Вскормлённые с копья

Обзор выпуска 1953 года. Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 140.

24.11.201104:2424.11.2011 04:24:49

На основе работ Л. Димента «Дети Большого Подсолнуха», «Наш 3 взвод» и др.; страница Юрия Курако из 2-х-томника «Мои одноклассники». А так же с добавлениями редакции и заключительной проработкой Л.Диментом.

Л. Димент – ВЕРНИСАЖ СЛОВЕСНЫХ ПОРТРЕТОВ «ПОМНЮ ВАШИ ЛИЦА»

В сквере на Плеханова после рентгена. Сентябрь 1948 г. Первые дни в Тбилиси. Мы, новобранцы 5 роты (6 класс), пока ещё «кандидаты». Ленточки без надписи, погончиков нет. Сидят: Василий Драчнев, Василий Дакин, Геннадий Власов, Сергей Катющенко (позже – Демченко), Геннадий Галь, Валерий Третьяков, Июлий Теплюк. 2 ряд: Владимир Палей, Руслан Тотров, Владимир Горбатов, старшина Ефимочкин, Николай Кучумов, Анатолий Федин, Павел Аникеенко. Стоят: Константин Комаров, Игорь Шишкин, Владимир Киселёв, Александр Смирнов, Борис Йофа, Герман Семёнушкин, Лев Горьков.
В 1953 году училище закончило более 100 выпускников. Кроме набранных в обычном порядке, в роту были включены воспитанники расформированного Саратовского военно-морского подготовительного училища. Как обычно, представляем по возможности все, чем располагаем на сегодняшний день. Наиболее полно будет представлен третий взвод, - заслуга нахимовца Димента Леонида Давидовича, за что ему наша искренняя благодарность.

Аникеенко Павел Константинович. - МЫ РОСЛИ ВМЕСТЕ. Л.Димент.

Павел Константинович Аникеенко из Пензы. Вечный отличник, тихий, спокойный, контактный, уравновешенный и неторопливый. «Медленно поспешал». Истинно правильный, дисциплинированный, светлая душа. Но, в моих, не одарённых мудростью, глазах он больше ничем особенно не отличался. Или я его просто плохо знал.

Бекешев Виталий Тимофеевич. - МЫ РОСЛИ ВМЕСТЕ. Л.Димент.

Виталий Тимофеевич Бекешев. 1935 года рождения, из Ленинграда. Резкий во всём. Отличный бегун, спринтер. Только он в нашем третьем взводе был быстрее меня. Он же, когда мы стали бороться на перемене, умело бросил меня через голову в падении на спину. Видно, его питерский двор был спортивен. Я с ним, как и с Габкой больше не боролся. Азы спорта помогли ему оставить вторым меня, лидировавшего в забеге на 3000 м. Он, дыша мне в затылок всю дистанцию, выскочил на финише. Смеясь, объяснил мой тактический промах. К сожалению, больше состязаться нам не довелось. Он не уклонялся от шалостей. Мог быть и без тормозов. При том, не был кампанейским. «Одинокий волк». В учёбе без провалов. Весной 1951 года в Москве, при подготовке к параду, нас пригласили на бал в интернат Министерства иностранных дел. Я, отрабатывая очередное наказание, туда не попал. Друзья восхищённо рассказывали об этом вечере. Помню фото девушки с дивными глазами. Кто её показывал? Виталька? Не помню. Помню лишь, что не поверил его рассказу о том, что он долго потом гулял с дочерью композитора Зива. Похоже на автомобиль «ЗИС», «ЗИМ». Каково? Необычная фамилия навевала подозрение на выдумку. Впрочем, Витька не отличался сочинительством.

Но поверил ему я лишь лет десять назад, узнав о существовании такого композитора (Зив Михаил Павлович). Интересно – было ли продолжение этого знакомства? Классе в седьмом, от случайного удара в глаз, он стал первым у нас близоруким – кандидатом в ВИТУ. Я им, как и Аликом Проценко, Эдиком Этмишевым (с которыми был в дружеских отношениях) восхищался за спринтерскую мобильность. Самыми быстрыми в нашей роте помню «остроугольного» Карякина и «незаострённого» отличника Погорского. Оба из первого взвода..

Беспрозванных Ярослав Алексеевич. - МЫ РОСЛИ ВМЕСТЕ. Л.Димент.

Ярослав Алексеевич Беспрозванных («БЯША). Из Ленинграда. Высокий, стройный, спокойный, уравновешенный, ровный во всём. В меру контактный. Естественно, и дружил больше с не шебутными, с себе подобными. В 1990-х годах я узнал, что, он, частенько бывая в Москве, всегда навещал Гену Зверева, добровольно ушёдшего из ТНВМУ.

Богаченко Сергей Иванович. - МЫ РОСЛИ ВМЕСТЕ. Л.Димент.

Сергей Иванович Богаченко. Интеллигентный, контактный, хороший ученик, хороший друг. Чтоб он положительно повлиял на меня, однажды нас посадили за одну парту. Уйдя в отставку, был парторгом завода в Тбилиси. В 1974 году на юбилее ТНВМУ я побывал у него в гостях. Жена и двое детей. Замечательная семья приветливо приняла меня. Мы переписывались. После развала СССР, связь с ним прервалась. Соседи на мои письма коротко ответили, что он и семья выбыли, а их адрес - утрачен. Если кому-либо о нём что-то известно, прошу сообщить.

Указ Президента РФ от 10 января 2003 г. N 17 "О приеме в гражданство Российской Федерации" (Официальный текст документа с изменения и дополнениями по состоянию на 25 сентября 2006 года)
14. Богаченко Сергей Иванович, родившийся в 1936 году в Дагестане, проживающий в Грузии.

Васильев Роберт Павлович. - МЫ РОСЛИ ВМЕСТЕ. Л.Димент.

Роберт Иванович Васильев. Из Ленинграда. Флегматичный, ровный во всём, спокойный, дисциплинированный. Не конфликтный, в меру контактный, но пассивный, хоть изредка и мог громко возмутиться. В моей памяти он остался усердным, без особых слабостей, учеником. Любил играть в домино, шахматы и т.д.

Власов Геннадий Иванович (1-й взвод роты выпуска 1953г.)

Требуется проверка, является ли капитан 1 ранга Власов Геннадий Иванович - командир БПК "Адмирал Макаров" в 1977-1978 гг. (ранее в 1975-1978 гг. - старпом, потом начальник штаба 120 бригады а затем и ее командир) - тбилисским нахимовцем 1953 года выпуска.
В дальнейшем доцент Г.И.Власов работал на кафедре тактики надводных кораблей Военно-морской академии им. Н.Г. Кузнецова, ему было присвоено звание Почетный работник высшего профессионального образования.
Кто может добавить что-то о нём?

Габидов Рафаил. - МЫ РОСЛИ ВМЕСТЕ. Л.Димент.

Габка, он же Рафка. Из Баку. Сентябрь 1948 года. Первый урок физкультуры на плацу под командой лейтенанта Макарова. Возле краснокирпичного брандмауэра шест, канат и лесенка. Надо подняться вверх и спуститься. Нахимовцы нового набора 12-13-летние дистрофики. Половина – блокадники. Да и остальные «откормлены» войной. Один за другим бессильно повисают на высоте двух метров, корчатся, дрыгают ногами. Некоторые долезают до верха с помощью ног и спускаются с видом победителей. «Следующий!» - командует Макаров.

