К-387 пр.671РТ
Где-то в конце мая – начале июня 1973 г. поступило приказание, чтобы я позвонил командиру дивизии капитану 1 ранга Е.Д.Чернову. Командир дивизии предложил мне должность командира БЧ-5 головной АПЛ пр.671РТ – К-387. Я сразу же дал согласие. К-387 находилась в Западной Лице и отрабатывала первую курсовую задачу.
Дождавшись прибытия капитана 3 ранга В.И.Романовича, назначенного вместо меня, и передав ему дела и обязанности, я отправил контейнер с вещами в Мурманск, семью в Ленинград, а сам убыл в Западную Лицу. Жилья у меня там не было, поэтому я остановился у друзей.
В понедельник прибыл на службу, представился командиру АПЛ капитану 1 ранга Ю.А.Печёнкину. Сразу же получил замечание, почему не в парадной форме, экипаж сдаёт сегодня задачу Л-1. Я ответил, что этого не знал, поэтому и выглядел несколько необычно среди парадно одетого экипажа.
В 15.00 этого же дня проводился строевой смотр, а после него – зачётное корабельное боевое учение Ж-1.
Моего предшественника, капитана 2 ранга Захарова, снятого с должности по причине неумеренного употребления спиртных напитков, в экипаже не было. Никто не мог мне дать какую-нибудь консультацию. Забегая на месяц вперёд, скажу, что июль на К-387 я служил бесплатно, поскольку не мог принять дела из-за отсутствия Захарова и получить ключ от сейфа в каюте командира БЧ-5, где, по словам старшего помощника командира, хранились документы. Ключ мне передал кто-то из офицеров, а рапорт о сдаче дел и обязанностей тоже кто-то принёс от Захарова в середине августа.
Сразу после строевого осмотра, взяв у старшего помощника командира капитана 2 ранга Л.И.Жданова план корабельного боевого учения Ж-1, я ушёл на ПЛ с задачей прочесть план учения и осмотреть корабль. Дежурно-вахтенная служба, не зная меня лично, пропустила на ПЛ беспрепятственно. Пришлось начинать с замечаний.
Осмотрев ПЛ, я понял, что по устройству схем АПЛ пр.671РТ всё же не пр.671. Имелся ещё один отсек, и их расположение оказалось несколько другим, особенно в носу. Тем не менее, прокрутив предстоящее мероприятие в голове и пройдясь по отсекам, я понял, что провести учение я смогу и даже сумею кое-что добавить от себя.
Задачу Л-1 штаб принял, думаю, что это было сделано ради меня. Почему я так самоуверенно об этом заявляю? Спустя неделю командир ПЛ капитан 1 ранга Ю.А.Печёнкин, ЗКПЧ капитан 2 ранга А.Дейшле и я, уж не помню как и по какому поводу, оказались в кабинете капитана 1 ранга А.Г.Котяша. И он с характерной своей полуулыбкой заявил командиру буквально следующее: «Мы дали механика, которого вам споить не удастся».
Это его заявление значительно усложнило моё вхождение в незнакомый коллектив. Первые 5-6 месяцев я был чужим в экипаже, хотя никто не чинил мне препятствий в моей «крутой» деятельности.
Офицерский состав экипажа БЧ-5 я не знал. Командирами дивизионов были капитан 3 ранга Владимир Федорович Котомин (1-го дивизиона), капитан 3 ранга Александр Павлович Полуев (2-го дивизиона), капитан 3 ранга В.С.Голощапов (3-го дивизиона). Командиры групп – все капитан-лейтенанты, выпускники инженерных училищ 1970 г. Мичманский состав был очень колоритен: от пьяницы мичмана И.П.Прохорова до братьев-близнецов В.Г.Михайленко и С.Г.Михайленко – абсолютно не похожих друг на друга физически, оба спецтрюмных, один старшина команды, а второй старший специалист. Они ежедневно выясняли служебные отношения кулаками, но расставаться не хотели.
Мичман Прохоров в пьяном виде угнал машину комдива «покататься», разбил её и сбежал. В итоге – беседа Чернова со мной и командиром, ремонт машины нашими силами, отлов Прохорова и его гауптвахта. Много ещё чего творили мичмана моей БЧ-5.
Уровень подготовки офицерского состава я выяснял методом опроса, получением информации от старшего помощника командира и ЗКПЧ. Не вызывали сомнений знания командиров 1 и 2-го дивизионов. Уровень специальной и другой подготовки командира 3-го дивизиона капитана 3 ранга Голощапова оказался просто низким. Многое пришлось делать за него, мне это было не в новинку.
Приходилось прибегать и к крутым мерам. Так, возвратившись с одного из выходов в море, командир 1-го дивизиона капитан 3 ранга В.Ф.Котомин был обнаружен в нетрезвом состоянии. Я его удалил с ПЛ и вывод ГЭУ сделал сам. Естественно, потребовал пунктуального соблюдения организации и инструкций – после этого личный состав 1-го дивизиона стал по-другому относиться ко мне.
Капитан 3 ранга А.П.Полуев, грамотнейший, дисциплинированный, добросовестный офицер, был принципиален до упрямства и уверовал в свою непогрешимость в экипаже. Однажды его электрика поставили в камбузный наряд. Нужно было делать лечебный цикл АБ. Взамен его матроса я взял хорошо подготовленного матроса из второго экипажа и привёл того к Полуеву. «А я ему при опросе всё равно поставлю двойку и не допущу к зарядке. Верните мне моего матроса», – заявил он мне.
Мои уговоры ни к чему не привели. Видя, что Полуев просто заупрямился, я решил всё просто. Потребовал план лечебного цикла и электротехнический журнал, в который записал: «В командование 2-м дивизионом вступил. Командир 2-го дивизиона освобождён на трое суток по состоянию здоровья с убытием домой. Руководить лечебным циклом буду я», – и поставил свою подпись. У Полуева было очень удивлённое лицо. Первые сутки лечебного цикла он ходил по пирсу и у своих подчинённых выяснял, как обстоят дела с АБ. После этого наши с ним взаимоотношения нормализовались, и в последующие годы мы с ним служили, прекрасно понимая друг друга.
А «лучший турбинист», по характеристике ЗКПЧ, капитан-лейтенант
С.И.Березин был снят с должности из- за своей профнепригодности.
Все эти случаи приведены здесь не для того, чтобы показать, какой я хороший, а они плохие, а для характеристики обстановки на корабле.
После сдачи первой курсовой задачи я, естественно, обратил внимание на несение дежурно-вахтенной службы на ПЛ. Мои выводы были неутешительными: уровень подготовки дежурно-вахтенной службы на ПЛ был так себе, средненьким (правда, бывает и хуже). Явно прослеживалось «трепетное» отношение к нам капитана 1 ранга Котяша, который через дежурных по дивизии по живучести уделял нашей лодке особое внимание (выражалось это в том, что дежурный по живучести получал указание принести с ПЛ конкретное количество замечаний, что я в своё время уже проходил). Помимо этого, командир ПЛ капитан 1 ранга В.А.Печёнкин, вежливый, скромный и толковый командир, был просто задёрган ежедневными разборами в дивизии то у начальника штаба дивизии, то у начальника ЭМС, а Е.Д.Чернова он просто боялся.
