11.12.13
Текст: Юрий Кирпичев
Важное
Главное в военных СМИ за неделю: перестановки на верфях ОСК, робот-эвакуатор для передовой, закладка танкера проекта 23630
Линейка комплексов 
|
Бой фрегата "Флора": все врут календари
Вскоре после полуночи на широте мыса Пицунда в 12 милях от берега 44-пушечный фрегат "Флора" под командой капитан-лейтенанта Скоробогатова был атакован тремя пароходофрегатами. Он дрался с ними всю ночь и затем на рассвете, но даже в условиях маловетрия, когда все преимущества на стороне пароходов, не давал зайти себе с кормы или носа и свирепо огрызался. Он выпустил 437 ядер (двадцать бортовых залпов!) и в итоге отделался парой надводных пробоин, тогда как вражеские пароходы получили серьезные повреждения и бежали с поля боя. Флагманский корабль, несший адмиральский флаг, увели на буксире.
Дралась "Флора" с эскадрой вице-адмирала Мустафы-паши, а ее действия якобы координировал Адольфус Слейд, контр-адмирал турецкого флота, занимавший должность Мушавер-паши, то есть главного советника. Турецкие корабли заметно превосходили по огневой мощи старый русский фрегат, так что битва славная, победа блестящая, ура, Скоробогатов! Ею законно гордится множество русских сайтов. К сожалению, в их материалах много ошибок, ибо опираются сайты… на работы известных историков и писателей!  Фрегат "Флора" на открытке. Ошибки начинаются уже с даты. Так, М. Богданович и Сергеев-Ценский, Зверев и Скрицкий, Жандр и Кротков утверждают, что бой состоялся в ночь на 9 ноября 1853 г. (по ст. ст.) А Е. Богданович в книге "Битва славная... Ура, Нахимов!" пишет даже, что в ночь с 9 на 10 ноября. Конечно, это не то же самое, что утверждать, будто Великая Отечественная война началась не то 25, не то 26 июня ‑ масштаб событий несоизмерим. Но осадок остается. Ибо ни 9, ни тем более 10 ноября боя "Флоры" не могло быть! Никак. По той простой причине что, как пишется в еще одной известной исторической книге, "Аннушка уже пролила масло…" В роли Аннушки, на масле которой скользит и рушится сия история, выступает… впрочем, дадим слово самому герою, чьи решительные действия вынудят от даты 9 ноября отказаться: "Обозревши сего числа в самом близком расстоянии порт Синоп, я нашел там …семь фрегатов, два корвета, один шлюп и два больших парохода… я положительно останусь здесь в крейсерстве и буду их блокировать до прибытия ко мне двух кораблей, отправленных мной в Севастополь для исправления повреждений. Тогда, несмотря на вновь устроенные батареи, … я не задумаюсь их атаковать" (из рапорта Нахимова за № 274 от 11 ноября). С этого момента мышь не могла прошмыгнуть в Синоп или вышмыгнуть оттуда, не то что пароходная эскадра! Павел Степанович был мужчиной серьезным и свое дело знал, что и доказал вскоре, уничтожив сильную эскадру турок в Синопском сражении, причем даже с перехлестом уничтожил – заодно с городом. Вы скажете, что такая возможность была – проскочить до прихода Нахимова? Что максимальная скорость турецких пароходов составляла 9 узлов, и на 250 миль от Пицунды до Синопа им требовалось чуть более суток хода ‑ могли и прошмыгнуть под носом у русских?! Но командир "Флоры" пишет в рапорте о бое: "…я приказал преимущественно целить в адмиральский пароход и с удовольствием заметил, что он был поврежден гораздо более прочих и видел также, что, отойдя от меня на довольное расстояние, пароход был взят другими на буксир". Ценский подтверждает факт буксировки, он пишет, что Нахимов 11 (23) ноября видел в Синопской бухте "… два парохода ‑ один большой, черного цвета, другой ‑ малый. Большой пароход был тот самый "Таиф", который более двух других потерпел при столкновении с "Флорой". Доведя его на буксире до Синопа, где можно было ему чиниться (здесь были доки), его товарищи ушли в Босфор" (С. Ценский, "Синопский бой". Собр. соч. в 12-ти томах. Том 4. М. 1967). Скорость буксировки зависит от многих факторов, но