметить, что радость возвращения в базу снова, как и после первого испытательного плавания, была омрачена. Экипаж по прибытию в Западную Лицу никто не встречал.
Как пишет Аркадий Петрович Михайловский в своих мемуарах, их, по-видимому, . Встречу организовала только дежурная часть, которая приняла от моряков лодки швартовые концы. Думаю, что когда спустя десятилетия, уважаемый адмирал писал эти строки, он немного лукавил. Не могли в Западной Лице не знать о приходе атомной лодки с 60-суточного похода. Думаю, знали о том, когда и в какое время придёт К-27 в Западную Лицу. Но пусть это останется на совести тех, кто тогда в далёком сентябре 1965 года не удосужился встретить корабль и поблагодарить подводников за их тяжёлый труд в походе. Через несколько минут появился начальник штаба флотилии капитан 1-го ранга В.Кичев, и только для того, чтобы пробормотать о каких-то секретных документах, сообщить, что Рензаев Н.Ф. командир флотилии получил контр-адмирала, и убраться восвояси с пирса.
, контр-адмирал, командующий 12 эскадрой ПО СФ (1967-02.1969), начальник Оперативного управления Главного штаба ВМФ (1969-1971), начальник штаба СФ (1971-74), 1-й зам начальника ВМА по учебной работе (1974-84). Вице-адмирал, помощник представителя главнокомандующего Объединенными Вооруженными силами государств - участников Варшавского договора по Военно-морским силам в Национальной народной армии ГДР (1984-89). Видя такое отношение со стороны командования флотилии Западной Лицы к экипажу атомной лодки К-27, старший похода капитан 1-го ранга, Герой Советского Союза Аркадий Петрович Михайловский приказал Леонову построить на причале тех моряков, которые были свободны от вахты, и лично поблагодарил их и всех остальных подводников с успешным завершением похода в Средиземное море. Он выразил уверенность, что по прибытии в родную базу, Гремиху, экипаж ожидает торжественная встреча и традиционный поросёнок. Через пару дней К-27, разгрузив оружие, тихо, безо всякого шума ушла в свою Гремиху. Самое интересное, как потом вспоминает адмирал Михайловский А.П., он с удивлением обнаружил, что никто от него не требует отчёта о первом в истории флота СССР походе атомной лодки в Средиземное море, и даже не интересуется личными впечатлениями и обстоятельствами плавания! Почему это произошло? Думаю, что те, кто тогда стоял у командования дивизии, флотилии в Западной Лице, думали о том, какая их ждёт награда после того, как будет совершён группой поход атомных подводных лодок вокруг Земного шара. Флотилия готовилась к этому серьёзному мероприятию. Лампасы, звёздочки, Золотые Звёзды Героев, должности и тому подобное, наверно, это в первую очередь волновало командиров дивизии и флотилии. Им было не до уникальной атомной подводной лодки К-27 и её экипажа. Только так можно расценить такое хамское отношение к экипажу, совершившему свой первый поход в Средиземное море, давшему науке много ценного, и не только науке, но и государству! По прибытии в Гремиху было всё: торжественная встреча, лица жён и детей, традиционный поросёнок. Экипаж встречал Командующий Северным флотом , первый командир Гуляев И.И. Вот только осадок в душах моряков-подводников после захода в Западную Лицу и от той встречи остался... На годы, навсегда.
.