Уяснив эту обстановку, я просто-напросто из казармы переселился на ПЛ и не стал сдавать её в дежурство. Занялся ежедневной подготовкой дежурно-вахтенной службы, а также подготовкой личного состава по устройству ПЛ и отработкой мероприятий по борьбе за живучесть. Постепенно, недели через три, я всех назначаемых дежурными по живучести отучил от мысли, что К-387 является козлом отпущения. После этого и командир из штаба стал прибегать (он быстро ходил) в нормальном настроении.
Однажды поздним вечером (правда, если учесть, что стоял август, а в Западной Лице в это время светло, то относительно поздним) на ПЛ прибыл контр-адмирал В.Л.Зарембовский. Я, как всегда, находился на ПЛ. Адмирал осмотрел ПЛ, потом завёл со мной разговор «за жизнь». В конце разговора он предложил доехать с ним до городка. На мой отказ адмирал заявил, что знает, что жить мне негде, семьи нет, ну и т.д. С лодки он всё-таки меня увёз, но из городка на ПЛ мне пришлось глубокой ночью возвращаться пешком.
Буквально через дня два-три после этого командир ПЛ заявил мне, что квартиру, которую ему дали, он отдаёт мне. Я был удивлён и глубоко тронут его заботой. На мой отказ последовали уговоры, хотя я и не сильно сопротивлялся. Почему он это сделал, не знаю. Но кажется мне, что без участия В.Л.Зарембовского здесь не обошлось.
Оставалось совсем немного времени до выхода в море на отработку и сдачу задачи Л-2. В Ленинграде семья не знала, что делать, идти детям в школу там или ждать переезда, да и контейнер в Мурманске стоял более двух месяцев, а тут ещё оказывается, что я служил бесплатно.
Выручили друзья. Безотказный и верный друг Саня Димитропуло, перешедший служить в группу перегрузки в губе Андреева, всё решил: и контейнер перевёз, правда, выгрузил в другой дом на пятый этаж, но это уже мелочи, и жену с детьми встретил и разместил в новой квартире.
В море вышли 26 августа, а возвратились 9 сентября. Успешно отработали вторую курсовую задачу. На весь период плавания на борту находились офицеры штаба дивизии: командир дивизии контр-адмирал Е.Д.Чернов, его заместитель капитан 1 ранга А.М.Евдокименко и почти все флагманские специалисты. Поэтому «покувыркались» мы вволю.
Запомнилось корабельное боевое учение по борьбе за живучесть (его разработал, естественно, сам), которое конечно было с участие всего личного состава ПЛ и командиров всех боевых частей ПЛ. Учение было достаточно «закрученным», на что я и надеялся. Но произошло непредвиденное: срыв вакуума в главном конденсаторе ПТУ, сброс защиты ПТУ, запаривание 5-го (турбинного) отсека.
С ситуацией мы справились блестяще. Но после разбора учения я был вызван в кают-компанию где командир дивизии и его заместитель заслушали причину происшедшего. Я считал, что была с избытком продута ЦГБ №9, и пузыри воздуха, выходящие из ЦГБ №9, попадали во всасывающий патрубок циркуляционных трасс главного конденсатора ПТУ. В ходе беседы, так сказать попутно, командир дивизии объявил мне выговор за то, что я мало докладывал командиру на мостик и принимал решения самостоятельно.
Чернов сделал так, как может сделать только он. По громкой связи он выступил перед личным составом, подвёл итоги сдачи задачи Л-2, объявил оценку, разобрал причины и действия экипажа при возникновении отклонений в работе ГЭУ, дал оценку действиям подводников. «Ну, а теперь, чтобы экипаж не боялся собственной лодки и был в ней и своих силах уверен, мы сейчас всё это повторим», – закончил он.
Мы всё это успешно повторили и с победой над второй задачей курса БП и над штабом прибыли в базу. Этот эпизод мною подробно изложен потому, что в дальнейшем такой же случай имел трагические последствия. Во время несения очередной БС (я уже не служил на К-387), заклинил клапан продувания ЦГБ №9. Последовал срыв вакуума с разрывом сильфонных компенсаторов, и произошло запаривание 5-го отсека. Лодке пришлось вернуться с БС, длительно работала межведомственная комиссия, и только постановка ПЛ в док СРЗ в Полярном выявила истинную причину: не была поставлена горловина между ЦГБ №91 и всасывающей выгородкой насоса охлаждения главного конденсатора. Получалось, что циркуляционные трассы главного конденсатора фактически были частью ЦГБ №9. Это вина завода-строителя и военной приёмки, да и личный состав не доглядел, когда ПЛ была ещё на стапелях завода.
Далее последовали обычные будни БП и подготовка к БС.
33-я дивизия
В марте 1975 г. пошли слухи, что организуется новая дивизия, куда войдут АПЛ пр.671РТ и 705 (705К). Я на эти слухи реагировал совершенно равнодушно – в самом разгаре была подготовка к БС. Да и я почувствовал, что со стороны экипажа ощущаю понимание и поддержку.
Со старшим помощником командира капитаном 2 ранга Леонидом Ивановичем Ждановым я работал с удовольствием, и он мне оказывал всяческую помощь. Грамотный толковый офицер, он был очень скромен, порой до застенчивости. Для него высказать резкое замечание в адрес подчинённого означало испортить себе настроение. И я старался не давать ему повода для расстройства.
Корабль уходил на БС, имея старшим на борту командира 3-й ДиПЛ контр-адмирала Е.Д.Чернова и будущего начальника штаба 33-й ДиПЛ капитана 1 ранга А.С.Пушкина, бывшего командира опытной АПЛ пр.705 – К-64 (зав. №900).
Пушкин вёл себя как барин. Подать, услужить, оказать честь – очень он любил эти проявления. Боялся испортить отношения с кем бы то ни было. Вспоминается случай, когда К-64 находилась в Западной Лице, и должно было состояться очередное совещание в штабе флотилии с повесткой, что делать дальше с кораблём и как должна проходить его эксплуатация.
Собрались все: командование СФ и флотилии, высшие руководители промышленности, а командира К-64, главного докладчика, нет.
Командующий флотилией контр-адмирал В.С.Шаповалов нервно бегает по коридору штаба с вопросом: «Где этот... Пушкин?». Из лифта появляется Пушкин, к нему коршуном бросается контр-адмирал Шаповалов: «Где вы... были?» И в ответ получает убийственный ответ: «Товарищ командующий! За мной не прислали машину, я её ждал, да и лифт долго не опускался». Надо было видеть Шаповалова – он просто потерял дар речи. Уже после совещания Пушкин из эмоциональной речи командующего коротко и по существу узнал о способах прибытия командиров АПЛ в назначенное им время.
