Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
КМЗ как многопрофильное предприятие

КМЗ:
от ремонта двигателей
к серийному производству

Поиск на сайте

Главная / Форум / ВМФ: Главное / Плавали, знаем / Карская экспедиция-2010

Карская экспедиция-2010

   RSS
Карская экспедиция-2010, Проект проведения Международной вахты памяти
Сперва было слово. Мне в апреле пришло письмо от Юрия Ефимовича Александрова, президента РОО «Полярный конвой». Эта региональная общественная организация была одним из организаторов проведения Всероссийской экспедиции памяти «Карская экспедиция-2009». Меня письмо обрадовало и обнадежило. Мы ранее договаривались с Юрием Ефимовичем, что будем продолжать совместную работу по выполнению задач, поставленных при организации «Карской экспедиции-2009». Было общее решение, что если не будут достигнуты цели, заложенные в «Карской экспедиции-2009», в 2009 году, то мы их будем пытаться достичь при организации мероприятий в 2010 году. Эти выводы, основанные на взаимоуважении, сотрудничестве и понимании общих целей и задач, было принято в прошлом году. При телефонном разговоре с Юрием Ефимовичем в апреле этого года, а их было несколько, я услышал новую трактовку взгляда Ю.Е. Александрова о совместной работе, о коих я сообщу позднее. Сначала обнадеживающий текст письма: Санкт-Петербургская региональная общественная организация «Полярный конвой» Россия, г. Санкт-Петербург, 199178, В.О., 10 линия, дом 45, «Полярный конвой», телефон/факс 323-45-06 От 08 апреля 2010 года Президенту городской общественной организации обдорских краеведов «Родник» Шулинину С.В. Уважаемый Сергей Владимирович! Главнокомандующим Военно-Морским Флотом РФ Высоцкий В.С. поддержал нашу просьбу и выделяет госпитальное судно «Свирь» для международного мемориального похода «Карское море-2010» (в ходе телефонного разговора с Ю.Е. Александровым мы обсуждали организацию проведения Международной вахты памяти «Карская экспедиция-2010», что и послужило поводом для создания данного обращения). Поход планируется с 5 по 17 августа из Мурманска. Судно выделяется нам бесплатно с условием оплаты потребного для похода горючего (ориентировочная минимальна цена – 2,5 миллиона рублей). Оплата переезда (ваш расчет), питание 100 человек на 12 суток = 600 тысяч рублей, суточные на период железнодорожного проезда (ваш расчет) и медицинское обслуживание – 12 тысяч рублей. Этот расчет на частичную пассажировместимость «Свири». Полная пассажировместимость – 400 человек. Сегодня при условии малых возможностей ВМФ, выделение этого судна – неслыханная удача, возможная только в год 65-летия Великой Победы. Сергей Владимирович! Убедите ваших меценатов и власти на поддержку нашего с вами проекта, который чрезвычайно необходим, как неупокоенным, лежащим на дне соотечественникам, так и родным, которые почувствуют, что их горе разделяют с ними и народ, а также власть и средств имущие. Я надеюсь, что мы справимся с задачей финансирования. С уважением, президент РОО «Полярный конвой», капитан 1 ранга в отставке (подпись) Ю.Е. Александров Скан письма: В апрельском телефонном разговоре с Юрием Ефимовичем я узнал, что РОО «Полярный конвой» обращался в различные организации, но только от своего имени и без указания на второго организатора мемориального похода. Честно говоря, я был удивлен не самим фактом написания писем, а тем, что это делается без уведомления партнера и с игнорированием его интересов. Но и это я проглотил. Хотя, ранее мы согласовали совместные действия. Главное - это проведение вахты памяти. Я попросил Юрия Ефимовича написать вышеуказанное письмо для того, чтобы мне легче было говорить с потенциальными партнерами по проекту «Карская экспедиция-2010». Я сделал предложение Юрию Ефимовичу о целесообразности продажи билетов на судно, на котором будет осуществляться мемориальный поход. С моральной точки зрения, здесь есть некоторые проблемы. С материальной точки, так легче найти спонсоров. Даже среди государственных учреждений и организаций. Юрий Ефимович отметил в этом предложении положительную сторону и заметил, что этот вопрос надо бы проработать. После того, как я получил факсом вышеизложенное письмо, Юрий Ефимович позвонил и сообщил, что по вопросу использования госпитального судна «Свирь» существуют некоторые проблемы и его хотят поставить на ремонт. Вопрос о предоставлении другого судна СФ для проведения вахты памяти тогда решался. Когда он будет решен, ему пока не известно. Но предварительно он решил (именно он и именно решил, хотя раньше мы решали сообща), что мы, то есть ГОООК «Родник», должны обеспечить приезд половины участников мемориального похода. Если вместо «Свири» будет предоставлено другое судно с меньшей возможностью размещения пассажиров, то Юрий Ефимович решил определить цифру пассажиров в размере 50 и что мы должны обеспечить приезд 17 человек. Почему именно 17, я уже не помню. Мои предложения по вынесению совместного решения о мемориальном походе были отвергнуты категорически. Юрий Ефимович уже все решил за нас и без нас. Мои предложения по комплектации приглашенных лиц были тоже отвергнуты. Он решил, что нам не нужно вести собственных журналистов, так как он берет своих, он отверг и мое предложение по приглашению священнослужителя из Архангельска, он берет из Питера. На мой вопрос о том, кого он берет из участников конвоя или из числа родственников очевидцев трагедии, он мне ответил, что возьмет, но конкретно не назвал фамилий. Да и не мог он назвать много фамилий, так как не располагал данными о месте их проживания. Из этого телефонного разговора я понял, что Юрий Ефимович пытается достичь свои, неведомые мне цели, с привлечением для участия в мемориальном походе участников своей организации и стать единственным организатором этого мероприятия. Последнее нашло свое подтверждение несколько позже. Когда я позвонил Юрию Ефимовичу и спросил по поводу выделения судна СФ для проведения мемориального похода, он мне ответил, что вопрос с судном пока не решён и заявил мне, что не нуждается в услугах нашей организации. На мой вопрос: «Почему?», он мне сообщил, что мы по-разному смотрим на организацию мемориального похода. Вот так. Мне бы не хотелось, чтобы мое сообщение не выглядело как способ оболгать уважаемого человека, свести с ним счеты или еще что-то в подобном роде. С Юрием Ефимовичем мне было порой тяжело общаться. Но и я не подарок в определенных случаях. Особенно тогда, когда дело касается организации проведения экспедиции. Поэтому я упущу некоторые аспекты нашего с Юрием Ефимовичем общения. Разное бывает в общении людей и по-разному складываются их отношения. Но, я думаю, что я не заслуживаю тех эпитетов, которые в отношения меня высказал Юрий Ефимович. Главное, я считаю, не смотря ни на что, добиваться общей цели. Не могу не сказать о том, что Юрий Ефимович отказал мне в помощи в проведении поиска участников конвоя или их родственников в Санкт-Петербурге. Почему? Отказал и все, без объяснений. Но скорей всего это было его личное мнение, так члены его организации мне помогали в поисках и оказывали результативную помощь. Отказал Юрий Ефимович и в помощи в освещении этапов проведения «Карской экспедиции-2009» и истории конвоя БД-5 в СМИ Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Сказал, не будет этим заниматься, и все. Даже после того как пришло письмо от губернатора нашего округа губернатору Санкт-Петербурга с предложением о содействии проведения экспедиции памяти, он не организовал работу с прессой относительно «Карской экспедиции-2009». А возможность ему такая представлялась. Он той возможностью воспользовался, но только в основном для освещения проектов, проводимых РОО «Полярный конвой». Я это пишу не ради жалобы, а чтобы наши партнеры обладали информацией о том, на каком этапе организации мероприятия мы находимся. И для этого стоит обнародовать те факты, которые имеют отношение к организационным вопросам. Если бы не возникла подобного рода ситуация, то эти бы факты не были обнародованы. Ранее конфликтные ситуации у нас возникали, но я о них не писал, в надежде, что в скоро времени все стабилизируется. Выдержка помогала, и положение приходило в норму. Сейчас у меня уверенности в благожелательном исходе дела нет. Но шанс есть. Я вполне официально заявляю, что, несмотря на разрыв в отношениях между нашими организациями, готов продолжить наше сотрудничество во благо добра и памяти. И отбросить все негативное для достижения основной цели. Надеюсь, что благоразумие возобладает. На данный момент мы можем говорить о проведении Международной вахты памяти «Карская экспедиция-2010» , как о проекте. Организатор проектных работ на данный момент – городская общественная организация обдорских краеведов «Родник». Я отдаю себе отчет в том, что нашей организации не по плечам такая тяжелая ноша, как организация и проведение Международной вахты памяти. Но альтернативы на данный момент нет. Мы будем заниматься проведением «Карских экспедиций». Я обращался к Союзу краеведов России, одним из почетных председателей которого является Шмидт Сигурт Оттович, сын легендарного полярника. Ответ от Союза краеведов России не поступил. Я обращался в прошлом году и к известному многим Чилингарову. Было написано обращение к нему с просьбой о поддержке «Карской экспедиции-2009». Письмо подписали депутат в то время Государственной Думы, а в настоящее время Законодательного Собрания ЯНАО, Валерий Иванович Степанченко и ваш покорный слуга. На это письмо так и не получен ответ. В ходе телефонных переговоров с помощником Чилингарова я узнал много интересного. Я попросил ускорить решение вопроса с ответом на наше письменное обращение. Сначала меня попросили написать ответа за Чилингарова. Я начал его составлять, но потом бросил. Может быть и зря. Потом я еще раз позвонил помощнику. Попросил написать ответ. Он уточнил некоторые вопросы с письмом. Обещал написать в скором времени. Объяснил задержку занятостью Артура Николаевича. Потом я еще раз звонил помощнику. Рассказал, что благодаря инициативе Сергея Михайловича Миронова, которую поддержал