Неторопливо проплыл тралящий караван - четыре землечерпалки-грязнухи и два небольших парохода. Усиленно дымя, они построились попарно и, заведя тралы, двинулись вдоль берега на юг к бухте Белого Волка, где и остановились. За ними начали выходить на внешний рейд вперемежку крейсера, канонерки, миноносцы. Ровно в шесть часов утра появился из-за угла Адмиральской пристани мощный, изящный корпус флагманского броненосца «Цесаревич», с чуть трепещущим на фок-стеньге адмиральским флагом. Минут через пять, пробравшись через проход и минные заграждения, он отдал якорь на внешнем рейде, залитом ослепительным светом взошедшего солнца.
Зелено-голубая гладь горизонта была еще подернута утренним туманом, сквозь который чуть проступали силуэты сторожевых японских судов. Они пытались подойти поближе к Артуру, чтобы лучше рассмотреть маневры русской эскадры, но тотчас «Новик», густо задымив из всех своих труб, стремительно ринулся вперед, неся на носу огромный белый бурун. Стайка миноносцев наперегонки с ним тоже кинулась в сторону неприятеля. Раздалось несколько глухих выстрелов. На горизонте взметнулись столбы воды, и японцы поспешили скрыться в море. Сделав свое дело, «Новик» с миноносцами двинулся к эскадре.
Дальнейший выход эскадры задержал «Ретзизан», спешно кончавший заделку пробоины, полученной накануне.
Едва «Ретвизан» двинулся с места, как замешкался «Пересвет»…
Шел девятый час утра. Изрядно парило. На море стояло марево тумана, сквозь которое опять замаячили японские суда. Эскадра все еще стояла на внешнем рейде вытянувшись в кильватерную колонну вдоль берега от Золотой горы до Ляотешаня с «Цесаревича» засигналили: - «Флот извещается, что государь император приказал идти во Владивосток».
В 8 часов 45 минут т.е через три с половиной часа после выхода «Новика», эскадра в кильватерной колонне, следуя за тралящим караваном, вышла в море.
Впереди шли три пары тральщиков, за ними «Новик» (капитан 2 ранга Шульц), а затем, густо дымя, двигались броненосцы «Цесаревич» (флаг контр-адмирала Витгефта, командир капитан 1 ранга Н. Иванов), «Ретвизан» (капитан 1 ранга Щенснович), «Победа» (капитан 1 ранга Зацаренный), «Пересвет» (флаг контр-адмирала Ухтомского, командир капитан 1 ранга Бойсман), «Севастополь» (капитан 1 ранга Эссен), и «Полтава» (капитан 1 ранга Успенский). Немного оттянувшись, шел отряд крейсеров - крейсеров «Аскольд» (флаг контр-адмирала Рейценштейна, командир капитан 1 ранга Грамматчиков), «Паллада» (капитан 1 ранга Сарнавский), и «Диана» (капитан 2 ранга Ливен). Эскадренные миноносцы 1-го отделения «Выносливый» (брейд-вымпел капитана 2 ранга Елисеева), «Властный» (лейтенант Ковалевский), «Грозовой» (лейтенант Бровцын), «Бойкий» (лейтенант Подъяпольский), 2-го отделения «Бесшумный» (лейтенант Максимов), «Бесстрашный» (лейтенант П. Трухачев), «Беспощадный» (лейтенант Михайлов), «Бурный» (лейтенант Н. Тырков) прикрывали эскадру с флангов, держась на обоих траверзах адмирала. Замыкали шествие четыре канонерки: «Бобр», «Гиляк», «Отважный», «Гремящий». «Монголия» пристроилась в кильватер миноносцам, идущим с западной стороны эскадры.
За выходом флота с самого утра наблюдали несущие блокаду японские миноносцы и крейсера. Адмирал Того, как и 10 июня, был своевременно извещен, какие корабли вышли в море и каким курсом идет эскадра. Оставляя Порт-Артур, Витгефт донес адмиралу Алексееву: «Согласно предписанию выхожу с эскадрою прорываться во Владивосток. Лично и собрание флагманов и командиров, принимая во внимание все местные условия, были против выхода, не ожидая успеха прорыва и ускоряя сдачу Артура, о чем доносил неоднократно». Командующий и большинство его командиров еще задолго до выхода не верили в благоприятный его исход и с этой мыслью шли в бой.
Сам Витгефт, свыкшись с мыслью, что эскадра не может одержать победу и прорваться во Владивосток, не проявлял должной инициативы и не принимал решительных мер, чтобы организовать победу и разгромить врага.