Е.Д.Чернов сразу же установил мой распорядок дня. Он в ЦП находится с 00.00 до 11 часов дня, с 11 (когда объявляется подъём всего личного состава) и до 24 часов в ЦП я. Когда бы я ни выходил в море с Черновым, время нахождения в ЦП лодки он делил со мной. Я горд этим доверием по сей день. И я никогда не подводил никого, тем более Е.Д.Чернова. Я ощущал его доверие. Никогда на ПЛ 33-й или 6-й дивизии, на которых выходил в море Е.Д.Чернов, не было никого из ЭМС флотилии, но всегда был я. Говорю об этом так подробно и эмоционально по нескольким причинам:
Чернов в море и Чернов на берегу – это разные люди;
выходить в море с Черновым – значит:
- осуществлять спокойное, чёткое и безопасное плавание;
- в ходе плавания экипаж поймет то, какие у него интенданты и помощник командира;
последнее напишу по Петру Первому: «Станет дурь каждого в экипаже видна всякому».
Экзаменовать он любил, умел и каждому устраивал проверку мастерски. Но, а это главное, и сам готовился к экзамену очень тщательно.
Плавание проходило достаточно спокойно. Запомнилось оно очень тяжёлым периодом, ожиданием выхода в море из базы Рота (Испания) американской АПЛ с БРПЛ на борту.
Тяжесть заключалась в том, что перископ над водой торчал на 20 см, а под килем глубина – 5 м. И в таких условиях мы провели 7 суток. Отдыха не было. Сплошная боевая готовность №1. Чернов делал всё, чтобы смягчить напряжение экипажа, однако не в ущерб боевой задаче. Я удивлялся ему: появляется в ЦП, а точнее почти не уходит из него, но бодр и работоспособен. А я вроде бы и помоложе, и не ленив – но спать хочу, глаза пальцами раскрываю. Он тогда и открыл секрет: четверть стакана кофе, четверть стакана спирта – выпиваешь, сердце от пяток до подбородка, глаза открыты, вид вполне воинственный и сна ни в одном глазу.
В качестве стажёра на БС ходил и командир БЧ-5 второго экипажа (К-387 по возвращении из похода планировалось передавать второму экипажу). Я совершенно не был знаком с офицерским составом этого экипажа (он имел номер 188), которым вначале командовал капитан 2 ранга Виктор Афанасьевич Поливода, затем его сменил капитан 1 ранга Виктор Яковлевич Волков (старшим помощником был капитан 3 ранга О.М.Фалеев).
Успешно завершив длительный поход, мы прибыли в состав 33-й ДиПЛ, управление которой уже было сформировано. В составе дивизии к нашему прибытию находился только второй экипаж К-387. Передав свою лодку ему, весь экипаж К-387 убыл в отпуск. Время отпуска июнь, июль и август – мечта любого. Но меня это не коснулось, так как командир БЧ-5 188-го экипажа заболел, и я остался с этим экипажем.
В 33-й ДиПЛ начальник штаба дивизии капитан 1 ранга А.С.Пушкин и начальник ЭМС капитан 1 ранга Б.С.Гапешко убыли в отпуска. За командира дивизии остался капитан 1 ранга В.Я.Волков, за начальника ЭМС – я. Сложилась смешная ситуация: перед выходом в море я, как врио начальника ЭМС подписывал журнал выходов в море, что я, как командир БЧ-5 готов к выходу, а В.Я.Волков, как врио командира дивизии, подписывал журнал, что он как командир экипажа готов идти море и мы выходили в море. Но журнал выходов существовал по установленной форме, и с нами никто не хотел разговаривать без него.
Тем временем 188-й экипаж отработал вторую курсовую задачу. Волков подобрал себе в командиры БЧ-5 капитана 3 ранга И.С.Самарского – грамотного, толкового офицера и отличного организатора. После чего я убыл в свой заслуженный отпуск продолжительностью более 110 суток.
В сентябре 1975 г. я был назначен заместителем начальника ЭМС 33-й ДиПЛ по спецэнергоустановкам, то есть моими подчинёнными на кораблях дивизии по специальности стал весь личный состав первых дивизионов БЧ-5. Опыт работы с офицерами у меня уже был накоплен порядочный, да и молва о моей «жёсткости» по специальности ходила за мной по пятам. Так что работалось мне легко, и делал я это с удовольствием.
Продолжалось пополнение состава дивизии. Прибыли АПЛ пр.671РТ – К-371 и К-495. Также в состав дивизии вошли вторые экипажи под командованием капитана 1 ранга Н.М.Агеева (532-й экипаж) и капитана 2 ранга В.А.Костенко (246-й экипаж).
Было много работы, причем самостоятельной. Начальник ЭМС дивизии капитан 1 ранга Б.С.Гапешко предоставил мне свободу действий по кругу своих обязанностей, и даже сверх того, отработка задач БП и подготовка кораблей и экипажей к длительным плаваниям – это стало повседневным делом штаба дивизии. Штаб обретал опыт и завоёвывал авторитет, чему способствовали успешные боевые походы ПЛ дивизии. В трёх я принимал участие как старший в БЧ-5.
С октября по конец декабря 1976 г. я прошёл обучение в 270-м УЦ ВМФ по программе подготовки членов экипажа АПЛ пр.705. Подводные лодки этого проекта планировалось после приёма от промышленности включать в 33-ю ДиПЛ.
С сентября по декабрь 1977 г. я участвовал в работе государственной комиссии по приёму от промышленности К-123 пр.705К (зав. №105). Лодкой командовал капитан 1 ранга А.У.Аббасов.
С декабря 1977 г. и началась самая трудная, самая изматывающая часть моей службы на флоте, связанная с АПЛ пр.705, лодками, ставшими переходными от 2-го поколения к 3-му.
Завершая своё повествование о службе на АПЛ 2-го поколения, я хотел бы сказать несколько слов об этих кораблях. Корабли были с надёжной материальной частью и вооружением. Личный состав экипажей ПЛ 2-го поколения выполнял на корабле практически весь объём профилактических и ремонтных работ. Подводные лодки 2-го поколения плавали во всех широтах Мирового океана. И только условия плавания в северо-западной части Индийского океана, когда температура забортной воды более +29-30°С и температура воздуха – более + 35°С, потребовали дополнительных работ по улучшению условий обитаемости экипажа. Одним словом, эти ПЛ были надежными, удобными и на то время имели неплохие характеристики физических полей.
Начальник электромеханической службы
В конце 1976 г. меня назначили заместителем командира 33-й ДиПЛ по электромеханической части. В июне 1977 г. мне присвоили звание капитана 1 ранга.
Дивизией к тому времени командовал бывший начальника штаба капитан 1 ранга А.С.Пушкин. Александра Сергеевича как начальника штаба я так и не понял, руководства с его стороны не ощущал. Работал я самостоятельно, ставя в известность штаб о том, что делаю.
В декабре 1977 г. в состав 33-й дивизии прибыла К-123 пр.705К (зав. №105). Лодкой командовал капитан 1 ранга А.У.Аббасов, командиром БЧ-5 был капитан 1 ранга В.М.Савенков. Одновременно с К-123 в состав дивизии вошли 32-й ТЭПЛ (командир – капитан 1 ранга К.А.Сибиряков) и 168-й экипаж (командир – капитан 1 ранга А.П.Бойко, командир БЧ-5 – капитан 2 ранга А.С.Ерохин).