В.В.Наумов
В оценке действий командования 1-й флотилии АПЛ в Западной Лице отностельно экипажа К-27 автор не прав. Обиду членов экипажа, особенно срочной службы. понять можно. Они восприняли деловой заход К-27 в Западную Лицу, как возвращение домой из похода, а он был связан только со срочной необходимостью возвращения в 11-ю дивизию ее начальника штаба капитана 1 ранга А.П.Михайловского. Недаром на причал прибыл начальник штаба 1-й флотилии контр-адмирал Кичев для всречи с Михайловским, на которой он поставил ему новую срочную задачу, ввел Михайловского в курс дела и заодно сообщил, что командир 11-й дивизии Н.Ф.Рензев (а не командующий флотилией, как у автора) получил звание контр-адмирала. Что касается похода К-27, то он заканчивался в Гремихе, там ее ждали и готовили встречу, как героев, связанную не со сложностью и уникальностью похода, а с освоением в походе новой техники, которой являлась опытовая главная энергетическая установка К-27. Жаль, что экипажу заранее никто не объяснил цель захода в Западную Лицу. А.П.Михайловский совершенно правильно и закономерно, прощаясь с экипажем как старший на походе, поблагодарил людей за совместное плавание. Что касается остального командования 1-й флотилии, они, конечно, знали и, вероятнее всего. выпросили у флота заход К-27 в Западную Лицу для срочной доставки НШ 11-й дивизии, для более качественной подготовки к походу "сырого" экипажа 675 проекта под командованием капитана 1 ранга Виноградова, но ни о каком чествовании К-27 не помышляли. Об особенностях похода К-27 в 1-й флотилии и понятия не имели, ибо это никак не входило в их обязанности. Подводные лодки 1-й флотилии, возвращавшиеся с боевой службы в лучшем случае встречало командование дивизии, и только летом 1967 года К-104, где я служил помощником, встретил командующий флотилии вице-адмирал А.И.Сорокин, который сказал, что экипаж К-104 хорошо отдохнул в Атлантике, тогда как вся флотилия выдержала тяжелейшую инспекторскую проверку, поэтому К-104 вместо отдыха пойдет на Белое море обеспечивать выполнение ракетных стрельб силами главных командных пунктов и ракетных расчетов с других кораблей. Вообще существовала в ВМФ СССР практика, когда об особенностях походов и деятельности кораблей даже соседних соединений, не говоря уже о других базах, моряки узнавали из приказов о наказании за аварийные происшествия и редко из листовок политуправлений флотов, связанных с достижениями в соцсоревнованиях. А командованию 1-й флотилии при заходе К-27 мечталось не о новых званиях, орденах и лампасах, а о том, чтобы решить сложнейшую задачу подготовки двух разнородных кораблей с еще достаточно "сырыми" экипажами к сложнейшему переходу на ТОФ через опасный из-за айсбергов пролив Дрейка да еще и уложиться в назначенные сроки.
Экипаж атомной подводной лодки К-27 после награждения орденами и медалями.
Пробыв немного в Гремихе, атомоход убыл в г. Северодвинск, на завод, где он родился. Убыл, чтобы пройти капитальный ремонт, поменять активную зону в реакторах и готовиться в свой третий поход. Чтобы выполнять пожелания вице-адмирала Холостякова Г.Н., который после первого испытательного похода в Атлантику записал в отчёте: «К-27 после ремонта и устранения выявленных недостатков в работе агрегатов и механизмов, может совершить 70-суточный поход вокруг земного шара без всплытия». Пройдёт ещё несколько месяцев, и в марте 1966 года выйдет долгожданный указ о присвоении звания Героя Советского Союза первому командиру АПЛ К-27 Гуляеву Ивану Ивановичу. Орденом Ленина будет награждён второй командир корабля Павел Леонов, капитан-лейтенант Юрий Сорокин и ещё четверо моряков. Орденами Красного Знамени будут награждены старпом лодки Геннадий Умрихин, командир БЧ-1 Валентин Милованов, командир БЧ-5 Алексей Иванов, командир БЧ-4 РТС Анатолий Гужеленко, помощник командира корабля Геннадий Фытов, замполит Владимир Анисов, командир 2- го дивизиона Валентин Зубков, старшина спецтрюмных Николай Ганжа и др. Остальные офицеры, мичманы, старшины, матросы были отмечены орденами Красной Звезды, медалью Ушакова, "За боевые заслуги" и "За отвагу". Всего экипажу атомной подводной лодки К-27 за два её уникальных похода в 1964 и 1965 годах было вручено 6 орденов Ленина, 15 орденов Красного Знамени, 25 орденов Красной Звезды, 10 медалей "За боевые заслуги", 67 медалей Ушакова. Заслуженные боевые награды получены моряками-подводниками атомной подводной лодки К-27 в мирное время.
