5. Всё у нас, мама, хорошо, только старпом у нас, мама, – собака (Из пьесы А. Штейна «Океан»).
Я сдал экзамен на допуск к самостоятельному управлению подводной лодкой и весной 1965 года был назначен старшим помощником командира подводной лодки «Б-9» , которая строилась в Ленинграде. Её командиром стал И.А.Лебедев, бывший до того старпомом «Б-7» у известного моряка, В.И.Акимова, ранее командовавшего эсминцем, ставшего подводником после окончания Военно-морской академии. Владимир Ильич был взыскательным, грамотным, эрудированным офицером, прекрасно знал своё дело. Позднее он дважды был и начальником штаба и командиром бригад подводных лодок, заместителем, затем командиром Средиземноморской эскадры кораблей ВМФ, начальником штаба Черноморского флота, заместителем начальника ГУНИО Министерства Обороны, вице-адмиралом.
Командир эскадры контр-адмирал В.И.Акимов вручает Капитану 1 ранга В.В. Заборскому памятный адрес и традиционную медаль «В память о Боевой службе на Средиземном море 1969-1976 гг., 2370 суток». Простые истории из жизни флотских офицеров - инженеров оружия. СПб.
В 1967 году, во время войны на ближнем востоке, подводная лодка «Б-7», которой командовал Е.И.Вильдерман зашла в Порт-Саид. Ильич сочинил по этому поводу стишок, в форме донесения, полученного с моря: «Я Шипку покинул, ушёл воевать, чтоб землю евреев арабам отдать». Шипкой у нас именовался анклав на горке, где располагались штаб и казарма 211 бригады. Игорь Алексеевич Лебедев (выпускник Рижского нахимовского училища 1950 года) перенял все его лучшие черты. В свою очередь он и меня научил очень многому. Должность старпома командира весьма специфична. Недаром говорят, хороший корабль - хороший командир, плохой корабль - плохой старпом! Мы сформировали экипаж, отработали курсовые задачи и убыли к месту постройки корабля. Прошли проторённым путём. Ленинград, ходовые испытания в Таллине и Лиепае, государственные испытания. Соединением балтийских подлодок командовал контр-адмирал П.П.Кулик. Государственную комиссию возглавил ветеран-подводник Сергей Сергеевич Могилевский, командовавший во время войны подводной лодкой «Л-1», «Ленинец», а после её гибели - «Л-21». На обратном переходе в Ленинград я получил урок на всю жизнь. Командир лодки сутки не спал. За прегрешения снял с вахты командира БЧ-3 Н.И.Бабина, приказал мне принять вахту и ушёл отдыхать. Через час я вызвал на мостик штурмана и спросил его о месте ПЛ. М.А.Лищинский, после окончания Военно-морского училища служил в Ракетных войсках стратегического назначения и недавно, с трудом, добился возвращения на флот. Он ответил, глядя на меня ясными глазами, что по счислению мы вышли за пределы карты, но через 20 минут войдём в рамки другой, более крупной. Я скомандовал на руль и лёг на обратный курс. На мостик поднялся командир. Потребовал доложить обстановку. После моего доклада он твёрдо заявил, что, усомнившись в месте корабля или в любой другой ситуации, я обязан был немедленно поставить его в известность. Он – командир и несёт перед государством персональную ответственность за корабль и жизнь экипажа. И… снял меня с вахты. В феврале 2004 года Игорь Алексеевич ушёл из жизни. Незадолго до этого я напомнил ему об этой истории, которую он, кстати, подзабыл, и поблагодарил за науку. После отделки корабля, контрольного докового осмотра, погрузки имущества, лодка перешла в Лиепаю, начала подготовку к переходу на Северный флот. Вместе с нами ещё несколько подводных лодок готовились к переходу на Север, однако задача, ранее поставленная перед нами, изменилась. Было принято решение дооборудовать нашу подводную лодку, подготовить её к использованию нового вида торпедного оружия, произвести испытания и для этого на несколько лет оставить на Балтике. Осенью 1966 года меня направили в Ленинград учиться на командном факультете Высших офицерских специальных классов ВМФ.
Классы возглавлял вице-адмирал , ранее командовавший эскадрой кораблей Балтийского флота. Среди слушателей было много знакомых, сослуживцев, однокашников. Преподавали прекрасные педагоги, легендарный Л.Я.Лонцих, Л.А.Емельянов, В.Г.Короходкин, Ж.М.Свербилов, В.А.Саламатин, В.Ю.Ралль, М.Г.Левин, П.Передерий, Савицкий, О.Абрамов, В.Суздаль, С.П.Бондин и другие высококлассные специалисты. Нам дали большой курс теории, мы занимались в павильонах торпедного и ракетного оружия, в кабинетах торпедной стрельбы, отработали приёмы атак с использованием различных видов оружия. В нашем классе учились, будущий Герой Советского Союза вице-адмирал Егор Томко, Володя Логинов, Валя Богданов, Вася Кравцов, Рома Гольдин, Саня Грязнов, Володя Абрамов, Витя Лукин, Стас Столяров, Саня Тарабрин, Жора Шкатуло, Лёня Малышев, Женя Мазульников, Лопатников, Верещагин и другие. Время учёбы пролетело необычайно быстро. Осенью, после отпуска , разъехались по флотам. Я очень хотел попасть в бригаду В.А.Архипова, на плавающую лодку, но заместитель командира эскадры по ЭМЧ Э.Л.Кульницкий настойчиво сватал меня на должность старпома «Б-31» О.П.Бочкарёва, проходившей заводской ремонт после пожара на боевой службе в Средиземном море, где погибли четыре человека, которых похоронили в море, в брезентовых мешках.
Бочкарев Олег Петрович - выпускник Ленинградского нахимовского училища 1951 года.