Экипаж К-123 своё 15-летие отметил в декабре 1977 г., ещё находясь в Северодвинске. Опыта эксплуатации техники не имел. Опыт службы на кораблях действующего флота растерял. Опыт плавания – только заводские и государственные испытания. Совместно с 32-м ТЭПЛ задач курса не отрабатывал. И что это такое, совместная задача №1 для 32-го ТЭПЛ и плавающего экипажа, – никто толком не представлял.
Весь офицерский состав К-123 имел воинские звания на ступень выше занимаемой должности, что способствовало возникновению в среде офицеров необоснованно высокого мнения о своём уровне подготовки. Многих из них на флоте постигло жестокое разочарование в этом.
С прибытием К-123 к месту постоянного базирования, штаб дивизии, командование экипажа ПЛ и 32-й ТЭПЛ начали разрабатывать план совместной отработки задач курса БП. В последующие месяцы 1978 года К-123 успешно отработала задачи курса БП и вошла в первую линию.
Отмечу, что организация обслуживания АПЛ пр.705 (705К) за этот период так и не была отработана. На К-123 трудился весь 32-й ТЭПЛ и часто 168-й экипаж, то есть, по сути, работали все на один корабль. Это было вызвано и тем, что такая ПЛ была одна, и тем, что были установлены жёсткие сроки ввода её в состав сил постоянной готовности.
В июне 1978 г. началось формирование 6-й ДиПЛ СФ, в состав которой должны были войти все АПЛ пр.705 (705К). Командиром дивизии назначался капитан 1 ранга Виктор Яковлевич Волков, бывший к тому моменту начальником штаба 33-й ДиПЛ СФ.
Он предложил мне должность начальника ЭМС 6-й ДиПЛ. Я ответил на это предложение отказом. По поводу назначения состоялась моя беседа с заместителем командующего флотилией по электромеханической части контр-адмиралом Л.Б.Никитиным. Я пытался доказать ему, что не желаю переходить в 6-ю ДиПЛ, что только-только на 33-й ДиПЛ создана и заработала ЭМС, что АПЛ пр.671РТ мне хорошо знакомы и т.д. Вроде бы он согласился с моими доводами. И вдруг меня вызывают на заседание Военного Совета 1-й ФлПЛ СФ, где задают один вопрос – согласен ли я на должность начальника ЭМС 6-й ДиПЛ? Мой отрицательный ответ вызвал бурную отрицательную реакцию вице-адмирала А.П.Михайловского, и в его пламенной речи упоминалось о моём партбилете, который я мог и на стол положить. В итоге мне приказали уйти. В августе пришёл приказ ГК ВМФ о моём назначении, а в представлении к назначению стояла поддельная подпись, что я согласен с этим.
Я передал дела начальника ЭМС 33-й дивизии капитану 2 ранга А.Н.Стасёнку и убыл в штаб 6-й ДиПЛ. В состав дивизии вошли К-123, 168-й экипаж и 32-й ТЭПЛ. Ожидалось прибытие К-316 пр.705 постройки ЛАО.
На встрече с контр-адмиралом Л.Б.Никитиным я изложил своё мнение по формированию ЭМС 6-й ДиПЛ, организации обслуживания АПЛ пр.705 (705К), организации их базового обеспечения и ряд других соображений. Он почти со всеми моими предложениями согласился. Я особо попросил, чтобы мне не докучали всевозможными проверками. Он обещал и сделал это. С благодарностью отмечаю, что контр-адмирал Л.Б.Никитин доверял мне полностью, предоставил свободу действий и оказывал всяческую поддержку в течение всех восьми лет моей службы в 6-й ДиПЛ.
В сентябре 1978 г. моими помощниками были назначены с К-387 пр.671РТ капитан 3 ранга Владимир Петрович Мухин (по автоматике), с АПЛ пр.671РТ капитан 3 ранга Сергей Васильевич Топчиев (по электрочасти), из 32-го ТЭПЛ капитан 3 ранга Владимир Васильевич Власенко (по живучести).
Должность заместителя начальника ЭМС по энергоустановке была открыта только в 1979 г. На эту должность получил назначение командир БЧ-5 168-го экипажа капитан 2 ранга Александр Сергеевич Ерохин.
Об эксплуатации АПЛ пр.705 (705К), недостатках и достоинствах проекта я уже написал отдельно, поэтому основные мероприятия по организации обслуживания этих кораблей, разработанные и реализованные ЭМС дивизии, укажу конспективно, не вдаваясь в детали.
В период 1979-1980 гг. были реорганизованы 32-й и 521-й ТЭПЛ: каждый был разделён на три экипажа. Три экипажа, полученные от деления 32-го ТЭПЛ, обслуживали АПЛ пр.705К, а три экипажа, полученные от деления 521-го ТЭПЛ, обслуживали АПЛ пр.705. Сопротивлялись этому все, особенно командиры плавающих экипажей, поскольку рушилась их надежда на то, что вся ответственность за обслуживание ПЛ в базе лежит на командире технического экипажа. Два года мы работали без утверждения этой схемы ГШ ВМФ. Два года доказывали, что так надо сделать. Доказали. Эта организация себя полностью оправдала в последующие 12 лет.
Наконец-то в масштабе соединения я реализовал свою давнишнюю идею в части ведения корабельной документации, разработки типовых корабельных расписаний для ПЛ и технических экипажей, разработки и внедрения книжек боевого номера для всего личного состава кораблей и технических экипажей, в том числе и для офицерского состава, с указанием всего круга обязанностей каждого, с подробно расписанными действиями по эксплуатации техники своего заведования. Через год после внедрения книжек они настолько стали необходимыми, что сам личный состав требовал их корректуры. А года через два и штаб флотилии отметил их полезность и важность.
Также мы отработали организацию обеспечения паром ПЛ заданных параметров с ПКЗ-29, с СКР пр.50, с РЭС-417, береговой котельной, отработали организацию обеспечения ПЛ электроэнергией с берега, с РЭС-417, от своих дизель-генераторов во всех режимах нахождения ПЛ, отработали организацию контроля качества сред ПЛ (сплава, воды, масел) и организацию их выдачи.
Отработка организации хранения и расходования базового комплекта ЗИП оказалась одной из сложнейших проблем. Помещения, предоставленные тылом флотилии, не отвечали требованиям для хранения электронных устройств. ЗИП был разбросан по всем складам тыла флотилии и флота. Мы потратили массу времени и сил для его поиска, доставки и постановки на учёт. Тем более что весь ЗИП был уникален и подходил только для АПЛ пр.705.
Мы пересмотрели периодичность проведения технологической операции по регенерации сплава. Вначале периодичность была установлена один раз в полгода продолжительностью 7-10 суток на каждую ПЛ. Не стало продыху от этой регенерации. Мы добились того, что её стали делать один раз в год такой же продолжительности.