наш губернатор, в Салехарде на площади Победы была установлена мемориальная доска в память о трагедии с конвоем БД-5. На что помощник выразился «Ну раз ему (то бишь Миронову) делать нечего…» Я теперь соглашусь с мнением одного из полярников, назвавшего Чилингарова «свадебным генералом Арктики». Так же к Чилингарову лично обращался и член Архангельского оргкомитета по проведению «Карской экспедиции-2009» Андрей Есипов. Письменного ответа он тоже не получил, хотя ему лично Чилингаров обещал. Да куда уж нам в такой калашный ряд? Ведь Чилингаров решает более важные государевы дела, чем память о погибших полярниках. То он ныряет в Байкал, то летает с огнем на Южный полюс. Интересно, что Чилингаров избирался от Архангельской области. И не стыдно ему перед избирателями? Перед родственниками тех, кто погиб в этой трагедии, кто голосовал за него? Андрею Есипову он обещал помочь в проведении экспедиции. Он знал об экспедиции, но забыл, скорей всего из-за своей огромнейшей занятости. Для меня Чилингаров превратился в очередного «депутатишку-болтуна Перегарова». Я обращаюсь ко всем с убедительной просьбой. Если общественная организация или государственная структура изъявит желание участвовать в организации проведения Международной вахты памяти «Карская экспедиции-2010», прошу войти в состав ее оргкомитета! В конце мая прошло еще одно событие. Прискорбное для меня. У меня сломался компьютер. Сначала полетели кулеры от видеокарты и чипсета, материнка, монитор, жесткий диск-терабайтник. Потом флешка и внешний терабайтник. На данный момент я не имею в наличии информации в электронном виде об истории конвоя БД-5 и этапах проведения «Карской экспедиции-2009» и связанные с этой тематикой материалы. Ничего! Все материалы по экспедиции и истории конвоя я хранил на флешке, объем позволял. Копировал эту информацию на жесткий. Но он тоже полетел. Жесткий не виден в БИОСе. Скорей всего поломка на физическом уровне. Как меня проконсультировали, восстановление терабайтного диска мне обойдется примерно тысяч в 25. Я сменил материнку на другую. Переустановил систему. Но тут у меня вылетела флешка. Потом я решил подключить внешний терабайтник и он тоже перестал работать. Вот такие дела. Флешку перепрошил, но предыдущие форматирования не видны и я не могу восстановить информацию, которая там была. Пробовал разные программы, но результат один и тот же. Дело не в том, что я пока нахожусь в информационном плане как бы перед разбитым корытом. Слава богу, есть форумы, где осталось информация, можно частично восстановить. Дело в другом. От меня отвернулась удача и расположение небес. А в этом деле это, может быть, это самое важное. Возможно, что лимит удачи я исчерпал за несколько лет. Без нее мы много бы не сделали. Возможно, я не все сделал для успешного завершения «Карской экспедиции-2009» и упустил шанс, предоставленный мне судьбой. Придется начать работу почти сначала. Мне это не в первой, да и упорства, граничного с фанатизмом, хватает. Но часть информации, я думаю, безвозвратно потеряна. Прошу помочь в восстановлении информации на жестком диске. Почти терабайт информации – это все что я собрал за последние несколько лет своей работы. Возможно, кто-нибудь подскажет, где можно восстановить информацию с жесткого диска за меньшие деньги, может сам поможет в восстановлении. Возможно, бесплатно. Интересно, что последний материал я делал по спискам людей, находившихся на плавсредствах и ТЩ-116. Была уже готова публикация. Я перелопатил кучу информации. Выяснились некоторые новые данные, в том числе и информация на участника конвоя, ранее не проходившего по общему поисковому списку. Наткнулся я на информацию о Корельском. Лучше бы не натыкался. Когда приступил к созданию поста о нем, у меня все и полетело. Мистика какая-то. Я не хотел им заниматься, хотя знал о нем давно. Но информация явно противоречивая и хотелось в ней разобраться.. Буду рад, если кто-то возьмет и сверит воспоминания очевидцев по книге А.Г. Сомкина «Мы помним Вас...», касающихся человека, который прятал продукты питания от остальных находившихся в кунгасе и спасшегося при прилете летчика Сокола, с другими данными. Он назван как завпрод Корельский. Корельских в списке двое. Подходит только стюарт с «Марины Расовой». Его рапорт имеется в Архангельском областном архиве, пост с его рапортом я размещал. Там он пишет о том, что он находился на ТЩ-116, а не в кунгасе. Но и Некрасова была на нем, но она не пишет, что видела его там. Она вспоминает, что он позднее отравился, повторяя эту информацию со слов дяди. Это я по памяти пишу. Или кто-то неправильно дал информацию или был еще один Корельский. Жаль я не выставлял письмо Александры Кузьминичны Порошиной (Галстуховой) на форуме, там тоже есть данные об этом Корельском. Буду восстанавливать это письмо. Возможно, прояснило бы ситуацию информация о спасенных Соколом. Был бы признателен, если бы кто-нибудь поместит на форуме сличительную информацию о Корельском. Может быть, у вас все получится нормально. Будем бороться дальше с передрягами, поломками, неудачами, непониманием. А что остается делать?! Надеюсь на вашу помощь и понимание.
Страницы: Пред. 1 ... 4 5 6 7 8 След.
Ответы
Размещаю информацию, поступившую благодаря помощи председателя правления Московского клуба истории флота (МКИФ, г. Москва) Константина Борисовича Стрельбицкого. Данные подготовлены и отредактированы мною для удобного чтения и восприятия. Старался сохранить авторское написание текстов, исключение - знаки препинания. Редактировал по-быстрому. В дальнейшем текст подготовлю для публикации. Огромная благодарность Константину Борисовичу.
Безменов Владимир Александрович находился пассажиров на пароходе «Марина Раскова» Числа 12 или 13, точно не помню, в 19 часов 50 минут, находясь в столовой команды, слышал взрыв по правому борту, и в столовой команды появились вода и пар. Вскочив на палубу, я услышал разговор, что произошел взрыв котла, но потом, как выяснилось, что наше судно было торпедировано или взорвалось на мине, но мое впечатление, что мы наскочили на мину правым бортом. Находящиеся люди на палубе, которые вылезли из третьего трюма, в котором помещались пассажиры, были в панике. Никакого руководства не было. Не знаю точно, откуда на палубе я увидел второго штурмана, который звал людей, чтобы подвести пластырь. Когда был подведен пластырь, я слышал, что ничего опасного нет, что пойдем своим ходом, но с капитанского мостика давали красные ракеты, которые, как я потом узнал, означали, что нам нужна помощь и надо спасать людей. Время точно не помню, к нам стали подходить тральщики 114, 116, 118 (Т-114, Т-116 и Т-118 – С.Ш.). Тральщики 116 и 118 по правому борту, а 114 по левому. Не доходя до нас, тральщик 118 стал разворачиваться налево к корме парохода «Марина Раскова» в метрах 150-250. В это самое время у него под кормой по правому борту произошел взрыв. Мое мнение, что ТЩ-118 (употреблялась аббревиатура тральщиков как ТЩ, так и Т, и АМ – С.Ш.) при развороте налево кормой задел мину и стал кормой погружаться в воду. Приблизительно, точно сказать не могу, минут через 5-10 на нем произошли два взрыва с промежутком времени и ТЩ-118 затонул. Часть людей оказалась в воде, которых никто не подбирал. ТЩ-114 и 116 после взрыва ТЩ-118 сразу отошли от парохода и стали курсировать в километрах трех. С ТЩ-114 и 116 к месту аварии подошли два катера, которые стали подбирать людей и повезли на тральщики. На пароходе «Марина Раскова» по инициативе пассажиров были спущены плоскодонные шлюпки и отправились подбирать людей с ТЩ-118, которых доставили на пароход «Марина Раскова» в количестве 5 или 7 человек, точно сказать не могу. На пароход «Марина Раскова» после доставки команды с ТЩ-118 стали спускать плавсредства: две шлюпки и два кунгаса. В первую шлюпку стали сажать женщин с детьми, а во вторую – женщин. Одна шлюпка пошла на веслах, а вторую взял на буксир катер с ТЩ-114. Шлюпки пошли на ТЩ-114, выгрузились они или нет, я сказать не могу. Когда был спущен первый кунгас на воду, к нему бросилось много народа, в том числе был и я. Посадкой никто не руководил, был полный беспорядок. Когда кунгас был полон, его оттащили от борта, подошел катер с ТЩ-11… и отбуксировал на тральщик ТЩ-116. Когда все люди высадились, катер с кунгасом ушел на пароход «Марина Раскова». Находясь на ТЩ-116, я видел две лодки, которые подходили к месту происшествия под парусами и которые были приняты за шлюпки с парохода «Марина Раскова». Когда раздался взрыв на ТЩ-114, который был торпедирован лодкой, вторая лодка (подводная ? – С.Ш.) подходила под парусом к нам и стала погружаться в воду. ТЩ-116 дал полный вперед и стал уходить от места аварии и лодки. Это было в начале первого часа, но точно сказать не могу. После чего было слышно два взрыва, мое мнение: это подлодка из орудий топила пароход «Марина Раскова». При хорошей организованности и тщательном наблюдении за морем все люди с парохода «Марина Раскова» были бы спасены, и не было бы гибели двух ТЩ-114 и 118. Больше показать ничего не могу. 19 августа 1944 г. старший радиотехник о. Уединения подпись (Безменов) Тральщик 116 при отходе от места аварии подбирать людей не стал, а полным ходом пошел в Хабарово. ТЩ-114 находился от ТЩ-116 в момент взрыва на расстоянии 7-8 километров. Следа торпеды, пущенной в ТЩ-114, я не видел, так как находился на ТЩ-116. Взрывы на ТЩ-118 произошли от глубинных бомб, находившихся на боевом взводе во время погружения ТЩ-118. На кунгасе находилось 45-55 человек, точно сказать не могу. Из плавсредств, спущенных с парохода «Марина Раскова», находились на плаву 2 шлюпки, 2 кунгаса, 2 плота, 3 плоскодонных шлюпки, которые предназначались для полярных станций. Во время посадки в шлюпки женщин с детьми … садиться мужчины, которых высадили с принуждением, посадка в кунгасы производилась беспорядочно, руководство отсутствовало, и садились те, кто успели захватить место, в первом кунгасе много было пассажиров из команды парохода. подпись Безменова. Ниже в документе была приведена схема расположения судов конвоя БД-5.