Прежде всего, наверное, в том, что политработников недолюбливал я сам. Почему? Во-первых, за присвоенное ими право быть судьями в вопросах морали и нравственности. Ведь это были обычные люди, к тому же сами далеко не без изъянов. Во-вторых, я все время боролся с постоянно растущим количеством партийно-политических мероприятий. Я понимал, что нас воспитывают, но это воспитание начинало походить больше на оболванивание. Партактивы, семинары, партконференции, лекции, партхозактивы и другие мероприятия шли одно за другим. Начинало казаться, что не научно-производственная деятельность, а партийно-политическая работа является в институте главной. Как-то я даже занялся статистикой: партбюро из пяти человек заседало два часа — затрачено 10 человеко-часов, в партактиве, продолжавшемся три часа, от управления участвовали 35 человек — 105 человеко-часов и т. д.
Партийный и профсоюзный актив управления
Свои расчеты я свел в таблицу, обобщенным результатом которой явился достаточно убедительный вывод о том, что на все эти мероприятия расходуется 15— 20% всех трудовых ресурсов управления. Получалось, что за счет существенного сокращения партийно-политических мероприятий численность управления могла возрасти на целый отдел. Рапорт об этом с убедительной количественной иллюстрацией своих выводов я подал начальнику института вице-адмиралу Н.И.Боравенкову. Вскоре он возвратил его с резолюцией: «Дорогой Юрий Леонидович, зачем эта статистика, обидно за Вас». Естественно, об этом знал и начальник политотдела. Какое уж тут могло быть представление! Но вот в 1982 году в связи с предстоявшим 50-летием нашего института Н.И.Боравенков и начальник политотдела, приглашая Главкома на торжества, преподнесли ему юбилейный альбом. В числе фотографий докторов наук в альбоме была и моя. После вопроса, занимаю ли я адмиральскую должность, и положительного ответа последовало короткое приказание: «Представьте». Делать после этого начальнику политотдела было нечего: формальных причин к невыполнению прямого указания Главкома у него, естественно, не было, и представление пошло.
Однако судьба уготовила мне еще одно испытание. Вскоре для рассмотрения ряда вопросов, заданных нам из Москвы, в институт приехал первый заместитель Главкома Адмирал Флота Н.И.Смирнов. В числе обсуждаемых вопросов был и мой. Надо сказать, что точки зрения на целесообразность и осуществимость положительного решения заданного вопроса были далеко не однозначны. Московское начальство, в том числе и сам Н.И.Смирнов, ожидало от наших исследований положительных результатов. Увы, они были резко отрицательными. Об этом я и докладывал. Все усилия Н.И.Смирнова получить от меня ответ, который хотелось услышать, оказались тщетны. Опираясь на результаты проведенных исследований, я твердо стоял на своем. Думаю, что мое упрямство было даже излишним. Наконец всегда спокойный и выдержанный Н.И.Смирнов вспылил. Он обвинил меня в непонимании важности получения не отрицательного, а положительного результата в исследовании. После резко выраженного недовольства Н.И.Смирнов обратился к присутствующим: — Здесь есть начальник политотдела? Мой «доброжелатель» вскочил: — Так точно. Далее монолог заместителя Главкома звучал приблизительно так: — Чем Вы занимаетесь, начальник политотдела? Наверное, только разбором пьянства ваших офицеров и их амурными делами? Вы должны учить коммунистов правильно понимать стоящие перед ними задачи. Коммунист Коршунов не понимает свои функции. Вот Вам и следует заняться его воспитанием. — Есть, товарищ Адмирал Флота, займемся, привлечем к ответственности. Что мне оставалось делать? Только стоять навытяжку, в струнку, с длинной указкой в положении «к ноге», рядом с плакатами, демонстрировавшими мою несомненную правоту. Настроение после этого, естественно, было отвратительное. Я понял, что адмиральства мне теперь не видать.