Офицеры ЭМС разработали, внедрили и отработали организацию обслуживания ГЭУ с жидкометаллическим теплоносителем. Отработали режимы ГЭУ и переход с одного режима на другой. Также разработали организацию дежурно-вахтенной службы на ПЛ при стоянке их в базе, с учётом их особенностей.
Внедрение всех этих жизненно важных мер по организации эксплуатации АПЛ пр.705 проходило на фоне решения главных задач: подготовки экипажей и кораблей к выходу в море, к БС.
ЭМС дивизии работала в тесном контакте со всем офицерским составом штаба. С командиром дивизии контр-адмиралом Виктором Яковлевичем Волковым у нас было полное взаимопонимание. Были установлены деловые отношения с начальником политотдела капитаном 1 ранга Андреем Ниловичем Веденичевым.
Мы всегда ощущали поддержку со стороны начальника штаба дивизии капитана 1 ранга Петра Матвеевича Маргулиса, грамотного, интеллигентного офицера, тактичного человека и безотказного трудяги.
Без их непосредственного участия, без их веры в то, что так будет лучше, не могла быть успешно проделана огромная работа по организации службы и обслуживания кораблей дивизии. Была решена главная базовая задача – подготовка ПЛ к выходу в море, как для отработки задач БП, так и на полную автономность.
В период с 1977 по 1985 гг. не было ни одного случая низкого качества базовой подготовки ПЛ к выходу в море. В море нам приходилось ходить часто и надолго, и своими успехами мы в значительной степени обязаны усилиям и хорошей службе офицеров ЭМС, БЧ-5 каждого корабля пр.705 (705К).
Два случая
Не обходилось и без отказов техники, как мелких, так и более серьёзных. О чём-то уже писалось, в том числе и в моей ранее опубликованной работе, а пару случаев приведу сейчас. Начну с примера, может быть, внешне незначительного, не получившего громкого освещения, но показавшего, как изменились отношение к материальной части и психология офицерского состава ПЛ пр.705 (705К) за время эксплуатации корабля в 6-й ДиПЛ.
Подводная лодка К-123 находилась на БС. Командир – капитан 1 ранга В.Д.Гайдук, командир БЧ-5 – капитан 2 ранга Н.Г.Якименко. Вышел из строя верхний подшипник электродвигателя конденсатного насоса главного конденсатора ПТУ левого борта. Это был один из главнейших насосов ГЭУ. Подшипники электродвигателей на ПЛ пр.705 – одно из слабых мест. Двигатель вращается со скоростью 6000 об/мин, а подшипники такие же, как и для тех, что вращаются 2800 об/мин. Заменить подшипник – дело 2-3 часов, но здесь он заключён в капсулу из нержавеющей стали.
При перегрузке подшипника капсула обычно «сваривалась». Тоже случилось и в описываемом случае. Так вот, командир БЧ-5, ст. инженер ЭЭС и мичман-турбинист, пять суток лёжа в трюме, разъединяли детали капсулы надфилями, чтобы вставить туда новый подшипник. И у Якименко даже мысли не возникло доложить командиру, что он не гарантирует работу ГЭУ и надо идти домой.
Приведу здесь описание аварии ПЛ, произошедшей, как говорится, по командирской части. Во второй половине октября 1984 г. экипаж ПЛ К-316 (командир – капитан 2 ранга В.И.Рогожин, командир БЧ-5 – капитан 2 ранга Д.И.Малыхин) прибыл из отпуска. Принял в течение двух суток К-373, и 22 октября планировался его выход в море. Я проверил экипаж и техническое состояние ПЛ в рамках задачи Л-1, задачу принял, но поскольку экипаж на ПЛ находился всего вторые сутки, то я считал, что раньше, чем через 5-7 суток, экипажу в море выходить нельзя, так как после отпуска он утратил часть практических навыков. Об этом я доложил начальнику штаба дивизии капитану 1 ранга Н.В.Волкову (командир дивизии контр-адмирал О.М.Фалеев был в это время в командировке).
Начальник штаба дивизии со мной не согласился и запланировал выход в море К-373 на 22 октября. У нас с ним дело дошло до ссоры по этому поводу. Я заявил, что журнал выходов в море не подпишу. Где-то в 19.00 21 октября начальник штаба заглянул в мой кабинет и спросил:
– Будешь подписывать журнал выходов К-373?
– Нет, не буду. А почему, я вам уже доложил, – ответил я.
Он и ушёл, высказав мне что-то неприятное. Я убыл домой. В два часа ночи мне домой позвонил оперативный дежурный флотилии. «Срочно прибыть к командующему. Машина за вами вышла», – сказал он. Прибыв в штаб флотилии, я зашёл вначале к оперативному дежурному узнать хотя бы, что случилось.
– Кажется, ваша ПЛ столкнулась со стратегом, – ответил он.
– Какая наша ПЛ? – спросил я его.
– Как какая? 373-я! – последовал ответ.
Я в полном недоумении: ведь журнал выходов я не подписывал, не могла она выйти в море. И тут меня осенило. За меня подписал журнал выходов начальник штаба, что потом и подтвердилось. Я даже подумать не мог, что кто-то на это решится. Я пользовался в дивизии своей властью полностью и никому её так просто не отдавал.
Захожу в кабинет к командующему вице-адмиралу Е.Д.Чернову.
– Вы уголовник! Вы преступник! Как вы могли выпустить ПЛ в море, когда экипаж всего лишь двое суток на борту? – такими словами встретил он меня.
Молчу. Последовало ещё три-четыре фразы подобного содержания. Затем приказание:
– Через 30 минут будьте готовы убыть со мной в Североморск.
– Есть, – ответил я и пошёл к оперативному дежурному. Попросил его доложить какие-либо детали.
– Какие детали? Мазин (капитан 1 ранга Н.И.Мазин, заместитель командира дивизии, был старшим на борту) докладывает, что ни с кем не сталкивался. Замечаний нет. Следует по плану, – в сердцах ответил оперативный дежурный.
– Откуда тогда вы знаете, что столкнулся? – спросил я его.
– Да Петелин доложил, – последовал ответ.
Капитан 1 ранга А.А.Петелин был командиром дивизии РПКСН и старшим на борту своей ПЛ К-140.
Тут к оперативному дежурному зашёл член Военного Совета флотилии контр-адмирал Николай Сергеевич Порфирьев. Я представил себе, что, находясь в одной машине с Е.Д.Черновым в дороге три часа, получу и за себя, и за всю дивизию изрядную порцию негатива, поэтому попросился ехать в Североморск в машине члена Военного Совета.
Сели в автомобиль «Волга», поехали. Дорога заснеженная, машину заносит, водитель как-то неуверенно ей управляет.
Пожалуй, так мы долго будем ехать до Североморска, – вдруг заявил я.
Вы так думаете, Владимир Афанасьевич? – спросил Порфирьев. – Значит, сейчас доедем до КПП и вызовем УАЗик.
Доехали до КПП, вызвали УАЗик. Стоим, курим, ждём. Проезжает командующий флотилией.
