Награждение Е.П.Желтовского китайским орденом
В 1951 г. прибыл во Владивосток и был назначен механиком-наставником Сахалинского пароходства, но затем вызван в Москву.
27 января 1951 г. прибыл в Москву. Сначала работал по подготовке документов по созданию Совкитсудостроя, а после окончания этой работы назначен начальником Производственного отдела ММФ. Затем стал начальником Главморпрома. Дважды был командирован в Китай для помощи по выпуску судов. Несколько раз с этой целью выезжал во Владивосток, Находку, Совгавань, Николаевск на Амуре.
Был награжден «Орденом Ленина».
В июне 1956 года по состоянию здоровья (стал себя плохо чувствовать на министерской работе) попросился из Министерства на флот и пошел плавать.
Плавал на д/эл «Обь» в Гренландской экспедиции, участвовал в спасении экипажа погибшего вертолета Капрэляна.
Затем в 1956-57 гг. на д/эл «Лена» главным механиком ходил в Антарктиду. Во время обвала ледяного барьера сильно пострадал - сломал таз, перевернулся желудок. Но быстро очухался и продолжал плавать на д/эл «Лена».
Награжден орденом «Знак Почета».
В 1959 г. был направлен в Финляндию на постройку ледокола «Москва» главным механиком.
В 1960 г. принял ледокол и плавал в Арктике в западном секторе.
В 1961 г. принял участие в строительстве ледокола «Ленинград».
В 1962 г. принял ледокол «Ленинград», плавал на нем в .
В 1963-1964 гг. то же. Сейчас догнал до Владивостока и буду сдавать ДВ-пароходству.
На этом личная запись Е.П. Желтовского прерывается.
Семья
Интерес представляет отношение Евгения Петровича Желтовского к своей жене и своим детям.
Мне довелось много лет наблюдать отца в самых различных семейных ситуациях, Всегда поведение отца было ровное, доброжелательное, способствующее разрешению любых семейных конфликтов.
Ко мне, своему сыну, Евгений Петрович старался относиться так же, как к себе в этом же возрасте.
Насколько помню себя, с самого малого возраста моими самыми любимыми игрушками был . В то далекое время еще не существовало механических пил, рубанков, дрелей, и отец не боялся, что я где-то порежусь о ножовку — не смертельно. До сего дня на большом пальце левой руки имеется шрам от ножовки — хотел бабочке голову отрезать (вот живодер!).
Как помните, самостоятельная жизнь отца началась довольно рано - в 12 лет. Вот и ко мне он пытался подойти с теми же мерками.
Дело в том, что 12 лет мне исполнилось в 1945 году — году окончания войны с Германией. Всю войну в Америку из Владивостока и обратно ходили пароходы — привозили всевозможные грузы, нужные фронту. Япония в эти годы соблюдала нейтралитет. Но очень интересный нейтралитет, такой, что не мешал японцам топить наши пароходы. И вот закончилась война на западе, японцы вроде бы притихли, и отец решил отправить меня масленщиком на пароходе «Трансбалт». Была такая судовая роль — масленщик. Обычно ее выполняли мальчишки, мои ровесники. Стоит масленщик с масленкой в руках у мотылевых подшипников и в такт работы машины доливает масло в специальный приемник на шатуне. Масло смазывает подшипник, расходуется, и масленщик периодически доливает его в приемник (в то время паровые машины были без картеров и шатуны качались перед глазами, хорошо еще если море спокойное, а в шторм...).
Так вот, отец решил приобщить меня к полезному труду, приобщить к морю. Сказано — сделано, благо и я мечтал «поплавать». Перед оформлением на судно нужно было пройти медицинскую комиссию. И тут выяснилось, что у меня предаппендицитное состояние — нужно резать, а не в море идти. Хирург — женщина была другом нашей семьи еще с далеких 1920-х годов. Она решила переждать первый приступ и ко второму подготовить меня к операции. Это случилось в период войны с Японией. Мне вырезали аппендикс 2 сентября — в день победы над Японией (как сейчас помню, как на мой пустой живот хирург складывал свои инструменты). Шутя, я сейчас рассказываю, что в первый день начала войны с Германией у меня прошла ангина, в последний день войны с Японией мне вырезали аппендикс.
А вместо меня на «Трансбалте» пошел Сашка Малявин с нашего двора.
На обратном пути потопили японцы. Сашка погиб. А мог быть и я. Потопили тогда, когда войны с Германией уже не было, а с Японией еще не было. Пароход «Трансбалт» японцы потопили 13 июня 1945 года. Погибли стармех Е.К.Погребной, третий механик И.Р.Маринец, кочегар И.И.Кустов, пекарь П.Е.Сонин и ученик А.И.Малявин. Так ушел из жизни в воды Японского моря Александр Иванович Малявин в возрасте 12 лет.