Беседа с т.т. Булах Анатолием Яковлевичем, направлялся на «Челюскин» (полярная станция «м. Челюскин» – С.Ш.) механиком-практикантом и т. Бидченко Александром Григорьевичем (Бытченко Алекс. Григорьевичем – ? – С.Ш.), рабочим, направленным из Архангельска для разгрузки корабля. 12.08.44 г. около 8 часов вечера, после ужина, послышался глухой взрыв в трюме, где находились пассажиры, здесь же была и нагружена мука. От взрыва сорвало лестницы, разорвало мешки с мукой – поднялась паника среди пассажиров. Многие, в т. ч. товарищи Булах и Битченко, вылезли из трюма по железным рейкам. Потом в этот трюм привязали железные лестницы, по которым вылезли остальные пассажиры. Эти очевидцы наблюдали, что к кораблю в скором времени подошел с левой стороны (по ходу корабля) тральщик № 118 (Т-118 – С.Ш.), примерно в 150 метрах и стал на якорь. И сразу же при подходе начал взрываться. Вслед за этим с «Марины Расковой» начали перевозить женщин и детей на шлюпках, баркасе к тральщику № 114 (Т-114 – С.Ш.), который стоял на расстоянии примерно 2 км от корабля. Товарищи считают, что всех перевезенных женщин и детей успели усадить на тральщик № 114, который взорвался примерно через час–полтора, после того как на него начали пересаживать людей. Вслед за женщинами и детьми погрузили на 2 баркаса мужчин и девушек, не успевших переправиться на 114 тральщик. Сами пострадавшие в количестве 8 человек сели на шлюпку, кроме того, часть людей с «Марины Расковой» были посажены на 3 плота и вместе отошли на расстояние, чтобы их не задела взрывная волна. Отплывая на шлюпке, в том числе и на баркасе, хотели подойти к стоящему поодаль тральщику № 116 (Т-116 – С.Ш.), который успел погрузить часть людей с корабля, не успевших сесть на тральщик 114, но в это время появилась подводная лодка (в надводном состоянии), которая направилась к этому тральщику. Вследствие того, что на баркасе управление (руль) был в неисправности и кроме того затруднил бы быстрый ход (катеру – ? – С.Ш.), катер отрубил концы (так предполагают товарищи) и быстро направился вперед от подводной лодки. Катер этот ушел к тральщику № 116. Таким образом, обстановка, которая была после взрыва (первого) на «Марине Расковой» такова: всех пассажиров, в первую очередь женщин и детей, начали пересаживать по шлюпкам, баркасам, катерам, плотам. «Марина Раскова» до второго и третьего взрыва держалась на воде по примерному подсчету товарищей более 3 часов, 3,5 часа. Тральщик № 118 погиб в скором времени после первого торпедирования «Марины Расковой». Тральщик № 114, взявший на борт женщин и детей через 1–1,5 часа после первого торпедирования «Марины Расковой», стоял вдали, а тральщик № 116 участвовал в снятии людей с торпедированных двух судов («Марина Раскова» и № 118), а затем, взяв часть людей на борт, пошел вперед после того, как появилась на воде подводная лодка. Товарищи видели тральщик № 116 с левого борта «Марины Расковой» в течение 2 часов. Все считали, что нарвались на минное поле, поэтому не отстреливались, хотя приготовления к обороне были, судя по рассказам краснофлотцев, с которыми товарищи спасались впоследствии на шлюпках. Товарищи в составе 8 человек, попавших на шлюпку, вскоре нашли американский вельбот, пересели на него (вскоре после отхода от «Марины Расковой»). На вельботе продовольствие было, кроме пресной воды. Хотели подойти к тральщику № 116, но он скрывался от подводной лодки, быстро от них отходил, и догнать его не было возможности. Через некоторое время встретили еще одну шлюпку (с пассажирами – С.Ш.) в количестве 8 человек (из них 3 девушки), взяли на вельбот (примерно через 1-1,5 часа) после отплытия. Вслед за этим подобрали еще 10 человек со шлюпки, где были военные моряки. Таким образом, на вельботе уже было 26 человек. Впоследствии на пятые сутки встретили вельбот, где было 2 человека и пересели в него, ибо их (вельбот – С.Ш.) имел течь. На этом вельботе продовольствие было за исключением опять же пресной воды. По дороге умерло 3 человека осталось 25 человек. Все шли на вельботе с 12.08. примерно с 10 часов вечера до 18 августа (примерно это было утро), когда увидели самолет, где командир тов. Козлов. Он над ним (вельботом – С.Ш.) кружился минут 10–15, затем взял 15 человек к себе на борт и через 2,5 часа привез на Диксон. (Булах) За неграмотного Бидченко подписал Булах. Запись верна подпись Шендерова.
Вх. ШМО № 97 23.08.44 12 августа 1944 года в 19 ч. 55 минут, будучи в твиндеке парохода «Марина Раскова», я услышал глухой взрыв. В этот момент все пассажиры, т.е. абсолютное большинство, находились в том же твиндеке третьего трюма, занятие принятием пищи, так как это было время ужина. После взрыва с палубы парохода в третий трюм – твиндек пошла вода, причем трюм был закрыт досками, которые от силы взрыва провалились на груз, доски прикрывающие твиндек оставались на месте. Выбравшись на палубу, пассажиры в небольшом количестве, в том числе и я, открыли люк твиндека и начали вытаскивать на поверхность находившихся там людей (в том числе детей). Этим, по моему мнению, (никто – С.Ш.) из числа команды парохода заниматься не собирался. На палубе парохода прошел слух, что произошел взрыв какой-то трубы, это обстоятельство успокоило народ. Стоя на палубе парохода, я видел, как все три конвоировавших транспорт корабля пошли к борту «Марины Расковой». Первым приблизился корабль под № 118 (Т-118 – С.Ш.). В тот момент, когда его корма поравнялась с транспортом с левого борта, раздался взрыв большой силы, который сильно повредил корму корабля № 118. Но корабль держался на воде, и только после второго взрыва с огнем, тоже на корме корабля № 118, по моему мнению, взрыв внутреннего порядка самого корабля. Он быстро стал тонуть, поднявши нос кверху. Оба взрыва произошли на пароходе «Марина Раскова» с правого борта в пределах 2-3 трюмов и на корабле № 118 с левого борта в пределах кормы. Увидев это, остальные два корабля №№ 114 и 116 (Т-114 и Т-116 – С.Ш.) развернулись, сбросили вешки, отошли на расстояние примерно 1–1,5 мили и остановились. Первым на спасение людей с транспорта прибыл катер корабля № 114. Взял на буксир спасательную лодку транспорта, нагруженную женщинами и детьми, и пошел к кораблю. Больше об этом катере и его действиях мне ничего неизвестно. Вторым подошел катер корабля № 116, в это время с транспорта был сброшен силами пассажиров большой деревянный кунгас вместимостью примерно на 100 человек. В него погрузились ориентировочно 60-65 человек. Катер взял его на буксир и повел к кораблю № 116. После ухода катера был сброшен с транспорта на воду второй кунгас, в него было погружено 46 человек, в том числе и я. Мы пошли на веслах … к кораблю № 116. По пути к нему мы встретили возвращавшихся с транспорта катер с … кунгасом. Мы подошли к кораблю № 116, нас всех подняли на борт, причем я остался на палубе, не уходил в помещение. Спустя 10–15 минут я наблюдал, как у борта корабля № 114 показался дым и корабль утонул, причем очень быстро, т.е. примерно 2–3 минуты. Через несколько минут на корабле № 116 с подходом катера прошел слух, что на курсе его находится подводная лодка. Причем по этой причине катер бросил, не доведя до корабля № 116, кунгас с пассажирами, который вел на буксире. По разговор… … количестве 80 человек, подошел к кораблю № 116, поднял находившихся в нем, не знаю сколько, человек на борт. Катер привязали к кораблю, и корабль стал полным ходом уходить в море (? – С.Ш.). В море в момент, когда у транспорта были видны только мачты, в центре транспорта между мачтами поднялся большой столб воды, и все исчезло. Мое личное мнение по поводу описанного выше: транспорт «Марина Раскова» был торпедирован. Это мнение сложилось по следующим обстоятельствам: после взрыва при наличии того, что люки всех трюмов были закрыты, на палубу транспорта набросало мешков с мукою, видел я лично 4 мешка, их бросило, по-моему, из пробоины взрывной волной, разбило спасательную шлюпку транспорта, находившейся на надстройке над палубой в центре транспорта, вывело из строя радиорубку, находившуюся в надстройке, и повредило вторую спасательную шлюпку. Корабль № 116 по моим часам ушел от места происшествия в 1 час (ночи – С.Ш.), видимость была хорошая. На борту транспорта «Марина Раскова» находилось 30 человек детей разного возраста, т.е. от грудного до 15-летнего. Подводную лодку и следов торпед я не видел. Как я помню, на спасении людей работали: два моторных катера с кораблей №№ 114 и 116, 2 кунгаса и 4 шлюпки (малых), шедших на транспорте («Марина Раскова» – С.Ш.) в качестве груза, две спасательных металлических, по моему мнению, шлюпки с транспорта, два плота с транспорта и, кажется, были шлюпки с кораблей конвоя, сколько не знаю. Корабль № 116 на стоянке при спасении людей отрабатывал машиной, слышал, что тоже было и на корабле № 114. На борту корабля № 116 из числа спасенных находилось: пассажиров 76 человек, команда транспорта 24 человека, военных моряков 46 (по слухам) и, по словам командира корабля № 118, 34 человека его команды, в том числе он (командир Т-118 – С.Ш.) и генерал-майор. Из слов, кажется, также командира корабля № 118 т. Купцова мне известно, что сообщение транспорта в момент происшествия было: «Имею повреждение, хода не имею». Погода в момент происшествия была хорошей, после, т.е. сразу же, стала ухудшаться, и разыгрался небольшой шторм. Команда парохода «Марина Раскова» вела себя чрезвычайно растерянно, порядка абсолютно никакого не было и только благодаря энергично организованным, умелым действиям т. Макаровского Мих. Петр., рисковавшего жизнью, проходило спасение людей, причем, как известно из рассказов, все люди за исключением командного состава с транспорта были сняты в числе последних. На кунгасе, оставленном катером с корабля № 116 в море, остался и т. Макаровский М.П. 21.08.1944 г. о. Диксон подпись (Безус) (Безус Георгий Сергеевич – С.Ш.) Будучи на борту корабля № 116, я видел между транспортом и кораблем № 114 силуэт какого-то плавающего предмета под парусом. Что это и какое его назначение, я сказать не могу, слышал разговоры, что это якобы замаскированная подводная лодка и, что как будто это приспособленная под паруса спасательная шлюпка. Спасение женщин и детей организовывалось тоже т. Макаровским, в первую очередь.