В 10 час. 30 мин. флагманский корабль лег на курс 125°, тралящий караван в сопровождении канонерок был отпущен. К 11 часам скрылся из вида Ляотешан. Стоял ясный солнечный день. Эскадра шла в кильватерной колонне: головным - броненосец «», под флагом командующего, за ним «», «», «» (флаг младшего флагмана контр-адмирала Ухтомского), «» и «», крейсера «Аскольд», «Паллада» и «Диана». Крейсер «Новик» шел впереди эскадры, миноносцы были на траверзе флагманского броненосца - четыре с правой стороны и четыре с левой.
Главные силы японского флота под флагом вице-адмирала Того появились на видимости (120 кабельтовых) около 11 час. 30 мин. Они шли с северо-востока на пересечение курса русской эскадры. Головным шел «», за ним броненосцы «», «Фуджи», «Сикисима» и броненосные крейсера «Кассуга» и «Ниссин».
Появление неприятельского флота на пути русских было закономерно, расчет адмирала Алексеева прорваться во Владивосток без боя был сделан без учета фактической обстановки на море. Сражение было неизбежно. В предстоящем бою Витгефт мог рассчитывать на успех, имея явное преимущество в броненосцах, от огня которых главным образом и зависел успех боя.
Русская эскадра в кильватерной колонне шла курсом на юго-восток, имея тринадцать узлов хода. В голове шли два новейшей заграничной постройки броненосца - «Цесаревич» и «Ретвизан», по своим боевым качествам не уступавшие любому из японских кораблей. Следовавшие за ними броненосцы «Победа» и «Пересвет» больше подходили к типу броненосных крейсеров, чем броненосцев, имея сравнительно слабую десятидюймовую артиллерию и недостаточное броневое прикрытие. Но для крейсеров ход их был слишком мал. Наконец два концевых корабля - «Севастополь» и «Полтава» - являлись устаревшими тихоходными судами, только задерживающими остальную эскадру. Эта разнотипность судов сразу дала себя знать. Без «Севастополя» и «Полтавы» ход русских судов мало чем отличался от японских, достигая шестнадцати - семнадцати узлов. С ними же трудно было бы идти даже по тринадцати узлов.
Еще перед выходом из Артура вносилось предложение идти на прорыв только с четырьмя быстроходными броненосцами, направив «Севастополь» и «Полтаву» вместе с канонерками для демонстрации к Дальнему, чга привело бы к разделению японской эскадры и облегчило выполнение задачи для основной группы судов. Но Витгефт на это не согласился. Теперь было видно, насколько тормозили ход эскадры тихоходные броненосцы. Растянувшись чуть не на двадцать кабельтовых, эскадра фактически шла в двух группах. Впереди - четыре головных броненосца, за ними, сильно отставая, тянулись «Севастополь» и «Полтава». Идущие сзади четыре быстроходных крейсера должны были следовать малым ходом и временами вовсе стопорить, чтобы не налететь на концевые броненосцы. Миноносцы двигались отдельной кильватерной колонной в стороне от главных сил. Главные силы японцев состояли из четырех современных броненосцев и двух броненосных крейсеров новейшего типа имевших на вооружении двадцать три крупных (от 203 до 305 мм.) и около восьмидесяти шестидюймовых орудий (150 мм). Все суда были более или менее однотипны и обладали эскадренным ходом в семнадцать узлов, имея преимущество в скорости хода кораблей своих главных сил они могли выбирать дистанцию огня и наиболее выгодный для них строй (т.е. навязывать свои условия боя). Кроме того, к месту боя были подтянуты все остальные боевые отряды флота, но они находились вне сферы действия артиллерийского огня и только наблюдали за боем. Русские имели двадцать четыре крупных орудия и шестьдесят восемь шестидюймовых (т.е. русские корабли уступали японским как по скорости так и по количеству артиллерии). В 12 час. 20 мин. с расстояния 80 каб. японцы открыли огонь, в ответ с расстояния 65-70 каб. разрядили свои крупнокалиберные орудия русские броненосцы.
Некоторое время эскадры шли почти параллельным курсом, ведя редкую перестрелку. Когда расстояние между эскадрами еще уменьшилось, флагманский корабль японцев пристрелялся по «Цесаревичу» и сигналом сообщил дистанцию остальным судам. Японские корабли открыли огонь по русским сразу на поражение. Началась сильнейшая артиллерийская канонада. Японцы и русские довели свой огонь до предела.