– Николай Сергеевич, что случилось? – спросил он.
– Да вот по совету Владимира Афанасьевича меняю машину, – ответил член Военного Совета.
– Слушайте, слушайте этого уголовника, вы с ним далеко уедете, – заявил Чернов и поехал.
Дождались машины. Прибыли в Североморск. В этот день в 12 часов всё командование СФ убывало в Москву на заседание Военного Совета ВМФ. Подводная лодка пр.667АМ К-140 стояла у пирса в Североморске. Чернов спокойно беседовал с Петелиным.
– Владимир Афанасьевич! Осмотри сам её правый борт. Может, это буксир на него наехал? – сказал мне Чернов.
Спустившись в снаряжении ИСП-60, я увидел, что повреждены ЦГБ, и стало ясно, что виноват не буксир, о чём я и доложил командующему флотилией.
А наш капитан 1 ранга Н.И.Мазин докладывает, что у него нет замечаний. К-373 лихо ошвартовалась к пирсу, на котором собралось всё командование СФ, флотилии и других объединений.
Мазин сходит с борта и докладывает:
Товарищ командующий флотом! ПЛ К-373 по вашему приказанию прибыла с моря. Замечаний нет!
На пирсе немая сцена. Я спустился внутрь ПЛ. С пристрастием допрашиваю Малыхина тот в ответ – всё исправно, замечаний нет, никакого толчка не было. Я обрадован был уже одним фактом, что техника по линии БЧ-5 исправна. Ну, думаю, чтобы ни случилось, но это не по нашей вине.
Внутрь ПЛ спустился контр-адмирал Л.Б.Никитин.
– Володя, давай нос ПЛ задерём, – предложил он мне.
Заполнили кормовую группу ЦГБ и, о ужас! Обтекателя антенны ГАК просто нет, болтаются жалкие остатки.
– Командир! Посмотри на своё «замечаний нет», – сказал командующий СФ, повернулся и полез в вертолёт (он уже опаздывал на аэродром).
– Вам с ПЛ не сходить. Идти в Полярный, в док, пока не будет восстановлен обтекатель, не возвращаться! приказал мне Е.Д.Чернов.
Виновником этого происшествия была оперативная служба СФ. Не буду вдаваться в детали не своей «епархии». Но на нашей ПЛ никого не видели: ни приборно, ни визуально. Море штормило. Наша АПЛ по размерам маленькая, мостик расположен относительно невысоко над водой. Но как с такой громадины, каковой является АПЛ пр.667АМ, ничего не видели – не ясно. Хотя Петелин при мне говорил Чернову, что сам был на мостике. Деталей я не знаю, да и не вникал в них. Своих забот было много, а стало ещё больше.
Обтекатель нам представители СМП заменили за три недели.
Суровые будни
Благодаря самоотверженному труду личного состава БЧ-5, экипажей и ТЭПЛ АПЛ пр.705 (705К) стали активно выходить в море. За период с 1978 по 1984 год ПЛ выполнили более 20 БС. Подошло время подсчёта оставшегося ресурса техники. Как говорится, пили, ели, веселились – посчитали, прослезились.
Я написал рапорт на имя командующего флотилией, в котором аргументировано докладывал, что при такой интенсивности использования АПЛ пр.705 (705К) они через два года должны быть поставлены на ремонт для замены основного оборудования и систем автоматики. Меня вызвали к командующему флотилией для дачи объяснений по сути рапорта.
В ЭМС дивизии на каждую ПЛ была заведена папка, где вёлся учёт расходования бортового и базового ЗИПа, прилагались заявки в довольствующие органы флота на его пополнение и указывалось, что по ним получено и что из ЗИПа есть. Я доложил всё это по каждой ПЛ и получил от Чернова прозвище «бюрократ, прикрывающий себя бумажками, но ничего не делающий для продления срока службы ПЛ». Тем не менее, он приказал мне подготовить документ за его подписью в адрес командующего СФ. Я предвидел что этим всё закончится. И не потому, что я какой-то «особо умный», я просто знал, что после постройки серии АПЛ из шести единиц (трёх пр.705К и трёх пр.705) промышленностью Советского Союза прекращён выпуск чего бы то ни было из техники для этих лодок, а оснастка на предприятиях по этой серии демонтирована.
Вице-адмирал Е.Д.Чернов приказал собрать всех представителей промышленности, науки и проектантов на совещание для получения ответа на вечный вопрос: «Что делать?» Приехали уважаемые представители всего военно-промышленного комплекса, назначили дату начала работы. Командующий флотилией не присутствовал, контр-адмирал Л.Б.Никитин тоже. Ранее я им всё популярно изложил: то, что флот заказал, то он сполна и получил, и всё полученное уже успешно израсходовал, а заказов на ЗИП и оборудование больше не делал. Так что это совещание, по моему мнению, ничего не даст.
За 20 минут до начала первого и последнего заседания представительной комиссии прибыл пижонистый контр-адмирал, начальник технического управления СФ.
– Где мой доклад? – задал мне первый вопрос контр-адмирал.
– Указаний, что я должен для вас готовить доклад, я не получал. Суть и цель этого совещания изложена мной письменно и отправлена в ваш адрес две недели назад, – доложил я.
– Ну, тогда вы сами с ними и разбирайтесь. – Он повернулся и убыл. Больше я его никогда не встречал.
Вышел я перед собравшимися – почти со всеми я был знаком лично и имел тесные деловые отношения – и всё рассказал о своих бедах. Последовал общий искренний вопрос: «Чем мы можем помочь вам?»
Я просил об одном: всё, что есть из ЗИП в загашниках предприятий, выслать в наш адрес. На том мы и расстались, если не считать встречи в неофициальной обстановке. Многие из них мою просьбу выполнили, кое-что мы всё же получили. Так что самим ВМФ был заранее определён короткий срок службы АПЛ пр.705 (705К).
В последнее время появилось много публикаций по этому поводу, в них не скупятся на эпитеты и называют АПЛ пр.705 (705К) кораблями XXI века и т.д. Не могу без скептицизма относиться к следующей фразе: «Подводные лодки XXI века, не дожившие до XXI века». Уверяю вас, они не дожили бы до XXI века, даже если бы в 1990-х гг. не начался развал ВМФ СССР.
Ни один инженер не будет возражать против техники более лёгкой и энергоёмкой, более мощной и надёжной, более простой в эксплуатации. Поэтому споры по поводу того, что использование жидкометаллических теплоносителей на этих АПЛ погубило проект, не обоснованы. Я лично ничего против жидкометаллического теплоносителя не имею, если при эксплуатации корабля:
– не нужен пар с базы в таком количестве и такого качества;
– не нужно так отбирать пробы сплава, когда весь личный состав ходит «измазанный» альфа-активностью;
– не нужно проводить регенерацию этого самого жидкометаллического теплоносителя;
– не нужно круглосуточно нести вахту на пульте ГЭУ и держать работающим реактор;
– можно добраться до любого механизма для его обслуживания без боязни сгореть;
– не будет такого качества прямоточной арматуры;
– будут герметичны главные паропроводы.