Справка об организации поисков людей, высадившихся на плавсведства с п/х «Марина Раскова» и конвойных кораблей. 12 августа 1944 г. в 08 час. 00 мин. самолет Н-275, пилотируемый летчиком подполковником т. Козловым М.Н., вылетел из авиапорта Диксон, имея задание обследовать Енисейский залив, с целью обнаружения находящихся там плотов леса и гидрографических судов «Циркуль» и «Мурманец», и далее следовать в Амдерму для приема на борт членов комиссии Главсевморпути и доставки их на Диксон. Самолет Н-275 находился в распоряжении указанной выше комиссии и был временно прикомандирован к Штабу моропераций Западного района для замены самолета Н-325 (пилот капитан Стрельцов А.Т.), который в это время находился на ремонте в г. Красноярске. 11 августа, в связи с прибытием самолета Н-325 на Диксон, самолет Н-275 был откомандирован в распоряжение комиссии ГУСМП. Задание обследовать Енисейский залив было попутным. Кодовая таблица «АСЛР-44», выданная на самолет на время работы по ледовой разведке, 12 августа была сдана в штаб моропераций; на самолете остались только документы связи, необходимые для радиообмена в Арктике. При следовании вдоль п-ова Ямал из-за плохой видимости самолет ошибся в точке поворота и вместе того, чтобы выйти на Амдерму, оказался значительно севернее ее. 12 августа в 15 ч. 10 м., получив привод на радиокомпас из Амдермы, легли на ИК-187°. В 15 ч. 10 м., идя на высоте 50–100 метров, при плохой видимости (1–2 километра) командир самолета Н-275 через открытое боковое стекло пилотской кабины увидел разрывы снарядов вблизи самолета. В 15 ч. 15 м. по курсу самолета, слева в расстоянии около 1 км, была обнаружена подлодка крупного тоннажа, шедшая контркурсом (курс самолета 187°), которая вела по самолету огонь из автоматической пушки. Экипаж самолета насчитал более 30 разрывов. Не имея вооружения, самолет увеличил скорость, вышел из зоны обстрела и потерял подлодку из видимости. В 15 ч. 20 м. в Амдерму по таблице № 4 была дана радиограмма «Атакован подлодкой противника» без указания координат. Указанная радиограмма была передана из Амдермы в Диксон по техническим причинам только в 16 ч. 55 м. серией «экстренно». В 17 ч. 15 м. она поступила в штаб моропераций, откуда в 17 ч. 17 м. была по телефону передана оперативному дежурному Карской ВМБ (военно-морской базы). В 16 ч. 10 м. самолет пролетел над Амдермой, определился и путем обратного счисления определил точку встречи с подлодкой (ш. 70°10'. д. 62°30'). Командиром самолета было дано указание штурману т. Леонову немедленно сообщить точку встречи с подлодкой по радио открытым текстом. Штурман самолета видимо не понял приказания, и координаты переданы не были. Благодаря наличию большого наката самолет в Амдерме сесть не смог, а последовал в Усть-Кару, где сел в 17 ч. 20 м. После посадки в Усть-Каре выяснилось, что координаты встречи с подлодкой не переданы, в связи с чем т. Козлов немедленно по выходу на берег через рацию открыто передал указанные координаты. Точка встречи с подлодкой была получена в штабе моропераций в 18 ч. 50 м. и тут же передана ОД КВМБ (оперативному дежурному Карской военно-морской базы) по телефону. В 19 ч. 40 м. в штабе морских операций была расшифрована телеграмма Козлова из Усть-Кары, в которой он сообщал указанные выше подробности встречи с подлодкой. В 19 ч. 45 м. содержание телеграммы было передано ОД КВМБ. По имеющимся в штабе моропераций сведениям, Карская ВМБ дала оповещение о подлодке 12 августа в 19 ч. 50 м. К указанному моменту штаб моропераций располагал сведениями о времени выхода п/х (пароход – С.Ш.) «Марина Раскова» из п. Молотовск. Сведений о дальнейшем продвижении парохода не имелось. На запросы штаба моропераций командование КВМБ сообщало, что сведений о проходе п/х «Марина Раскова» Новоземельских проливов не имеется. Надо полагать, что последнее не соответствовало действительности, т.к. к вечеру 12 августа п/х «Марина Раскова» подходил к границе оперативного района КВМБ (70 меридиан). Таким образом, в силу указанных обстоятельств штаб моропераций не имел возможности увязать обнаружение подлодки и ее курс с возможной опасностью для конвоя, в котором следовал п/х «Марина Раскова». 13 августа в 11 ч. 30 м. командир Карской ВМБ капитан 1 ранга т. Киселев С.В. сообщил начальнику морских операций о том, что им получена с одного из конвойных кораблей, сопровождающих п/х «Марина Раскова» (как позже выяснилось с АМ-116 (в источниках употребляется различная аббревиатура тральщиков – АМ, ТЩ, Т – С.Ш.)) искаженная телеграмма, из которой, однако, явствовало следующее: 1. п/х «Марина Раскова» торпедирован, 2. погибли 2 из 3-х АМ (как позже выяснилось АМ-114 и АМ-118), сопровождавших п/х «Марина Раскова», 3. часть пассажиров находится на борту уцелевшего АМ. По мнению командира КВМБ определенных оснований для того, чтобы делать окончательные выводы о потоплении п/х «Марина Раскова» не было. По его словам подробности были запрошены из Новоземельской ВМБ. Он также заявил, что оповещение о подлодке он дал, но мер никаких не предпринял, т.к. случай произошел не в его зоне. 14 августа в 11 ч. 30 м. начальник оперативного отдела КВМБ капитан 3 ранга т. Антонцев сообщил, что п/х «Марина Раскова» торпедирован и затонул, и что 13 августа в 01 ч. 30 м. в точке (здесь и далее по тексту – с координатами – С.Ш.) ш. 73°22' д. 66°35' оставлены на шлюпках личный состав и пассажиры в количестве 67 человек с кораблей, потерпевших аварию. Тов. Антонцев просил выслать в указанную точку самолет т. Козлова для розыска и оказания помощи людям, находящимся на шлюпках. По его заявлению самолеты КВМБ с погодой вылетят по аналогичному заданию. Несколько позже командир КВМБ письмом сообщил, что с п/х «Марина Раскова» по данным командира ОВРа (Охрана водного района) «Вайгач» подобрано и доставлено в Хабарово 145 человек; кроме того в районе гибели на 2 шлюпках осталось еще 60 человек. Задание самолету Козлова на розыски шлюпок с людьми было немедленно дано, но им получено не было, т.к. он 14 августа в 11 ч. 20 м. вылетел с комиссией из Амдермы в Диксон. В воздух указаний дать не удалось из-за отсутствия кодовой таблицы. Однако из-за отсутствия летных условий и невозможности посадки в Диксоне из-за тумана самолет вынужден был повернуть обратно и в 15 ч. сел в Усть-Каре. Самолеты КВМБ также не летали по аналогичным причинам. 15 августа поиски осуществить также не удалось из-за отсутствия летной погоды. 16 августа в 04 ч. 30 м. пилот Козлов вылетел в район гибели п/х «Марина Раскова» в целях тщательного обследования места гибели и прилегающих к нему районов. В этом полете, не считая масляных пятен в 5–10 милях к северо-западу от места гибели, ничего обнаружено не было. В 13 ч. 20 м. Козлов вернулся в Усть-Кару. Самолеты КВМБ в этот район не летали, ссылаясь на отсутствие погоды. По имеющимся сведениям на поисках шлюпок с людьми в этом же районе работало 2 военных кораблях НЗВМБ (по-видимому, один из них катер БО). Как сообщил командир КВМБ, 16.08. самолет НЗВМБ (Новоземельской военно-морской базы) снял в районе гибели со шлюпки 7 человек и доставил их в Хабарово. По данным НШ БВФ (начальник штаба Беломорской военной флотилии) 16.08. в 16 ч. 35 м. в точке ш. 72°55' д. 70°10' самолет подобрал 18 человек; этот же самолет сообщил, что рядом находятся две группы: 6 и 3 человека, которым сброшено продовольствие. Снятый в числе 18 человек командир АМ-114 сообщил, что 16.08, утром, 11 человек ушли в поисках жилья. По его же данным в районе гибели п/х «Марина Раскова» остались 7 шлюпок и плотов с людьми. В каком направлении пешком или на шлюпке, по о. Белый или по Ямальскому берегу ушли эти люди, штабу моропераций выяснить не удалось. 16 августа начальник оперативного отделения КВМБ капитан 3 ранга т. Антонцев уточнил время торпедирования п/х «Марина Раскова» – 12.08.44 г. в 20 ч. 05 м., окончательное затопление 13.08.44 г. в 01 ч. 30 м. 16 августа в 17 ч. 20 м. Козлов вылетел из Усть-Кары и в 20 ч. 45 м. сел в Диксоне. Дальнейшее базирование на Усть-Кару было невозможно из-за отсутствия авиабензина на этой базе. При следовании на Диксон Козлов обследовал западное побережье п-ова Ямал, но никаких следов не обнаружил. Дальнейшие поиски были затруднены тем обстоятельством, что с момента гибели судна прошло около 4-х суток. За это время оставшиеся на воде плавсредства могли быть отнесены на значительное расстояние от точки затопления судна ветром и течением, либо действиями пассажиров со шлюпок, если последние обладали какими-либо средствами активного продвижения. В распоряжении штаба морских операций не было данных о наличии на плавсредствах моторов, парусов, весел, компасов и других средств, которые помогали бы спасенным двигаться в желаемом направлении (в сторону о. Белый). Для определения наиболее вероятного местонахождения плавсредств были проанализированы направление и сила ветров, дувших с момента катастрофы и направление течений при этих ветрах. Этот анализ дал возможность определить район поисков к западу и югу от места гибели п/х «Марина Раскова». 17 августа в 21 ч. самолет Козлова вылетел из Диксона с задачей поисков плотов и шлюпок с людьми в район, ограниченный точками ш. 73°20' д. 69°55', ш. 73°55' д. 61°50', ш. 72°07' д. 61°55', ш. 71°50' д. 68°35'. Одновременно Козлову было предложено тщательно обследовать западный и северный берега п-ова Ямал, западный и южный берега о. Белый и пролив Малыгина. Самолет был снабжен ТУС (таблицей условных сигналов) «Пилот», разработанным в штабе моропераций для связи с самолетами. Опускавшийся до воды туман не дал возможности произвести поиск в северо-западной части маршрута и заставил значительно сократить первые два галса. В 04 ч. 07 м. 18 августа в точке ш. 72°30' д. 64°18' самолетом был обнаружен спасательный вельбот с людьми. В 04 ч. 20 м. у вельбота была произведена посадка и на борт самолета приняты все 25 человек, находившихся на нем. Крупная, хотя и полагая, волна заставила слить в воду 0,5 тонны горючего, после чего в 05 ч. 00 м. самолет оторвался от воды и пошел в воздух. В 04 ч. 40 м. начальник штаба КВМБ капитан II ранга Васильев сообщил о том, что в 03 ч. 16 м. в точке с координатами ш. 73°55' д. 65°28' обнаружена работа рации подлодки и просил дать распоряжение Козлову обнаружить подлодку и задержаться над ней до прибытия самолетов КВМБ. Эта просьба не могла быть выполненной немедленно из-за отсутствия связи с самолетом Козлова, находящимся в этот момент на воде и занятым снятием людей с вельбота. По получению донесения от Козлова о принятии им на борт 25 человек начальник морских операций сообщил об этом командиру КВМБ капитану 1 ранга т. Киселеву, указав, что не считает возможным приказать Козлову идти на поиски подлодки, чтобы не подвергать риску жизнь спасенных. Тов. Киселев с этим согласился. Помимо этого, учитывая наличие пассажиров, нуждавшихся в медицинской помощи и пресной воде, дальнейший полет по маршруту был прекращен, самолет вышел на западный берег п-ова Ямал и, следуя вдоль береговой черты, последовал на Диксон, где сделал посадку в 08 ч. 45 м. Спасенные были немедленно доставлены в порт, где им была оказана медицинская помощь. Если не считать пустого моторного бота (с АМ-114), обнаруженного самолетом в точке ш. 72°53' д. 70°04', других следов погибшего судна в обследованной части заданного маршрута не было. 18 августа к вечеру самолет Козлова был подготовлен к вылету, однако по просьбе командира КВМБ задержан в Диксоне для оказания помощи в снятии людей в случае нахождения их самолетом КВМБ, который должен был вылететь на поиски людей. 19 августа утром самолет КВМБ («Каталина»), пилотируемый летчиком Сокол, вылетел на поиски людей. В 13 ч. 55 м. в точке ш. 73°13', д. 64°10' он обнаружил кунгас с 37 человеками, сделал посадку около него и приступил к снятию людей. Однако из-за неумения организовать эту операцию и крупной волны удалось снять всего двух человек. Во время снятия этих людей клиппербот лопнул и один из членов экипажа самолета остался на борту кунгаса, причем снять его удалось прорулив вплотную к кунгасу, во время чего он прыгнул на поплавок, был поднят на крыло и перебрался в лодку. После этого попытки снять людей не были повторены, и самолет поднялся в воздух. С воздуха были сброшены 2 ящика с продовольствием, которые к счастью попали не в кунгас, а в воду. Один из этих ящиков ударился о борт кунгаса, в который попало несколько плиток шоколада. Остальное продовольствие погибло. Перед взлетом с плоскости (крыла – С.Ш.) в кунгас был передан анкерок с водой. Самолет не стал продолжать барраж над кунгасом, а вылетел в Диксон. На смену ему из Диксона вылетели 2 «Каталины» (один около 18 часов, второй около 20 часов 19.08), которые, обследовав район указанной точки, кунгаса не обнаружили. Погода к этому времени ухудшилась, и посадка на воду была невозможна (1). Начальник моропераций обратился к командиру КВМБ с просьбой выделить какой-либо корабль, который бы во взаимодействии с самолетами мог обнаружить кунгас и снять с него людей. Командир КВМБ ответил, что свободных кораблей нет, а снимать их с выполнения оперативных задач он не может. Штаб моропераций немедленно обратился с просьбой к руководству Главсевморпути о принятии мер через ГМШ (Главный морской штаб – С.