Обстановка на море к моменту открытия огня была следующая. Русская эскадра, как уже говорилось, в кильватерной колонне шла курсом 125°; крейсер «Новик» по приказанию Витгефта занял место концевого в колонне. Японские главные силы (1-й боевой отряд) перерезал курс эскадры на расстоянии около 75 каб. 3-й боевой отряд (четыре крейсера) шел параллельным курсом с русскими кораблями южнее на расстоянии до 70 каб.; к северу на расстоянии до 80-85 каб. тоже параллельным курсом шел 5-й боевой отряд (три крейсера) и, наконец, три крейсера 6-го боевого отряда находились северо-восточнее на расстоянии до 100 каб. Таким образом, японцы окружали русскую эскадру, оставляя открытым только путь на Порт-Артур. Адмирал Того явно желал, чтобы Витгефт, как и 10 июня, не принял боя, а повернул: обратно в Порт-Артур под огонь осадной артиллерии генерала Ноги. Но русский флагман на этот раз продолжал идти вперед, отвечая огнем на огонь.
В завязавшейся перестрелке Витгефт, уклоняясь от охвата 1-м японским боевым отрядом головы своей кильватерной колонны и рассчитывая проскочить у него под кормой, изменил курс влево. В результате поворота противники оказались на контркурсах, при этом условия стрельбы для русских кораблей явно ухудшились, японские главные силы усматривались под острым курсовым углом и против солнца. Командующий искал возможности прорваться во Владивосток и этому подчинял свои действия. Через некоторое время с броненосца «» на пути была замечены плавающие мины, очевидно набросанные японскими миноносцами. Эскадра, обходя мины, несколько раз меняла курсы. При поворотах корабли закрывали, друг друга, и этим пользовался противник, усиливая огонь. Во втором часу дня, японцы круто повернули «под хвост» русской эскадре и, недостижимые для пушек броненосцев, всей силой огня обрушились на концевые крейсера, море вокруг них закипело от снарядов. Крейсера в свою очередь яростно отстреливались, окутавшись густыми облаками черного дыма. Беспрерывный гул выстрелов и взрывов, гигантские взметы воды создавали захватывающую дух картину стихийной мощи разрушения. Но вот на переднем из них - «Аскольде» - взвились на мгновение разноцветные флажки, и четыре концевых корабля, круто повернув в сторону, полным ходом вышли из-под обстрела. «Аскольд», густо дымя из своих пяти труб, летел впереди, а за ним поспевали «Новик», «Паллада» и «Диана».
Крейсера перешли на левую сторону своих броненосцев; туда же ушли и миноносцы. Адмирал Того после расхождения на контркурсах начал поворачивать, но с выполнением маневра явно запоздал. Эскадра в это время вырвалась вперед, оставив главные силы противника позади. В 13 час. 25 мин. перестрелка прекратилась. Витгефт лег на курс 118° по направлению к Корейскому проливу; ход был увеличен до 14 узлов. В это время 3-й боевой отряд противника, нагоняя, вел бой с концевым кораблем эскадры «Полтавой», который из-за повреждений в машине отставал; при помощи других броненосцев противник был отогнан. Кроме этой неудачной попытки, ни один из отрядов японского флота не имел намерения подходить к русской эскадре на дистанцию менее чем 70 кабельтовых.
В ходе этого боя некоторые русские корабли получили повреждения и понесли потери: в «Цесаревич» попали семь снарядов калибра от 152 до 305 мм, еще один (вероятно, 152-мм) ударил в самый топ фок-мачты. 305-мм японский снаряд попал в носовую часть впереди якорной подушки, и оба якоря упали за борт. Второй крупный снаряд разворотил верхнюю часть задней дымовой трубы. Наиболее серьезными попаданиями были два других, снарядами точно не установленных калибров. Разрывом снаряда ниже поясной брони (на 2,1 м от ГВЛ) в борту была сделана вмятина, и через заклепочные дыры корабль принял 150 т воды в бортовое отделение. Другой снаряд разорвался о крышу кормовой 305-мм башни, слегка вдавив ее внутрь. При этом в башне сорванными болтами был убит один матрос и ранены еще двое. Осколки этого же снаряда насмерть поразили находившегося при дальномере на кормовом мостике одного матроса и одного ранили, на «Ретвизане» десять человек получили ранения, небольшие повреждения; на «Победе» трое убито, раненых двадцать, повреждений нет; «Полтава» - большая пробоина в корме. Принято около трехсот тонн воды. Пятнадцать убитых, двадцать раненых; «Аскольд» - сбита передняя труба, две пробоины. Убито: один офицер и десять матросов, ранено восемь матросов. На остальных кораблях эскадры было все в порядке.
К 13 час. 45 мин. адмирал Того вновь сблизился с русской эскадрой, и бой возобновился, но не надолго. Продолжая маневрировать, для того чтобы преградить путь русской эскадре и выйти ей в голову, Того разошелся с ней контр-курсами и вскоре оказался значительно позади русской эскадры, которая, следуя движению Витгефта, повернула влево и легла на курс зюйд-ост 62° на Корейский пролив.