В 1982 году мне было присвоено звание контр-адмирала
Каково же было мое удивление, когда через пару месяцев на Северном флоте, где, как и обычно, я проводил испытания торпед, возвратившись с моря, я получил поздравления. Позднее я был еще больше удивлен, когда узнал, что на заседании ВАК мое представление вместо отсутствовавшего Главкома докладывал Николай Иванович Смирнов. Представление прошло с первого раза. По тем временам для служивших в научно-исследовательских институтах такое случалось не часто.
ГЛАВКОМ И ЕГО ФЛОТ
Нет, не случайно эту главу я озаглавил именно так. Флот, который Советский Союз имел к концу своего существования, был создан, в сущности, по замыслу и под руководством единственного человека — Сергея Георгиевича Горшкова. По-разному можно оценивать ВМФ СССР. Можно восхищаться его мощью, можно критиковать за недостаточную сбалансированность, можно высоко оценивать эффективность его тяжелых противокорабельных ракет или удивляться недостаточной защищенности надводных кораблей от ударов с воздуха. И о том, и о другом можно спорить. Бесспорно одно — флот, который мы имели, являлся детищем Адмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова.
Главнокомандующим ВМФ Г. Горшков пробыл почти тридцать лет, с 1956 по 1985 годы. За это время флот не просто вырос количественно, но и преобразился качественно — стал океанским, атомным, ракетно-ядерным. По своей мощи он разделил первое и второе места с другим сильнейшим флотом мира — американским. Можно утверждать, что за 300 лет существования флота России военно-морских деятелей такого масштаба, как С. Г. Горшков, было всего три. Это, прежде всех, создатель отечественного флота Петр I, во-вторых, крупнейший реформатор флота генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич, преобразовавший отечественный флот из парусного деревянного в паровой броненосный, и, наконец, Адмирал Флота Советского Союза С.Г.Горшков, создавший современный атомный ракетно-ядерный флот. Усилия Петра Великого обеспечили России выход на Балтийское побережье. Великий князь Константин Николаевич вывел флот в Мировой океан и начал освоение Дальнего Востока. Усилиями С.Г.Горшкова был создан , который успешно решал военно-политические задачи в интересах не только Советского Союза, но и мировой социалистической системы. То, что она, эта система, сама по себе оказалась несостоятельной, это уже не вина С.Г.Горшкова.
Теперь о самом Главкоме. Не могу сказать, что мне довелось общаться с ним часто. Слишком велика была разница в наших положениях: он — Главнокомандующий, я — один из начальников управлений научно-исследовательских институтов ВМФ. Тем не менее встречаться, присутствовать на совещаниях и докладывать Главкому мне довелось не раз. Каким он остался в моей памяти? На этот вопрос я и постараюсь ответить, не претендуя на полноту биографического анализа, а основываясь на личных впечатлениях, оставшихся от встреч с человеком, к памяти которого я питаю самое глубокое уважение. Это был невысокого роста плотно скроенный человек с крупными, даже несколько грубоватыми, чертами лица, высоким лбом. Его лицо сразу говорило о незаурядном интеллекте и скрытой внутренней силе. Что больше всего запомнилось в поведении Главкома? Несомненно, излучаемая им огромная внутренняя энергия. Мне всегда казалось, что Главком просто заряжен ею. Конечно, присутствовала и властность. Однако она всегда выглядела совершенно естественной и никогда не была напускной. Скорее всего, это была убежденность в своем интеллектуальном превосходстве, да и в большей информированности. Впрочем, так оно и было. По своей эрудиции и силе Главком, несомненно, превосходил всех своих заместителей и помощников. Его авторитет на флоте был непререкаем. Из опыта общения с Главкомом у меня сложилось убеждение, что по всем вопросам, которые так или иначе рассматривались с его участием, он всегда имел свое собственное и достаточно твердое мнение. Помню такой случай. В Москве на совещании при Главкоме рассматривался вопрос о целесообразности строительства новой подводной лодки-цели. Присутствовали только военные: представители НИИ ВМФ, полигонов и центральных управлений. Все считали, что строить такую лодку надо. Мой доклад был первым. Демонстрационные плакаты с графиками, таблицами и диаграммами, иллюстрирующими содержание доклада, я всегда отрабатывал тщательно. Стоило начать доклад, как Главком меня остановил, подошел к плакатам и стал изучать их сам. На все вопросы я давал аргументированные ответы, которые, судя по реакции Главкома, были достаточно убедительными и с его стороны возражений не вызывали. Вместо отведенных 20 минут доклад занял всего пять. Главкомом он был явно воспринят. Несомненно, это был успех, а успех, как известно, прибавляет уверенности.