Капитан, затем майор Иван Митрофанович Макаров, преподаватель физкультуры и спорта в 1948-1954 гг.

Продолжение следует.

Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович

Вскормлённые с копья

24.11.201104:2424.11.2011 04:24:49

Просмотров:12439 Комментариев:0 0

Мы выбрали море: Воспоминания командиров и учеников Московской военно-морской спецшколы / Сост. Т.Н.Байдаков.— М.: Моск. рабочий, 1990. Часть 15.

Вскормлённые с копья

23.11.201106:5923.11.2011 06:59:55

Эшелон следовал через Москву, и я смог повидаться с родителями. Счастью их не было конца. А через день мы уже прибыли под Великие Луки.
После переформирования наша, теперь 11-я гвардейская бригада в начале мая 1943 года, заняв оборону севернее Великих Лук, ликвидировала местный прорыв немцев и восстановила контакт с соседней дивизией.
Не один раз я участвовал в разведке боевых позиций противника. Однажды встретились неожиданно с немецкой разведгруппой. На несколько секунд обе стороны замерли, потом началась бешеная перестрелка. Наша группа быстро рассредоточилась, чтобы охватить врага с флангов, но немцам удалось от нас оторваться.
Главным событием лета 1943 года явился разгром немцев под Курском. Наступления ждали с нетерпением. Но начали его только в ноябре 1943 года. Под городом Невель в ночь с 6 на 7 ноября мы вошли в прорыв немецкой обороны, продолжая движение на север. Бой за село Большое Таланкино наш батальон вел при поддержке танков: мы бежали рядом, стреляя из автоматов. В метре от меня громко тарахтели гусеницы танка и оглушительно стреляла его пушка, но здорово было наступать в такой компании!

В январе 1944 года, получив новую боевую технику, наступление мы продолжили по направлению к городу Пустошка. Прорвав фронт, с ожесточенными боями стали продвигаться вперед. В ходе этих кровопролитных боев в батальоне оставалось людей иногда меньше, чем в роте. Пополнение получали на марше, и с каждым новым бойцом я, как комсорг батальона, старался сразу увидеться, поговорить, подбодрить его.
Начался март. Морозы сменялись оттепелями и снова морозами. В один из мглистых, дождливых дней шел бой за небольшой поселок. Ползли по жидкой грязи, стараясь обойти немцев с фланга. Вечером выбили противника из поселка и заняли оборону. Я нашел окопчик, пристроился в нем и тут же заснул.
Ночью проснулся от того, что сидел в жидкой грязи — шел дождь, со стенок окопа текла глина. Шапка, полушубок и валенки промокли насквозь. Деться было некуда, очень хотелось спать, и я, надев от дождя на голову каску, снова уснул.
К утру ударил мороз. С трудом удалось выбраться из окопа: все стало ледяным — полушубок, шапка, валенки; рукав полушубка лопнул, когда я его отрывал от стенки окопа. Обогрелся у разведенного костра, но еще долго чувствовал ледяной холод.
В апреле наступление продолжалось севернее Новоржева. Ожесточенные, упорные бои шли до конца месяца. В одном населенном пункте, выбив немцев из их окопов, наш батальон несколько раз ходил в атаку, но безрезультатно. Атаковали после артподготовки и немцы, но также успеха не имели. За день боя наши окопы заваливало землей от разрывов снарядов и мин; ночью приходилось их откапывать. А бойцам ведь нужно отдохнуть, подготовиться к завтрашнему бою, необходимо еще вынести раненых, которых не смогли эвакуировать днем.

СТАРАЯ РУССА. Оккупирован 9 августа 1941 г. Освобожден 18 февраля 1944 г. войсками 2 Прибалтийского фронта в ходе Старорусско-Новоржевской операции.

К концу апреля район боевых действий представлял ужасную картину: в щепы разодранные деревья, истерзанная земля, трупы лошадей, разбитая техника. Людей в батальоне осталось всего два десятка! Не уцелела даже кухня. Грязные, прокопченные, оборванные, еще не остывшие от боев, мы были отведены на переформирование. Я был награжден орденом Красной Звезды.
В середине мая пришел приказ о возвращении курсантов в военно-морские училища, и меня откомандировали для продолжения учебы.

В.Карев. ОТРАЖЕНИЕ ШТУРМА

После окончания Московской спецшколы меня направили в Черноморское училище. Заниматься в нем пришлось недолго: в начале ноября 1941 года училище расформировали, и я, с группой курсантов, был откомандирован в 79-ю морскую стрелковую бригаду, в Новороссийск. Бригада готовилась к участию в Керченско-Феодосийской десантной операции, но в связи с резким ухудшением обстановки под Севастополем получила новую задачу — срочно перебазироваться в Севастополь.

Шли на кораблях Черноморского флота: наше подразделение — на теплоходе «Абхазия», в сопровождении базового тральщика. К счастью, ночью, во время перехода, были низкая облачность, дождь, туман (но и сильнейший шторм). До Севастополя дошли благополучно; вошли в Северную бухту 22 декабря 1941 года.
Быстро выгружаемся; на Корабельной стороне все разбито, кругом исковерканное железо, горы орудийных гильз. На Малаховом кургане видим многочисленные каменные намогильные плиты — память о славе наших предков. Сколько же эта земля впитала в себя русской крови?!
Рядом — остовы домов. Нас встречают оставшиеся в живых люди; фронт и тыл здесь слились воедино.
За Малаховым курганом сворачиваем к берегу бухты. К высокому обрыву прижались эсминцы. Вдоль берега — ряды больших дымовых шашек. Вскоре их поджигают: на город налетели «юнкерсы». Бухта быстро затягивается дымом, в просветы видны черные силуэты вражеских самолетов. Начали бить десятки наших зенитных орудий. Грохот от взрывов бомб сливается с грохотом орудийных выстрелов. Такого мы еще не видели и не слышали. Жуткая, необычная картина!
Мы ускоряем шаг, проходим электростанцию и теперь уже слышим сам фронт: выстрелы орудий, трескотню пулеметов. По мосту переходим Черную речку. Вот мы и отрезаны от нашего прошлого и вступили в зону, где хозяйка — смерть. Здесь иные законы, иные сроки жизни, ее смысл.
Двигаемся вдоль Симферопольского шоссе. Оно обстреливается. Навстречу нам, по шоссе — непрерывный поток раненых. Идут сами, едут в машинах, повозках. Запомнился один раненый матрос. Вместо руки у него кровавые лохмотья, весь залит кровью, и за ним тянется кровавый след...
Подошли к передовой. В кустах оглушительно стреляет тяжелая гаубичная батарея. Делаем привал; выбрасываем все лишнее. Кругом взрывы мин и снарядов, свистят пули.
Наша бригада должна была сменить оборонявшую здесь высоты морскую пехоту. Но она понесла такие потери, что мы просто не нашли, кого сменять. Фронт держала артиллерия и отдельные группы бойцов с пулеметами.

