Давай споем, мой старый друг, Про дальние дороги… Они – спасательный наш круг, Как , впрочем, многим. Заморских стран пыль на висках, Не так уж часты встречи. Давай не будем о делах Хоть в этот вечер…
На переборке в моей каюте – Сталин, Хрущев, Брежнев…Горбачев….. Рядом с ними – Высоцкий и крест, Всем в каюте хватило мест… А на двери во весь рост – Симпатичная японка, тоскующий взгляд. Что их связало? Какой звездный мост? О чем меж собой они говорят, Не понимая друг друга совсем, Не зная даже похожих тем? А еще в каюте – койка , стол и рундук, Любительский снимок ушедшей жены, Однотонные серые сны, Одинокого сердца стук…
Перебираю старые бумаги, Листаю даты, имена и встречи… Давно уж заржавели шпаги, И слух не режет визг картечи… Рисую прошлое, пытаясь В рисунках тех увидеть что-то, Ведь жизнь прожить, не изменяясь, Всем почему-то неохота. На всё всегда найдем причины, И даже часто – на измены… Не оттого ль нам свет лучины Милее солнца…Строим стены В надежде, что они спасут И защитят, когда на суд Тебя вдруг Время позовет, Но , не найдя двери, уйдет… Листаю старые страницы, Что пожелтели в гонке лет…. И, постаревших друзей лица Я вижу вновь… И дружбы свет Хранит всех нас, пока его храним, Нигде не расставаясь с ним…
Этот майский дождь – вестник перемен… Соло подоконников и стен. Жизнь, едва закончившись, снова началась, Такова у жизни ипостась. Небо блекло-синее, нервный смрад тревог… Но жива Россия, и над нею – Бог. Мы шагали весело, был наш крепок ряд, Почему ж не в августе, в мае звездопад? Мы хотели многого, Родины сыны… Только не нужны мы для своей страны. Нас имели матерно, посылая в ад, И не все там выжили и пришли назад… Поутру рубаху рвать стало невтерпеж, Лучше быть заказанным на кавказский нож, Лучше пить «российскую» и уйти во мрак, Чем забытым Родиной просто так….
Обессилевший век. Память – как облака. И – надежды, что стали туманом. Вместо моря в песок несет воды река, Возвращаясь болотным дурманом. Одряхлевшие чресла под накипью лет. В прошлом – радость и жажда открытий И ласкающий взоры лазоревый свет… Вместо дел лишь пунктиры событий. Повернуть бы все вспять и сначала начать, Пелену снять с зеркал и календарей… Но лежит на челе конца века Печать, Конвульсивно дрожа, как огни фонарей
От безумной и грешной земли – в океан! Моих грез корабли обрубили швартовы. Обожгли их ветра, с ходу взяв на таран И сорвав с душ уставших оковы. Вы свободны! Летите! Пусть будет высок Ваш полет в переливчатой сини, Чтоб не сталь, но любовь ласкала б висок, Высоту предпочтя пучине. Моих грез корабли сквозь шторма передряг, Назло тем, кто не ждал и не верил, Продерутся , и Русского флота их флаг, Так маняще над реями рея, Позовет вновь к себе и расскажет о том, Что тревожит сердца стариков и детей, Что случилось когда-то, что будет потом В быстротечности лет, в бесконечности дней…
Болезненно щурясь от блёсткого света, Тянут деревья веточки – пальцы К небу, прося хоть бы капельку лета, Словно забытые Богом скитальцы. Безмолвен их плач.Исковеркано тело Болью, рожденной ночью метельной… С пьяной ухмылкой мороз неумело Измажет с размахом сединой акварельной Им головы, знавшие лучшую долю, А ныне замёрзшие…Лица поземкой, Что пляшет свой танец по русскому полю, Зима покрывает льдистою пленкой…
Ты уже потерял все то, что имел. Отчего же ты снова и снова Вдруг срываешься в бездну несделанных дел, А в ушах – крик убитого слова. Захрипев, уронил себя в травы твой конь, Слишком ала заря, чтоб считаться зарею, В опустевших глазницах стал пеплом огонь, Что вчера еще звал за собою. Ты свой дар уронил, а поднять вновь не смог, Жирной копотью лет пропитались одежды, Ты кричишь, но не слышит тебя уже Бог, Ветром стылых надежд запечатаны вежды. А слепому так просто упасть, сделав шаг… И лишь гостьей - надежда…на тризне по вере И ушедшей любви…Ничего просто так, Оттого сам себя к высшей мере Присуждаешь, и спину ломаешь крестом, И ползешь на Голгофу, весь в ржавой пыли… А потом…Что – потом? Уснут вечным сном Под копытом времен твоих грез ковыли…
Колесо времен на мельнице лет… Легитраот, Менш…Цай гезут… Слово, однажды принесшее Свет, Нашло средь людей приют. Левиатан сожрал в ярости хвост, Перекресток глаз – как прицел. С колен ввысь на полный рост Чрез телесный душераздел. Посмотрел грозно вниз Асторат: - Где ж ты там, новый Давид?.. Шлемиэль всегда виноват, Потому что не помнит обид. К Вифлеему так долог путь, Безгранична Ирода власть … Всех младенцев – в речную муть!.. Напотешились воины всласть…
На перепутье шалых семи ветров, Под прицелом недоверчивых глаз, Как юный пионер, я всегда готов Петь свои стихи для вас. На тертой джинсовке – звездная пыль, Что при встрече с дозиметром – в крик… Вчерашняя сказка сегодня как быль, А завтра – четвертованный стих. На перекрестке обманутых душ – Безглазых глазниц стена. Заржавленных маршей холодный душ Не отрезвит от сна. Его паутина прочна как сталь Закрывших замки ключей… За красным рассветом – серая даль И ставший грязью ручей. Сдавят, как панцирь, тело ветра, В толпе ты всегда - один, И пьют твою боль от утра до утра Жадные глотки витрин. Где есть направленья, там нет дорог, Есть время для пепла и есть – для огня. Ливнем ночным прольется мой слог В ладони нового дня….