в любом случае она далека от максимальной скорости корабля. Должен был мешать и встречный ветер (так, 8 ноября сильный шторм нес эскадру Нахимова на северо-восток и пронес мимо Синопа), и хорошо известное встречное течение, поэтому скорость турецкой эскадры была меньше 9 узлов. Намного. И если бой состоялся в ночь на 9 ноября, то в Синоп Мустафа-паша мог прибыть в лучшем случае вечером 10-го ‑ прямо в мышеловку! Не знаю, что помешало Ценскому сие сообразить… Есть и еще одно "но". При таком ходе дел получается, что эскадра Мустафы от Батума дошла до Пицунды (утверждают даже, что он поднимался выше, к Вардану в район нынешнего Сочи, сгружая там бочонки с порохом и свинцом), имела там многочасовый маневренный бой с "Флорой", затем ушла в Синоп и оттуда в Стамбул. Но пароходофрегаты имели весьма несовершенные и очень прожорливые машины, причем реальные показатели расхода угля, емкости угольных ям и скорости их загрузки в силу разных причин сильно отличались от проектных. Им требовались частые бункеровки и заправки котельной водой, да и в ремонте они нуждались после боя, если верить историкам. Это подтверждается тем, что "Таифу", сумевшему вскоре прорваться сквозь строй кораблей Нахимова, не хватило угля, чтобы дойти до Стамбула, несмотря на долгую стоянку в Синопе! Пришлось жечь дерево. Об этом говорит и то, что "опасение не иметь достаточно топлива до Севастополя заставило адмирала отказаться от свидания с П.С. Нахимовым…, и взять курс на Севастополь, куда он и прибыл 28 октября" (А.М. Зайончковский, "Восточная война 1853-1856", Т. 2 Гл. V). Адмирал здесь ‑ это Корнилов, вышедший 25 октября 1853 г. с пароходами "Одесса" и "Владимир" на рекогносцировку к Стамбулу. Полагаю, он должен был подготовиться к дальнему и опасному походу, так что угольные ямы его пароходов были полны. Тем не менее, топлива хватило всего на четыре дня плавания. И это при том, что пароходофрегаты несли полное парусное вооружение! То есть пароходофрегаты турок должны были задержаться в Синопе. Мустафа, как пишут турецкие историки, действительно стоял там три дня, уйдя в Стамбул за день до прибытия эскадры Нахимова. Значит, его пароходная эскадра появилась в Синопской бухте на несколько дней раньше, чем принято в русской историографии. А это вынуждает усомниться и в "общепринятой" дате боя – 9 ноября. Вот как отозвался контр-адмирал Вукотич на рапорт Скоробогатова о бое "Флоры": "Необыкновенное мужество, храбрость и искусство <…> при отражении трех больших турецких пароходов, шедших для нападения на Сухум-Кале, спасли редут сей, ибо в то время там был только один тендер "Скорый"; фрегаты же "Мессемврия" и "Сизополь", корветы "Пилад" и Андромаха", бриг "Птоломей", пароходы "Херсонес", "Молодец", "Могучий" и "Боец" находились в экспедиции против укрепления Св. Николая под начальством Вице-Адмирала Серебрякова". В какое "то время"? Известно, что 7 ноября 1853 года Николай Карлович Краббе (о нем мы уже писали в связи с публикацией анонимной статьи о Нахимове и Корнилове), будучи в должности начальника штаба на эскадре вице-адмирала Серебрякова, участвовал в бомбардировании занятого турками укрепления св. Николая. То есть 6 и 7 ноября Сухум и впрямь был слабо защищен. Но не 9 ноября! Неужели же Вукотич, командующий русскими военно-морскими силами восточной части Черного моря, плохо знал обстановку в своем районе и не ведал, что спасать "редут сей" уже не требовалось? Ибо Серебряков "…совершил крейсерство вдоль ближайших турецких берегов, результатом которого было известие о проходе из Трепизонда в Батум и далее к Сухуму четырех неприятельских пароходо-фрегатов [83]. Эти сведения вынудили адмирала Серебрякова повернуть обратно, и на рассвете 9 ноября он прибыл в Сухум". (Зайончковский, ibid.) Как видим, 9 ноября сил в гавани Сухума вполне хватало, чтобы не бояться за его безопасность. Туда пришла достаточно сильная эскадра Серебрякова! Причем в ней имелись четыре парохода, которые легко могли выяснить, что это за канонада всю ночь гремела за горизонтом. Но никакой канонады не раздавалось, и адмирал Вукотич отлично знал, когда на самом деле произошел бой…  Фрегат "Флора" у берегов Пицунды. С рисунка художника А.