Так как при этом Того запоздал сделать поворот, чтобы лечь на параллельный русской эскадре курс, а приняв решение повернуть, осуществил поворот «не все вдруг», а «последовательно», что отняло больше времени, то русская эскадра на новом курсе значительно ушла вперед и к 14 час. 30 мин. дистанция возросла настолько, что бой прекратился. На этом закончилась первая фаза боя.
Все корабли противника остались в строю, от огня пострадали русские «» и «», у японцев имели существенные повреждения броненосец «» и броненосный крейсер «Ниссин». Таким образом в первой фазе боя Того пытался охватить голову русской эскадры. Виттефт контрманеврированием уклонился от боя. Ему удалось сбить расчеты противника и оставить его далеко позади. Русский командующий со всеми своими кораблями прорвался в море. Он мог окончательно оторваться от неприятеля, если бы его эскадра имела хотя бы равный ход по сравнению с противником, но ход был значительно меньше. Того, исправляя свои ошибки, снова нагонял русскую эскадру. После первой фазы боя расположение кораблей в море было следующее: русские в двух кильватерных колоннах уходили по направлению. к Корейскому проливу; главные силы Того - его 1-й боевой отряд догонял русскую эскадру, находясь сзади и справа от нее; к 1-му отряду в это время для его усиления присоединился броненосный крейсер «Якумо» из 13-го боевого отряда, корабли которого шли за кормой русской эскадры; 15-й боевой отряд, усиленный броненосцем «Чин-Иен» и крейсером «Идзуми», шел севернее; 6-й отряд отставал. Около 15 час. Витгефт запросил у командиров своих кораблей сведения о повреждениях. Ответы были благоприятные; корабли в вооружении существенных потерь и повреждений не имели. Так как адмирал Того имел явное намерение снова вступить в бой, Витгефт со своим штабом провел совещание: как выгоднее вести сражение. Мнение большинства офицеров сводилось к тому, чтобы развернуться и строем фронта уходить, оставляя главные силы противника за собой. При этом варианте японцы теряли свое преимущество в скорости хода и теряли также в силе артиллерийского огня. Витгефт не согласился с этим предложением, решив, пока не наступила темнота, принять кратковременный бой с противником на дальних дистанциях, при этом он полагал, что корабли эскадры не пострадают настолько, чтобы не дойти до Владивостока. После наступления темноты Витгефт предполагал оторваться от неприятеля и выполнить поставленную перед ним боевую задачу. Следовательно, Витгефт не предпринял ничего, что могло бы задержать японцев и затруднить им погоню, а такая возможность была: адмирал имел в своем распоряжении семь миноносцев, которые можно было использовать для атаки главных сил противника. Перед началом второй фазы боя командующий передал семафором до линии, чтобы эскадра вела огонь по головному кораблю противника, а с заходом солнца следила за «ем».
Вторая фаза боя началась в 16 час. 45 мин. при расстоянии между противниками, равном 45 кабельтовым. Японские главные силы находились на правом траверзе; головным шел «», затем «», «Фуджи», «Сикисима», «Кассута», «Ниссин» и «Якумо». В строю русских изменений не произошло. Первым открыл огонь немного отставший от эскадры броненосец «». Остальные корабли последовательно вступали в бой, стреляя по флагманскому броненосцу противника. «», получивший в начале боя несколько прямых попаданий, отвернул, но, оправившись от удара, вновь лег на прежний курс. Броненосцы и броненосные крейсера неприятеля вели огонь главным образом по «у», стараясь вывести его из строя и нарушить управление эскадрой.
В ходе боя «» получил несколько попадании. Для того чтобы выйти из-под огня противника, улучшить условия стрельбы для своих кораблей и не дать возможности врагу охватить голову эскадры, Витгефт приказал повернуть на два румба влево и увеличить ход до 15 узлов. «» и «» сразу же начали отстаивать, и ход снова пришлось уменьшить. Во время маневрирования Виттефту представлялась возможность послать в атаку миноносцы, но по неизвестной причине командующий этого не сделал. Он находился на нижнем мостике «а» и безучастно наблюдал за ходом боя. На неоднократные советы окружающих - уйти в боевую рубку адмирал не обращал внимания.
В начале шестого часа мостик, где находился командующий и некоторые офицеры его штаба, заволокло дымом: крупнокалиберный снаряд противника разорвался в середине фок-мачты. Витгефт был разорван; погибли флагманский штурман лейтенант Азарьев, флаг-офицер мичман Эллис и несколько матросов; большая часть офицеров, в том числе и начальник штаба контр-адмирал Матусевич, были тяжело ранены. Эскадру повел командир «а» капитан 1 ранга Иванов, умышленно не подавая сигнала о гибели командующего, чтобы не вызвать в разгаре сражения растерянности среди офицеров эскадры.