Но в конце концов я был назначен на «Б-169», которая готовилась к выходу в дальний поход. Осенью вышли из базы. На лодке располагался походный штаб бригады, которой командовал легендарный В.С.Журавель, прославившийся тем, что, демонстрируя экипажам подводных лодок опасность возгорания патронов регенерации, лично произвёл действо, обгорел и оказался в таком же виде, как один из героев известного кинофильма «Весна». Боевая служба проходила в Средиземном море. В декабре 1967 года, вместе с плавбазой, на которой находился штаб 5 эскадры ВМФ, и подводными лодками, которыми командовали В.Я.Тимошенков, А.З.Жук, В.Воронов вошли, через проход Эль-Кебир (Грейт Пасс) в Александрию, крупнейший порт Арабской республики Египет. Экипаж буксира США, выходившего из гавани, находился на верхней палубе и демонстративно повернулся спиной к советским военным кораблям. Кстати, в американском фильме «К-19», члены экипажа аварийной советской подводной лодки, в знак неуважения к американским кораблям, предложившим им помощь, сняли штаны и повернулись к ним филейными местами. Мы позднее, обучаясь на Академических курсах, обменивались информацией о встречах с супостатами, и начальник штаба соединения кораблей Черноморского флота В.Плохих, показал фотографию, где американские моряки демонстрировали обнажённые телеса. Эти снимки он передал генералу И.Тарханову, который преподавал нам Международное морское право и принимал участие во всех переговорах с иностранными партнёрами. Летом 1967 года порт Александрия подвергся нападению израильских диверсантов, которые подорвали землечерпалку, стоявшую у входа в гавань. Во время прохождения наших кораблей она находилась в положении «оверкиль». Ошвартовались у пассажирского причала, в самом красивом месте порта, рядом со зданием морского вокзала, в окна которого были вставлены стекла синего цвета. Нас встречали представители Советского консульства, а также советники командиров египетских подводных лодок А.Г.Леонов, бывший ранее старпомом «Б-95» и Ю.Симонов, командовавший подводной лодкой в Лиепае. Контр-адмирал Н.Ф.Рензаев известил меня о смерти отца, Владимира Константиновича Коновалова, которого похоронили месяц назад.
Мне разрешили дать по закрытому каналу телеграмму домой. На плавбазе встретил замначальника особого отдела Виталия Юрченко, который учился вместе со мной и моим братом в Высшем военно-морском училище. Он сходил с со мной и Волей Вороновым в город, показал достопримечательности, в том числе знаменитый памятник «Похищение Европы». Попробовали кока-колу. Виталий впоследствии перешёл на дипломатическую работу и стал известен тем, что был похищен американскими спецслужбами в Риме, переправлен в США, сумел освободиться и вернуться на Родину. Для египетских офицеров-подводников, мы провели корабельным боевым расчётом показательную атаку в кабинете торпедной стрельбы плавбазы.
Юрченко Виталий Сергеевич (второй слева, выпускник Тбилисского нахимовского училища 1954 года) на юбилейной встрече выпускников нахимовских училищ в Москве.
Корабли пополнили запасы, свежие овощи доставлял старик-раис на ишаке, запряженном в тележку. Моряки совершили экскурсию по городу, во дворец короля Фарука в парке Мантаза. С облегчением и радостью попрощались с походным штабом и вышли в море продолжать боевую службу. В конце января 1968 года возвратились в базу. Осенью я сменил старпома командира подводной лодки «Б-6» Женю Хренова, уходившего на Классы. Предстоял очередной трёхмесячный поход в Средиземное море, с последующей передачей корабля второму экипажу в иностранном порту. Командиром подводной лодки был прекрасный подводник, известный на флоте, легендарный Е.С.Фалютинский. Личный состав его обожал. Кроме того, что хорошо знал своё дело, он обладал всевозможными талантами, был великолепным художником. У нас было принято дарить в день рождения каждому члену экипажа одноразовую рубашку , с рисунком на ней. Командир лично изобразил на моей рубашке пышнотелую русалку. С тех лет прошло более 40 лет. Эту рубашку храню до сих пор. После увольнения Евгений Сергеевич работал в Центральном Военно-морском музее, делал макеты кораблей из слоновой кости и других материалов, к сожалению , после долгой и мучительной болезни ушёл из жизни. Заместителем командира был прекрасный политработник Феликс Ольбинский, инженер-механиками Геннадий Плакся и Валерий Деев. Обязанности помощника командира исполнял Юрий Макаров, а врача - Николай Галченко, внешне очень похожий на эстрадного певца Л.Лещенко, боцманом был Борис Дмитриевич Маслов. Подводная лодка входила в состав бригады, которой командовал Владимир Дмитриевич Шакуло, опытный и мужественный офицер – подводник, наделённый сильной волей и храбростью. Начальником штаба был Николай Иванович Натненков, а заместителем комбрига по политической части Иван Никифорович Лихобаба, требовательный и одновременно душевный человек, воевавший в годы войны в экипаже прославленного балтийского подводника Ивана Васильевича Травкина.
Мы вышли в море и следовали согласно графику похода. Материальная часть работала исправно, Люди были хорошо подготовлены, бдительно несли вахту. Гибралтарский пролив форсировали днём, в надводном положении, впервые я увидел берега при дневном свете. Обогнали итальянский парусник «», шедший под всеми парусами. Недалеко от острова Альборан стали на якорь. Искупали личный состав. Английские истребители из Гибралтара показывали чудеса высшего пилотажа, летали над нами на высоте нескольких метров. Наши матросы не снимали брюк, а приветливо махали руками «макмилановским соколам». Получили приказание встретиться с «Б-49», которой командовал Дмитрий Иосифович Сендик, а старшим на борту - Виктор Степанович Малярчук. Затем присоединились к отряду кораблей, которые во главе с крейсером «Михаил Кутузов», под флагом командира 5 эскадры вице-адмирала Петрова следовали в Алжир. В порту ошвартовались у борта танкера «Койда», в течении нескольких дней пополнили запасы, произвели профилактический осмотр механизмов и систем. Съездили на экскурсию по столице государства, затем в городок Блида, посетили океанариум со всякими морскими «тварями», особенное впечатление произвели мурены, которые в аквариуме сплелись в узел. В предгорьях Атласских гор к автобусу «приветствовать» североморских подводников вышла группа обезьян, живущих на воле. Через несколько дней вышли в море и продолжили поход. В районе островов Пантеллерия, Линоза, Лампедуза и Лампионе нас постоянно сопровождали итальянские корабли, которые вели артиллерийский обстрел буксируемых щитов-мишеней на параллельном курсе.
В конце декабря вместе с плавбазой «», подводными лодками «Б-49» и «К-181» вошли в Александрию. Были свидетелями посещения высокими египетскими руководителями атомной лодки, которой командовал Н.Соколов. В течение нескольких дней передали корабли экипажам Ю.Н.Данькова и В.Н.Кочеткова. Съездили на экскурсию в Каир, посетили район пирамид в Гизе, мечеть, музей, смотровую башню, отведали жаренных голубей в офицерском клубе. Дружно встретив новый 1969 год, переселились на плавбазу «ПБ-32» и перешли проливами Дарданеллы и Босфор в Чёрное море, а ещё через сутки ошвартовались у причалов Минной гавани Севастополя. Через несколько дней были на родном Севере.
