П. Стрельцов. " Уголовное дело в отношении себя самого". Флот. K-123.

Офицер  флота российской империи непобедим по той простой причине-  что он офицер флота великой России. а другого нам господом богом и не дано! Помните это вы, стоящие ныне в строю, передайте это и  потомкам вашим, которые после вас  станут в   строй.  
  Адмирал Русского Флота   Александр Васильевич Колчак

  Так закончилась моя служба на «К-182» ”60 лет Великого Октября”и со смехом она  началась на «К-123».  
  В свой экипаж на свою лодку «Славную К-123» я прибыл 12 января 1980 года к подъему Военно-Морского Флага, причем не за 15 минут, как положено, а за 5(так как пропуска в «зону» у меня еще не было а дневальный и дежурный по КПП- дети солнечной Средней Азии- долго изучали предписание, выданное мне в штабе 3 Флотилии.) ,опередив приход командира капитана   1 ранга Гайдука В.Д.(на которого я не обратил должного внимания в связи с торжественностью момента своего прибытия ) буквально на несколько секунд, а точнее, метров на 25-30.Если говорить честно, меня несколько удивило то, что стоящий перед строем офицеров экипажа лодки старший помощник командира  «К-123» капитан 2 ранга Богатырев А.С.,(о котором я ранее слышал, но увидел впервые так как во время моей стажировки  он обучался на Классах)и к которому я направился для доклада, подал команду “Смирно! Равнение на средину”,приставив ладонь к головному убору , строевым шагом направился мне навстречу.  Выполнив аналогичное движение правой рукой, я продолжал движение строевым шагом к старпому. Сначала мне показалось, что  старший помощник, мягко  выражаясь, решил пошутить.    Но в Богатыреве было что-то стальное, отметающее всякий юмор. Я своевременно успел принять влево от  траектории старпомовского торжественного перемещения ,почувствовав что-то, и тут увидел лица  офицеров, которые задыхались, сдерживая хохот, но он вырвался после слов командира”Здравствуйте, товарищи офицеры!”Старший помощник командира немигающими глазами осматривал меня как какое-то инородное тело, с ног до головы, казалось, целую вечность. Когда анализ был окончен, он удивленно спросил:”Не понял! Ты кто такой?”- голосом, не предвещающим ничего хорошего .Вместо меня ответил командир: “А это, Александр Сергеевич, лейтенант Стрельцов, прибывший к нам для дальнейшего прохождения воинской службы - фрагмент  картины Репина . Явление- типа «выкидыш- вкидыш» блудного лейтенанта  из Третьей Флотилии тридцать первой  дивизии в Первую  Флотилию Шестую дивизию Краснознамённого Северного Флота ДЛЯ УСИЛЕНИЯ  БОЕВОЙ ПОДВОДНОЙ МОЩИ НАШЕГО ГОСУДАРСТВА!».Займитесь им ОТДЕЛЬНО  после роспуска строя!.”
    После роспуска строя, я был удален и «займит» старшим помощником  в  его каюте на ПКЗ, пришвартованную к 4  с норда пирсу ,выполнять команду о напечатании приказа № 11 по личному составу о  прибытии, принятии дел и обязанностей , преступлении к их
исполнению инженером по гидроакустическим средствам и средствам гидроакустического подавления лейтенантом  Стрельцовым .
На следующий день мы вышли в море для сдачи задачи, затем был контрольный выход
[IMG]и 25 января 1980 года  большая атомная подводная лодка «К-123» отвалила от четвертого с зюйда пирса губы Большой Лопаткина и вышла в свое второе автономное плавание имея на борту 8  лейтенантов выпускников ВВМУЗов 1979 года, для которых эта автономка стала первой.
Во время контрольного выхода командир дивизии контр-адмирал Волков В.Я. предложил командиру оставить “молодых”в базе а на борт взять прикомандированных из других экипажей офицеров, прослуживших не менее 3 лет, так как планы были крайне серьезны,
да и международная обстановка осложнилась. Но  капитан 1 ранга Гайдук В.Д. ответил, что
в случае войны он будет воевать со своим экипажем и других людей ему никто не даст. Позже я эту же фразу слышал от третьего своего командира- капитана  второго ,а затем, первого ранга  Богатырева Александра Сергеевича. Он, как и первые два ,окончил Нахимовское Военно-Морское училище.