В.М.Карев

Наш взвод связи (2-го батальона) занимает какую-то небольшую высотку. Беспрерывно с отвратительным треском рвутся мины, часто бомбят «юнкерсы». Земля дрожит, взрывы сотрясают все вокруг. Громадные черные массы земли и пыли, поднявшись высоко, стоят неподвижно, потом медленно оседают, и опять все сначала. Немцы пунктуальны и начинают воевать с 8 часов утра. Сначала на нас обрушивается сильный артиллерийский и минометный огонь. А у нас нет не только блиндажей и землянок, но даже траншей: в крымскую землю глубоко не закопаешься. В результате несем большие потери. Затем следуют атаки фашистских танков и пехоты. Для их отражения у нас нет противотанковых ружей и гранат, мало противотанковых пушек, минометов и автоматов. Спасают пулеметы и зенитные батареи, стреляющие прямой наводкой.
Нашему взводу приходится еще оборонять свою высотку, спим по 1-3 часа в сутки. Утром занимаем круговую оборону, тылом к шоссе, и отбиваемся. Погода испортилась: днем идут дожди, мы промокаем насквозь, а ночью — небольшой морозец, и мы быстро коченеем.
Днем обстрел настолько методичен, что все к нему быстро привыкают и воспринимают его как нечто обычное, занимаясь своими делами. Приезжает кухня, и мы спешим к ней с котелками, не обращая внимания на разрывы.
Взрывы мин и снарядов часто нарушают связь. После очередного восстановления линии проходит минут 20-30, а то и пять, и снова нужно под огнем искать обрыв. Из моего отделения скоро осталась половина бойцов. Они и обороняют нашу высотку, а я ползаю, соединяю провода: это у меня получается быстрее и лучше. Иногда приходится долго (особенно ночью) искать оборванный конец, отброшенный взрывом далеко в сторону.
Выкопали с товарищем на двоих неглубокий (до камня) окоп. От дождя в нем скапливается вода, поэтому набросали на дно веток. По звуку научились определять, где падает снаряд или мина, однако желания реагировать на них часто не было...

Город - герой Севастополь 1941-1945

Утром, как обычно — немецкая артподготовка, на бреющем полете нас атаковали «мессершмитты». Затем последовали одна за другой атаки фрицев. Бой сразу принял жестокий характер. Справа нас стали обходить фашистские танки. Потери у нас были очень большие.
На высотке из нашего взвода осталось в живых человек десять и чуть ниже нас еще пулеметный расчет, который в основном и отбивал немецкие атаки. Но вскоре и он замолк.
Фашисты полезли снова. Я выпустил весь диск своего ручного пулемета, товарищи стреляли из винтовок. Атаку отбили, но что делать дальше? Патронов у нас почти не осталось. Отошли к шоссе. Заняли оборону в противотанковом рву. Подобрали кое-какое оружие. К нам стали подходить группы матросов и красноармейцев из других рот. Передохнув, решили отбить у немцев свои позиции.
По команде одного из оставшихся в живых командиров бросились на фрицев. По нашей цепи сразу начал бить немецкий пулемет. Падает бегущий передо мной матрос, роняя самозарядную винтовку. На ходу хватаю ее (бросив свою без патронов), передергиваю затвор. Кричу двум пехотинцам, чтобы помогли матросу. Бегу к своей высотке...
В самый критический момент подошло свежее подразделение. Смяли мы фрицев! В итоге позиции, которые обороняли наши роты, мы отбили.
Ночь прошла относительно спокойно. Утром немцы начали снова нас обстреливать, а потом пошли в наступление. Атаки фашистов и наши контратаки следовали одна за другой. От нашего взвода осталось уже человек пять. Кругом рвутся мины, снаряды.
Взрывы все ближе и ближе ко мне. Вот грохот рядом, за спиной. Меня отбросило на несколько метров и оглушило. Когда опомнился, почувствовал, что отвоевался: что-то горячее в спине, она немеет. Страха нет. Потрогал ноги — вроде целы. Пытаюсь подняться, но падаю. Наконец, удержался на ногах и пошел к своей высотке. Успел сделать всего несколько шагов, как сзади новый взрыв и меня опять бросает в сторону. Когда очнулся, почувствовал, что ноги совсем вышли из строя, в голове — звон. Пополз; увидев своего бойца, попросил помочь. Кое-как добрались до зенитчиков около нашей высотки. Вид у меня, наверное, был ужасный: весь в грязи и крови.
Меня наскоро перевязали, и мы с одним из раненых матросов стали добираться в тыл. Едва добрели до перевязочного пункта, около которого собралось много раненых. Рядом прошло пополнение: в их глазах ужас и какое-то изумление от всего, что они видят.

Памятник воинам 8-ой бригады морской пехоты

Когда меня стали заново перевязывать, начал терять сознание. Помню только, как нас затаскивали в автобус и как он поехал. Сполз от тряски с сиденья, все тело очень болело и ныло.
В городе — на Максимовой даче, куда свозили раненых,— меня обмыли, дали выпить два стакана вина и стали оперировать. Держали человек пять. Когда резали спину — можно было терпеть, но когда хирург начал извлекать осколки из позвоночника, я взвыл от невыносимой боли. Еще два осколка извлекли из ноги и руки.
Очнулся на койке в палате. Лежу недвижимый. Боль адская, особенно в спине. Рядом кто-то хрипит. Скосил глаза — матрос, который упал передо мной в атаке. Вот живучий! Ведь несколько пуль получил в грудь!
Через несколько дней в Севастополь пришли корабли. Нас приготовили к эвакуации. На меня кое-как натянули тельняшку, суконку и теплые кальсоны, завернули в шерстяное одеяло.
Привезли в Южную бухту. Там столпотворение: сотни машин доставили раненых. Вечерние сумерки, мороз. Помогать нам было уже некому. Легкораненые тащили тех, кто, как и я, не мог идти сам. Добрались кое-как до стенки. На катера, которые подошли, ползти не решился: слишком много народу садилось.
Лежу, чувствую, что замерзаю. Наконец, подошла большая железная баржа. Не помню, как вполз на ее палубу.
Баржа идет к линкору «Парижская коммуна». Грохочут его орудия главного калибра, огненные вспышки разрезают темноту. Подошли к борту. Перетащили меня два матроса и положили в коридоре, на броневой палубе. Чистота, свет, тепло — рай! В коридоре таких, как я,— десятки. Принесли нам матрасы, одеяла, накормили обедом.
...Прощай, Севастополь!
После лечения в госпитале я был направлен в Волжскую военную флотилию, а из нее в 1943 году в Каспийское училище. После его окончания служил на тральщике в Краснознаменном Балтийском флоте.

О.Дыков. В КЕРЧЕНСКО-ФЕОДОСИЙСКОЙ ОПЕРАЦИИ

После выпускных экзаменов меня, как и В.Карева, направили в Черноморское училище. Курсантам первого курса присвоили звание «старшина 1-й статьи», и мы получили направление в войсковые части. Я — в 83-ю морскую стрелковую бригаду, формировавшуюся под Армавиром, в первый ее батальон.

О.В.Дыков

В конце декабря нашу бригаду направили в город Темрюк для участия в Керченско-Феодосийской десантной операции. Бригада переправлялась на Керченский полуостров кораблями Азовской военной флотилии. Задача нашего десанта состояла в том, чтобы перерезать железную дорогу Владиславовка-Керчь и отсечь немецкие войска, находящиеся в Керчи.
Наш батальон десантировался в ночь на 28 декабря в районе мыса Зюк. Покидая корабли, шли в темноте в холодной воде, руками и грудью ломая береговой лед. Каменистое дно было неровным, часто попадались острые выступы, большие камни опрокидывались под ногами. Каждый из нас нес на себе оружие, боезапас, снаряжение, а некоторые еще и ручные пулеметы. От холода сводило ноги. С силой набегающие волны окатывали нас ледяной водой. Неудивительно, что несколько человек захлебнулись.
На берегу обтерлись спиртом из своего НЗ, переоделись в сухое обмундирование. С рассветом двинулись на соединение с другими батальонами бригады, которые высадились раньше и должны были двигаться на Багерово.