Вячеслав Николаевич Кочетков - выпускник Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
На третьем этапе, характерном резкой активизацией советской геополитики в ближневосточном и центрально-американском регионах, заслуживают особого внимания потуги политического руководства СССР обозначить свою боевую мощь (и морскую угрозу) перед лицом «империалистического лагеря». В период англо-франко-израильской - египетской войны 1956 года за обладание Суэцким каналом советский ВМФ развернул группу дизельных подводных лодок из баз Камчатки в Аляскинский залив (а туда-то зачем?).
Ниже привожу воспоминания одного из участников этого беспримерного по тяжести похода капитан-лейтенанта В.Лебедько, впоследствии - контр-адмирала: «Дежурная подводная лодка С-178 (командир - капитан 3 ранга Ю.Сорокин) по тревоге 6 ноября 1956 года вышла на боевую позицию к западному побережью США. В период длительной стоянки в изнурительном боевом дежурстве часть офицеров подводной лодки с подменой была отпущена на "размагничивание" в Петропавловск-Камчатский; я по-джентльменски подменил старпома В.Беца (сам я был помощником командира на другой лодке, но имел допуск к самостоятельному управлению лодкой этого проекта). В предпраздничный вечер, в тужурочке и белой рубашке, с пачкой "Беломора" в кармане намылился было в гарнизонный клуб на киношку. Неожиданно на пути в клуб меня догнал матрос: дежурной лодке была объявлена "боевая готовность". Я побежал на лодку, сотрясавшуюся от грохота дизелей. В суматохе тревоги (готовность - один час) вместо штатных фельдшера и замполита были отловлены и водворены на подводную лодку фельдшер с соседнего борта и секретарь парткомиссии, который с перепугу вместо портфеля с бельишком прихватил в море другой портфель - с бланками партбилетов. Отошли в Авачинскую губу, вскрыли боевой пакет. Боевой приказ гласил: следовать в район , на узел коммуникаций США-Япония. Задача: быть готовыми уничтожать транспорты противника.
О хитроумной сущности приказа рассуждать не стали (хотя было не ясно: если война в зоне Суэцкого канала, почему надо топить суда в районе Аляски? Или локальная война перерастает в мировую?). Подводники, конечно, еще не знали, что боевые действия в зоне Суэцкого канала приостановлены 5 ноября, а лодка выскочила по тревоге 6 ноября. На третьи сутки похода "чужой" фельдшер (в те времена на подводных лодках врачей еще не было) доложил: пригодной для питья пресной воды на лодке нет; а та, что в цистернах, протухла. Собрали офицерский совет: как быть? Большинство офицеров высказалось за возвращение на базу. Командир взвыл: "Товарищи! Да я под трибунал пойду!" Пошли на тухлой воде. Погода стояла ужасная: волнение моря 8-9 баллов, водяные горы высотой 12-15 метров; даже на глубинах до 140 метров качка достигала 10-15 градусов. При ночных всплытиях на подзарядку батареи офицер (как правило, прикомандированный старпом) привязывался к нактоузу магнитного компаса на коротком конце, позволяющем доплыть до переговорной трубы. Верхний рубочный люк был задраен: в отдельные моменты, когда он отдраивался, огромные массы воды столбом падали в центральный пост, а личный состав бегущей по отсеку водой придавливало к кормовой переборке 65-го шпангоута. В отсеке несколько раз возникали короткие замыкания и пожары главного распределительного щита. Удары волн рвали железо мостика, в конце концов ободрав все ограждение рубки. В одну из ночей бессменный вахтенный офицер воззрился в небо между волн в надежде увидеть ангела-хранителя и увидел прямо над собой форштевень... огромного транспорта. От неминуемого тарана лодку спасла очередная гигантская волна, поднявшая ее вверх и бросившая транспорт далеко вниз.
. Однажды волна ударила во временно приоткрытый рубочный люк и деформировала его цапфы (это полутонный-то люк). С этого времени лодка плавала с затопленной боевой рубкой. Измученные штормами "герои поневоле" получили 18 ноября радио: следовать на базу...» Подводная лодка С-178 прибыла в бухту Крашенинникова глубокой ночью, командир швартовал ее к пирсу, балансируя на ободранной боевой рубке в режиме обезьяны. Никто из командования лодку не встречал. То есть встречали... утром, с подъемом военно-морского флага на лодках дивизии, ходили и качали головами: все ограждение рубки было содрано до прочного корпуса. Экипаж никто не поощрил - от главкома до командира соединения. Прибыли? Люди целы? Ну и ладно. Продолжайте служить Родине. Но, правды ради, с боевого дежурства лодку сняли и отправили ее в ремонт. В ретроспективном плане напрашиваются два вопроса. - Какая была необходимость выгонять подводную лодку на боевую позицию, когда локальная война шла в противоположном конце земного шара? - Как можно было заложить в боевой пакет задачу средней (морской) лодке - действовать за пределами своего тактического радиуса, в районе зимних ураганных штормов, без какого-либо обеспечения? Кстати, это та самая подводная лодка С-178, которая, выполнив этот беспримерный по тяжести поход, спустя 25 лет затонула в простейшей обстановке близ Владивостока в результате столкновения с .
Участники похода признавались, что после похода свыше недели выделяли из себя черную слизь, избавляясь от пропитавшей нутро тухлой воды. Совершенно не умаляя достоинств экипажа С-178 в этом тяжелом походе, автор отмечает случаи, когда подводные лодки этого же проекта были вынуждены действовать в условиях прохождения тайфунов при гигантском волнении (С-393 при высоте волн до 20 метров, командир В.Качанов, С-176 при высоте волн до 30 метров, командир Ю.Степанцев), но воздействие этих стихий, правда, было более кратковременным... В период Карибского кризиса (октябрь 1962-го), когда обе половинки мира буквально «встали на уши» в преддверии третьей (на этот раз - ядерной) мировой войны, советское руководство развернуло: - в районе «острова Свободы» (Саргассово море) - первый эшелон из 4 дизельных подводных лодок проекта 641 («Фокстрот»), совершенно не приспособленных к действиям в субэкваториальных зонах. Некоторые любители исторических аналогий могут возразить: «Однако, действовали же в Мексиканском заливе в период Второй мировой войны немецкие подводные лодки, и притом успешно действовали!» Да, действовали. Но, во-первых, в обстановке сравнительно слабого противодействия противолодочных сил ВМФ США; во-вторых, действовали, скорее, как ныряющие лодки (ночью - в надводном положении, днем - в зависимости от степени ожидаемой опасности). Разумеется, плавали немцы отнюдь не в курортных условиях. Советские же подводные лодки действовали в районах массированной концентрации сил 4-го флота США, буквально загнанные под воду. Три из них были обнаружены американцами, подверглись длительному преследованию и вынуждены были всплывать по разряду аккумуляторных батарей. А, как известно, всплывшая на виду кораблей противника подводная лодка - это уже не боевой корабль, а плавающая консервная банка.