Ш.) или БВФ о посылке военных кораблей в точку обнаружения кунгаса. 20 августа заместитель начальника УАФиП (Управления арктического флота и портов – С.Ш.) т. Еремеев сообщил, что командующий БВФ вице-адмирал т. Кучеров дал приказание в Белушью губу и Юшар (Югорский шар – С.Ш.) немедленно выслать к кунгасу корабли. 20 августа в 05 ч. 40 м. Козлов вылетел из Диксона в точку, указанную Соколом, имея задание обнаружить кунгас, в случае возможности сделать посадку и снять людей либо продолжать барраж над кунгасом до подхода кораблей или других самолетов. Тщательное обследование района не дало положительных результатов, невзирая на тесные галсы и видимость в основном 5–10 километров. Погода ухудшилась, море было штормовым и в 18 ч. 05 м. Козлов вернулся в Диксон, не обнаружив кунгаса. Видимо у Сокола была ошибка в исчислении. Просьба штаба моропераций к КВМБ послать на смену Козлову военную машину не была удовлетворена, т.к. по сообщению НШ КВМБ (начальника штаба Карской военно-морской базы) самолеты были заняты другими оперативными задачами. В течение 21 и 22 августа поиски не могли быть продолжены из-за отсутствия летной погоды. 21 августа заместитель начальника ГУСМП т. Новиков сообщил, что в районе поисков в течение пяти дней находится военное судно, которому сообщена точка кунгаса. Несколько позже из Архангельска поступило сообщение о выходе 20 августа в полдень из Юшара ТЩ (тральщика – С.Ш.) на поиски кунгаса. Однако, эти мероприятия без включения в поиски систематической работы авиации, не могли дать солидных шансов на успех. 22 августа к вечеру, когда наметилась возможность вылета Козлова на продолжение поисков, НШ КВМБ и НШ (начальник штаба – С.Ш.) моропераций был намечен план, по которому в случае, если Козлов найдет кунгас, он остается барражировать над ним, систематически давая пеленг для возможности выхода ТЩ к кунгасу. Помимо этого немедленно по обнаружению кунгаса к Козлову из Диксона вылетает самолет для наведения ТЩ на кунгас. По заявлению НШ КВМБ самолетам, выделенным на эту операцию, и ТЩ были даны соответствующие указания. Невзирая на значительное уменьшение сил ветра и изменение его направления, возможность посадки почти исключалась, т.к. море после шторма должно было препятствовать этому. Анализ ветрового режима за время с момента гибели п/х «Марина Раскова» до 22 августа дал основание предполагать, что кунгас находился где-то в районе катастрофы. 23 августа в 00 ч. 55 м. Козлов вылетел из Диксона, имея задание обнаружить кунгас и продолжать барраж над кунгасом до подхода к нему военного судна или до смены другим самолетом. В 08 ч. 15 м. в точке ш. 73°35' д. 67°25' Козлов обнаружил кунгас и в соответствии с заданием начал барраж, давая пеленг ТЩ. Посадка была невозможна из-за наличия большой волны. По подсчетам Козлова в кунгасе находилось 25 человек живых. В 09 ч. 20 м. НШ КВМБ сообщил, что им дано указание ТЩ следовать к кунгасу. Кроме того, он обратился с просьбой к командиру конвоя речных судов, перегоняемых из р. Печора в р. Обь и находившихся у западного побережья п-ова Ямал, капитану 2 ранга т. Бауману послать к кунгасу один из конвойных кораблей. Одновременно НШ КВМБ заверил, что им немедленно будет выслан самолет. В 11 ч. 00 м. НШ КВМБ заявил, что самолеты КВМБ пока не вылетят к Козлову. Причины отказа он объяснить отказался. Это заставило штаб моропераций обратиться к руководству ГУСМП с просьбой ускорить мероприятия по снятию людей с кунгаса, т. к. это была последняя возможность их спасти. В 12 ч. 30 м. командир КВМБ сообщил, что самолеты КВМБ не могут вылететь из-за отсутствия погоды. Последнее не соответствовало действительности, т.к. по данным бюро погоды Диксон погода, как по маршруту, так и в районе барражирования Козлова стояла отличная. Однако по требованию КВМБ Козлов был запрошен о состоянии погоды. По его данным в его районе была облачность 300–600 метров, видимость 20–50 км, ветер вест 4, температура +3, т.е. все говорило о полном отсутствии препятствий для полета. После уточнения данных погоды командир КВМБ заявил, что самолеты КВМБ не смогут вылететь из-за того, что во время полета они будут застигнуты темным временем для полета, в котором летчики КВМБ не вывозились. Последнее также не выдерживало критики, т.к. настоящей темноты в то время еще не было, и горизонт был виден. В 15 ч. 10 м. штаб моропераций вынужден был сообщить Козлову, что самолета ему на смену не будет; одновременно ему было приказано продолжать барраж до последней возможности в надежде на то, что за это время к нему подойдет ТЩ, хотя позиция последнего и не была известна. В 17 ч. 25 м., сознавая обреченность людей на кунгасе и потеряв надежду на приход ТЩ, Козлов сделал посадку у кунгаса. Невзирая на тяжелые условия, посадка прошла благополучно и экипаж, закрепившись на коротком конце за кунгас, приступил к снятию людей. Как выяснилось на кунгасе осталось в живых всего 14 человек, причем со времени начала барражирования до момента посадки умерло 5 человек. В 18 ч. 50 м. посадка оставшихся в живых 14 человек на самолет при помощи клиппербота была закончена. В связи с тем, что при том состоянии моря возможность взлета была исключена, самолет лег в дрейф и в 19 ч. 15 м. начал рулежку в пролив Малыгина, где взлет был возможен. По получению известия от Козлова о рулежке по договоренности с КВМБ были подготовлены и в 03 ч. 00 м. 24 августа погружены на ТЩ горючее, шланг и насос для доставки Козлову на тот случай, если у него не хватит горючего. В 01 ч. 00 м. 24 августа к Козлову из Диксона вылетел самолет КВМБ (летчик Федуков) для наведения Козлова на пролив Малыгина и для наведения ТЩ на самолет Козлова. В 03 ч. 00 м. у Козлова начал сдавать правый мотор, однако рулежка продолжалась. В 07 ч. 27 м. у пролива Малыгина к самолету Козлова подошел ТЩ-60, наведенный Федуковым, и приступил к снятию спасенных с самолета (13 человек, 1 человек – Мамедов в 03 ч. 30 м. 24 августа скончался на борту самолета). В 08 ч. 50 м. ТЩ-60 взял на буксир самолет Козлова и повел его в пролив Малыгина, где в 10 ч. 40 м. самолет поднялся в воздух. В 12 ч. 45 м. Козлов прибыл в Диксон и приступил к ремонту правого мотора. 25 августа в 24 ч. 00 м. Козлову было дано задание вылететь на продолжение поисков, но из-за шторма в течение 26 августа вылет не состоялся. 27 и 28 августа самолет Козлова был отвлечен на поиски г/с «Норд», который 26 августа 05 ч. 15 м. подвергся нападению подлодки. Во время полета 28 августа на самолете Козлова начал сдавать левый мотор, в связи с чем дальнейшие поисковые работы самолет продолжать не мог и 31 августа вылетел в Тикси на ремонт. 27 августа в 14 ч. 20 м. в Диксон прибыл самолет Н-339 (командир самолета Черевичный, штурман Зубов), которого штаб моропераций просил с 24 августа для усиления поисковой работы. 28 августа Черевичный летал на поиски следов г/с «Норд», и только 29 августа 00 ч. 25 м. вылетел на поиски людей с п/х «Марина Раскова». В 16 ч. 15 м. Черевичный вернулся в Диксон, не обнаружив живых людей. На этом штабом моропераций поиски людей с п/х «Марина Раскова» были прекращены, т.к. 31 августа Черевичный был также отправлен в Игарку на профилактический ремонт, т.к. моторы на самолете отработали без осмотра более 300 часов. Самолет Н-325 (пилот Стрельцов), обслуживающий ледовой разведкой переход каравана л/к (ледокол, точнее – ледокольный пароход – С.Ш.) «И. Сталин», не мог быть снят на поисковую работу. Всего за время поисков самолет Н-275 (пилот Козлов, штурман Леонов) за 4 полета налетал 69 часов 00 м. и самолет Н-339 (пилот Черевичный, штурман Зубов) за один полет – 15 ч. 50 м., всего – 84 ч. 15 м. За это время самолетом Козлова совершено 2 посадки в море и снято 39 человек, из которых один скончался в самолете. Каких-либо определенных данных о поисковой работе, проведенной Новоземельской ВМБ, в распоряжении штаба моропераций не имеется. По данным НЗВМБ самолетами базы подобрано 28 человек. Самолетами Карской ВМБ была осуществлено 10 полетов с общим налетом 80 ч. 23 м. За это время снято 2 человека. Таким образом, за все время поисков было снято самолетами ГУСМП (Главное управление Северного морского пути) и ВВС (Военно-воздушные силы) БВФ 69 человек. Сведений о поисках людей судами БВФ в распоряжении штаба моропераций не имеется. Сведений о спасении людей судами БВФ не поступало. Всего по имеющимся сведениям на борту п/х «Марина Раскова» находилось: пассажиров 302 человека, экипаж 57 человек. Кроме того на АМ-114 и АМ-118 было около 160 человек. Всего на всех погибших судах (находилось – С.Ш.) 519 человек. Из этого количество подобрано: АМ-116 12–13 августа – 178 чел., из них 145 чел. с п/х «Марина Раскова» и 33 чел. с АМ-118 и АМ-114 (документальное подтверждение имеется только о 145 чел. с п/х «Марина Раскова», цифра 178 чел. возможно неточна) – доставлены в с. Хабарово, из которых 123 чел. в последующем доставлены на Диксон. Самолетом Н-275 18 августа – 25 человек. Доставлены на Диксон. Самолетом НЗВМБ 16 августа – 18 человек и еще 10 человек (дата неизвестна). Всего 28 человек. Доставлены в Белушью губу. Самолетом КВМБ (летчик Сокол) 19 августа – 2 человека. Доставлены на Диксон. Самолетом Н-275 23 августа – 14 человек, переданы на ТЩ-60, который 26 августа доставил их на Диксон. Таким образом, из общего количество 519 человек, находившихся на борту погибших судов, спасено 247 человек. На вопрос – могла ли быть цифра спасенных значительно увеличена, можно ответить утвердительно. Об этом говорят следующие факты: 1. С п/х «Марина Раскова», который находился на плаву около 7–8 часов, сошли все пассажиры и экипаж (не считая женщин и детей, высадившихся на АМ-114) и были, в конечном счете, размещены на плавсредствах, которые давали возможность людям продержаться в море значительное время. 2. При организованной посадке за время, которое п/х «Марина Раскова» находился на плаву, всех высадившихся можно было снабдить достаточным количеством теплой одежды, продовольствия и средствами активного передвижения (парусами, веслами, шлюпочными компасами). Факты говорят о том, что при посадке со стороны экипажа п/х «Марина Раскова» не было проявлено сколько-нибудь заметного руководства. Основная масса пассажиров высаживалась на плавсредства, организуя спуск последних по собственной инициативе и разумению. Не было организовано распределение членов экипажа, имеющих достаточный опыт по плавсредствам. Наконец, подавляющему большинству высадившихся на плавсредства не было известно о наличии неприкосновенного запаса продовольствия и теплой одежды на спасательных средствах (плотах), люди с которых, пересаживаясь на другие плавсредства, не использовали этого запаса. Вместе с тем из 84 пассажиров, имевшихся на кунгасе, который обнаружил летчик Сокол, а затем Козлов, 68 человек умерли от голода, жажды и отсутствия достаточного количества теплой одежды. 3. Не было какого-либо единого плана поисков и руководства ими. Если бы при ближайшей летной погоде в операцию были включены все самолеты и суда, которые принимали участие в поисках в тот или иной их период, действуя по согласованному, продуманному плану, координируя свою работу, район поисков мог бы быть значительно расширен, детально осмотрен и если не все, то подавляющее большинство людей было бы спасено еще 16 августа (первая дата с момента катастрофы с хорошей летной погодой). Фактически же каждая из организаций, участвующая в поисках (ГУСМП, КВМБ и НЗВМБ), действовала автономно, не согласовывая своей работы. Попытки штаба моропераций установить контакт в этом вопрос с КВМБ не дали никаких результатов, т.к. со стороны командования последней не было ни желания по настоящему организовать поиски (ссылка на отсутствие погоды, темноту, более важные оперативные задачи и проч.), ни увязывать свои действия в этом направлении со штабом моропераций. 4. Штабу моропераций неизвестны действия НЗВМБ, но организация поисковой работы самолетов КВМБ оставляет желать лучшего. Все полеты в основном производились в районе непосредственно прилегающем к месту катастрофы или о. Белый без учета ветра и течений. Сами маршруты были построены так, что не давали возможности детально обследовать тот или иной район, и могли быть рассчитаны только на случайную встречу. Галсы, как правило, не привязывались к береговым ориентирам, что не давало возможности вести правильное счисление. К настоящей справке приложены все материалы, отражающие организацию и проведение поисков штабом моропераций, а также прочие материалы, имеющиеся в распоряжении штаба моропераций, относящиеся к гибели п/х «Марина Раскова». Приложение: Начальник моропераций западного р-на Арктики (А. Минеев) Начальник штаба (И. Стоянов) Отпечатано 3 экз. Нач. УАФиП т. Еремееву. … и 3 – в дело. …09.1944 г. исп. Стоянов. (1). По сообщение людей, снятых Козловым с кунгаса, после ухода Сокола они слышали шум моторов двух самолетов, которые летали над низкой облачностью и потому кунгаса не видели. Люди с кунгаса самолетов также не видели.