В 17 час. 45 мин. осколки второго тяжелого снаряда вывели из строя находившихся в рубке офицеров и матросове. Взрывом был поврежден рулевой привод и все приборы управления броненосцем и артиллерийским огнем. В момент взрыва руль корабля был положен влево и остался в этом положении; броненосец, потерявший управление, начал описывать циркуляцию. Сигнала о том, что он вышел из строя, подать было некому. Командиры следовавших за «ем», «» и «», не зная о случившемся на флагманском корабле, решили, что адмирал, маневрируя, ложится на новый курс, и пошли вслед за ним. Но после того как описал почти что полную циркуляцию «Севастополь» и «Пересвет» давая ему дорогу, свернули в сторону противника, стало ясно, что он неуправляем. Строй эскадры был нарушен. Японцы усилили огонь.
«Ретвизан» сначала пошел за флагманом, но затем быстро переложил руль и ринулся на японцев. Только «Победа» и «Полтава» остались на прежнем курсе. Строй эскадры был нарушен. Весь огонь японцев теперь сосредоточился на «Ретвизане», но, вследствие быстрого приближения его, снаряды давали перелет, на мгновенье он закрывался всплесками воды и дымом от разрывавшихся снарядов, и тогда казалось, что броненосец тонет. Броненосец, полыхая огнями всех своих орудий, стремительно шел на «Микасу», когда до противника осталось не более 17 каб., на « от попадания снаряда поднялся черный столб дыма и окутал всю его переднюю часть. В эти решительные минуты Щенснович был ранен осколком. Замысел не удалось осуществить до конца, «» отвернул, но его маневр дал возможность командирам других русских кораблей выровнять строй. Но у них не хватило решимости последовать за «ом» и поддержать его атаку.
Пока «» пытался таранить «, на мостике «а» очнулся раненый артиллерийский офицер лейтенант Ненюков. В рубке, кроме убитых, никого не было. Ненюков встал к штурвалу, который оказался неисправным; попытка передать управление через центральный пост на нижний штурвал не привела ни к чему, - из центрального поста не отвечали. В это время в рубку пришел лейтенант Пилкин, которому Ненюков и сдал командование. Так как машинный телеграф не действовал, то Пилкину стоило больших усилий перевести управление в центральный пост. Вскоре командование принял старший офицер корабля капитан 2 ранга Шумов. Он приказал поднять сигнал по эскадре, что адмирал передает командование младшему флагману контр-адмиралу Ухтомскому.
В создавшейся обстановке Ухтомский не проявил никакой инициативы и, кроме сигнала «следовать за мной», никаких мер для того, чтобы вступить в командование эскадрой, не принял.
Приказаний его ни один из командиров кораблей не выполнил. Впоследствии все они утверждали, что сигнала не заметили. В кильватер «», на котором находился новый командующий, вступила одна «». «Ретвизан», сильно зарываясь на ходу носом, со снесенной наполовину передней трубой, повернул к Порт-Артуру и скоро скрылся из вида. За ним шла, оседая на корму, «Полтава». Несколько поодаль двигались все еще горящий «Цесаревич», на котором были снесены все верхние надстройки, и «Севастополь» с нелепо задранной вверх двенадцатидюймовой пушкой в носовой башне и развороченной передней трубой. В стороне виднелись «Пересвет» со сбитыми верхушками мачт и разрушенными кормовыми надстройками и «Победа», у которой были разворочены две передние трубы и зияла надводная пробоина с левого борта. Только «Диана» и «Паллада» не имели никаких повреждений.
Главные силы противника, прекратив огонь, ушли к северу; его 3-й отряд, находившийся южнее, вел огонь по русским концевым кораблям: 5-й отряд с присоединившимся к нему броненосным крейсером «Асамой» также пытался помешать отходившей русской эскадре; 6-й отряд находился около своих главных сил.
Русские крейсера, после того как главные силы Того пошли на север, оказались в крайне невыгодном положении. Японские броненосцы открыли по ним огонь. Командовавший отрядом контр-адмирал Рейценштейн, находясь на «» и решив, что эскадра окружается противником, поднял сигнал «крейсерам следовать за мной» и пошел на прорыв к югу, пересекая курс своих броненосцев, идущих в сторону Порт-Артура. За «ом» последовал «Новик», которые прорвали кольцо и ушли. «Диана» и «Паллада» не могли развить ход, равный ходу «а», и присоединились к своим броненосцам. На этом бой прекратился.