Характерны замечания высших руководителей МО СССР на заслушивании командиров лодок по возвращении из этого похода: первый замминистра обороны маршал А.А.Гречко не мог взять в толк, «почему лодки всплыли» (он был искренне убежден, что лодки были атомные), и еще более удивился - почему советские подводники, всплыв, не закидали американские эсминцы и авианосцы ручными гранатами. Маневрируя длительное время в полосе субэкваториального течения Гольфстрим, экипажи субмарин «варились, как раки» внутри корпусов, никаких систем кондиционирования тогда не было и в помине. Однако одной из подводных лодок удалось-таки оторваться от преследования. По этому походу группы подводных лодок Северного флота в свое время был издан грозный приказ по ВМФ. К сожалению, дожившие до времени настоящей публикации ветераны-подводники крайне неохотно свидетельствуют о своих славных деяниях, что косвенно свидетельствует о том, что и поход штабами спланирован и подготовлен с большими огрехами, и герои-подводники наделали изрядное количество ошибок. Вслед за первым в район Карибского кризиса был направлен второй эшелон из группы дизельных ракетных подводных лодок проекта 629 («Гольф») с надводным стартом ракет. Этот эшелон не успел развернуться в районы боевого предназначения до компромиссной фазы кризиса, подводные лодки были направлены в районы ожидания (рассредоточения) сил Северного флота, а в последующем возвращены в базу.
. Одновременно, на Тихоокеанском театре, в район северо-восточнее японского острова Хонсю находилась подводная лодка С-393 (командир капитан 2 ранга В.Качанов) с ядерными торпедами на борту. Скрытно маневрируя на позиции в условиях жестоких штормов, лодка была готова начать боевые действия на трансокеанской коммуникации США-Япония. К счастью, чьи-то умные головы приостановили эту затею. Маневрируя на боевой позиции, подводная лодка наблюдала гибель японского рыболовного судна «Хадо-Мару», разрезанного американским гигантским транспортом; транспорт не остановился для оказания помощи гибнущему судну. Из радиоперехвата береговых служб Японии стало известно: погибло 27 человек, спасшихся нет. Подводная лодка возвратилась в базу (Советская Гавань), не имея в остатке ни ведра дизельного топлива. Утверждения досужих журналистов (как американских, так и российских), что в этот период США как с восточного, так и с западного побережий были буквально облеплены подводными лодками с ядерными баллистическими ракетами, мягко говоря, не соответствуют действительности. В те годы советский ВМФ мог лишь обозначить боевую угрозу из-под воды, а политическое руководство блефовало, как частенько любил это делать тогдашний руководитель Никита Хрущев. В послекарибский период (1963-1965) одиночные дизельные подводные лодки неоднократно развертывались из главной базы ТОФ, прорываясь через сильно охраняемый Корейский пролив, в районы учений 7-го флота США (восточнее Японии) с задачами разведки и слежения оружием. При их обнаружениях, они преследовались кораблями ВМС США и их сателлитов вплоть до предупредительного применения оружия. Начиная с 1965 года подводные лодки ТОФ развертывались в Филиппинское море (считавшееся американцами «абсолютно своим») уже группами в сопровождении плавбаз. С этого периода принял документальный статус новый термин «боевая служба сил ВМФ в районах государственных интересов СССР». Именно с этого времени началось практическое показательное соревнование двух морских тактик - американских противолодочных и советских подводных сил.
Один их таких выходов группы из трех подводных лодок проекта 613 с плавбазой «» был совершен в июле 1966 года (командир 6-й эскадры подводных лодок контр-адмирал Е.Медведев). Американские корабли облепили отряд, как мухи, и азартно преследовали подводные лодки, пытавшиеся с погружением оторваться от супостата. Надо видеть, с каким упоением накручивали янки кинокадры, когда из всплывающих субмарин выскакивали, как черти из преисподней, советские подводники в разовом белье времен Ивана Грозного (в рваных, когда-то белых кальсонах и нательных рубахах). Подводные лодки не могли вырваться из-под американских сонаров сутками и более, несмотря на интенсивные постановки всевозможных помех и ложных целей, пока на плавбазе не додумались до хитрости: массовый выброс за борт продырявленных коробок с пластинами регенерации создавал такие мощные завесы в морской толще, что американцы только хватались за головы при виде столь варварской, но эффективной тактики. В дальнейшем, когда основную тяжесть боевой службы в океанских зонах приняли на себя атомные подводные силы (теперь уже не лодки, а крейсера), дизельные субмарины занялись освоением прилегающих к Китаю мелководных морей - Желтого и Восточно-Китайского. Тогда неожиданно для высоких штабов встала проблема возвращения к тактике и оружию времен Великой Отечественной войны, ибо и атомные подводные лодки и современные дальноходные торпеды, и новые морские мины оказались в этих районах неприменимы.
Михайлов Валентин Георгиевич был первым командиром многоцелевой АПЛ 671 проекта (1964-1971) 1-й флотилии Северного флота (Западная Лица).
А в Рижском нахимовском училище Валентин Георгиевич был ассистентом знаменосца. 1949 год. Знаменосец Альберт Акатов, Валентин Михайлов (слева), Аполлос Сочихин (справа). Каким? Читайте воспоминания знаменосца - контр-адмирала .
Наумов Николай Иванович
О своей жизни и службе Николай Иванович Наумов рассказал в воспомианиях
Пихтелев Михаил Харитонович
Михаил Харитонович Пихтелев командовал ПЛ "Б-65" 611 проекта.
В 1965 году, в день 20-летия Победы над фашистской Германией, на плацу Кронштадтского учебного отряда выполнил торжественное поручение - преподнес поросенка от моряков-подводников Северного флота.