П. Боголюбова Итак, бой "Флоры" состоялся ранее 9 ноября. О дате можно справиться у злого гения русского флота Слейда, несмотря на то, что ни он, ни западная историография в целом ни единым словом не упоминают об этом деле! За исключением упомянутого справочника о турецком паровом флоте, в коем хватает ошибок. Это выглядит странно, учитывая значение боя "Флоры" для выработки стратегии грядущих действий на море. Как-никак, а он показал, что пароход не всесилен и что у парусного русского флота были неплохие шансы в борьбе с "просвещенными мореплавателями" и их паровым флотом! Как известно, генералиссимус Суворов неудачи России объяснял просто: "англичанка гадит". Тот факт, что сам Ляксандра Василич провел свои знаменитые итальянскую и швейцарскую кампании именно на британские деньги, что даже назначение его главнокомандующим состоялось лишь по настоятельному требованию прагматичного лондонского кабинета, лишь усугубляет вину коварных и прискорбно платежеспособных англичан. Разве такое простишь? Вот и на британца Слейда принято вешать всех собак. Он и в бою турецких линкоров с бригом "Меркурий" участвовал, и на "Флору" нападал, и на "Таифе" из Синопского пекла вырвался – и вообще ненавидел Россию и лелеял коварные замыслы! Оттого-то ни словом не упоминает о деле с "Флорой" и лишь отмечает в своей книге Turkey and the Crimean war (1859), что Мустафа-паша пришел в Синоп 19 (7) ноября и оставил там "Таиф". "Эрекли" он оставил в Синопе в качестве пакетбота еще раньше, по пути в Батум. На четвертый день, 22 (10) ноября, Мустафа ушел в Стамбул, куда и прибыл 24-го. Если верить Слейду, а я ему верю, как верю адмиралу Вукотичу, боя с "Флорой" 9 (21) ноября не было и быть не могло. Вы возразите, что русским авторам доверия больше, чем турецкому наемнику? Да как сказать… Еще и потому сам факт боя "Флоры", не говоря уже о его дате, вызывает сомнения, что в недавно вышедшей книге The Ottoman Crimean War (1853-1856) (2010 г.) турецкий историк Кандан Бадем ссылается (стр. 131) на письма великому визирю, в которых командующий турецким флотом обвинял Мустафу в том, что он не дошел до Сухума. Мустафа оправдывался плохой погодой, но его капитаны показали, что погода стояла отличная, адмирал же просто не захотел рисковать идти так далеко. Любопытно! Получается, турок не было у Пицунды? С кем же тогда дрался Скоробогатов? Далее. Благодаря независимости от ветра и мощному вооружению (62 орудия, в том числе бомбические) пароходофрегаты просто обязаны были растерзать бедный парусный фрегат! Но не только не растерзали, а сами получили повреждения. Может быть, не умели маневрировать и стрелять? Однако вскоре "Таиф" покажет высший класс маневра, с пальбой – и довольно меткой! – прорываясь сквозь строй кораблей Нахимова! А не предположить ли, что данные по их вооружению завышены? Русские историки заимствуют их у Жандра, тот ссылается на показания турок, попавших в плен в Синопе, но показания эти весьма путаны, нигде не задокументированы, тогда как и в докторских диссертациях Б. Йозкана "Русский рейд на Синоп" (Rus donanmasinin Sinop baskini, Erzurum, 1990) и А. Сойера "Русско-османские отношения. Рейды на Чесму и Синоп" (Стамбул, 2007, тур.), и в британских источниках сообщается о 12-пушечных пароходах. И пафос боя резко снижается… Ибо в таком случае 36 их орудий уступали 44 пушкам "Флоры", а огромные гребные колеса представляли легко уязвимую мишень, после поражения коей "грозные" пароходофрегаты превращались в слабые парусники! Боюсь, неравенство сил в бою действительно имело место и можно понять растерянность турок, которые