Видимо, торпеда попала в машинное отделение, погибла вся машинная команда.
Война с Японией началась 8 августа 1945, имела молниеносный характер. Квантунская армия численностью 1,2 млн. солдат сложила оружие и 2 сентября капитулировала.
Я ничего не имею против японского народа — наблюдал, живя в Китае. Но топить пароходы, соблюдая «нейтралитет» — это извините. В связи с этим понятно мое отношение к японскому милитаризму. Но в настоящее время военными управляют экономические интересы, экономические в глубоком смысле этого слова. В связи с этим притязания японцев на Курилы для меня хуже острого ножа. Владея , мы имеем ключ к Охотскому морю, свободный выход в океан, ключи к нашему спокойствию на Дальнем Востоке. И если этого не поймут наши со всеми соглашающиеся политики — то грош им цена.
Хотят японцы ловить рыбу в Охотском море — пожалуйста, но под нашим контролем. И все тут.
Ведь после войны 1905 года японцы отхватили у нас пол-Сахалина. И что, может им и Сахалин сейчас подарить, ведь на нем нашли нефть.
Известно, что японцы теплолюбивый народ, они всегда жили ближе к теплому Тихому океану, даже по берегу Японского моря они предпочитали не селиться. Древний закон запрещал им заниматься мореплаванием — только вдоль берега рыбку ловили. Поэтому к Курилам они не имеют никакого отношения.
Хотелось бы, чтобы эти рассуждения дошли до голов высоких правителей.
Естественно, необходимо обеспечить человеческие условия жизни островитянам. Необходимо построить школы, больницы, обеспечить транспортные перевозки вертолетами и катерами (с регулярностью московского трамвая), чтобы люди не чувствовали себя брошенными, - тогда и жизнь пойдет, и все наладится. А где взять деньги - так туризм на что. И наши российские туристы, и импортные валом пойдут на эту экзотику, только создай комфорт, как у наших соседей-капиталистов.
И охрана наших дальневосточных интересов будет обеспечена.
Будучи на Камчатке, я познакомился с главой авиакомпании «Кречет». Тот рассказывал, что на севере Камчатки есть места, куда ежегодно приплывают киты для продолжения рода. Зрелище неописуемое, когда стотонные гиганты выпрыгивают из воды. Вот бы построить маленький отель со всеми удобствами и возить туристов — деньги сами пойдут. Так нет. Кому-то это не нравится. Так и на Курилах, только захотеть и только не мешать.
Это «отступление» от основной темы я сделал потому, что так воспитал меня отец. Уверен, он поддержал бы меня сегодня.
Но вернемся к Деду.
На детей отец никогда не «давил». Если возникала конфликтная ситуация, то отцовский юмор всегда помогал найти правильный выход. Дети выбрали разные профессии: Наташа стала доктором, Светлана — строителем, я выбрал профессию исследователя авиационных происшествий. Более сорока лет работаю в этой области. Говорят, неплохо справляюсь.
После демобилизации с флота по совету отца я поступил работать на авиационный завод, освоил несколько производственных специальностей, окончил институт, после чего стал заниматься исследованием отказов авиадвигателей. Меня часто спрашивали: почему я не пошел по стопам отца. Очень просто. Потому, что я не хотел прятаться за его спину, чтобы мне не говорили — вот идет сынок большого Желтовского. Все, что имею — все мое. А от отца усвоил много хороших житейских принципов, ими и стараюсь руководствоваться. За время работы на заводе я познал, чем пахнет железо — железо пахнет потом.
Честно говоря, я не особенно верю в династию ответственных руководителей, всегда «большой» родитель вытягивает своего отпрыска. Хотя возможны исключения.
А к морю, пароходам и морякам по-прежнему чувствую глубокое уважение.
Первый отпуск, насколько я помню, отец взял после Антарктической экспедиции — после аварии. В те годы как-то не принято было уходить в отпуск людям, занимающим ответственные посты. Ну, на два-три дня, на недельку, не более того. Да и то в постоянном контроле событий на производстве. Вот так и жил отец в течение многих лет.
А когда стал плавать на ледоколах, так был ему положен по закону, согласно которому взамен ушедшего члена экипажа приходил подменный специалист. Да и отпуск для моряка складывался из многих составляющих и был достаточно продолжительным.
Хорошо помню отца в начальный период отпуска: постоянные думы о судне, даже семейный распорядок был подчинен его судовым привычкам. Затем постепенно отец входил во вкус семейной жизни, в общий семейный распорядок. А на заключительном этапе отпуска к отцу было лучше не подходить — в его голове опять одно судно. Опять неожиданно возникающие разговоры о судне, воспоминания о работе механизмов, о людях и так далее.