Более восьми лет командовал ставшей ныне музеем ПЛ "С-189". Об этом и многом другом можно прочитать в его .
Поздняков Валерий Николаевич
. Командовал ДЭПЛ СФ, служил в ГШ ВМФ, служил делу, помогал однокашникам.
Реннике Юрий Петрович
Юрий Петрович Реннике - командир ДЭПЛ 613 проекта 4-й эскадры Северного флота (Полярный), преподавал в Военно-Морской академии, работал ведущим инженером НИИ «Электронстандарт». -
Сакулин Аркадий Анатольевич
Николай Александрович Верижский об отношениях "питонов" и "салаг". Хочу сказать о добром и даже заботливом отношении «питонов» старших классов к нам, младшим. Вот только маленький пример. Однажды, на одной из перемен между занятиями, когда мы, как обычно, бегали по коридору, шумели, резвились, ко мне подошёл девятиклассник и вместо того, чтобы дать затрещину, хорошего щелбана или открутить ухо, как подобает в таких случаях, он наставительно отвёл в сторонку и, спросив моё имя, стал что-то спокойно объяснять, а в последующем, увидев меня на каких-нибудь построениях или в клубе, всегда подходил и находил возможность о чём-либо поговорить. Постепенно, думаю, мы подружились, и я считал его своим старшим наставником. Это был Аркаша Сакулин из роты первого 1949 года выпуска. Иногда он заходил к нам в класс, находил меня, интересовался моей учёбой, спрашивал, пишу ли я письма домой, не обижает ли кто-нибудь, да и вообще мы говорили о всяком разном. Вот он-то и брал меня иногда в увольнение. У других моих одноклассников тоже были приятели из старших классов. Честно признаюсь, что я ни разу, никогда, ни от кого-либо не слышал, не видел и не знал о насилии, издевательстве, избиении и вообще грубости со стороны старших в отношениях с младшими воспитанниками. Со своей стороны, когда мы стали старшими классами, никогда не допускали недостойного отношения к младшим.
Сакулин Аркадий Анатольевич, помощник командира в первом экипаже , к сожалению, вследствие недостаточной защищенности от облучения личного состава первого поколения, что приводило к заболеваниям, рано ушел из жизни.
Сахаров Рудольф Сергеевич
Сахаров Рудольф Сергеевич командовал "С-145" 633 проекта, затем "Б-70" 611 проекта 4-й эскадры Северного флота (Полярный). В дальнейшем - преподаватель кафедры тактики ВМФ ВСООЛК.
: Кронштадт, 1966 год. Командиры подводных лодок Северного флота, проходящих ремонт и модернизацию на Кронштадтском Морском заводе. Среди них наши однокашники: Анатолий Белобров, Кирилл Маргарянц, Михаил Пихтилёв, Рудольф Сахаров, Анатолий Сенюшкин.
Сологуб Евгений Викторович
Евгений Сологуб попал в училище с фронта. Мальчишкой он убежал из дома, чтобы сражаться с фашистскими войсками, но военные отправили его в нахимовское училище. Сначала в Тбилисское, потом перевели в Рижское. Служил командиром корабля, затем преподавал на кафедре тактики ВМФ Военно-Морской академии.В период празднования в 2005 году «ТРК «Петербург» был снят сюжет, в котором Е.В.Сологуб признался: У меня тетя жила в Риге и снабжала нас подарками иногда. Я от нее приносил чемодан сладостей, и мы это употребляли. История Рижского училища закончилась в 1955-м, когда воспитанников перевели в Ленинград. Впрочем, все нахимовцы считают себя выходцами из одной школы. Традиции этого училища не изменились за 60 лет.
Ныне имена рижских выпускников присоединили к петербургским – трап Нахимовского училища стал настоящей лестницей в историю. - А.А.Раздолгин. Нахимовское военно-морское училище. — СПб.: Издательско-художественный центр «Штандарт», Издательский дом «Морской Петербург», 2009.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Пионером в разработке и освоении этого метода являлся (в середине 1950-х годов) командующий подводными силами ТОФ контр-адмирал Л.Хияйнен, который был основным творцом соответствующего «Наставления» и настойчиво добивался отработки и совершенствования этого метода до начала 1960-х годов.
Сущность метода заключалась в непрерывном согласованном маневрировании и выходе в торпедную атаку тактической группы из 2-3 однотипных подводных лодок, управляемых командиром ТГ с помощью звукоподводной связи. При кажущейся простоте этот метод оказался очень тяжелым для управления. Его основные недостатки: - низкая акустическая скрытность для подводных лодок противника из-за необходимости повышенного обмена сигналами; - особые сложности при использовании торпед с ядерными зарядами; - трудности в восстановлении походного или боевого порядка тактической группы, если она по каким-либо причинам рассыпалась. Тем не менее этот метод прижился и получил дальнейшее развитие в теории боевого применения атомных подводных лодок с дальнобойными крылатыми ракетами. Поскольку авианосцы США в послевоенный период традиционно считались главными и весьма желанными объектами атак подводных лодок, то соответствующим образом формировалось мышление штабов и строилась подготовка командиров лодок, подчас совершенно не согласующиеся с их боевыми возможностями. Уже в начале 1950-х годов на различных командно-штабных учениях на картах отрабатывались такие странные способы «уничтожения» авианосцев, когда последние дисциплинированно шествовали в узкой полосе вялого зигзага, скажем, от Гавайских островов в , где суетились (на картах, конечно) советские подводные лодки.