Продолжение следует.

Вскормлённые с копья

23.11.201106:5923.11.2011 06:59:55

Просмотров:6777 Комментариев:0 0

«Мы хотели стать морскими офицерами. Пути и судьбы воспитанников второй роты военного набора». Часть 44.

Вскормлённые с копья

23.11.201106:4423.11.2011 06:44:55

Погруженный в себя, немного отрешенный, с поэтичной душой, Слава пользовался большим успехом у наших нахимовских девочек. Где-то его любовная лирика? Я хотел подготовить и издать сборник его стихов, но не удалось найти ничего. Родственники не смогли помочь. Остались только стихи морской нахимовской тематики.
Даже наша, в общем-то, нелёгкая шлюпочная практика на озере Суоло-Ярви в 1946-1947 году, вдохновила поэта на прекрасные для нас мальчишек стихи:

Ростислав Расс. ПЕРВАЯ ПРАКТИКА.

1947 г.

Нахимовцы. Фото А.Моклецова. - Смена №550, Апрель 1950 г.

В.М.Васильев вспоминает, что на первой морской практике в нахимовском училище в 1948 году наши руководители увидели в Славе Расс «морского волка» и доверили ему управление шхуной, стоять у штурвала. Важнейший для нас в жизни этап плавания на шхуне по Балтийскому морю вдохновил Славу на прекрасное стихотворение «Надежда»:

Ростислав Расс. «НАДЕЖДА».

1948 г.

«НАДЕЖДА». Наша первая нахимовская мечта (Архив А.П.Наумова, ЛНУ, выпуск 1949 года).

Эрик Ковалев, близкий друг Ростислава Расса, вспоминает, что в этот период Слава написал поэму «Рулевой Налетов» и ряд других стихов, из которых Эрику запомнились слова стихотворения из нашей нахимовской жизни на «Авроре»:

Нас ждет во льду недвижная «Аврора»
Угрюмых пушек ржавая броня,
Отсеки бортового коридора
И неизбежность завтрашнего дня.

В училище Фрунзе на первом курсе Слава написал наш гордый знаменитый марш фрунзаков-нахимовцев, прославивший нашу нахимовскую роту, так, как шагали мы под него на каждой вечерней прогулке по переулкам вокруг училища Фрунзе!

Марш фрунзаков-нахимовцев

Мы собрались во Фрунзе, друг,
Из стен нахимовских училищ.
Слыхали мы моторов стук,
И шхуны через шторм водили.

Нас воспитали так не зря
На всех преданьях флотской славы,
Чтоб жизнь свою отдать морям,
Прославить флот своей державы.

К стихотворению надо сделать примечание. Во второй строке указано: «Из стен нахимовских училищ..». К тому времени в училище Фрунзе были переведены воспитанники Ленинградского и Тбилисского Нахимовских училищ.

Такое спокойное море бывает очень редко. Вечер, солнце садится в дымку горизонта, лишь нос эсминца нарушает спокойствие этих вод. (Архив А.П.Наумова, ЛНУ, выпуск 1949 года)

Любовь к кораблям, которая к 3-му курсу училища Фрунзе вылилась у Ростислава в увлечение подводными лодками, привела к тому, что в 21 классе организовалась группа «подводников»: Р.Расс, Ю.Зеленцов, Э.Ковалев, Л.Крекшин. Им удалось добиться перевода для учебы на четвертом курсе в Первое Балтийское училище подводного плавания. В 1953 году Ростаслав закончил это училище. Назначение после окончания училища он получил на СФ на подводные лодки.
О том периоде плавания в книге Эрик Ковалев в книге Возвращенные бездной, написанной совместно с А.Саксеевым, приводит строки уже зрелого поэта-мариниста.

В качестве эпиграфа к главе "Атлантика 1969-1973".

Друг мой, вот в какую забрались даль мы,
- В линзах перископа зеленеют пальмы!
Участь наша чёртова. Трезвость сводит скулы,
А из рода женского лишь одни акулы...

Музей ЦНИИ "Гидроприбор", 2010 г. (фото В.Замятина и Е.Ерохина).

В качестве эпиграфа к главе . К сюжету "О стрельбе торпедами" главы "1952-1956. На Балтийском и Баренцевом морях".

...Огненные черти прячутся в торпеде,
Бронзовые кишки и мозги из меди... Как жаль, какой талант погиб...

История гибели помощника командира ПЛ «Б-69» – старшего лейтенанта Расс Ростислава, Баренцево море, 27 октября 1957 года. Владимир Селин, капитан 2-го ранга в отставке.

Впервые я познакомился с Ростиславом Расс, когда был назначен на ПЛ «Б-69». К этому времени он был помощником командира ПЛ. Лодка стояла в ремонте на СРЗ-35. После ремонта вернулась в Полярный. Начала отработку курсовых задач. По приказу командования лодку начали готовить к дальнему походу. Плавали много, так как сдавали все задачи, чтобы войти в 1-ю линию готовности. Лодку подготовили к дальнему походу, погрузили все, что надо и не надо, укомплектовали экипаж, назначали день отхода. Но получилось как всегда, поход отменили! Здесь я остановлюсь подробно. Команда была вся на борту лодки, лодка была подготовлен к бою и походу, вахта по готовности 2 стояла на местах, командир ходил по пирсу около тумбы с телефонами – ждал сигнала от оперативного дежурного Подводных Сил. Но «Добро» не было получено. Вместо этого на пирсе появилась комиссия штаба Северного Флота, проверила лодку на предмет готовности к дальнему походу и отменила выход. По какой причине не знаю.

Селин Владимир Терентьевич - автор сайта Советский подводник. Честь имею.

После этого мы заступили в так называемую готовность по флоту на месяц. Это значит: увольнения запрещены личному составу и офицерам. Все офицеры маялись дурью в каютах на береговой базе и пили казенный спирт, так называемое «шило», так как на Северном Флоте был установлен «сухой закон» – это было еще одно идиотство. И что еще интересно, квартиры офицеров были в 5 минутах хода от причалов, где стояли наши субмарины, а нас не отпускали домой! И вот в один из дней нас отправили в какой-то поход к Новой Земле, зачем не помню. Подошли к Новой Земле, выполнили задачу и повернули в сторону Гремихи (Иоканьги). Там должны были состояться торпедные стрельбы нашей бригады, почему там! Одному богу известно, да еще оперативному управлению Флота. За лето и осень 1957 года произошло два неприятных случая. Я на них остановлюсь более подробно, так как они в части касаются и меня лично. Первый случай: Я заступил на штурманскую вахту на переходе от Новой Земли к Гремихе. Вдруг в штурманскую рубку входит командир ПЛ капитан 2 ранга Очкас М.С. и спрашивает: «Когда будем в Гремихе?». Я ему ответил, что будем во столько-то. Он посмотрел на меня и говорит, что Турчинский (командир БЧ-1) назвал другое время прибытия в Гремиху. Вызвал Турчинского в штурманскую рубку. Проверили - я оказался прав. Что тут началось..., все ополчились на меня, особенно Турчинский, он был моим непосредственным начальником, да еще и однокашником по 1-у выпуску (дело в том, что меня в культ личности списали на флот и я целый год пропустил. На меня один из курсантов, бог ему судья, написал кляузу, потом меня вернули, но заставили сдавать экзамены за третий курс, а списали с 4-го курса перед госэкзаменами, и я еще раз повторил 4-й курс с третьим выпуском, а потом еще стажировка полгода, короче я отстал от своих однокашников ровно на два года). Я себя не считал виновным, так как меня спросили, я ответил. Вахту я принял с определенными координатами и от этой точки вел счисление, определялся по радиомаякам. А что командир БЧ-1 докладывал командиру, я не знал, да и мне до этого не было никакого дела. Я делал свое дело и отвечал за свою вахту.