ничего не могли противопоставить организованному и точному огню русских пушек. Чрезмерное заявленное вооружение было в то время обычной практикой, особенно на пароходофрегатах, этом вундерваффе дожюльверновской первой половины XIX века. На страх врагам! Точно так впоследствии знаменитый справочник Джена завышал скорость и толщину брони английских кораблей. Но, как правило, после первых же выходов в море, еще до боевых столкновений выяснялось, что такое количество орудий на верхней палубе затрудняет работу с парусами и что не хватает команды для их обслуживания. Громоздкая и прожорливая паровая машина и необходимые для ее питания угольные ямы и емкости с водой отнимали много места у экипажа, орудийных батарей и сопутствующих им крюйт-камер. Морская практика заставляла снимать орудия, доводя их количество до разумных пределов. Как видим, неувязок в описании боя хватает. А ведь прошло столько лет! И ни в одной стране мира нет такого количества историков на службе у государства, как в России. Столь нелюбимые ими англичане, например, давным-давно проследили полет едва ли не каждого ядра в Трафальгарском сражении!  Адмирал сэр Адольфус Слейд, Мушавер-паша. Donanma Dergisi, октябрь 1952 А вот свидетельство русского адмирала Путятина ‑ того самого, руководителя экспедиции в Японию на фрегате "Паллада", описанной Гончаровым в его знаменитой книге. По завершении разведмиссии в Англии и Турции он составил "рапорт генерал-адъютанта контр-адмирала Путятина от 8 июля 1850 г. на имя начальника Главного Морского штаба Российской империи адмирала, генерал-адъютанта князя А.С. Меншикова". В Англии, куда Путятин официально вояжировал по поводу заказа парохода для самого Николая I, он осматривал пришедший из Стамбула пароходофрегат "Фейз и Бахри" (будущий противник "Флоры") и написал следующее: "За исключением красных фесок, носимых всеми на пароходе, в форме офицеров и матрозов нет никаких признаков обыкновенной турецкой одежды, которая кажется совершенно исчезла, как в сухопутных, так и в морских войсках Султана". То есть никого в турецких костюмах Скоробогатов видеть не мог! Не могло быть и Слейда на "Таифе". Возможно, объяснением сплетни про него служит тот факт, что Мустафа-пашу, семь лет отслужившего в британском флоте и знавшего английский, турки называли ферик-ингилиз, английский адмирал. И все же стыдно читать статью русскоязычной Wiki о бое "Флоры": "В основе этого успеха, с одной стороны, лежала хладнокровная распорядительность и мужество капитана Скоробогатова, храбрость и знание дела его команды, с другой ‑ робость и невежество английского советника и турецкого адмирала, не сумевших воспользоваться ни преимуществом паровых кораблей для одновременной атаки с разных сторон, ни крупнокалиберными бомбическими пушками, которыми можно было атаковать, находясь вне пределов досягаемости русского фрегата". Не говоря уже о вранье про агрессивного, вездесущего, но вместе с тем робкого и невежественного Слейда, о том, что преимущества колесных пароходов перед фрегатом оказались сомнительными, о том, что стыдно в наше время повторять зады сталинской пропаганды. Автор статьи мог бы полюбопытствовать, какова же на самом деле была дальность пресловутых бомбических пушек? И узнал бы, что испытания, проведенные в 1836 г., показали, что дальность их стрельбы соответствует таковой для 36-ф пушек. Не слишком отличаясь от дальности стрельбы фрегатских 24-фунтовок. Так действительно ли ими "можно атаковать, находясь вне пределов досягаемости русского фрегата"? И почему они не слишком убедительно проявили себя в руках прекрасно вышколенных русских комендоров буквально через десять дней, в Синопском бою, хотя было их там не 6, как под Пицундой, а 76!? Плюс четыре пудовых единорога. В общем, вопросов возникает так много, что вполне оправдан и такой: а был ли бой? Видимо, да. "По доведении о сем деле до