Главный авианосец вползал чуть ли не в горло Авачинской губы, где хитрые подводные «асы» наносили ему смертельный удар. Автор сам (будучи молодым штурманом) участвовал в подобных КШУ ползанием на пузе по огромным картам-склейкам. Уместно, однако, заметить определенные странности в системе оперативно-тактического обучения и воспитания советских подводников: либо шапкозакидательство в адрес глупого противника, либо, наоборот, безудержное преувеличение его боевых возможностей и качеств, а отсюда - работа на запугивание своих. Между тем сильный «вероятный противник» (и американский, в том числе) не лишен большого числа недостатков в организационном и техническом плане. Крайне важно было, помимо сильных, изыскивать его слабые стороны и надлежащим образом их использовать. Приведу несколько примеров. В сентябре 1965 года, когда в северной части Японского моря развертывалось масштабное учение сил Тихоокеанского флота, автор (тогда - командир подводной лодки) получил приказ развернуть лодку на ложное направление, в район севернее Корейского пролива с задачей отвлечь силы 7-го флота США на себя. В боевом распоряжении командующий ТОФ адмирал Н.Амелько дал командиру подводной лодки право: работать на радиопередачи самыми разнообразными способами. Разрешалось передавать бессмыслицу, над которой поломали бы головы сверхумные янки. И получилось. На радиоболтовню подводной лодки, действовавшей в «мокром треугольнике», командование 7-м флотом США бросило целую авианосную группу в составе противолодочного авианосца «Беннингтон» и восьми кораблей охранения. В течение трех суток группа вела поиск в районе пеленгации радиопередач, но... подводную лодку так и не обнаружила. Зарывшись в мощный слой жидкого грунта, как головастик в тину, «хитрый Иван» исправненько фиксировал на планшете все варианты поиска, по которым месили воду корабли авианосной противолодочной ударной группы (АПУГ); при подвсплытиях под перископ в воздухе обнаруживался форменный базар из работающих РЛС самолетов и вертолетов. А подводная лодка, пискнув в эфир, снова пряталась в слой скачка. И хваленые американские сонары ее не брали (искали лодку «над» и «под» слоем скачка). В конце концов авианосную группу прогнал надвигающийся тайфун.
В июле 1963 года та же подводная лодка в районе островов Идзу (восточнее Японии) ночью необнаруженной прошла под перископом сквозь корабельное охранение 70.4 АПУГ 7-го флота США (противолодочный авианосец «») и в течение 40 минут выполнила 4 условные торпедные атаки по авианосцу и кораблям охранения, по правилам стрельбы как обычным, так и ядерным оружием. Американцы постыдным образом прошляпили подводную лодку. Этот эпизод описан мною в повести «Приказано соблюдать радиомолчание». Примечательно, что он произошел именно в том районе, где за 20 лет до этого американская субмарина «Арчерфиш» торпедировала и потопила японский авианосец-гигант «Синано».
ОСВОЕНИЕ МИРОВОГО ОКЕАНА И БОЕВАЯ СЛУЖБА ДИЗЕЛЬНЫХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК
В довоенный период, в ходе Великой Отечественной войны и в последующее десятилетие (до 1955 года) традиционно считалось, что подводные лодки советского ВМФ не высовываются за пределы прилегающих морей. К концу 1950-х годов эта традиция была нарушена: советские подводные лодки проявились в самых неожиданных районах (Средиземное море, Индонезия, Аляскинский пролив и северная часть Атлантического океана), а в период Карибского кризиса 1962 года - и в Мексиканском заливе, что удивило и крайне обеспокоило США и Англию.
Использование дизельных подводных лодок советского ВМФ в период «» можно условно разделить на ряд последовательных периодов (условно, поскольку автор сознательно избегает штабной и архивной заидеологизированной статистики, а опирается на свидетельства участников-ветеранов). Эти периоды прослеживаются в таком виде: а) отход от традиционных прибрежных районов и практическое освоение в удаленных районах боевых качеств крупносерийных дизельных подводных лодок первого послевоенного поколения (1955-1957); б) использование подводных лодок в качестве «братской помощи» странам «социалистического лагеря» и «третьего мира» (1957-1960); в) одиночное и групповое использование подводных лодок для «демонстрации силы» в конфликтных противостояниях двух «лагерей» (1961-1964); г) эпизодическая боевая служба подводных лодок в оперативно-важных районах Мирового океана (1965-1969); д) систематическая боевая служба подводных лодок в составе оперативных соединений ВМФ (с 1969); е) систематическое боевое патрулирование больших ракетных подводных лодок (БРПЛ) в отдельных районах Мирового океана - как средство ядерного противостояния вероятным противникам (с 1967 г. до появления атомного подводного флота в качестве компонента ракетно-ядерных сил страны); ж) использование части подводных лодок в военно-научных исследованиях Мирового океана (с 1968 г.). На первом этапе заслуживают особого внимания отдельные походы подводных лодок. В августе 1955 года подводная лодка С-145 (капитан 3 ранга Р.Голосов) совершила первый в истории ВМФ поход в Японском море на полную 30-суточную автономность, находясь 100 процентов времени похода в подводном положении (под электромоторами и РДП). Для того времени это был подвиг экипажа.
На втором этапе, в период активной политики высшего советского руководства по содействию в разрушении «империалистической колониальной системы» и укреплению братского «соцлагеря», советский ВМФ в начале 1960-х годов «продал» совместно с надводными кораблями часть дизельных подводных лодок (шесть единиц) режиму Сукарно в Индонезии; при этом советские экипажи использовались в качестве сдаточно-обучающих команд. Эти подводные лодки в Сурабайе и Джакарте были быстренько приведены в загаженное и небоеспособное состояние. Боевая готовность индонезийских ВМС высвечивалась такими деталями: после утреннего подъема флага и осмотра субмарины индонезийские подводники разбредались на жизненные промыслы, а наружная охрана-вахта устраивалась с жаровней у сходни. Внутренней вахты не было. Командир одной, теперь уже индонезийской подводной лодки заявлял советским коллегам: «Вообще-то, для финансовой стороны я - владелец публичного дома, а командую лодкой для политического престижа». Не случайно, когда Индонезия вступила в борьбу с Голландией за Западный Ириан (Новая Гвинея), правительство Сукарно обратилось к СССР с просьбой привлечь советских моряков к участию в боевых действиях. Памятен случай, когда одна индонезийская лодка, находясь на боевой позиции, обнаружила голландский крейсер и донесла: «Обнаружила крейсер, могу атаковать торпедами, но атаковать не могу, потому что торпеды остались на базе». Советское же политическое руководство охотно пошло навстречу: советским подводникам надлежало воевать против империалистов под видом «добровольцев-интернационалистов». Незадолго до знаменитого Карибского кризиса, разразившегося в октябре 1962 года, в ответ на просьбы Сукарно о братской помощи, по указанию Политбюро ЦК КПСС, флот спешно подготовил группу из шести подводных лодок проекта 613 с плавбазой «Аяхта» для отправки в Индонезию под видом передачи еще одной группы лодок тамошним ВМС.