На период выполнения подводной лодкой «основного мероприятия», старшим на борту от командования соединения был назначен капитан 1 ранга Маргулис Петр Матвеевич, начальник штаба 6 дивизии.
Дни  пролетали незаметно: вахты, учения, изучение материальной части, тренировки ремонтные работы, сдача зачетов: на самостоятельное несение вахты, дежурству по кораблю, по устройству корабля. Все 8 лейтенантов крутились « как белки в колесе ».Так как типовые корабельные расписания на 705К проекте предусматривали строго ограниченное количество личного состава, то ремонтные работы выполнялись всеми свободными от вахт  и учений членами экипажа. Специальность , в данном случае, значения никакого не имела. Приборки производились также всеми членами  экипажа, не зависимо от занимаемой должности и воинского звания. Даже начальник  штаба  нашел себе объект -он протирал ветошью подволок в центральном посту и надраивал до умопомрачительного блеска распылители системы ЛОХ, которые еще при постройке лодки на СМП были окрашены аварийной краской, что вызывало чувство глубокой и неугасающей, как к блоку НАТО, ненависти у начальника штаба дивизии.
 «Вероятного противника» нам, благодаря умению и знаниям Гайдука и Маргулиса, удалось обмануть. Успешно преодолев его противолодочные рубежи, вышли в Гренландское море,”не имея на хвосте супостата”.В соответствии с планами и приказами, выполняли различные задачи, свойственные многоцелевым атомным подводным лодкам. Я думаю, не ошибусь, если скажу, что наша лодка в эту автономку первой совершила  (из лодок этого проекта) проход под айсбергами ,под паковым  льдом. Были случаи, когда ,в соответствии с полученными РДО, возникала необходимость в кратчайшее время переместиться  на большие расстояния.
Командиром принималось решение, лодка погружалась на глубину, мало отличающуюся от  предельно допустимой, и со скоростью, близкой к скорости торпеды, осуществляла переход в расчетную точку океана.
 В этом же походе мне довелось установить свой первый акустический контакт с атомной  подводной лодкой ВМС Великобритании, который продолжался ,в общей сложности, почти до 30 минут (с семью потерями контакта).
  Если даты указанных выше событий я назвать, по истечении длительного времени затрудняюсь, то 29 февраля  я запомнил на всю жизнь, так как помощник командира по
навигации- он же командир БЧ-1  капитан 3 ранга Кузнецов Владимир Викторович выступил в качестве прорицателя будущих событий, одно из которых касалось только меня и моей семьи:
В 00.00 часов 29 февраля 1980 года на вахту заступила 1 боевая смена, в состав которой входил и я. Прибыв на свой боевой пост, принял его у инженера по вычислительной технике
лейтенанта Вертинского Александра Владимировича, с которым ранее обучались в одном Училище .Изучив тактическую обстановку, доложил на ГКП:” ГКП- акустик. На БП-32 по боевой готовности № 2- подводной- первая смена на вахту заступила. В работе гидроакустический комплекс МГК-1001 в режимах ШП,ОГС  .Угол наклона  диаграммы направленности 0 градусов,  накопление малое, горизонт чист. Вахтенный акустик-лейтенант Стрельцов” И вот после получения вахтенным офицером докладов со всех боевых постов, начались пророчества штурмана. Так как наши пульты расположены рядом, а акустический горизонт уже несколько суток не радовал слуха шумами винтов целей, я наблюдал за тем, как штурман зачищал лезвием карандаши .Это напоминало какой-то священный ритуал из жизни древних  народов : застывшие глаза, застывшая улыбка на лице , торчащий изо рта застывший кончик языка и звуки, подобные бою далеких  тамтамов дикарей,  поступающие в атмосферу центрального поста из ноздрей «БЧ-первого»,  на меня оказывали гипнотически- завораживающее действие. Когда очередная жертва ритуала- карандаш М-1 занял свое место в стаканчике, лицо капитана 3 ранга повернулось в мою сторону. Очевидно мой взгляд, мало отличающийся от взгляда лягушки перед дальним походом в недра удава, был им воспринят  с  пониманием и одобрением. Застывшие глаза ожили ,улыбка пропала, язык, как выдвижное устройство, опустился в рот и занял там свое штатное положение. После чего, медленно и внятно, обдумывая каждое слово, он  заговорил:”Ты, молодой, не переживай сильно. Не сын у тебя родится, а дочь. И не в апреле, а сегодня-как только ты сменишься с вахты. А сын у тебя родится потом, через полтора года.”