Адмирал Того не сумел оценить и использовать создавшейся для него крайне выгодной обстановки после выхода из строя «а» расстройства русской эскадры. Ввиду наступления темноты он предпочел увести свои пострадавшие главные силы из-под предполагаемого им удара со стороны русских крейсеров и особенно миноносцев. Около 8 час. вечера японские броненосцы скрылись в южном направлении. На месте боя остались миноносцы противника, которые вскоре устремились в погоню за русской эскадрой.
В девятом часу за «» следовали броненосцы «» и «». Так как все навигационные приборы на кораблях были разбиты, шли по Полярной звезде. Ночью начались атаки миноносцев противника. Эскадра разделилась. Командиры броненосца «», крейсера «Диана» и четырех миноносцев в разное время повернули в море, решив выполнять приказ Витгефта, отданный им на совещании 8 августа, - идти во Владивосток. В Порт-Артур возвратились броненосцы «», «», «», «» и «», крейсер «Паллада», три миноносца и госпитальное судно «Монголия».
Броненосец «» дошел до Циндао, крейсер «Диана» пришел в Сайгон, крейсер «» - в Шанхай. Все они были интернированы и разоружены: то же случилось с четырьмя миноносцами, один из которых был интернирован в Шанхае и три в Циндао. Миноносец «Бурный» налетел на камни у мыса Шантунг и был взорван командой.
Броненосец «Цесаревич»
Как только корабли эскадры начали выходить на рейд, адмирал Витгефт поднялся на мости и уже не сходил с него. Когда эскадра тронулась за тральщиками, Витгефт сел в принесенное мягкое кресло иногда поднимаясь с него чтобы лучше рассмотреть противника. Началась перестрелка, снаряды падали около «Цесаревича», вокруг летали осколки но Витгефт продолжал оставаться на открытом нижнем носовом мостике. Поскольку здесь находился адмирал, рядом с ним поместился и весь штаб.
Лица почти у всех побледнели и приняли то особенное, сосредоточенное выражение, которое бывает у людей, подвергающихся смертельной опасности.
Даже начальник штаба контр-адмирал Матусевич перестал напевать и, стоя на правом крыле мостика, внимательно наблюдал за тем, что происходит на японской эскадре. Флаг-офицер мичман Эллис украдкой крестился при каждом новом попадании. У Азарьева тряслись от волнения руки. Оба сигнальщика испуганно шарахались в сторону при близких разрывах. Один Витгефт продолжал спокойно стоять, облокотившись на спинку своего кресла. Временами он в бинокль смотрел на шедшие в кильватер «Цесаревичу» броненосцы. Но тучи дыма, окутывавшие всю эскадру, мешали что-либо разглядеть как следует. Видны были лишь облака черного дыма, сквозь который иногда проступали трубы и мачты.
Адмирал отошел к левому крылу мостика и погрузился в наблюдение за происходившим на «Пересвете». Броненосец был опоясан зеленоватыми огнями выстрелов.
- Молодцами отбиваются, - вполголоса проговорил подошедший к адмиралу Эллис.
- Сегодня наша эскадра ведет стрельбу более выдержанно, чем японцы. Они явно нервничают и зря бросают много снарядов, - заметил стоявший тут же лейтенант Азарьев.
- Через час начнет темнеть, и если мы продержимся, то это будет равноценно выигранному бою, - произнес Витгефт.
- Конечно, продержимся! Смотрите, «Микаса» горит и стреляет все реже, на «Асаме» пожар, «Якумо» на время совсем вышел из строя. Адмирал Того, верно, чувствует себя весьма неважно, - ответил Эллис.
Вдруг двенадцатидюймовый снаряд разорвался над мостиком, ударившись в середину фок-мачты. Вслед за оглушительным грохотом все заволоклось густым дымом.
Сила взрыва была так велика, что даже матросы, стоявшие на верхней палубе около носовой башни, были сбиты с ног. Командир «Цесаревича», находившийся в этот момент впереди боевой рубки, воздушной волной был отброшен в сторону и потерял сознание. В самой боевой рубке сорвало с рельсов левый дальномер и сильно всех оглушило. У стоявшего около входа горниста Зубова лопнула барабанная перепонка в правом ухе. Решив, что его ударил кто-нибудь из офицеров, он вскрикнул от боли и тотчас же скороговоркой проговорил:
- Виноват, вашбродь, сейчас отойду в сторону! Как только первый испуг миновал, все находившиеся в боевой рубке кинулись наружу. На мостике они увидели потрясающую картину. Вся палуба была забрызгана кровью. На ней вперемешку лежали тела офицеров и матросов, но Витгефта среди них не было. Матусевич, отброшенный к рубке, был придавлен другими. Он пытался приподняться, но, обессиленный полученными ранами, падал снова. Когда его освободили, он прежде всего спросил, где Витгефт, и потерял сознание. Его снесли на перевязочный пункт. Неподалеку подавали признаки жизни еще несколько человек.