Продолжение следует.

Вскормлённые с копья

23.11.201106:4423.11.2011 06:44:55

Просмотров:6281 Комментариев:0 0

Мы выбрали море: Воспоминания командиров и учеников Московской военно-морской спецшколы / Сост. Т.Н.Байдаков.— М.: Моск. рабочий, 1990. Часть 14.

Вскормлённые с копья

22.11.201105:2322.11.2011 05:23:36

Утром 20 июня наш батальон провел разведку боем и захватил первую траншею врага. Наша рота, преследуя его, вышла на берег Свири. Сколотили из бревен несколько плотов, спустили их на воду. Ширина реки составляла метров четыреста, течение быстрое. Стали переправляться, совершенно не зная, что нас ожидает на том берегу. Приготовились к худшему. Но оказалось, что противник в этом месте отступил. С ходу продолжили наступление.
В районе Святозера 30 июня освободили лагерь военнопленных.
К Сямозеру вышли 3 июля. Здесь противник в течение дня оказывал упорное сопротивление. Мы продвигались вперед с тяжелыми боями, теряя многих своих товарищей. В районе станции Лоймола застряли в болоте и вынуждены были перейти к обороне. Стояло жаркое сухое лето. Враг поджег лес, и огонь начал двигаться в нашу сторону. Задыхаясь в дыму, под пулями противника стали готовиться к контратаке.
С криками «ура!» и «полундра!» поднялись из своих неглубоких окопчиков, бросились вперед по задымленному лесу. Трудно было дышать, слезились глаза. Бежали почти вслепую. А здесь еще через минуту засвистели мины. Одна из них угодила в нашу цепь. Бежавшего рядом со мной бойца тяжело ранило в руку; с меня осколок сбил каску, а другой расщепил приклад автомата и царапнул по руке. Перевязав раненого, побежал вдогонку за ротой.
В последующие дни положение стабилизировалось. Однажды мы — двое старшин рот, возвращаясь из штаба батальона, попали неожиданно под огонь снайпера. Когда раздался выстрел, я мгновенно упал и укрылся за ближайшим валуном. Попытался осмотреться, но раздался новый выстрел, и на меня полетели осколки камня. Позвал старшину — не отзывается. Пришлось лежать до вечера, и только когда стемнело, мне удалось покинуть укрытие, отыскать убитого и донести его до расположения роты.

Закончилась Свирско-Петрозаводская операция победой. Нас перебросили в Заполярье. Здесь наша бригада совершила глубокий рейд в тыл противника. Каждый из нас нес груз 30—35 килограммов, состоящий из запаса патронов, гранат, мин и сухого пайка на 5 суток. Мы прошли по бездорожью в обход фланга обороны немцев около 70 километров. Шли днем и ночью с непродолжительными остановками по горной заболоченной тундре.
Утром 12 октября форсировали реку Печенга и атаковали аэродром Луостари; охрана с запозданием открыла огонь. Мы бежали мимо штабелей авиационных бомб, а рядом рвались мины. Что осталось бы от нас, если бы хоть одна из них попала в эти бомбы?.. Захватив аэродром, встретили свои части, наступающие с фронта.
Через несколько дней начали обходный марш-бросок с целью захвата никелевых рудников. Снова по горной тундре потянулись колонна за колонной бойцы нашей бригады. По крутым скалам карабкались наверх, вытягивали на веревках тяжелые минометы и горные пушки. Трудно воевать, но не менее трудно было нам и между боями.
Наступая, захватили немецкие склады, однако противник вскоре открыл сильный огонь и пошел в атаку. Пришлось отступать. Когда положение стало угрожающим, заместитель командира батальона по политчасти поднял всех оставшихся на КП в контратаку. Не раздумывая, я бросился за ним со своими товарищами, а за нами и другие бойцы. Немцы не выдержали, побежали. За этот бой меня представили к ордену Красной Звезды.
Последующие двое суток шло упорное сражение в районе поселка Никель. Преодолев минные поля, в ночь с 21 на 22 октября при свете пожаров мы ворвались в этот поселок. До утра шел ожесточенный бой, который закончился нашей победой.

Преследуя отступающего противника, бригада в конце октября форсировала пограничную реку и вступила на территорию Норвегии, где и закончились боевые операции на Севере.
В ноябре мне вручили орден Красной Звезды, а в конце декабря 1944 года по боевой характеристике приняли в члены ВКП(б).
В начале февраля 1945 года 127-й легкий горнострелковый корпус перебросили на 4-й Украинский фронт, в Польшу. От станции Кросно наш путь к фронту проходил через Краков, Освенцим, Висла-Велька и другие польские города. От города Павловице перешли в наступление; несколько недель вели жестокие бои.
Зайдя в тыл немцев, 30 апреля форсировали реку Одер и начали бой за чехословацкий город Моравска-Острава. Утром 1 мая он был полностью освобожден.
Празднично и весело чувствовали мы себя от одержанной крупной победы.
Затем наш корпус, снова сделав марш-бросок по горным тропам и дорогам, выбил немцев из городов Мистек и Нови-Йичин, а 9 мая стало известно о капитуляции фашистской Германии. Мы спускались с гор и наблюдали впереди себя и на параллельных дорогах стихийный салют из ракет и трассирующих пуль.
Бои в Чехословакии закончились 11 мая 1945 года. За участие в боях по освобождению города Моравска-Острава меня наградили вторым орденом Красной Звезды.
В июне 1945 года мы выступили в тысячекилометровый обратный путь на Родину. Под Львовом, в конце июля, бригаду расформировали, а меня и еще двух курсантов откомандировали в Ленинград для продолжения учебы.
Надо сказать, что все выпускники нашей спецшколы, кто остался жив и после ранений смог учиться в военно-морских учебных заведениях, возвратились в свои училища.