В Сурабайе на подводные лодки были приняты офицеры радиосвязи индонезийских ВМС; тем не менее боевое управление лодками осуществлялось с центрального командного пункта ВМФ и командного пункта Тихоокеанского флота. Подводные лодки вышли в назначенные им районы по тревоге: например, С-236 в Моллукский пролив. По сигналу были вскрыты боевые пакеты, в них оказалось боевое распоряжение - «вести неограниченную подводную войну: уничтожать боевые корабли и суда противника с целью воспрепятствовать эвакуации оборудования и имущества с побережья Западного Ириана». Таким было содержание «братской интернациональной помощи», от которой летели кувырком всякие понятия о международном морском праве. К счастью, голландско-индонезийский конфликт был улажен невоенным путем. Некоторые из командиров, в частности, капитан 2 ранга А.Протасов, отказались от столь сомнительной чести и были отозваны в Советский Союз с соответствующими «оргвыводами». В конце 1950-х годов, когда соцлагерь «победно крепчал», советское руководство перебазировало в Албанию бригаду дизельных подводных лодок, впервые сделав открытую заявку на прорыв сил ВМФ в глобальную стратегию. Читателю, видимо, понятно, что не Албания, а Средиземное море, один из важнейших районов мирового судоходства, интересовало высшее руководство в Москве. В мае 1957 года представителями ВМФ СССР был обследован район Виера (бухта Паша-Лиман) и остров Сазан на побережье Албании. В июне того же года группа из 4 дизельных подводных лодок проекта 613 в сопровождении плавбазы «Немчинов» совершила переход из Балтийска вокруг Европы в новый пункт базирования. 27-суточный переход отряда подлодок под флагом комбрига капитана 1 ранга С.Егорова осуществлялся в непрерывном сопровождении натовских кораблей и самолетов; причем со стороны следящих было изрядное число различных провокаций вроде опасных сближений и угроз столкновения. Однако отряд совершил переход по районам остаточной минной опасности со времен Второй мировой войны (Адриатика).
Егоров Сергей Григорьевич. Бухта Конюшкова. Май 1957 года. Из архива В.В.Брыскина.
Однако не дремал и тогдашний вероятный противник. К моменту завершения перехода бригады подводных лодок в Средиземном море вместо постоянных двух авианосных ударных групп 6-го флота США было сосредоточено четыре АУГ. В августе подводные лодки бригады стали систематически выходить на разведку морских коммуникаций к Гибралтарскому, Мальтийскому и Тунисскому проливам. В июне 1958 года из Балтийска в бухту Виера прибыл отряд усиления бригады из четырех подводных лодок этого же проекта, а в августе плавбаза «Котельников» Черноморского флота и третья группа из четырех подводных лодок с Балтики. Таким образом, в Албании была развернута усиленная бригада подводных лодок (12 субмарин и две плавбазы). Базирование сил прикрывалось бригадой кораблей охраны, бригадой торпедных катеров и частями ПВО Албании, обеспечивалось группой судов вспомогательного флота, плавдоком, судоремонтной мастерской и временной береговой базой. Этот пункт базирования находился под неослабным вниманием главнокомандующего ВМФ адмирала флота С.Горшкова и его первого заместителя адмирала флота В.Касатонова. Несколько раз из Севастополя в Адриатическое море выходили крейсер «Слава» и другие боевые корабли для отработки торпедных атак подводными лодками бригады. В 1959 году бригаду посетили Н.Хрущев и министр обороны Маршал Советского Союза Р.Малиновский, которые дали высшую оценку подводникам. Однако в 1960 году в результате резкого обострения отношений между СССР и Китаем на почве различного понимания вопроса о «культе личности» (Албания следовала в фарватере китайской политики) силы ВМФ СССР, базировавшиеся в бухте Виера, возвратились в базы Балтийского и Черноморского флотов.
. Справа налево: И.Б.Комаров, Ю.И.Емельянов, В.С.Козлов, В.А.Гребенщиков. Влера, август 1958 г.
В целом отношение албанцев к русским отличалось дружелюбием и теплотой. Но оно резко изменилось, когда высшие политические руководства стран «не поделили марксизм-ленинизм»: Никита Хрущев обвинил Энвера Ходжу в недооценке роли партийного руководства в стране и значения мирового коммунистического движения. В результате был расстрелян командующий ВМФ Албании за слишком упрощенное понимание теории и практики интернациональной дружбы.
«Есть офицеры умеющие, а есть знающие. Я предпочитаю служить с офицерами умеющими. Хотя лучше всего, когда офицер и умеющий, и знающий».
Адмирал Макаров Степан Осипович
Лейтенант Иванов, выбравшись на палубу китоподобной подводной лодки, с наслаждением вдохнул свежего морского воздуха и … с грохотом покатился за борт. Помутившееся сознание отметило, как волны сомкнулись над ним, и свет, проникающий в воду, стал тускнеть и меркнуть. Офицер на несколько секунд потерял сознание. Он тонул… Ледяная вода обожгла его. Руки, натренированные руки спортсмена – разрядника по плаванию, сами сделали необходимые движения, и тело начало всплывать. Давший сбой мозг, наконец, включился и начал руководить спасением.
Голова появилась на поверхности, он видел, но дышать не мог – спазм от холодной воды перекрыл дыхательные пути. Он хрипел и задыхался. Глаза фиксировали появившуюся рядом головку , проплывающие льдинки с плещущейся об их края водой. Он хорошо видел, но не слышал и ничего не понимал. Лодка была сзади его, за спиной. Он её не видел. Кто-то сильно схватил его за воротник и подтащил к совершенно круглому и скользкому борту лодки. Это матросы зацепили лейтенанта багром за ватник. Он почувствовал, что спасён, и опять на секунду потерял сознание… Хорошо, что лодка стояла на якоре. Механик, начавший зарядку аккумуляторной батареи ещё на переходе, только лишь к обеду доложил командиру об окончании. Затем началась длительная вентиляция лодки. Батарея газовала. Водород, окислы азота, сурьмянистый водород и десятки окислов из органической и неорганической химии собирались в отсеках. Все они не придавали здоровья подводникам. После обеда наступил «адмиральский час», полтора часа здорового мужского сна. Поскольку вентилятор гремел и гнал довольно холодный воздух, а то и другое мешало сну, кто-то из дежурных электриков сделал доброе дело – вырубил надоевший вентилятор. Младший штурман Иванов после ночного перехода корабля спал сном младенца на верхней койке в аккумуляторном отсеке. Как раз там, на подволоке, собиралась вся таблица Менделеева. Когда прогремела команда вставать, он, одуревший и ещё полусонный, выскочил на палубу и, вдохнув вредного для подводника свежего воздуха, оказался за бортом. Конечно, по молодости… Вахтенный офицер, услышав нештатные звуки в корме, не растерялся и сыграл учение «Человек за бортом». Отработанный экипаж быстро вытащил из морской купели внеочередную жертву… Когда мокрый, напуганный, тяжело дышащий лейтенант спустился во второй отсек, командир приказал налить ему стакан спирта. Скряга механик накапал «аква вита» – воды жизни. Продрогший Иванов, стуча зубами, взмолился: «Не могу! Морской воды напился. Больше ничего не могу. Меня сейчас вырвет». Механик не стал настаивать. Со сменившимся вахтенным офицером, «спасшим» Иванова, и доктором, приведшим в чувство «утопленника», они дружно на троих выпили спирта. А потом долго обсуждали, что можно будет списать за счёт упавшего за борт офицера.
