Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Электродвигатели по технологии Славянка

Альтернатива электродвигателям
с классическими обмотками

Поиск на сайте

"Призраки" у Таймыра

21.04.10
Текст: Красная звезда, Сергей Ковалев
Фото: Красная звезда, Р. Л. Диамент
В летописи Великой Отечественной войны достойное место по праву занимает борьба советского ВМФ против флота нацистской Германии в Заполярье. К сожалению, многие страницы вооруженного противоборства в арктических широтах остаются неизвестными широкому читателю. В связи с этим внимание читателей, несомненно, привлечет выходящая в свет книга заместителя главного редактора журнала "Морской сборник" капитана 1 ранга запаса Сергея Ковалева "Свастика над Таймыром", отрывки из которой "Красная звезда" сегодня представляет.

Сергей Ковалев
Сергей Алексеевич родился в 1959 году. В 1981 году окончил Высшее военно-морское училище подводного плавания имени Ленинского комсомола. Проходил службу на атомных подводных лодках Северного флота (Западная Лица). Участник 8 дальних походов и 4 боевых служб (в том числе в Карибском и Средиземном морях, в Арктике). В 2001 году стал постоянным корреспондентом редакции журнала "Морской сборник" по Северному флоту.

Автор многочисленных публикаций об освоении советского сектора Арктики. Еще до прихода в редакцию "Морского сборника" работал над исследованием материалов об обстоятельствах гибели экипажа первой подводной лодки Северного флота Д-1 ("Декабрист") и о роли немецкой секретной "Базис Норд" в ее гибели. Эта работа помогла отыскать информацию о тайных нацистских базах на архипелагах Земля Франца-Иосифа, Новая Земля и Северная Земля, о походах "арктических волков" адмирала Деница к Таймыру и маршрутом "Рио-де-Ла-Плата" к антарктической "Базе 211". Собранная информация легла в основу книг "Свастика над Таймыром" и "Загадки Шестого континента".

Казалось бы, о Второй мировой войне написано великое множество книг, журнальных и газетных статей различного жанра: от серьезных научных исследований до простейшей беллетристики. Но за редким исключением эта "многотонная глыба" была полностью посвящена нашему участию в самой страшной из мировых войн. А вот любая информация о тех, кто с мечом пришел на нашу землю, долгие годы была скудна и отрывочна. И только сегодня мы пришли к пониманию парадоксальной, но в то же время совершенно очевидной мысли: не показав новым поколениям россиян мощь и мастерство противника, противостоящего нам в той войне, мы тем самым принижаем величие подвига всех отдавших свою жизнь за нашу Родину.

Основными информационными источниками для меня стали малознакомые массовому читателю отечественные и зарубежные публикации, а также личные воспоминания непосредственных участников описываемых событий. И я искренне признателен всем тем, которые отважился рассказать о том "нечто", что они увидели во время зимовок на удаленных арктических островах или сибирских зимовках, что и было мною систематизировано, а сегодня легло на страницы книги.

В прежние годы моряки Северного флота крайне мало знали об истории боевых действий в Карском море. Даже заслуженные командиры-подводники, которые на своих кораблях неоднократно проходили на Дальний Восток по морям Северного морского пути или зимовали у бухты Бирули на Таймыре и у Тикси, даже не подозревали, какие события здесь происходили всего лишь за несколько десятилетий до их прихода сюда и развалины чьих сооружений, входы в чьи шахты они случайно замечали через окуляры лодочных перископов на берегах Таймыра или пустынном побережье моря Лаптевых. Лишь выйдя в отставку, они поделились удивительным наблюдением о странном кладбище возле развалин бараков на берегу бухты Бирули, где над оплывшими холмиками стояли кресты с полустертыми надписями, выполненные... в готическом стиле.