В.Чекрыгин. В СТАЛИНГРАДЕ

В.И.Чекрыгин

Во второй половине июля 1942 года нашу 66-ю бригаду, которая участвовала в боях на Карельском фронте, срочно перебазировали на юг страны.
Утром 27 июля заняли оборонительные рубежи у станицы Нижне-Чирская, и сразу наша рота попала в переделку. Поступила команда отходить, но выполнить ее мы не могли: немецкие танки с близкого расстояния вели пулеметно-пушечный огонь, а самолеты противника буквально не давали поднять головы, стреляли с бреющего полета. Спасли нас «катюши». Все изменилось в одно мгновение. Вой, грохот заполнили все пространство между землей и небом. Затем сразу воцарилась тишина, неожиданная, неправдоподобная: наступление немцев прекратилось.
К концу дня, уже в темноте, вышли к берегу Дона. Подходили другие подразделения. Бой приближался, и немцы повели огонь по понтонной переправе, через которую двигались наша техника и люди.
Вскоре наступила очередь моего взвода. Когда я уже бежал по настилу, вспыхнула осветительная ракета и огонь немецких пулеметов сосредоточился на выходе с моста. Затем снаряд попал в один из тягачей, стоящий перед въездом на мост, вспыхнул громадный факел. Люди с обоих концов переправы бросились к ее середине, где застряли в это время тягач с пушкой и танк. Мост затрещал. «Сейчас рухнет!» — пронеслось у меня в голове. Он рухнул, и я полетел с высоты 3—4 метров в воду между танком и пушкой, среди ломающихся щитов настила. Промелькнуло: «Только бы ни за что не зацепиться!» Танк и тягач с пушкой ушли под воду. Щиты ребром скользнули за ними и быстро всплыли, едва не задев меня.
Стало светать. В воде барахтались люди, плавали обломки моста, и все это несло быстрым течением реки туда, куда враг направил ураганный огонь. Пули чиркали рядом со мной, и я, уцепившись за обломки настила, старался чаще прятать голову под воду. Когда снял тяжелые ботинки и разделся, плыть стало легче. Дон в этом месте достаточно широкий, но многие смогли добраться до противоположного берега. Организовали оборону.
Поздно вечером 26 августа роту построили, и мы стали отходить от Дона. Наш марш продолжался несколько дней, днем и ночью. Я шел в полудреме и отупении под гнетом солдатской ноши и горячего солнца сталинградских степей, проклиная англичан-союзников: их узконосые, негнущиеся, с низким подъемом ботинки, выданные нам, растирали в кровь ноги. В голове стоял туман, в ушах — гул от неимоверной усталости и от взрывов снарядов: с левого фланга била немецкая артиллерия.
Наше отделение затерялось в общем потоке отступающих к Сталинграду частей и позже пристроилось в хвост колонны подразделения 112-й дивизии. Войдя в город, дивизия заняла оборону в районе завода «Красный Октябрь». Нашему отделению отвели место в 100—150 метрах от края откоса на высоком берегу Волги. Разместились по двое в отрытых нами окопчиках. Поочередно наблюдали, спали, ходили к кухне, когда она приезжала: два раза в день получали суп из ржаной муки и по 400 граммов хлеба.

Бои в районе завода "Красный Октябрь".

Вскоре начала действовать вражеская авиация.
С большой высоты бросали бомбы тяжелые бомбардировщики, ниже — «юнкерсы». Бомбили нас целый день, и мы едва успевали скрываться на дне своих окопов. Днем группы самолетов — до 30 машин, сделав несколько заходов, меняли друг друга. Иногда бомбежка продолжалась несколько часов подряд.
Немецкие самолеты разбомбили нефтехранилища у реки, и Волга пылала днем и ночью. Впечатление было ошеломляющее. Оглохшие от бомбежки, мы смотрели на это пожарище — море огня, которое, казалось, поглотило все и вся.
В день, когда началось общее наступление немецко-фашистских войск, на город обрушились артиллерия, танки и авиация противника. Бой шел весь день без перерыва. Мы потеряли счет времени. Казалось, не будет конца этому бесконечному крушению мира. Один взрыв был такой силы, что земля под ногами затряслась: около нас упала большая бомба. Образовалась воронка 6-7 метров глубиной и около 15 метров в диаметре. Вначале даже не сообразили, что было бы с нами, вырой мы свой окоп немного в сторону...
Опять пришлось отходить к северу, в район тракторного завода. В подвале большого дома разместился штаб дивизии, а нашему взводу поручили его охрану. Бои шли ежедневно с утра до ночи, не утихая ни на минуту. В отделении осталось всего пять человек.
Однажды с утра немцы начали прорыв в районе штаба дивизии. Оставшиеся в подвале штабные офицеры и мы — солдаты охраны — оказались отрезанными от своих подразделений. Организовали оборону дома, но фашисты ворвались на первый этаж. От взрыва гранаты я оглох, в голове шумело. Смотрю — вся шинель в крови. Начал себя ощупывать. Оказалось, осколок засел в кости подбородка и из него капала кровь.

Немцы в районе Сталинградского тракторного завода. 1942 г.

Ночью решили прорываться к своим. На первом этаже никого не было. В зареве пожара все казалось красным и колеблющимся. Выбрались наружу, растянулись цепочкой вдоль стены дома и по команде, с криками «ура!», стреляя из автоматов, бросились через расположение противника к берегу Волги. Фашисты опешили, и мы преодолели половину расстояния. Затем с флангов ударили немецкие пулеметы, и трассы пуль заструились вокруг нас. Несколько наших упало.
Подбежал к краю обрыва высокого берега реки и прыгнул вслед за другими в темноту. Перевернувшись несколько раз по спуску, упал на песок; рядом плескалась волжская вода.
Придя в себя, мы осмотрелись. Волга отсвечивала заревом пожаров, темноту разрывали осветительные ракеты и пулеметные трассы. Вверх по реке немцы вышли к самой воде. Ниже по течению находилась переправа, которая вела на остров; фрицы сидели на обрывистом берегу. Вода в реке была холодная — конец октября. Решили прорываться через переправу.
По одному стали подходить к мостику на бочках. Около берега переправа оказалась разбитой; чтобы забраться на настил, приходилось заходить по пояс в воду. Подошла моя очередь. Весь мокрый, я вылез из воды на доски настила и побежал. Под ногами было мягко и неровно. Потом сообразил, что по всему мостику лежали убитые — те, кто тоже еще, может быть, совсем недавно пытался перебраться на остров.
Когда добежал до середины переправы, неожиданно надо мной вспыхнула осветительная ракета. Упал и лежал рядом с убитыми не шевелясь. Немцы дали две-три пулеметные очереди, и все затихло; ракета догорела. Вскочив, я бросился к берегу. Вскоре переправились остальные. Уйдя в глубь острова, мы повалились прямо в мокрой одежде на холодный песок среди мелкого кустарника. После напряжения последних суток заснули мертвым сном.

На переправе через Волгу в Сталинград. 1942 г.

Днем на солнце немного просушили одежду, перекусили тем, что осталось. Подбородок мой распух и все сильнее болел: осколок из него вытащить я не смог, только разбередил рану.
На нашем (левом) берегу Волги нас, наконец, заметили, но только с наступлением темноты смогли перевезти через реку. Меня отправили в медсанбат.
После недельного лечения попросил в штабе дивизии откомандировать меня в свою 66-ю бригаду. Просьбу удовлетворили, и я, получив предписание, короткую рекомендацию, как найти своих, отправился в путь.
Двое суток добирался до места и все время — и днем и ночью — видел на правом берегу Волги, в Сталинграде, шапки дыма от разрывов снарядов и пожары, а здесь, в лесных массивах, замечал много нашей техники и людей.
На самоходном пароме перебрался в Бекетовку, вошел во фронтовую полосу и разыскал нашу роту автоматчиков. Вокруг снова были свои ребята, и я почувствовал себя вернувшимся домой. С грустью узнал о гибели нескольких моих товарищей и о ранении бывшего спецшкольника Володи Крыльцова; его затем откомандировали в училище.
На участке, который мы держали, гитлеровцы были остановлены. По ночам с левого берега переправлялась наша техника.
Готовилось наступление.
Утром 19 ноября на рассвете началась артиллерийская подготовка. Небо светилось от огня тысяч орудий и «катюш». Грохот стоял невероятный, но невозможно радостный. Сколько этого мы ждали! Настроение у всех праздничное.