Участники совещания с участием Главнокомандующего ВМФ в одном из московских НИИ
После моего пошли следующие доклады. Воспринимались они Главкомом не лучшим образом, да и были не слишком убедительны. Чувствовалось, что Главком по каким-то соображениям настроен против новой подводной лодки. Тем не менее ободренный своим успехом я взялся дополнять докладчиков, давая пояснения по некоторым вопросам. То же стал делать и начальник УПВ вице-адмирал С.А.Бутов. Это было и понятно, так как ведомством, наиболее заинтересованным в создании новой лодки, было именно наше. Нельзя сказать, что реакция Главкома на пояснения была положительной. Увы, я этого не уловил. При моей очередной попытке встать и что-то дополнить меня дернул за тужурку сидевший рядом начальник ГУК вице-адмирал Р.Д.Филонович: «Сидите, хватит». И действительно, буквально через минуту при очередном вставании С.А.Бутова на него вылился весь гнев Главкома. За что? Позже мне сказали, что в принципе Главком не возражал против новой подводной лодки-цели, но экономил стапельные места, не желая сокращать количество строящихся боевых лодок. Считал, что пока мы можем обойтись лодкой-целью, уже находящейся в строю. Служба в НИИ ВМФ особенно позволяла почувствовать личное влияние Главкома на формирование не только флота в целом, но даже облика каждого нового корабля и образца оружия. Постоянная связь с прикладной и академической наукой, частые посещения НИИ ВМФ являлись характерной чертой деятельности Главкома. Непрекращающийся живой интерес 70-75-летнего человека к тому, что будет через 20-25 лет, меня всегда удивлял и восхищал. Интерес Главкома к перспективе всегда был искренним и неподдельным, видеть его безразличным мне не довелось ни разу.
, Один из приездов Главкома в наш институт запомнился особенно. Не помню, в каком году это было. Помню только, что летом, в жаркую погоду. Среди рассматриваемых вопросов был и мой. Доклады Главком слушал в конференц-зале. Присутствовало очень немного людей. Помню, что мой доклад слушали, не считая Главкома и члена Военного Совета ВМФ адмирала П.Н.Медведева, человек пять-шесть Все были без тужурок, в рубашках. Главком находился в отличном настроении, снял галстук, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке. Перед ним на столе, как обычно, лежали золотые карманные часы с массивной цепочкой. Доклад шел гладко, однако в какой-то момент Главком остановил меня: — Что Вы все «ядерное», да «ядерное». Меня интересует, как решать эту задачу не ядерным, а обычным оружием. Я ответил, что это практически невозможно. Тогда Главком встал из-за стола и, обращаясь не только ко мне, но и ко всем присутствующим, сказал: — В ядерную войну я не верю. Американцы живут лучше нас, и она им тем более не нужна. Они ее никогда не начнут. Думайте, как воевать только обычным оружием. После сказанного Главком замолчал и сел на свое место. Однако тут же встрепенулся вроде бы дремавший П.Н.Медведев: — Американские империалисты готовятся развязать третью мировую войну. Они хотят ввергнуть человечество в ядерную катастрофу. Это обусловлено звериной сущностью самого империализма. На страже будущего человечества стоит Советский Союз и страны социалистического лагеря.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