Смерть среди айсбергов

В конце 1950-х на Кольском полуострове появился первый гарнизон североморских подводников-атомщиков – город Заозерск. За прошедшие полстолетия его называли по-разному: Североморск-7, Мурманск-150, Заозерный, но у североморцев он всегда оставался Западной Лицей и столицей советского атомного подводного флота. К началу XXI века здесь выросло, отслужило на атомных субмаринах и уже ушло в запас целое поколение советских мальчишек, которых когда-то привезли на Север отцы, осваивавшие здесь наши первые атомоходы. Тех пацанов, которым во время походов за грибами приходилось внимательно смотреть под ноги не столько ради возможности отыскать заветный красноголовый "трофей", сколько для того, чтобы не наступить на противопехотную мину или неразорвавшийся артиллерийский снаряд, чьи ржавые бока могли выглянуть из-под любой стелющейся березки. И тех, кто находил здесь человеческие черепа в пробитых касках и человеческие кости с обрывками сукна цвета хаки, черного или мышиного цветов.

Именно эти мальчишки в тесном кругу друзей-сослуживцев впервые рассказали о своих странных открытиях среди окрестных скал. Тех находках, которые никак не вписывались в послевоенные заполярные пейзажи с искореженными взрывами блиндажами или заброшенными и оплывшими окопами. Да и о странных названиях отдельных уголков на берегах "западнолицких" губ, таких как: "Завод гидросамолетов", "Погреб сокольничего", "немецкое КПП" или "немецкий причал".

Но в те годы им было невдомек, что именно здесь, среди сопок, вокруг Западной Лицы, родилось большинство арктических загадок третьего рейха, которые не только породили "тени" свастики у нашего Таймыра, но еще и стали роковыми для нескольких тысяч советских, английских и других военных и гражданских моряков. Загадок, о которых никогда не писали в советской литературе. О тех, что еще ждут своих исследователей и издателей.

Не знали о том и советские полярники с исследовательского судна "Академик Шокальский", которое 27 июля 1943 года неспешно шло в десяти милях восточнее новоземельского мыса Спорый Наволок. Рейс не предвещал неожиданностей. Нацистские корабли и субмарины не появлялись здесь с прошлого года. А самолеты с черными крестами на крыльях были великой редкостью.

И все же вахтенные внимательно осматривали морскую гладь. Ведь именно здесь, у северо-восточного побережья Новой Земли, в октябре 1941-го они уже встречали фашистскую подлодку. Однако в тот день "Академику Шокальскому" удалось укрыться за ближайшим мысом. Но тогда шел первый год войны...

Сначала верхняя вахта советского мотобота услышала грозную "песню" чужих дизелей, а затем, словно по воле злого волшебника, прямо из-под лучей низкого полярного солнца появилась необычно окрашенная фашистская субмарина, практически летящая над морской гладью. Ограждение ее прочной рубки и надводная часть корпуса были усыпаны большими кляксами белой и голубой краски, которые делали врага совершенно незаметным на фоне заснеженных береговых скал. Заметив, что советский гидрограф пытается уйти в сторону берега, нацисты тут же открыли по нему артиллерийский огонь.

Несколько прямых попаданий немецких снарядов в надстройку "Академика Шокальского" вызвали на его борту два или три возгорания. Судовой движок встал, руль заклинило. Фашистская субмарина, погасив инерцию хода, повернулась бортом к советскому мотоботу и стала расстреливать его практически в упор. Но этот же маневр врага в какой-то мере позволил спастись большинству наших полярников. Им удалось спустить с противоположного от немцев борта корабельную шлюпку и затем, укрывшись за густой дымной полосой от горящей судовой надстройки, переправиться на кромку ближнего, сплоченного ледяного поля. Большей части советских моряков оно спасло жизнь.


Советские подлодки покидают базу в Полярном. Слева - тип "К", справа - тип "С", 1942 г.
Однако от снарядов и пулеметных очередей здесь погибли: третий помощник капитана Степан Кочнев, боцман Александр Юшманов, третий механик Игнатий Данилов, старший моторист Виктор Грачев, повар Клавдия Пелевина, гидрохимик Бронина Футерман. А на борту затонувшего судна погибли радист Владимир Борщевский и матрос 2-го класса Сергей Метляев. После затопления горящих обломков "Академика Шокальского" нацистская субмарина, опрокинув шлюпку, оставленную у кромки льда, ушла в сторону открытого моря.