Сталинградская битва. Соединение фронтов (фрагмент диорамы). Художники Марат и Александр Самсоновы.

Наша бригада вошла в состав частей, замкнувших первое кольцо окружения группировки немецких войск под Сталинградом, а 10 января 1943 года мы пошли в наступление. Сталинградское сражение закончилось полной победой советских войск.
Вскоре наша бригада уже грузилась в эшелон. Перед отправкой каждый из нас получил по апельсину. В этом было что-то удивительно трогательное. Апельсины оказались свежими, и, как их доставили именно к окончанию сражения под Сталинградом, осталось загадкой.

Продолжение следует.

Вскормлённые с копья

22.11.201105:2322.11.2011 05:23:36

Просмотров:6274 Комментариев:0 0

Обзор выпуска 1952 года. Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 139.

Вскормлённые с копья

22.11.201104:5922.11.2011 04:59:48

Филипьев Юрий Петрович

О самом известном выпускнике Тбилисского нахимовского училища см. Климчук Борис Степанович, главный старшина ДПЛ "Б-69". Неизвестные страницы истории и 75 лет со дня рождения Героя Советского Союза Филипьева Юрия Петровича, одного из первых акванавтов.

Харазов Виктор Григорьевич

Харазов Виктор Григорьевич – д.т.н., профессор Санкт-Петербургского Государственного Технологического института (Технический университет), кафедра “Автоматизация процессов химической промышленности” (АПХП). Один из пионеров в деле увековечивания памяти о Тбилисском НВМУ.

Цхварадзе Леонид Вахтангович

Родился 14 июня 1934 г. в г, Тбилиси. В 10 лет я оказался на попечении бабушки (матери нет, а отец на фронте!). Бабушка работала билетершей в театре оперы и балета им. З.П.Палиашвили. Питались по двум продовольственным карточкам - детской и служащей. Продуктов хронически не хватало. Чтобы я не болтался по улицам один, бабушка забирала меня с собой в театр, так что весь репертуар опер и балетов я знал наизусть. В те годы в театре играли очень известные артисты - Рейзен, Пирогов, Дудинская, Васильев, Масленникова, Вахтанг Чабукиани и др. На улицах Тбилиси можно было встретить много раненых из госпиталей, пленных немцев и мелких воришек. В это голодное время приходилось и мне с такими же, как и я, малолетками приворовывать продукты питания на базарах. Правда, я, как самый маленький, обычно стоял «на шухере». Названия базаров говорят сами за себя: Дезертирка, Майдан, Нахаловка. Когда я приносил домой продукты, добытые таким путем, бабушка била меня ремнем.
Перелом в моей жизни наступил в тот момент, когда по совету родителей Игоря Бурлакова, уже поступившего в Нахимовское училище, отдали туда и меня. Бабушка привела меня в училище в декабре 1944 г. По-видимому, я выглядел настолько истощенным, что меня для начала поместили в медсанчасть на карантин.

В январе 1945 г. меня перевели из медсанчасти в 1-й взвод 5-й роты. С этого момента я стал воспитанником, а впоследствии и нахимовцем. Для меня началась новая интересная жизнь! Первое время было трудно привыкать к строгому распорядку дня, и я сбежал в самоволку, за что был посажен в карцер. Карцер находился в полуподвальном помещении с большущими, как мне показалось, крысами. Начался процесс моего трудового воспитания, на который благотворное влияние оказал наш командир роты Шейхетов Борис Владимирович. В Училище соблюдался строгий распорядок дня: подъем, пробежка по улице им. Камо, утренний туалет, поход строем в столовую на завтрак и на занятия.
Особо следует сказать о наших учителях.
Я полюбил географию, потому что учитель А.И.Феррари, вызывая меня к доске, просил мысленно провести корабль из Кейптауна в Сан-Франциско, рассказывая обо всем, что я увижу на своем пути справа и слева по ходу движения. Я полюбил черчение, потому что Л.Н.Потапов перед уроком рассказывал увлекательные истории и анекдоты.
Я полюбил физику, потому что Л.А.Штейнберг привлекал нас к участию в опытах, и мы крутили автотрансформатор, наблюдая за возникавшими молниями. А также потому, что он делал вид, что не замечает, как мы таскали его сигареты «Прима» прямо с преподавательского стола.
Я полюбил естествознание, потому что сам трогал стоящий в кабинете скелет и наблюдал, как размножаются лягушки и растут головастики.
Я полюбил химию, потому что Шишмонян убедил нас в том, что «серная кислота дымит!». При этом он смачно курил трубку с табаком «Золотое руно», и мы с удовольствием вдыхали этот дым, а сами курили «Приму».
Особую любовь к своим предметам нам привили учителя русского языка и литературы Бурунсузян Сусанна Вартановна и математики - А.К.Гамазов и Л.Н.Мартиросян.
«Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, - отчизне посвятим души прекрасные порывы». Эти заученные фразы мы сохранили на всю нашу жизнь.
Яркие высказывания исходили из уст нашего любимого математика Мартиросяна Л.Н.: «кто не понял - не поймет!», «садись на штаны и решай!», «я понял, а ты понять не можешь!» и др.
Помимо привития любви к учебе нам привили и любовь к спорту! Гандбол, волейбол, баскетбол, бокс, плавание, фехтование, борьба - вот далеко не полный перечень популярных среди нас видов спорта. А походы на шлюпках под веслами или парусами? Вспоминается поход в море на шлюпке из Фальшивого Геленджика с лейтенантом Е.Ф.Паниным.