Из беседы с т.т. Наумовой (Наумовой Надеждой Викторовной – С.Ш.), Кузнецовой (Кузнецовой Клавдией Федоровной – С.Ш.) и Седовой (Седовой Александрой Михайловной – С.Ш.). Двенадцатого августа вскоре после ужина мы легли отдыхать. В это время произошел какой-то сильный толчок, потрясший все судно, обрушился один из трапов, ведущих в трюм, где мы находились; сверху полилась вода, а через некоторое время она появилась и в низу трюма. Среди пассажиров началась паника и разговоры о том, что наш пароход налетел на мину и идет ко дну. Пассажиры бросились к единственному уцелевшему трапу, ведущему на палубу, некоторые из них стали карабкаться прямо по настилам и доскам. Стоящие на палубе подтягивали нас наверх за руки. У выхода образовалась жуткая давка: женщины и дети стали плакать и звать на помощь, стоял сплошной крик. Когда мы выбрались на палубу, то была подана команда морякам – приступить к заделке пробоины. В это же время к левому борту стал подходить какой-то тральщик, но на небольшом расстоянии дал судна он взорвался. От взрыва корпус тральщика переломился. В это время произошел второй взрыв, говорят, рвались глубинные бомбы, находящиеся на тральщике, после чего он быстро пошел ко дну. Часть людей с этого тральщика успели спуститься в море на шлюпках, отдельные выбросились за борт в спасательных поясах. После гибели тральщика наш пароход подобрал в море 5 моряков-одиночек. Кроме того мы видели несколько плавающих трупов. Одновременно со спасением моряков с погибшего тральщика, проходила работа по высадке с парохода в шлюпки женщин и детей для отправки их на тральщик № 114 (Т-114 – С.Ш.), который находился на расстоянии примерно двух километров от парохода, т. к. боялся напороться на минное поле. Всего было спущено с детьми, кажется, 4 шлюпки, одну из них буксировал катер, остальные шли самостоятельно. Мы видели, как шлюпки стали поднимать на тральщик (сколько было поднято всего, не знаем). В это время произошел взрыв на тральщике № 114, он моментально пошел ко дну. Спасся ли кто-нибудь с этого тральщика, мы точно не знаем, но суда по разговорам, все находящиеся на нем погибли. Мы были недалеко от подорвавшегося тральщика. После взрыва нас стало сильно захлестывать волной и, напрягая все силы, мы повернули обратно к пароходу, но не успели дойти до него 150-200 метров, как на «Марине Расковой» произошел второй взрыв, за ним последовал третий, после которого «Марина Раскова» пошла ко дну. Когда осмотрелись, то оказалось, что мы в море осталось одни на маленькой лодочке «Тузик». Всего нас было 8 человек, какой-то капитан т. Кузнецов (Кузнецов Николай Григорьевич – С.Ш.), два моряка с «Марины Расковой», кажется, т. Кузьмин (Кузьмин Виктор Николаевич – ? – С.Ш.) и Гогелидзе (в списках не значится – С.Ш.), старшина авиации т. Юдин (Юдин Иван Степанович (Семенович) – С.Ш.) и мальчик лет 16-ти фамилии мы его не знаем (впоследствии он умер). После гибели «Марины Расковой» недалеко от нас всплыла подводная лодка и мы стали «удирать». В это время встретились со шлюпкой, в которой находились моряки с тральщика № 116 (Т-116 – С.Ш.) и несколько подобранных ими членов экипажа погибшего судна всего в количестве 9 человек. Шлюпка была спущена на море для спасения погибающих. Нам предложили следовать за этой шлюпкой; забрать она нас не могла, так как была уже переполнена людьми. Через некоторое время мы встретили в море третью по объему очень большую шлюпку, где находилось всего 8 человек пассажиров с «Марины Расковой». Учитывая то, что эта шлюпка была более устойчивой на плаву и могла вместить всех находящихся на трех разрозненных посудинах, мы решили оставить свои лодочки и перебрались все в эту большую шлюпку. Таким образом, нас собралось 25 человек. За время плавания трое из них умерло – неизвестный мальчик 16 лет, один старик и тов. Сабуров (Сабуров Валентин Иванович – С.Ш.), едущий на Нордвик. Их похоронили по морскому обычаю. Шлюпку вел по компасу штурман «Марины Расковой» т. Вондрухов и командовал нашей шлюпкой ст. краснофлотец тральщика № 116 т. Демьяненко, который все время поддерживал порядок и успокаивал нас. Находились мы в море 6 суток, после чего заметили самолет. Хотя все время не теряли надежды, что будем спасены. Продовольствием были обеспечены с избытком, т. к. моряки с тральщика № 116, спускаясь в море, захватили с собой необходимые запасы, которые осталось у нас даже после прилета самолета. Терпели крайнюю нужду в пресной воде. Подобрал нас экипаж самолета летчика т. Козлова Матвея Ильича. подпись (Седова, метеоролог, полярная станция м. Челюскин) подпись (Кузнецова, радист, полярная станция Тикси) подпись (Наумова, радист, полярная станция Тикси)
Начальнику штаба проводки судов ГУСМП западного сектора Арктики Изложение обстоятельств гибели судна «Марина Раскова» и спасение части пассажиров Рейс из Архангельска до Диксона на судне «Марина Раскова» подходил к концу. 12.08.1944 с утра стало известно пассажирам, что осталось еще сутки до Диксона, где предстоит пересадка и дальнейшее продвижение. Погода благоприятствовала рейсу, но к вечеру стал подниматься ветерок. Настроение было благодушное и приподнятое при мысли скорого конца первой части путешествия. Время приближалось к ужину и в третьем твиндек, где размещались все пассажиры, было шумно. Для устранения сутолоки при выходе пассажиров из твиндека на палубу было устроено два трапа: на правый и левый борт. Около восьми часов вечера, перед ужином, я со своей женой Гусевой А.Е. пошел в умывальник, который находился по левому борту в сторону кормы напротив машинного отделения. Прием вход был со стороны кормы вокруг палубы. Ветерок усилился, и по морю ходили небольшие волны с барашками. Как и прежде пароход спереди и с боков сопровождали три тральщика. Пройдя по палубе левого борта и спустившись налево вниз в коридор, мы прошли до туалета. Не успела жена войти, как раздался глухой взрыв, сопровождающийся сотрясением всего корпуса судна. Жена выскочила с испугом в коридор и бросилась к выходу. Я следовал за ней. Выход оказался закрыт потоком воды, растекавшейся по палубе. Моментально, ориентировавшись, где иллюминаторы, в случае, если придется туда прыгать, я оттащил жену от входа, которая совсем потеряла голову, крича «тонем», ибо неизвестно было, что это вода не из-за борта. Но в следующую минуту вода уже бежала ручейками, и мы вышли на палубу, побежав по потокам воды к твиндеку, т.е. к носу судна. Стало ясно, что судно находится на плаву и быстрого, заметного погружения нет. Да и что произошло, сразу было трудно понять. Из твиндека люди лезли страшно перепуганные, кто как мог. Трап на правый борт оказался поврежденным, и люди ухитрялись цепляться за край трюмного люка и лезть, а за их ноги цеплялись внизу стоящие. В твиндеке ясно царила паника. На палубе уже было много народа со спасательными поясами и кругами, искаженными, бледными лицами. Некоторые одели и пояс и круг, озираясь, стояли беспомощные и перепуганные, а из трюма все лезли новые пассажиры. Тут же находился у борта т. Макаровский, подвязанный пробковым поясом. Особого внимания обращать на окружающую обстановку не приходилось, т.к. жена чувствовала себя плохо, твердила только о гибели и искала спасательный круг, хотя пояса имелись нас в твиндеке, куда попасть в данную минуту было трудно. Люди все лезли, вытаскивали вещи. Мы поднялись на спардек к шлюпке № 4 (левый борт). Раздетым нам на ветру было холодно, а от нервного напряжения жена билась в лихорадке. Вообще же, пассажиры несколько успокоились, наблюдая, как к пароходу шел к ТЩ (тральщик – С.Ш.) № 118 (Т-118 – С.Ш.) (головной) и встречным курсом ТЩ № 116 (Т-116 – С.Ш.). Из машинного отделения со свистом вырвался пар, машина же остановилась сразу. Говорят, что выведена была рация. Успокаивали тем, что взорвался котел и ничего нет угрожающего. Команд с мостика никаких не было мною услышано. Подходящие ТЩ давали световые сигналы, спрашивая: «Что случилось?», но с «Марины Расковой» не отвечали. ТЩ № 118 сначала хотел зайти правым бортом, но затем стал разворачиваться в … (метрах – ? – С.Ш.) 400–300 с левого борта парохода. В это время раздался взрыв, и корма ТЩ-118 заметно погрузилась, но он остался на плаву. ТЩ № 116, не доходя 100 метров до этого места, дал полный назад, развернулся и уже в сторону к горизонту. Тоже сделал ТЩ № 114 с правого борта. Там они стали. Появились шлюпки с ТЩ для спасения попрыгавших (людей – С.Ш.) в воду с ТЩ № 118. Шлюпку № 4 оставалась на борту, не подготовленная к спуску. Посадив в нее жену, я пошел в твиндек взять пальто для нас и одеть что-нибудь самому. К этому времени пассажиры из твиндека вылезли, оставались отдельные люди, которые ходили по твиндеку. Верхний настил трюма частично был снят, а нижний, который прикрывал груз, от взрыва сбросило. В трюме была видна осевшая мука. … по правому борту, частично, были разрушены, стойки выбило (находившиеся при взрыве люди утверждают; что это произошло от взрыва). Серьезно раненных при этом среди пассажиров не было. Я взял пальто жены, свою куртку и пошел обратно. На правом борту валялись два мешка муки, причем один сильно разорван, мокрые (говорит, что их выбросило через пробоину). Стало известно, что пароход подорвался на мине между 2 и 3 трюмом, причем большой груз муки залепил пробоину и не допускал быстрого поступления воды. ТЩ № 118 находился на плаву и разворачивался ветром. На мостике «Марины Расковой» толпилось командование парохода. Я поднялся опять на спардек. Судно осело, но не на много. Вокруг вода была белая от муки. Волнение заметно усилилось. ТЩ № 114 и № 116 стояли на месте. У орудий на «Марине Расковой» никого не было. Только у аппарата с левого борта (рамочное приспособление с ракетами по 20 шт. и слуховым аппаратом) стоял краснофлотец с наушниками и просил смену. Одев жену, я старался ее успокоить и отвлечь внимание от спасательных операций с ТЩ № 118. В то время как к ТЩ № 118 подходила моторка с буксиром и с людьми, раздался второй взрыв (на – С.