Спасшиеся полярники сумели подтянуть к ледовой кромке опрокинутую шлюпку. Обрывками одежды они законопатили пробоины в ее бортах и к полудню нового дня направились в сторону недалекого берега Новой Земли. Они прекрасно понимали, что ждет спасшихся на этом сумрачном и безлюдном берегу: до ближайшей советской полярной станции по мореным грядам и стрэндфлету предстояло пройти более ста километров. Но это была единственная возможность выжить.

Достигнув берега, 29 июля выжившие полярники разделились на две группы. Береговую партию, которой предстояло идти на юг по береговой осушке у подножия скал, составили пять наиболее сильных моряков. А четырнадцать наиболее ослабленных, погрузив запас продовольствия, должны были спуститься туда же на шлюпке.

Новое испытание ждало наших полярников в районе мыса Миддендорфа, куда тем же вечером пришла шлюпка. Ослабевшие и продрогшие полярники высадились на берег, чтобы дождаться прихода береговой партии. Здесь они развели костер и стали готовить пищу. Неожиданно, как и два дня назад, из-за еле видимого Спорого Наволока появилась бело-голубая нацистская подлодка, которая быстро достигла места высадки и легла в дрейф возле шлюпки. Гитлеровские подводники под прикрытием двух ручных пулеметов, установленных на ограждении рубки, высыпали на верхнюю палубу. Спасшиеся с "Академика Шокальского" немедленно укрылись среди скал, однако нацисты, дав для острастки пару очередей по берегу, взяли шлюпку на буксир и увели ее с собой. Вместе с ней исчезли и остатки спасенного продовольствия и судового имущества.

Шесть следующих суток голодные полярники, не имеющие возможности обсушиться, шли по безлюдному берегу, сгибаясь под яростными ударами северного ветра, перемежаемого потоками дождя со снегом. Лишь в начале августа они были обнаружены силами поиска Беломорской флотилии. К этому времени погибли еще трое: старший матрос Петр Корконосов, матрос 2-го класса Василий Трубин и буфетчица Екатерина Бибикова.

Но моряки и полярники с "Академика Шокальского" не были единственными, кто встретил в Карском море бело-голубого "полярного волка". Годом раньше, в августе 1942 года, этот же "волк" расстрелял метеорологическую станцию на мысе Желания (северная оконечность Новой Земли). А через две недели его сменщик, следуя на новоземельскую позицию, уничтожил советскую метеорологическую станцию на острове Уединения (в средней части Карского моря).

Лишь после окончания Великой Отечественной войны удалось узнать, что появление германских подлодок у северо-восточной оконечности Новой Земли (и в частности, в заливе Ледяная гавань) были совсем не случайными. Ведь в заливе Ледяная гавань гросс-адмирал Карл Дениц создал один из тайных опорных пунктов для своих "полярных волков". Об их деятельности в Карском море и в море Лаптевых и сегодня мы знаем совсем немного.

"Охота" в Карском море

Карское море исконно считалось русским, а в первые месяцы Великой Отечественной войны еще и нашим глубоким тылом. Между тем уже августовские дни 1942 года показали, что это мнение ошибочно и враг ищет возможности пробраться в наш глубокий тыл. Более того, с этого времени Карское море превратилось в передовую линию обороны на северном крыле огромного советско-германского фронта. Правда, это мы поняли лишь тогда, когда наши транспорты и боевые корабли стали гибнуть от ударов нацистских торпед. Однако и после войны вся информация о боях в Арктике долгое время оставалась скрытой под различными степенями секретности.

Советские военные историки чрезвычайно скупо рассказывали о боях и трагедиях у берегов советской Сибири в годы Великой Отечественной войны. Неудивительно, что сегодня жители России в лучшем случае знают о неудачном рейде в Карское море фашистского тяжелого крейсера "Адмирал Шеер". Да еще о нескольких нападениях германских подлодок на советские транспорты, шедшие по Северному морскому пути. А ведь это лишь отдельные эпизоды войны в советской Арктике. И если мы не вспомним, что в годы военного лихолетья здесь погибло почти три десятка советских транспортов и кораблей охранения, то это будет пробелом в понимании прошлого.