Я не против АПЛ пр.705 (705К), на которую, кстати, я потратил восемь лучших лет своей жизни, если:
– подшипники электродвигателей будут вырабатывать установленный для них ресурс;
– системы автоматики не будут работать по календарному сроку;
– в них не будет использоваться ядовитое, горючее масло БЗВ;
– водяные подшипники автономных турбогенераторов не будут выходить из строя через 500 часов, вместо 6000 по условиям;
– рефрижераторные установки будут работать всю автономность похода;
ПЛ может войти в любую ВМБ и вывести ГЭУ из действия;
– на ПЛ перестанут кормить личный состав консервами;
– на ПЛ можно будет в базе оставлять личный состав дежурно-вахтенной службы в количестве 8-9 человек.
Спасибо тому, кто ограничил серию этих АПЛ шестью единицами, а не заказал 60, как говорилось сначала. Весь ВМФ Советского Союза был бы повязан этим проектом, да и государство от этого богаче бы не стало.
Письменные отчёты о всех недостатках АПЛ пр.705 (705К) и трудностях их освоения я ежегодно отправлял во все заинтересованные адреса. А в 1978, 1979 и 1980 гг. лично делал доклады в Министерстве среднего машиностроения на совещаниях всех заинтересованных сторон, которые проводил президент Академии наук СССР А.П.Александров. И в этих докладах указывалось всё то (и более того), что изложено в этих записках.
К моему счастью, в состав 6-й ДиПЛ входили не только АПЛ пр.705, ПКЗ, СКР и прочие котельные, «паровые шланги», но и нормальные корабли. В конце 1984 г. в состав дивизии была принята от промышленности К-278 пр.685 (шифр проекта «Плавник», позднее корабль получил наименование «Комсомолец»). Мне довелось участвовать во всех испытаниях этого уникального корабля, и я всегда испытывал удовлетворение, удивление и некоторую долю зависти, когда во время приготовлений ПЛ к выходу в море, на вводах и выводах ГЭУ, на переменных режимах в море вся техника работала в требуемом режиме, управлялась автоматически без сбоев систем автоматики. Я невольно сравнивал этот проект с относительно новыми АПЛ пр.705 (705К) и достойно послужившими АПЛ пр.671РТ и 671РТМ.
Годом позже в состав дивизии была принята от промышленности К-239 пр.945 (шифр проекта «Барракуда»). Командир ПЛ – капитан 1 ранга М.Ю.Кузнецов, командир БЧ-5 – капитан 2 ранга А.К.Замета. Лодка была спроектирована ЦКБ «Лазурит», построена на «Красном Сормово» в Горьком и относилась к кораблям 3-го поколения. Результаты испытаний, последующие выходы ПЛ в море, обслуживание ПЛ в базе показали, что качество постройки, отладка технических средств и систем автоматики на этой ПЛ ниже, чем на К-278 пр.685.
Возможно, некоторые читатели воспримут это сравнение болезненно. Но факт, что на К-278 отказов со стороны техники и вооружения было значительно меньше, чем на АПЛ пр.705, 705К, 671РТ, 671РТМ, 945, входивших в состав 6-й ДиПЛ, является непреложным.
В состав 6-й ДиПЛ входили АПЛ пр.671РТ и 671РТМ разных годов постройки, в основном первые корпуса серий. Это были «старые добрые» ПЛ с отработанной техникой, налаженной системой подготовки экипажей, опытным офицерским составом. Несмотря на возраст отдельных лодок, экипажи успешно решали в море поставленные перед ними задачи. Подводные лодки этих проектов проложили дорогу АПЛ со стратегическим оружием подо льды Арктики. Офицерский состав АПЛ пр.671РТ и 671РТМ имел большой опыт подлёдного плавания. Получал он его непросто, наставив себе много «шишек» и вмятин на ограждении рубок и лёгких корпусов.
В Ленинграде
Мысли о перемене места службы стали всё настойчивее появляться у меня с 1983 г. Причина была естественная – годы. Мне шел 46 год, работоспособность стала падать, я начал уставать. Обратился с просьбой о переводе к командиру дивизии В.Я.Волкову он согласился, но отложил перевод на осень. А осенью он ушёл в ВАГШ им. К.Е.Ворошилова, в дивизию пришёл О.М.Фалеев, но об этом он со мной даже говорить не стал.
Однако в беседе с Л.Б.Никитиным он заговорил о возможном моём назначении на должность начальника ЭМС флотилии после его ухода. Такое же предложение я получил и от Е.Д.Чернова. Но прошёл 1983 г., наступил 1984 г., а всё оставалось по-прежнему. Сам я понимал, что вряд ли состоится моё назначение на должность начальника ЭМС флотилии, поскольку у меня не было академического образования.
В 1984 г. во флотилию прибыл начальник кадров ВМФ. Я попросился на приём к нему с одним вопросом:
– Есть ли какие-нибудь перспективы у меня по службе ?.
– Я не знаю, что с вами, «неучами», делать? Иванов, Кизим, Долгов – одни «неучи», – откровенно заявил он мне.
Капитан 1 ранга А.Н.Иванов и капитан 1 ранга В.И.Кизим были начальниками ЭМС 11-й и 3-й дивизий соответственно и также, как и я, не имели академического образования.
– Спасибо, товарищ вице-адмирал! Вопросов больше нет, – сказал я и понял, что переводом надо заниматься самому.
В марте 1984 г. командующий флотилией вице-адмирал Е.Д.Чернов официально предложил мне должность начальника тыла флотилии, в то время это была должность контр-адмирала. Я посчитал это почти оскорблением и отказался.
– С вами, товарищ Долгов, всё ясно! – ответил Чернов на мой отказ. Очень он не любил, если с ним не соглашались или отказывались от его предложений.
В конце 1984 г., когда я был в отпуске в Ленинграде, мне позвонил капитан 1 ранга Н.Я.Щербина и сообщил, что Е.А.Томко (он стал к тому времени начальником ВВМУПП им. Ленинского комсомола) ищет кандидата на должность начальника кафедры теории, устройства и живучести ПЛ (ТУЖУПЛ).
– Сходи к нему. Ты его знаешь, он тебя тоже, – закончил Щербина.
Я встретился с контр-адмиралом Е.А.Томко и высказал желание занять должность начальника кафедры. Он согласился, задав всего один вопрос:
«Отпустят тебя?».
Я ответил, что Фалеев будет против, на что он сказал: «Давай бороться!»
Побороться пришлось. В июне 1985 г. пришёл приказ о моём назначении на должность начальника кафедры теории, устройства и живучести ПЛ ВВМУПП им. Ленинского комсомола. Командующий флотилией, поздравив с назначением, сказал, что дела в дивизии я сдам после глубоководных испытаний К-278.
Прибыл в гарнизон служить мой сын Андрей, окончивший ВВМИУ им. Ф.Э.Дзержинского. Своё служебное положение я использовал для того, чтобы его назначили командиром турбинной группы на АПЛ пр.949, и оставил ему тетрадь, где изложил, что, как, когда и где делать. Тетрадь он принял, а вот против должности возражал, считая это давлением с моей стороны.