Бинокль, , валенки с галошами типа «Слон», секстан, набор хирургических инструментов, десяток шприцев, морская фуражка (у механика фуражка требовала замены). Подошедший замполит попросил включить в список баян и, хорошо бы, пианино. Мужики задумались. Надо добавить! Нагрянувший старпом прекратил «военный совет в Филях», поэтому пианино осталось несписанным. Старпом тоже был рад и с удовольствием отметил в Журнале боевой подготовки о проведённом внезапном учении «Человек за бортом». Замечаний нет. Учебная цель достигнута. В целом, все были довольны... Когда, за два месяца до этого, на лодку прибыл очень активный «младший штурман Иванов» – как он просил себя называть - механик со странной белорусской фамилией Забермах уже два года был командиром боевой части пять (БЧ-5). Александр Андреевич Забермах, опытный подводник, естественно, испытывал к каждому молодому офицеру лёгкое недоверие, т.е. считал, что молодёжь может нечаянно потопить подводную лодку. Сначала он к нему просто присматривался. Потом, когда Иванов подошёл с зачётным листом по устройству подводной лодки, поставил ему тяжёлое условие – каждый вечер сдавать зачёт по конкретному пункту программы! И как ни старался командир БЧ-5 завалить младшего штурмана, тот упорно сдавал зачёты с первого захода, что даже расстраивало педантичного механика. Однажды ему удалось прочитать ершистому соискателю лекцию про законы Ома и Бернулли. Что, мол, есть офицеры, желающие служить по закону Ома: «18 часов - и он уже дома». Но на флоте действует, слава Богу (как говорят атеисты), закон Бернулли: «В 18 часов пришёл домой, а в 19 вернули». Иванов спокойно выслушал лекцию и даже попросил повторить красивое звучание законов (он их хочет законспектировать для памяти), что несколько смутило коварного искусителя. В заключение Иванов гордо сказал, что вовсе не сойдёт с корабля, пока полностью не сдаст зачётный лист механику. И тут же приступил к докладу «Устройство подводного ».
И, конечно, получил отличную оценку. «Нет, в этом юноше что-то есть!», - решил многоопытный белорусский подводник. И не ошибся! После купания, спустя месяц, глубокой ночью лодка в надводном положении возвращалась в базу. Младший штурман Иванов и механик на вахте. «Собачья вахта» - с 0 часов до 4-х утра, самая тяжёлая, самая неприятная. Неистовый «сирокко» бросает на подводный корабль прямо откуда-то с Северного полюса огромные снежные заряды. Снег залетает даже в центральный пост через открытый верхний рубочный люк. Зима лютует. Механик видит краем глаза работу младшего штурмана Иванова. Тот челноком «вверх-вниз» взлетает на мостик, определяет место и стрелой летит в штурманскую рубку. Что-то колдует там, и вновь всё повторяется сначала. Периодически докладывает вахтенному офицеру: «Через 5 минут время поворота»; «Через 1 минуту время поворота»; «Время поворота на курс… градусов». Опытный механик натягивает поглубже меховую шапку с кожаным верхом и поднимается по вертикальному трапу наверх, покурить и посмотреть, как младший штурман определяет место корабля в море. Жизнь подсказывает: иногда проконтролировать молодёжь не помешает. Оказавшись в ограждении рубки, механик остолбенел. Круговерть. Темнота. Лодка идёт в снежном сугробе. Верхний топовый огонь освещает миллионы снежинок, которых неистовая сила закручивает с ураганной скоростью. В трёх метрах ничего не видно. Где вода, где небо, куда идём, где находимся? Ужас, самый настоящий ужас охватил многоопытного механика. «Да разве может этот мальчишка вести корабль в такой сложной обстановке?»,- возмутился он про себя. «Лейтенант,- обратился он просительно к младшему штурману, - вы уверены, вы точно знаете, где мы находимся! Как вы определяетесь? Ничего не видно!» И вот в этих вопросах, в интонациях, в звучании голоса механика младший штурман Иванов почувствовал, что наступил его звёздный час. «Есть такая наука – навигация. Пётр Первый был первым навигатором на нашем флоте. Я четыре года учился на «отлично», чтобы сегодня уверенно вести корабль в любых условиях обстановки. Когда видимости нет, я использую методы счисления, уточняя место по маякам, показавшимся на мгновения, по радиолокации и по гидроакустике. Вот сейчас через пять минут мы повернём и окажемся при входе в . Ждите!», - гордо закончил штурман.
Подошло время. Штурман дал команду на поворот. Корабль лёг на новый курс, по расчётам должны входить в залив. По-прежнему ничего не видно. Метель ревёт. «Впереди берег! Мы можем выскочить на камни!», - волнуется механик. И вдруг… снежный заряд мгновенно исчез. Ветер стих. Чистое небо, чистое море. Десятки огней. Звёзды, словно вымытые снегом, сверкают и переливаются бриллиантами. Северное сияние нежно пускает свои стрелы в далёкие глубины космоса. Наша подводная лодка с достоинством идёт ровно посередине входа в Кольский залив. Справа маяк Сеть-Наволок, слева – Цып-Наволок. Механик удивлён, механик поражён, он раздавлен. Вот она, штурманская наука! Можно спокойно спускаться вниз в центральный пост. «С этим младшим штурманом нам, нашей лодке, повезло. Я сразу понял, с ним можно ходить в разведку», - спокойно рассуждал Забермах Александр Андреевич. «Вот ещё один хороший офицер родился на Флоте. И умеющий, и знающий».
Февраль 2006 года.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