Панин Евгений Федорович

Штиль сменился сильным штормом и только умелые действиями лейтенанта Е.Ф.Панина, приказавшего нам лечь на дно шлюпки и посадившего Юру Филипьева на румпель, позволили нам благополучно вернуться на базу. Для меня это было первое морское крещение в 13 лет! Лагерь в Фальшивом Геленджике научил нас плавать, когда мы по команде «снять трусы и бескозырки, в воду бегом марш!» заплывали до буйков, где дежурила шлюпка с горнистом, и прыгать в воду с 5-ти метровой вышки!
Жизнь наша была полна помимо учебы и спорта также экскурсиями по Тбилиси (фуникулер, обязательные походы в театры) и по окрестностям Грузии (Мцхета). Особое место занимали танцы, которым нас хорошо обучил наш Михаил Давыдович Мирзоян (маркиз де-Мирзоян) под аккомпанемент Софьи Львовны. Мы любили танцевать мазурку, пати-патинер, но особенно фокстрот и танго! Хорошо помню мою первую любовь в 14 лет - Машнову Нину, которую я приглашал на наши балы. Она хорошо танцевала, и среди ее кавалеров были Быстров Иван, Черничко Витя и др. К сожалению, жизнь
у нее не сложилась, а я женился на прекрасной Татьяне, с которой прожил 37 лет (увы, к этому времени она ушла из жизни).
Нахимовское училище навсегда осталось в нашей памяти. Оно закалило наш характер, наше здоровье, привило любовь к Родине и чувство патриотизма. В памяти сохранились парад на Красной площади в 1951 году, строевые занятия и прогулки строем по улицам Тбилиси. Повседневные будни с чисткой картошки, надраиванием пуговиц пастой ГОИ через трафарет, растягиванием брюк-клеш с помощью «торпедок», чистка ботинок до блеска, наряды вне очереди с чисткой гальюна и натиранием щеткой паркета длинного коридора и пр.
После окончания училища я поступил в Высшее Военно-Морское училище связи им. А.С.Попова, но был отчислен со 2-го курса за самоволку и драку с младшим командиром и, как результат, - штрафбат на острове Мощный! После повального сокращения, устроенного Н.С.Хрущевым в 1956 г., я поступил на 2-й курс ЛЭТИ им. В.И.Ульянова (Ленина), который успешно закончил в 1961 г. и был направлен на завод им. М.И.Калинина (бывший п/я 672), Здесь я прошел ступени роста от инженера, ст. инженера, начальника лаборатории, цеха, зам, директора до заместителя Генерального директора. Завод выпускал военную продукцию - радиовзрыватели для ракет С-200, С-300 и С-400, а также приборы мягкой посадки космических кораблей и системы управления баллистическими ракетами. Перестройка в 1985 г.. резко изменила жизнь многих людей и не всегда в лучшую сторону. В 1986 г. я уволился и вынужден был заниматься бизнесом, многогранность которого простиралась от занятий выращиванием бычков до создания банка «Картель-банк». Отголоски так называемой перестройки разрушили многие предприятия, отраслевые институты и банки.

Сейчас я - заслуженный пенсионер, подрабатывающий для пополнения выделенной нам государством пенсии. Государством, которому мы отдали свои лучшие годы.
Скудной, нельзя не заметить, пенсии.

Тбилисские нахимовцы на праздновании 65-летия образования нахимовских училищ в Санкт-Петербурге. 2009 год. Леонид Цхварадзе в бежевой куртке.

Шевелев Альберт Григорьевич

Альберт Григорьевич Шевелев после Тбилисского нахимовского училища закончил ВИТКУ ВМФ. Ранее о нем рассказал его дважды однокашник Валентин Петрович Милай. Любитель поэзии Древнего Рима (Овидий, Апулей) и увлеченный боксом человек, любитель велопутешествий. Замечательный во всех отношениях человек. Честный, прямой, скромный. Он первым на нашем курсе стал сначала кандидатом, а потом - членом партии, и как надежный во всех отношениях товарищ был направлен после окончания училища на Новую Землю. В то время - пятидесятые годы прошлого века - это была великая честь.

Крым, у Воронцовского дворца, январь 1959 г.

Есть предположение, что отцом Альберта Григорьевича и дедом ленинградского нахимовца Коваленко Яна Александровича (1986 г. выпуска) был Шевелев Григорий Николаевич.

ШЕВЕЛЕВ Григорий Николаевич, родился 17 августа 1914 г. Полковник, кандидат военно-морских наук, доцент. Участник Великой Отечественной войны.
В 1936 г. окончил Ейскую школу морских летчиков им. Сталина, в 1953 г. — ВМА им. К.Е. Ворошилова.
С 1936 по 1950 гг. проходил службу в разведывательной и минно-торпедной авиации ВВС Балтийского и Тихоокеанского флотов в должностях от летчика до командира полка. С 1951 по 1956 гг. проходил службу в ВВС Черноморского и Северного флотов в должностях от командира 5 мтап ВВС ЧФ до командира 5 мтад ВВС СФ. Освоил самолеты «Каталина», МБР-2, Ил-14, Ил-28, Ту-16.
С 1956 по 1959 гг. — старший преподаватель кафедры оперативного использования авиации ВМФ авиационного факультета ВМА им. К.Е. Ворошилова. С 1960 по 1970 гг. — преподаватель, а затем старший преподаватель кафедры оперативного искусства ВМФ.
С 1970 г., после увольнения в запас, до 1975 г. преподавал гражданскую оборону в Ленинградском институте советской торговли. - 110 лет служения флоту Отечества. Очерк по истории кафедры. «Оперативное искусство ВМФ». СПб., 2006.

Этмишев Эдуард Артемович

Эдуард Артёмович Этмишев после Тбилисского Нахимовского училища поступил в ВВИТКУ ВМФ. Политические амбиции "дяденек" в январе 1957 г привели к отчислению (была "раскрыта Группа СЮ" ?! )Эдуарда Этмишева на СФ. С 01.12.1957 г. отозван в ВВИТКУ ВМФ, окончил в ноябре 1958 г. Один из всего выпуска добился направления на ВМФ - в ракетную бригаду БО Балтийского флота. Вскоре бригаду расформировали. Из-за отказа служить вне частей ВМФ был уволен со службы. Проживал в Ленинграде. При приёме в ТНВМУ был сиротой. Хорошо учился (закончил с "серебром" ), увлекался футболом, шахматами. Во время учёбы играл во всех сеансах одновременной игры с гроссмейстерами. Увлекался шахматной композицией, стал мастером, участвовал в турнирах и конкурсах, печатался в советских журналах, в т.ч. шахматных, издал несколько сборников шахматных композиций. Был известен в шахматных кругах Ленинграда. Умер в Ленинграде (ориентировочно) в 1993 г.
Первое лейтенантское фото. Ноябрь 1958 года.
Удалось найти одну шахматную композицию Э.Этмишева в современном украинском журнале, датированную 1987 годом. В архиве у В.В.Максимова есть несколько малоформатных сборников шахматных произведений Э.А.Этмишева.

Яросевич Олег Викторович

Не ведаем, как сложилась его судьба, но фото нахимовца Олега Яросевича 1949 года, на наш взгляд, заслуживает обнародования. И дело, конечно, не в мундире, лицо поколения, взгляд мальчишки, опаленного войной.

Продолжение следует.

Вскормлённые с копья

22.11.201104:5922.11.2011 04:59:48

Просмотров:13866 Комментариев:0 0

Вскормлённые с копья

RSS подписка

Архив

Поиск

Обзор выпуска 1953 года. Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 140.

Мы выбрали море: Воспоминания командиров и учеников Московской военно-морской спецшколы / Сост. Т.Н.Байдаков.— М.: Моск. рабочий, 1990. Часть 15.

«Мы хотели стать морскими офицерами. Пути и судьбы воспитанников второй роты военного набора». Часть 44.

Мы выбрали море: Воспоминания командиров и учеников Московской военно-морской спецшколы / Сост. Т.Н.Байдаков.— М.: Моск. рабочий, 1990. Часть 14.

Обзор выпуска 1952 года. Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 139.

Вскормлённые с копья

Облако тегов

RSS подписка

Архив

Поиск

Обзор выпуска 1953 года. Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 140.

Мы выбрали море: Воспоминания командиров и учеников Московской военно-морской спецшколы / Сост. Т.Н.Байдаков.— М.: Моск. рабочий, 1990. Часть 15.

«Мы хотели стать морскими офицерами. Пути и судьбы воспитанников второй роты военного набора». Часть 44.

Мы выбрали море: Воспоминания командиров и учеников Московской военно-морской спецшколы / Сост. Т.Н.Байдаков.— М.: Моск. рабочий, 1990. Часть 14.

Обзор выпуска 1952 года. Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 139.