Ш.) ТЩ № 118 и он быстро пошел ко дну, задрав вверх нос. Остались только на его месте мусор, обломки, маслянистые пятна да отдельные люди. Моторка с буксиром, подобрав людей, быстро ушла, но ясно было видно как в стороне на гребнях волны, то появлялись, то исчезали головы гибнущих людей. Между взрывами ТЩ № 118 прошел не более 20–25 м. С мостика начали давать ракеты: зеленые и красные. Послышалась команда подготовить плавсредства к спуску. На борту «Марины Расковой» на спасательных средствах было: две шлюпки по левому борту (две (шлюпки – С.Ш.) по правом борту оказались повреждены во время взрыва), два кунгаса: один на 7 тонн, другой на 5, шлюпка, шедшая на п/с (полярную станцию – ? – С.Ш.) и 4 ледянки, и кроме этого в кунгасе еще находилась одна шлюпка с движком ЛЗ. Больше, кажется, кроме двух плотов, которые были спущены на воду после потопления ТЩ № 118, спасательных средств на «Марине Расковой» не было. Видя плавающих людей с ТЩ № 118, пассажир т. Куц просил командование организовать спасение, но безуспешно, и решил самостоятельно взять миссию на себя. Он выехал на маленькой шлюпке один и за ним еще на другой шлюпке т. Аграфенин. Они привезли человека 3-4 краснофлотцев. К этому времени дали с мостика команд спуска на воду шлюпок и плотов. На шлюпке № 4 из команды никого не оказалось, кроме одного какого-то молодого паренька. Пришлось подготовкой заниматься самим. Впоследствии … посадки появился кто-то из командования парохода. К этому времени стали спускать кунгасы, которые, кстати сказать, никак не были подготовлены к данному случаю: отсутствовали рули, уключины и прочее. Меньший кунгас, на котором при переезде гребли привязанными веревкой веслами, оказался проломлен с борта. Спуском кунгасов руководил т. Макаровский, но надо отдать должное т. Карпову работнику п/с (полярной станции – ? – С.Ш.), который проявил главную инициативу при спуске первого (7-тонного) кунгаса. При спуске второго кунгаса присутствовал (по словам II штурмана) (кто-то – С.Ш.) из командования, который предложил сбросить кунгас прямо носом в воду, говоря. Что воду можно отчерпать (!?). До того как были спущены кунгасы началась посадка на пароходские шлюпки женщин с детьми. Погружена была шлюпка № 4 и вторая с левого борта от капитанского мостика. При погрузке, как уже упоминалось, при (шлюпке – С.Ш.) № 4 находился член экипажа парохода, который руководил с большой нервозностью, поминутно меняя решения. Жену мне не удалось посадить ни на первую, ни на вторую (шлюпку – С.Ш.). Шлюпку № 4 взял на буксир катер с ТЩ. Тогда я еще раз спустился в твиндек, достал свитер жены, одеяло, сапоги и ватные брюки. Пока она переодевалась, подошла к левому борту шлюпка с какого-то ТЩ с краснофлотцами: на корме один, на веслах четверо, раздалась команда садить остальных женщин. Жена не хотела, желая остаться со мной, но… кто не думал, что делается отправка, спасение женщин и детей в первую очередь и с большим шансом на спасение, не…Оли кто остается еще на пароходе?! Отправив жену, я пробыл на пароходе еще минут 15-20. Встретив на палубе двух человек, ехавших на Диксон (один в политотдел (возможно или Кухарев Константин Денисович или Невежин Гаврил (Гавриил) Гаврилович (Гавриилович) – С.Ш.), другой, кажется, по таможенной линии (Горелик Эммануил Ефимович – С.Ш.), он помещался в каюте капитана), мы решили уехать, но не было на чем. Мы стали пробираться к корме. Второй кунгас уже кончали опускать. Большой кунгас стоял у левого борта. В нем уже находилось много народа. Когда я подошел туда, увидел т. Кухарева и спросил, думает ли он ехать. Он сказал, что не знает. Через некоторое время он спустился, за ним я. Нас взял на буксир катер, и мы пошли к ТЩ № 116. Так как на кунгасе не было руля, он все время вилял, что затрудняло движение и несколько раз останавливало катер. Когда мы были на почтительном расстоянии с «Марины Расковой» взвились три или две красных ракеты. Когда мы были недалеко, я заметил, что ТЩ идет с нами на сближение. Благополучно высадились. Когда я был на борту, кто-то сказал, что человека два осталось на кунгасе. Взглянув из дверей, я увидел только Кухарева, который, говорят, пошел за другой партией людей. Нас разместили в столовой команды, военных часть – в кубрик, а женщин (3-4) – в салон. Мне было поручено составить списки, чем я и занялся. Время было немногим более 12 ч. ночи. На тральщике уже имелись раненые с ТЩ № 118. Затем прибыл малый кунгас, пришедший своим ходом – на веслах, шлюпка с 4 человеками. В числе прибывших была команда «Марины Расковой» в числе 26 человек. Характерно, что сразу занялись выпивкой, приехали уже не трезвые. Один повар УПС (управление полярных станций – ? – С.Ш.), приехавший со шлюпкой, прибыл совсем пьяным. Кстати, некоторые говорят, что от т. Макаровского пахнет винным перегаром. Всего по списку оказалось принятых на ТЩ № 116 172 чел., из них гражданских … (возможно – 96 – С.Ш.). На это количество дан мною рапорт командиру для питания. Примерно около часа ночи к тральщику шел второй раз кунгас с моторкой. В это время ТЩ № 114, куда были отправлены все шлюпки с женщинами, взорвался. Взрыв был сильный. Не доходя до ТЩ № 116 метров 300, на катере обрубили конец кунгаса, почти на ходу с катера на тральщик перешли несколько человек, в том числе офицеры, стюард с «Марины Расковой» (Карельский (Корельский) Александр Гаврилович – ? – С.Ш.) и еще кто-то, т.к. ТЩ № 116 дал ход. Времени от взрыва ТЩ № 114 до того, как пошел ТЩ № 116, прошло минут 10. Катер вначале взяли на буксир, но он оторвался и его бросили. Тоже было с кунгасом и людьми на нем. Через некоторое время стало известно, что в стороне «Марины Расковой» – столб воды. На этом, собственно, кончилось все. Погребены были 2 ТЩ, пароход, жены и дети. Характерно, что при спасении не давали брать вещей с собой, хотя и не до них было, в то время как команда, прибыв раньше пассажиров, имела с собой продукты, водку и еще разные узлы. Наутро мы прибыли в Хабарово, проведя ужасную ночь сидя. В заключении хочется сказать, что в Хабарово мы пробыли дня четыре (жили в клубе), а вечером однажды нам сообщили, что нужно получить продукты для поездки на пароход «Вологда» в Архангельск. Для меня лично было лучше вернуться в город, в моем состоянии, но с другой стороны выглядело дико такое решение. В Хабарово нам не дали посылать телеграмм в управление, сообщить о своем месте пребывания. Я решил узнать у командования (был там вице-адмирал т. Кучеров) увязано это решение об отправке в Архангельск с нашим руководством. Пришлось обратиться к старшему морскому офицеру начальнику ОВР капитану II ранга. Он ничего определенного сказать не мог. Мне пришлось объяснить, что люди едут на зимовки на смену больным и т.п., поэтому отправка в Архангельск не вяжется с целесообразностью. Посовещавшись с т. Кучеровым, была дана команда «Отставить получение продуктов. В Архангельск отправлять не будем». Отправлена была только команда «Марины Расковой». Через день мы были отправлены на военном корабле в Диксон. Впечатление обо всем осталось весьма тяжелое. Ясно было, что командование не подготовлено было к такому случаю, чувствовалось растерянность как на ТШ, так и на «Марине Расковой». Команда с командиром парохода не проявила должной инициативы. При спасении не чувствовалось четкого руководства. Поведение тральщиков казалось странным: стоять на месте, не предпринимать ничего. Характерно, что когда были посажены в шлюпку № 4 дети и женщины, командир «Марины Расковой» вдруг говорит, чтоб шлюпку № 4 оставили при пароходе, а пассажиров пересадили. Куда? Однако эту шлюпку так и отправили на ТЩ № 114 (Т-114 – С.Ш.) на буксире катера. Что послужило причиной аварии – трудно сказать. Может быть, «Марина Раскова» подорвалась на мине, а также и ТЩ № 118. Больше уверенности, что ТЩ № 114 торпедирован. Решение этого вопроса – дело военных экспертов. 23.08.1944 г. Начальник радиостанции и маяка Диксон У. Таймыр УПА (Аранин) Верно (подпись)