В центральном повисла зловещая тишина. Когда я обернулся, то вся вахта БЧ-5 победно смотрела на меня, как на человека, судьба которого  уже решена ,а командир БЧ-5 капитан 2 ранга Якименко Николай Григорьевич голосом до изумления   похожим на голос экипажного оракула, поставил меня в известность о  том, что штурман  никогда не ошибается и ему нужно верить. Мою просьбу о переносе дня рождения ребенка хотя бы на сутки вперед( т.к.29 февраля меня, естественно, никак не устраивало),штурман воспринял  вполне серьезно, долго смотрел на карту района плавания, приборы своего пульта, на «зайчик» автопрокладчика, опять- на карту и, наконец, вынес приговор:” Перенос- невозможен!”Личный состав 1 боевой смены  от души поздравил меня.
Этот случай как-то быстро мною забылся ,утонув в повседневных служебных заботах, в самодельных праздничных пельменях, которые под руководством начальника штаба лепили всем экипажем в честь Международного женского дня, в процессе извлечения больного зуба изо рта измученного болью инженера ППУ лейтенанта Кочурова Сергея Георгиевича .Причем самим процессом  руководил капитан 1 ранга Маргулис , все команды и распоряжения которого  репетовались  и доводились  до исполнителя -начальника медицинской службы ПЛ- капитана медицинской службы Киселева, непосредственным начальником больного- командиром дивизиона движения капитан-лейтенантом Пяташкиным Владимиром Константиновичем, в роли медбратьев выступали старший инженер по радиоразведке капитан-лейтенант Редькин Владимир Никонович  и старший инженер РТС капитан –лейтенант Лысенко Вадим Иванович,”личное водоизмещение” которых вызывало уважение в сердцах офицерского состава атомохода. Когда все были готовы к исполнению своего гражданского долга перед боевым товарищем, помещенным в кают-кампанию, принявшую, благодаря  заботам доктора  и начальника химической службы капитан-лейтенанта Ваховского, вид  зловещей помеси военно-полевого госпиталя, камеры гестапо и подвалов Святой инквизиции , раздался чей-то робкий голос: ”Нет новокаина, мы его при погрузке забыли на пирсе!” Первым пришел в себя Кочуров и радостно поведал свободной от вахты части экипажа, что у него ничего больше не болит. Предпринятая  им попытка незаметно покинуть  операционную была немедленно пресечена медбратьями, впечатавшими бывшего больного, а ныне (исходя из его же монолога) абсолютно здорового лейтенанта- инженера, в командирское кресло. Доктор сказал, что такое резкое выздоровление науке не известно. Все  энергично закивали головами, выражая свое согласие с единственным человеком, имеющим определенные знания в области малоизведанной и не охваченной подводниками науки- медицины. Доктора  авторитетно поддержал химик(возможно он тоже что-либо понимал в излечении ряда болезней, так как проживал, в соответствии с корабельными  расписаниями, в одной каюте с доктором).НХС сообщил, что процесс не может быть окончен, если он не успел начаться. Повторное энергичное кивание. Решение молниеносно было принято начальником штаба :”Спирт!” На Святое Дело было получено 0,5 литра  чистейшего ректификата у командира БЧ-5.Медбратья сняли пробу. Высказали одобрение.  Началось  обезболивание. Когда радужная оболочка глаз пациента стала по цвету идентичной цвету плафона дневного освещения каюткампании, доктор заявил:”Готово, больше нельзя, иначе он либо уснет, либо озвереет”.Капитан1 ранга Маргулис торжественно предложил лишним покинуть помещение. Операция прошла успешно. Больной почему-то выжил... И, мало того, широко расставляя ноги, прибыл в центральный пост в сопровождении бывших медбратьев.  В кулаке был зажат удаленный зуб, который в течении многих  последующих вахт нежно и с неподдельной любовью обрабатывался  хозяином надфилями, шкуркой- нулевкой, войлоком, обильно натертым шлифовальной пастой. А когда работа была окончена, каждому члену экипажа зуб-памятник  с гордостью демонстрировался по несколько раз в день ,после чего бесценный с точки зрения Кочурова, экспонат  занял свое почетное  место на хозяйской  шее, благодаря  предусмотрительно  просверленной дырочке и вставленной в нее веревочке.