- Но где же адмирал?! - испуганно озирался подошедший в это время уже оправившийся командир «Цесаревича» Иванов.
- Вон, - хрипло проговорил один из матросов, с ужасом указывая на валявшийся далеко на палубе окровавленный кусок мяса с болтавшимся на нем адмиральским погоном.
Бросились разбирать валявшиеся трупы и между ними нашли оторванную по бедро ногу. По метке на белье определили, что она принадлежит Витгефту. Тут же лежали обезглавленные трупы Эллиса и Азарьева.
Тела убитых унесли вниз и окатили палубу водой.
Памятуя о той растерянности в эскадре, которая произошла во время гибели адмирала Макарова на «Петропавловске», когда командование было передано тому же адмиралу Ухтомскому, командир «Цесаревича» решил идти прежним курсом, не сообщая о гибели адмирала.
Между тем японцы, несколько обогнав русскую эскадру, стали охватывать их голову и отжимать ее к северу. Чтобы избежать этого, Иванов приказал положить право руля, повернув на два румба влево.
В это время двенадцатидюймовый снаряд ударился о верхний передний мостик и осыпал осколками боевую рубку. Часть из них попала в прорезь рубки, имеющую ширину около фута, в рубке были выведены из строя рулевое управление, боевой компас, машинный телеграф и все приборы управления огнем. При этом были убиты старший штурманский офицер броненосца лейтенант С.В.Драгишевич-Никшич, четверо матросов и ранены старшие артиллерийский и минный офицеры, командиру корабля Иванову перебило руку, и от боли он потерял сознание. Положенный направо руль так и остался в этом положении, вследствие чего никем не управляемый броненосец стремительно покатился влево и стал описывать циркуляцию.
Никто из находившихся вблизи рубки не заметил происшедшего в ней, и все решили, что эскадра по каким-то причинам меняет курс. Но когда крен броненосца достиг опасного предела, то матросы в ужасе стали выбегать из внутренних помещений на палубу и кинулись к борту. Было очевидно, что с кораблем что-то неладно. Офицеры бросились в рубку. Они увидели лежащего на палубе командира броненосца. Рядом, с развороченной грудью хрипел в предсмертной агонии старший судовой штурман лейтенант Никшич. Тут же вперемешку лежали раненые матросы и офицеры. Крикнули носилки, лейтенант Пилкин бросился к штурвалу, пытаясь вывести броненосец на курс, но руль не действовал. Тогда лейтенант решил перевести управление на центральный пост и одновременно послал за старшим офицером, который должен был вступить в командование броненосцем.
Капитан второго ранга Шумов находился в носовой батарее. До него только что дошло известие о гибели Витгефта, и он решил подняться наверх, чтобы выяснить обстановку, но в это время броненосец сильно накренился на правый бок. Почуяв неладное, старший офицер поторопился выйти на палубу, где он встретил шедшего на перевязку командира броненосца.
- Что случилось, Николай Михайлович? - спросил встревоженно Шумов.- Где адмирал Матусевич?
- Адмирал тяжело ранен и отнесен к себе в каюту. Примите командование броненосцем и сообщите эскадре, что адмирал передает командование младшему флагману.
- Есть. Все будет исполнено, - и Шумов побежал наверх.
Прошло несколько минут, пока, наконец, старший офицер с помощью лейтенанта Пилкина и вернувшегося с перевязки старшины рулевого Лосева перевели управление броненосца на центральный пост. Одновременно был поднят сигнал о передаче командования адмиралу Ухтомскому. Но вследствие дыма от пожара, окутывавшего «Цесаревича», не все корабли разобрали этот сигнал и попрежнему продолжали следить за флагманским броненосцем. Они тоже начали поодиночке ложиться на обратный курс.
Между тем «Цесаревич» плохо удерживался на курсе и из-за сильного повреждения дымовых труб начал отставать от других судов. Японцы, не осмелившиеся преследовать основную часть эскадры, поспешили напасть на израненный русский корабль. На нем сосредоточили огонь броненосцы и два отряда крейсеров. Но наступившая темнота мешала наблюдению за стрельбой, и «Цесаревич» не получил значительных повреждений.
Все крупные и средние орудия на нем продолжали действовать безотказно. Несколько удачных выстрелов броненосца вызвали пожар на одном из крейсеров противника, после чего и остальные поспешили отойти за пределы досягаемости русских орудий. Броненосцы вследствие значительных повреждений тоже вскоре отстали.