Вондрухов Иван Демьянович, 3-й штурман (парторг) на пароходе «Марина Раскова» 12 августа в 19 часов 50 минут я готовился встать на вахту. В это время я услышал сильный взрыв, от которого у меня в каюте все перевернулось, судно закачалось. Я сразу побежал на мостик, где уже находился весь палубный командный состав. Справа борта оказалось разбитой шлюпка № 7, на спардеке было выброшено несколько мешков с мукой и грузом. Судно начало садиться на нос. По распоряжению капитана было замерено наличие воды в трюмах № 2 и 3, так как взрыв произошел в районе переборки этих трюмов. В трюме № 2 воды оказалось 8 метров и в трюме № 3 – 3 метра, обнаружилось просачивание воды в котельное отделение. Два котла были выведены взрывом из строя. Через меня капитаном отдано распоряжение в машину откачивать из трюмов воду, старшему помощнику – завести пластырь и приготовить буксир с носа, так как судно замедлило дальнейшее погружение на нос вследствие муки, находившейся в трюмах, и подведенного пластыря. В это же время сообщили из машины, что вода подходит к топкам последнего котла, и просили капитана о распоряжении выключить котел. Согласие капитана было дано команде, находящейся в машине. Вышли (члены машинной команды – С.Ш.) на палубу для оказания помощи по спасению пассажиров. Здесь же было дано распоряжение спустить на воду все спасательные средства и приступить к посадке в шлюпки женщин с детьми, которых после посадки в шлюпки начали доставлять на тральщик 114 (Т-114 – С.Ш.). Затем стали производить посадку остальных женщин и вообще всех пассажиров на карбазы (карбас – парусно-гребное транспортное судно среднего размера – С.Ш.), кунгасы, плоты (имевшиеся как груз на судне) и т.д. В течение 2-х часов все пассажиры и команда с судна были сняты, на судне оставались: капитан, ст. помощник, 2-й и 3-й и 4-й помощники, ст. механик и военный помощник. Все снятые с судна были направлены на тральщики 114 и 116 (Т-114 и Т-116 – С.Ш.). После этого командный состав, оставшийся на судне, в числе 8-ми человек высадился на шлюпку тральщика № 11, находившейся у борта специально для этой цели, и отошел от борта «Марины Расковой». При отходе шлюпки от борта судна мы услыхали взрыв на месте на месте нахождения тральщика 114 и увидели дым. Мы поняли, что тральщик подорвался. В это же время заметили шлюпку № 4, возвращающуюся с тральщика 114. Дождавшись ее подхода, капитан пересел в нее со всем командным составом, кроме меня и 3-го механика, и возвратился к борту парохода «Марина Раскова». По-видимому, с целью забрать мореходные инструменты. В это время раздался снова взрыв с правого же борта «Марины Расковой» в районе мостика, и судно начало крениться на правый борт. Находившееся на судне капитан и его помощники поспешили сесть в шлюпку. При отходе шлюпки от борта на 1,5–2 кабельтовых раздался новый взрыв в том же районе парохода «Марина Раскова» и судно, переломившись, быстро затонуло. В это же время всплыла из-за кормы утонувшего парохода подводная лодка, которая оказалась между шлюпкой, где был капитан, и шлюпкой. Где находился я с командой тральщика 116 в количестве 7 человек. Тральщик 116 был потерян уже в то время из виду. Я заметил недалеко от нашей шлюпки другие шлюпки и плоты с находившимися на них людьми, не сумевшими дойти до тральщика 116, в числе которых я увидел шлюпку № 3.с пассажирами. Учитывая усиливающийся ветер и неприспособленность шлюпки тральщика 116, я отдал распоряжение подойти к этой шлюпке (шлюпке № 3 – С.Ш.), куда мы все 10 человек и пересели. Туда же были подобраны с карбаса до 7 человек. Таким образом, в шлюпке № 3 скопилось уже 26 человек. Начал усиливаться шторм, который не дал возможности управлять шлюпкой, и пришлось плыть по воле волн. Шторм доходил до 7-8 баллов 13, 14 и 15 августа, в силу чего мы были отнесены в направление к Новой Земле. 16 августа шторм начал утихать, мы заметили на горизонте в направлении на запад судно, оказавшееся шлюпкой № 2 с «Марины Расковой», приблизившись к которой на веслах, мы обнаружили в ней двух человек из команды тральщика № 114. Учитывая наличие парусов в этой шлюпки и лучшее состояние самой шлюпки, т.к. шлюпка № 3 был повреждена во время взрыва на «Марине Расковой» и часть вооружения была снята с нее, мы все пересели в шлюпку № 2, где нас всех оказалось 25 человек, трое уже умерло. Мы взяли направление по компасу на берег Ямала. Мы двигались в этом направлении на веслах (был штиль) до 6 часов утра 18 августа, когда нас заметил самолет Козлова, который нас принял на борт и доставил на Диксон. 25 августа 1944 г. (Вондрухов)
тов. Зяблов Сергей Федорович бухгалтер ОКСа (отдел капитального строительства – С.Ш.) Диксон. Москва ул. Дурова, д. 17, кв. 3. Из Молотовска мы выехали на пароходе «Марина Раскова» 9 августа утром. 12 августа примерно около 8 часов вечера, во время ужина, произошел взрыв. Что за взрыв, нам было непонятно, никто ничего не знал. Но сразу многие пассажиры начали высказывать предположение, что пароход наскочил на мину. Во время взрыва я находился столовой, выскочил на палубу. На палубе поднялась паника, трапы в трюме при взрыве сломались, выбраться оттуда никто не мог, что еще больше усилило панику. Были слышны крики, раздававшиеся в трюме: «Спасите нас!», «Заливает водой», и т. д. Чтобы успокоить пассажиров, кто-то громко сообщил о том, что ничего опасного нет, лопнули трубки, что скоро все будет исправлено. Пассажиры успокоились. Был установлен трап, и пассажиры вышли из трюмов на палубу. После взрыва тральщик № 118 (Т-118 – С.Ш.), шедший впереди «Марины Расковой», развернулся и стал подходить к борту нашего парохода. Пароход стоял на месте. Во время подхода тральщика, у него подорвалась корма, и он стал погружаться в воду. Тонул он минут 20. Команда тральщика выбросилась за борт. На «Марине Расковой» шлюпки на воду в это время не спускались, а спустили маленькие шлюпки для спасения только команды тонувшего тральщика. Часть команды взяли на борт «Марины Расковой», другая часть попала на тральщик № 114 и 116 (Т-114 и Т-116 – С.Ш.), которые находились на расстоянии примерно 2 километров от парохода. Оба эти тральщика после взрыва тральщика № 118 отошли в сторону и спустили катера, которые забрали пассажиров с «Марины Расковой», в первую очередь женщин и детей, которых и отправили на 114 тральщик. С «Марины Расковой» был спущен баркас, который был не оборудован, без уключин, весел и руля. Кроме того, он протекал. В баркас посадили часть пассажиров и команду парохода. После того как этот баркас был взят на буксир катером 116 тральщика, сами пассажиры начали спускать с палубы парохода большую шлюпку на воду, которая также была не оборудована – без весел, уключин и руля. В шлюпку сели до 20-25 пассажиров, в том числе и я. Нам по нашей просьбе, подали три весла, и мы стали пробираться к тральщику 116. По пути нам встретился катер, который вел на буксире бот, шедший к «Марине Расковой», чтобы взять оставшихся пассажиров. Когда мы шли к 116 тральщику, мы заметили на горизонте нечто вроде мачты, причем пассажиры предполагали, что идет пароход для нашего спасения. Мы добрались до тральщика 116, пересели на него. Нас поместили в столовой, откуда я не мог уже наблюдать дальнейших событий. В столовой тральщика я слышал команду: – Приготовьтесь, полный. Две подводные лодки! Наш тральщик стал уходить и мы благополучно на другой день добрались до Хабарово. Меня крайне возмутило то, что во время катастрофы часть команды «Марины Расковой» была пьяной, и даже напоили врача. Некоторые из команды тральщика 116 тоже были пьяные, чем справедливо возмущался капитан тральщика. ( Зяблов) 25 августа 1944 г.
т. Михевич-Далецкий Николай Дмитриевич. Направлен в Нордвик ст. бухгалтером. г. Москва, (улица – С.Ш.) Домниковская, 6, квартира 7 Я вместе с женой и сыном 8 лет выехал из Архангельска на пароходе «Бакунин» по предложению уполномоченного Главсевморпути т. Бондаренко в ночь на 7 августа. Утром 7 августа мы прибыли в Молотовск. Утром 8 августа мы отправились на пароходе «Марина Раскова» на восток. Я обратил внимание на полнейшее отсутствие бдительности со стороны соответствующих органов. Для характеристики приведу следующий факт. Когда я вошел на борт парохода от меня и других пассажиров никто не потребовал для проверки каких-либо документов. Вместо строгой проверки документов при посадке представителей соответствующих органов, сами пассажиры друг другу говорили: – Идите в столовую и покажите там свои документы». Такая система проверки документов не исключала возможности проникновения на пароход агентов врага с диверсионными целями. 12 августа к вечеру наш пароход, как говорили пассажиры, находился в районе о-ва Белый, берегов с парохода видно не было. Около 8 часов вечера, после ужина, когда я был в трюме на своем месте, я услышал оглушительной силы взрыв и бросился к палубе, где находилось в это время жена и сын. Трап на палубу поломался от взрыва. Возникла паника среди пассажиров, находившихся в трюме. Кто-то громко крикнул сверху: «Не волнуйтесь – это лопнула труба»! Паника несколько улеглась. Вскоре после этого трап исправили, и пассажиры начали подниматься на палубу. Здесь я нашел и свою семью. Начальник рейса Макаровский дал команду: «Спустить шлюпки, посадить в них в первую очередь женщин и детей и отправить их на тральщик». Моя семья со всеми остальными женщинами и детьми была отправлена на 114 тральщик (Т-114 – С.Ш.), я же остался на палубе «Марины Расковой». После отправки с тонущего парохода женщин и детей, началась выгрузка остальных пассажиров на шлюпки и плоты. Я попал в шлюпку, которая доставила нас на 116 тральщик (Т-116 – С.Ш.). Ночью я услышал от команды нашего тральщика (Т-116 – С.Ш.), что 114 тральщик взорван и пошел ко дну в течение 1,5 минут, а к нашему тральщику направились подводные лодки немцев, поэтому командование распорядилось сниматься (с якоря – С.Ш.) и полным ходом уходить с места катастрофы. Больше ничего не могу сказать о событиях в море. Я крайне возмущен отношением руководящих работников ГГУ к судьбе работников, направленных в Арктику. По приказу тов. Грдзелова (так в тексте – С.Ш.) я выехал в Архангельск 21 июля для технической помощи уполномоченному ГГУ Ройтману, который должен был провести вербовку работников для экспедиции ГГУ. Мне тов. Шишляков и Ройтман обещали в Архангельске нормальные бытовые условия, кроме того Ройтман обещал снабдить меня полноценной спецодеждой и выдать кожаное пальто, на приобретение которого он с меня взял одну тысячу рублей и с других товарищей около 4-х тысяч рублей. Однако Ройтман в Архангельск не приехал, сообщил на мой запрос, что он выедет в Архангельск из Москвы 31 июля. Вместо нормальных бытовых условий я попал в Архангельске вместе с семьей в крайне тяжелые условия, никто мне никакого содействия не оказал в получении жилья и снабжения. (Миткевич-Далецкий) 25 августа 1944 г.
Страницы: Пред. 1 ... 4 5 6 7 8 След.
Читают тему (гостей: 1, пользователей: 0, из них скрытых: 0)


Главное за неделю