Короче, отец снова становился «Дедом» по флотской терминологии.
И это, наверное, правильно.
Единственным способом вывести Деда из судового распорядка в начальный и конечный период отпуска были домашние дела. Мать для начала пыталась занять Деда какими-нибудь мелкими домашними делами, ну, скажем, наточить ножи, отремонтировать какую-нибудь домашнюю безделушку, которая валялась без применения.
Из-за многочисленных переездов отца и из-за особенностей характера его работы дачного участка у нас не было. И только в период работы отца на строительстве ледоколов у нас появился дачный участок в поселке Купавна под Москвой. Тут для отца было раздолье. С раннего утра до позднего вечера он готов был что-то строгать, пилить, клепать, паять. В то время было трудно со строительными материалами. Доски, гвозди, петли и прочие материалы приобрести было проблемой. Деду приходилось выравнивать каждый старый гвоздь. Тут он нашел незаменимого помощника в лице своей внучки — Евгении. Эта малолетняя девчушка научилась очень ловко выравнивать гвозди.
С внучкой Евгенией
А когда возникла потребность на даче изготовить дымовую трубу — то Дед проявил искусство жестянщика. Труба получилась с плавными коленами для наибольшего сохранения тепла в помещении, хотя можно было сделать и прямую трубу, без колена. Много полезного было подобрано Дедом на свалке, и все получило вторую жизнь. Первый горячий душ был у него, приходили мыться все соседи.
Сейчас даже как-то и не верится, что все было так, что везде были трудности.
Тут можно отметить еще один эпизод из жизни отца. Будучи в Финляндии, отец увидел, как финны делают сок из фруктов, выращенных на своих садовых участках. Простая конструкция из трех кастрюлек, одна из которых выполнена в форме дуршлага, обеспечивала выпаривание сока из фруктов. Дед купил такую «конструкцию», и мы на даче с успехом ее использовали.
В это время на заводе «Красный Октябрь», где я в то время работал, была трудность с изготовлением «ширпотреба» для народного хозяйства - даже обсуждался вопрос об изготовлении зажигалок. Но конкурентом стала одна из ювелирных фабрик — им и поручили делать зажигалки.
Узнав о трудностях завода с ширпотребом, отец посоветовал мне предложить заводу делать соковарки. С разрешения отца я принес на завод наш экземпляр соковарки и пару килограмм яблок. В кабинете главного инженера Г.И.Панкина на электроплитке мы изготовили сок. Он всем понравился. Директор В.В.Чернышев одобрил изготовление соковарки. Всю осень на ВДНХ в павильоне промышленности представители завода демонстрировали работу соковарки, после чего ее изготовление было одобрено, и она нашла широкое распространение на других заводах страны. И сейчас можно встретить эти соковарки в магазинах.
Так из мелочей и складывалась жизнь отца — найти правильное решение в нужный момент. Подумаешь, соковарка! А ведь когда-то и ее у нас не было.
Когда Дед тяжело заболел (рак легких) он много дней на даче занимался изготовлением водяного отопления. Собственноручно изготовил водяной котел, из старых батарей и труб проложил по дому отопление. Постоянный стук на даче даже стал раздражать соседей. А когда мать рассказала им о болезни Деда, те сказали: «Пусть стучит, сколько хочет — сколько сможет». Ведь Дед помогал многим соседям в ремонте всяких мелочей.
Надо сказать, что Дед не умел сидеть, сложа руки. Он должен был что-нибудь делать. И это как-то спасало его в трудные дни болезни. Однажды он признался, что врачи онкологической больницы, увидев Деда на очередном осеннем приеме, всплеснули руками: «А мы думали, что прошедшей весной видим Вас в последний раз». Вот так!
Характер Деда был неугомонный. Даже попав в свой первый отпуск после операции на желудке в Карловы Вары, Дед не усидел на месте, не лежал и не вздыхал по поводу «аварийного» состояния желудка. Он вместе со сплавщиками леса проплыл по бурной горной речушке, чем удивил всех отдыхающих.
Дед никогда не жаловался на болезни. Когда его спрашивали, как он себя чувствует, он отвечал: «с каждым днем все лучше и лучше».
Начав свой трудовой путь в раннем детстве, с 12 лет, Дед был лишен домашнего уюта, которым он очень дорожил. Он был счастлив, когда собиралась вся семья за одним столом.
Когда внучка Женя рассказала в школе о своем Деде, учителя попросили его выступить перед школьниками. Дед рассказал о своем плавании в Антарктиду, ребятишкам понравилось.
Окончание следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