В предшествующие возвращению в базу дни возросла  нервозность, напряженность обстановки. НАТО проводило совместные учения. Авианосно- ударные группы блока утюжили океан между Исландией и Фарерскими островами. Флот Ее Величества “завис”между Британскими островами и Норвегией, перекрыв вход в Норвежское море. Вся  акватория, казалось, была ”нашпигована” датчиками стационарных гидроакустических систем. Над водой зависали противолодочные вертолеты « Си-Кинг», летали «Орионы» Р-С3С», сбрасывая гидроакустические противолодочные буи. Периодически прослушивалась работа  передатчиков сигналов пеленгования “квакеров”.Кроме того, возросла активность биологических шумов, забивающих полезный сигнал. Комплекс пеленговал одновременно до 15-20 целей, и далеко не все из них подвергались классификации. В Норвежском и Баренцевом морях ждала новая проблема- рыболовецкие суда. Постоянная опасность налететь на их тралы заставляла изменять скорость движения, курсы.
  Но рано или поздно всему приходит конец, мы подошли к точке всплытия. Вспыли в позиционное, и, затем , в крейсерское положение .Командир разрешил выход на мостик по 3 человека. Первая за 2 месяца  выкуренная  папироса вызывает неимоверное отвращение, но через 20 минут- опять на мостик, опять курить…А еще- после того, как в течении длительного времени вдыхаешь химически- чистый воздух, запах моря, воспетый поэтами, сильно отдает выгребной ямой рыбоперерабатывающего комбината  и вдыхание этого морского аромата втечении 5-8 часов  вызывает дикую головную боль.
    Возвращаюсь к событиям, указанным  выше и имевшим место 29 февраля. Память восстановилась 16 марта ,когда лодка ,успешно завершив автономное плавание,     прибыла в родную базу и пришвартовалась к своему пирсу под звуки дивизионного оркестра.
Встречал нас весь штаб  во главе в контр-адмиралом Волковым. Командир ПЛ доложил ему об успешном  завершении плавания, о том, что матчасть в строю, личный состав готов к выполнению новых приказов Родины. Комдив поздравил построенный на пирсе вдоль корпуса лодки в две шеренги  экипаж «К-123»,отметив наши заслуги перед соединением ,объединением  и Краснознаменным Северным Флотом. К Волкову подошел начальник политотдела дивизии и что-то тихо сказал ему. Виктор Яковлевич обвел взглядом строй, нашел меня и объявил:
 - Стрельцов! Я тебя поздравляю, ты стал папой, у тебя  родился…дочь!
    Пирс начал медленно уходить из-под ног: я увидел дату-29 февраля 1980 года…Помощник командира атомной подводной лодки «К-123» по навигации капитан 3 ранга Кузнецов В.В.,
стоявший в строю на дистанции вытянутой руки от меня, сделал резкий выпад в противополож
ную сторону и по трапу забежал на корпус лодки. Я- за ним . Остановились мы у кормового стабилизатора –дальше было море. Стояли, смотрели друг на  друга и хохотали.(А через год и три месяца у меня действительно родился сын.)


To be continued (Продолжение следует)