В августе я принял дела начальника кафедры. На кафедре на должностях доцентов работали бывшие начальники этой кафедры: Т.П.Ефимов (руководил кафедрой 8 лет), А.И.Жаров (руководил кафедрой последние 10 лет). Почти все офицеры кафедры кандидаты наук, а я «неуч». Так что первый семестр я изучал обстановку, привыкал к новому для меня роду деятельности. Скажу честно, очень хотелось назад, на Север, в дивизию, даже служба на АПЛ пр.705 (705К) не казалась такой уж тяжелой.
Обстановка на кафедре мне понравилась. Я благодарен за понимание и помощь коллективу кафедры, и особо Анатолию Ивановичу Жарову за поддержку и обучение новой для меня деятельности. Раздавались сетования на то, что «курсант пошел не тот», «учиться не хотят», что «двойки ставить нельзя». На первой экзаменационной сессии я уяснил, что преподаватели кафедры избегают ставить неудовлетворительные оценки тем курсантам, которые их явно заслужили. С этим я был принципиально не согласен. Я стремился повысить требовательность к знаниям курсантов по дисциплине кафедры, изменил методику проведения практических занятий по управлению ПЛ и борьбе за живучесть.
Суть изменений была очень проста. Курсанты 2 и 3-го курсов на практических занятиях выступали в роли командиров отсеков, а курсанты 4-го и 5-го курсов – в роли вахтенных офицеров. Для реализации этого я разработал планы отсечных и корабельных учений для каждого изучаемого проекта ПЛ. Роль личного состава отсеков выполнял инструкторский состав кафедры. Пришлось учить инструкторов. Возросла нагрузка на преподавателя и инструкторов. После работы на тренажёрах в течение 2 часов преподаватель и инструкторы были мокрыми от пота и уставали изрядно. Вначале роптали, а потом всем это даже понравилось.
Курсантам стали интересны эти занятия, на которых выявлялось, кто чего стоит. Оценки их подготовленности были очевидны, и двойки не оспаривались никем. Сведения, что на кафедре ТУЖУПЛ «издеваются» над курсантами, дошли и до начальника училища.
Контр-адмирал Е.А.Томко посетил все наши практические занятия, был от них в восторге, даже сам принял в них участие и на одном из совещаний профессорско-преподавательского состава заявил буквально следующее:
«Только на кафедре живучести из курсантов делают подводников».
Это заявление сняло все вопросы по оценкам на экзаменах. Дисциплину кафедры зауважали. Правда, раздавались голоса, что в училище теперь курсанты учат только ТУЖУПЛ. Но это мелочи. Выявились курсанты, которые получали на экзаменах настоящие отличные оценки. С документом «Руководство по борьбе за живучесть ПЛ» сложилась, прямо скажу, критическая ситуация. Все курсанты пожелали его иметь в личном пользовании. Исчезли бесследно все экземпляры из библиотеки, книжку переписывали, покупали. Пришлось заказывать 200 экземпляров руководства в довольствующих органах ВМФ.
Мне пришлось проводить проверку родственной кафедры ВВМИУ им. Ф.Э.Дзержинского. Естественно, я сравнивал подготовку их курсантов с нашими. И по таким вопросам, как борьба за живучесть, сравнение было не в пользу дзержинцев.
Менялся состав преподавателей на кафедре. Пришли на смену командиры БЧ-5 с АПЛ. Я считал и считаю сейчас, что будущего вахтенного офицера, будущего командира ПЛ может должным образом научить только командир БЧ-5 с соответствующим опытом плавания.
Такие офицеры, как капитан 2 ранга В.С.Волков, В.П.Андронов, А.И.Дёгтев, В.В.Пещериков, АИ.Сотниченко, бывшие командиры БЧ-5 ПЛ, своим опытом флотской службы внесли достойный вклад в обучение и подготовку будущих командиров кораблей.
Всё в жизни имеет начало и конец. Подошёл и мой предельный срок службы на флоте. В 1991 г. я уволился в запас. Оглядываясь назад, я считаю, что мне в жизни повезло. Женился по любви, о чём никогда не жалел, и благодарен своей верной и заботливой Евгении Николаевне за то, что она такая, какая есть, за то, что она стойко и мужественно переносила мою увлечённость службой, что она вынесла на своих плечах воспитание наших детей. Отличные дети. Каждый со своей судьбой, любящие и достойные люди.
Я благодарен судьбе, что она свела меня с Е.Д.Черновым, А.В.Нестеровым, Н.Н.Думенским, А.Н.Ивановым, В.Л.Зарембовским, Л.Б.Никитиным, Л.Г.Здесенко, А.М.Евдокименко, Е.А.Томко, В.Я.Волковым, каждый из которых что-то мне добавил, чему-то научил, что-то помог решить.
Я благодарен судьбе, что мне выпала честь с удовольствием служить с такими людьми, как П.М.Маргулис, В.Т.Прусаков, А.Н.Веденичев, А.С.Богатырёв, М.Ю.Кузнецов, С.В.Топчиев, В.П.Мухин, Л.И.Жданов, О.М.Фалеев.
Выражаю свою искреннюю признательность и уважение командирам ПЛ (всегда им завидовал, тем более что в нашем флоте было не принято назначать командирами кораблей специалистов с электромеханическим образованием), с которыми мне посчастливилось служить и выходить в море: Ю.А.Печёнкину, Е.И.Ильину, В.В.Лащенкову, С.И.Русакову, Н.М.Агееву, Я.М.Ананину, В.С.Андреенко, Г.Д.Баранову, С.К.Басову, С.А.Близнюку, А.П.Бойко, В.Т.Булгакову, АВ.Горбунову, Б.Г.Гордову, В.В.Гринкевичу, А.Ф.Загрядскому, Б.Г.Коляде, В.В.Кузнецову, А.В.Кузьмину, С.В.Кулакову, Н.И.Мазину, А.А.Муравьеву, В.И.Рогожину, А.А.Семину, В.В.Ушакову.
Низко кланяюсь командирам БЧ-5 ПЛ за их самоотверженность, преданность, за их трудолюбие и профессионализм, за их глубочайшее чувство долга, с которым они выполняли свой тяжёлый ратный труд. С удовольствием называю фамилии командиров БЧ-5: В.Л.Додзина, И.В.Самарского, В.П.Андронова, В.С.Дыбина, А.П.Полуева, В.Н.Годунова, А.С.Ерохина, Н.Г.Якименко, Л.К.Жука, Б.Н.Крошкина, Д.И.Малыхина, В.М.Новикова, М.В.Петровского, А.Н.Литвинюка, Б.М.Чернова, А.К.Заметы, В.В.Савенкова.
Всё вышеизложенное написано мной по памяти, без использования документальных источников. В меру своих сил и возможностей я старался не исказить события и факты, излагал происшедшее так, как это отпечаталось в моей памяти, и заранее приношу свои извинения за возможные неточности.