Налетевший туман скрыл броненосец от вражеских взглядов. «Цесаревич» остался один. На норд-осте, в направлении уходящей эскадры, слышалась учащенная стрельба легкой артиллерии. Было видно, что японские миноносцы продолжали преследовать ее.
В наступившей темноте броненосец некоторое время двигался по неизвестному курсу, - все компасы на нем были испорчены. Пользуясь временным затишьем, Шумов собрал на мостик старших специалистов корабля, которые все были ранены, и начал советоваться с ними о дальнейшем. При свете ручного электрического фонарика по карте приблизительно определили местонахождение корабля: почти в ста милях к юго-востоку от Артура.
Первым высказал свое мнение флагманский артиллерист лейтенант Кетлинский:
- Я полагаю, что при наличных повреждениях нам до Владивостока не добраться и необходимо вернуться в Артур.
- Сейчас попасть туда еще труднее, чем во Владивосток, так как на подступах к нему нас ожидают десятки японских миноносцев, от которых мы не сможем ни уйти, ни отбиться, - возразил минный офицер лейтенант Пилкин.
- Остается одно - пробираться в нейтральный порт, там починиться насколько возможно и затем идти во Владивосток, - решил Шумов. Постепенно на мостике собрались и другие офицеры броненосца. Завязался горячий спор. Было решено зайти в Циндао до которого оставалось около ста двадцати миль, там произвести ремонт и затем продолжить свой путь во Владивосток. Кое-как исправили один из компасов и, взяв курс на юг, пошли на малых оборотах. Команде разрешили повахтенно спать около орудий.
На рассвете открылись огни южного Шантунгского маяка. Вскоре увидели берег Шантунгского полуострова и пошли вдоль берега на юг.
Проиграли побудку. Матросы, спавшие кто где придется, торопливо бежали к умывальникам и мылись холодной забортной водой. Затем быстро позавтракали и во главе с боцманами ринулись на приборку корабля.
Одновременно комиссия из старшего офицера и старших специалистов занялась осмотром полученных в бою повреждений.
На броненосце оказалось пятнадцать крупных пробоин выше и ниже ватерлинии. Фок-мачта была перебита посредине и удерживалась от падения только верхним мостиком. При каждом размахе она грозила рухнуть. Все попытки закрепить ее талями оказывались безуспешными. Трубы, были изрешечены, задняя же разворочена сверху донизу; все прожекторы снесены, шлюпки избиты и не пригодны к плаванию.
Вследствие подводных пробоин два отсека с правого борта оказались залитыми водой. Рулевое отделение было совершенно разрушено, руль поврежден. Внутри оказались разбитыми адмиральская каюта, лазарет и много других помещений.
Около полудня команду выстроили на палубе перед уложенными в ряд трупами убитых. Все погибшие были зашиты в брезент, к ногам привязан груз. Моряки были готовы отправиться в последнее плавание. Справа, прикрытая адмиральским флагом, лежала отдельно нога Витгефта, рядом тела четырех офицеров и восьми матросов под общим Андреевским флагом. Судовой священник, отец Рафаил, все еще бледный от вчерашних переживаний, с трясущейся головой, слабым прерывающимся голосом служил панихиду. Летнее полуденное солнце палило обнаженные головы; ослепительно блестело море под глубокой синевой бездонного неба. Все это плохо гармонировало с разрушениями на броненосце, с лежащими на палубе трупами, от которых уже шел запах тления.
- Преклониша колени, господу помолимся! - провозгласил священник и опустился на избитую и исковерканную снарядами и пожарами палубу. За ним последовали матросы.
- «Вечная память, ве-е-ечная память», - выводил судовой хор печальную мелодию.
- Из земли взят и в землю отыдеши, яко земля есть, - пробормотал священник, осыпая покойников землей, принесенной матросом-причетником в ведре.
Панихида окончилась.
- Накройсь! - скомандовал вахтенный начальник. - Слушай на-караул!
Матросы вскинули винтовки, офицеры блеснули обнаженными палашами. Приспустили наполовину кормовые и стеньговые флаги. Музыка заиграла «Коль славен». Командир броненосца, старший офицер и уцелевшие чины штаба -эскадры подняли доску с адмиральской ногой. Резко прогремел траурный салют из кормовых трехдюймовок. Останки адмирала Витгефта в последний раз торжественно проплыли под заунывные звуки музыки вдоль выстроенных во фронт матросов. Слабо плеснулась вода, принимая то, что осталось от незадачливого адмирала.
Затем были спущены и остальные тела.
К вечеру того же дня «Цесаревич» добрался до Циндао, где через несколько дней был разоружен и интернирован до конца войны.