Вот как вспоминал о тех днях нарком ВМФ адмирал Николай Кузнецов:

"Следует признать, что в довоенное время мы в Наркомате ВМФ недооценивали значение морских путей на Севере и недостаточно разрабатывали проблему их защиты. Поэтому уже в годы войны пришлось создавать новые военно-морские базы, аэродромы, выделять корабли для конвойной службы".

Печально читать эти строки. Ведь в 1930-е годы со страниц журналов и газет СССР не сходили имена полярных исследователей Ивана Папанина и Отто Шмидта, полярных летчиков М. Бабушкина и Б. Чухновского и десятков наших полярных героев. В те дни советские люди искренне гордились подвигами моряков и полярников ледокола "Красин", ледокольных пароходов "Малыгин" и "Сибиряков", пароходов "Седов" и "Челюскин", да и многих других, которые героически, а порой и жертвенно осваивали трассы Севморпути.

И в свете этой эйфории почему-то никто не вспомнил, что еще в 1912 году существовал проект германской арктической экспедиции под началом лейтенанта кайзеровского флота Шредер-Штранца, который предусматривал самостоятельное обследование немцами Таймырского полуострова для дальнейшего прохода в Берингов пролив и на Тихий океан.

А в годы Гражданской войны английские и французские интервенты, временно обосновавшиеся в Мурманске и Архангельске, разработали план Карской экспедиции на ледоколах "Таймыр" и "Вайгач". Ее выход был прямо связан с восстанием в Сибири чехословацкого корпуса. Этим планом предусматривалось не только подробное выяснение состояния дел в Западной Сибири, но еще и создание радиотелеграфного сообщения между штабом восставших чехов и штабом генерала Миллера в Архангельске...

Благодаря быстрому сооружению Беломорско-Балтийского канала нам удалось разорвать петлю потенциальной морской блокады советского флота на Балтике. Появилась возможность провести наши эсминцы, сторожевики и подлодки в Белое, а затем и в Баренцево море. И этим каналом, начиная с 1937 года, ежегодно пополнять новорожденный Северный флот боевыми кораблями из состава Краснознаменного Балтийского флота.

В своих оперативно-стратегических расчетах накануне войны штаб верховного командования вермахта исходил из того, что после быстрого разгрома двумя германскими горными дивизиями трех советских батальонов в Титовском укрепрайоне и последующего захвата беззащитного Мурманска весь Северный флот будет потоплен бомбардировщиками либо прямо у причалов Полярного, либо еще до выхода из Кольского залива.

Союзники нацистской Германии финны имели в ближайшем к Мурманску порту Петсамо лишь один сторожевик, один минный заградитель, который был переоборудован из траулера, да пару наскоро вооруженных пароходов, которые просто не могли бы противостоять семи эсминцам и пятнадцати подводным лодкам Северного флота.

С началом войны для немецкого командования стал очевиден этот просчет. Уже в середине июля 1941 года в Киркенес пришли пять германских эсминцев 6-й флотилии, учебный артиллерийский корабль и две подлодки, которые и стали основой для формирования здесь фашистской морской группы "Норд".

Однако в то время советские подлодки стали активно действовать на германских морских коммуникациях у берегов Северной Норвегии. Да так, что после двух-трех попыток прорыва в юго-восточную часть Баренцева моря и к горлу Белого моря нацистским эсминцам пришлось заниматься только сопровождением своих транспортов, идущих вдоль северного побережья Норвегии в порт Петсамо и обратно.

Наш Северный флот заставил врага считаться со своими возможностями по защите берегов Мурмана даже после того, как в Северную Норвегию для нарушения коммуникаций между СССР и западными союзниками пришли линейный корабль "Тирпиц", тяжелые крейсера "Лютцов", "Адмирал Шеер" и "Адмирал Хиппер".

Продолжение


Главное за неделю