сведения Государя Императора, Его Величество повелеть соизволил: Командира фрегата "Флора" Капитан-Лейтенанта Скоробогатова произвесть в капитаны 2-го ранга; офицеров представить к наградам и всем объявить Высочайшее благоволение; нижним же чинам пожаловано: шесть знаков отличия Военного Ордена и по рублю серебром на человека". Николай I порядок любил чрезвычайно, чинами и наградами не разбрасывался, службу понимал с детства и блюл до самыя смерти, так что вряд ли командир "Флоры" был неким флотским аналогом подпоручика Киже, "фигуры не имеющим". В данном случае награда, видимо, заслуженно нашла героя. Да и Жандр упоминает о роли Скоробогатова в обороне Севастополя, где он командовал тремя морскими батальонами, что говорит о многом. Погиб, как и полагается русскому моряку, смертью храбрых в окопах на Малаховом кургане, а "Флора" была утоплена на входе в Севастопольскую бухту еще в сентябре 1854 г. Вечная им память. Однако сомнения остаются. Маяковский не зря подчеркивал чрезмерную пафосность русской истории: "Слава! Слава!! Слава героям!!!" За бряцанием кимвал и ревом фанфар трудно расслышать шепот вдумчивой музы. Не всех крылами осеняет Клио, а многие просто отмахиваются от нее. Трудно в это поверить, но по большому счету в деле "Флоры" все держится на тонкой ниточке. Лишь основательный Зайончковский в своей "Восточной войне…" приводит правильную дату боя (ночь на 6 ноября) и ссылку на источник: "[85] Рапорт капитан-лейтенанта Скоробогатова от 11 ноября 1853 г., № 623 (Архив Мор. мин. инсп. деп., II отд., 2 стр., 1853 г., д. № 600); вахт. журн. фр. "Флора" за 1853 г. (Николаевский центр. архив)…" Книга была опубликована давно, в 1907 г., она фундаментальна ‑ три тома с множеством иллюстраций ‑ и, казалось бы, после нее уже нельзя раз за разом повторять в принципе невозможную дату боя "Флоры", как это делали Ценский, Зверев и пр. Однако и спустя сто лет ничего не изменилось. И при этом гремят призывы не переписывать русскую историю! Как ни странно, но ошибочная дата 9 ноября вышла из под пера основательного Жандра. Вы скажете, что издал свои "Материалы для истории обороны Севастополя" бывший флаг-офицер Корнилова через шесть лет после боя, в 1859 г., занимая хлопотную должность вице-директора Кораблестроительного департамента, и что ему недосуг было сверять даты сражений? Но позвольте, во-первых, не столь уж и много побед числится за русским флотом, чтобы так грубо ошибаться в их датах; во-вторых, как же тогда относиться к иным данным его книги, которая считается ценнейшим источником по Крымской войне, насыщена фактами и цифрами, датами, номерами и текстами приказов и схемами сражений? Каким верить, а каким нет? Что-что, а официальная история в России всегда тщательно контролировалась и выверялась! Книги такого рода посвящались членам царствующего дома (Жандр свою посвятил великому князю Константину Николаевичу, генерал-адмиралу русского флота), печатались в дворцовых типографиях ("Материалы" Жандра "печатаны с высочайшего позволения в типографии второго отделения собственной Е.И.В. канцелярии"), особо важные темы освещались особо доверенными историками по прямому поручению самодержцев, каковые и выступали цензорами. Так что если самого Жандра, участвовавшего, между прочим, на борту "Одессы" в бою с Таифом" и вручавшего незадолго до того Корнилову донесение о бое "Флоры", подвела память, то клерки, работавшие с архивами, должны были это заметить и поправить капитан-лейтенанта. Который аккурат после выхода в свет своей книги, 8 сентября 1859 г. был произведён в капитаны 2-го ранга. И все же ошибка имеет место! Притом, что Жандр ссылается на официальное издание военно-морского ведомства журнал "Морской сборник": "Подробный рапорт Командира фрегата Флора напечатан в Морск. Сборн. 1853 года, 3 12, стр. 155".  Из книги П.И. Белавенец "Нужен ли нам флот и значение его в истории России", 1910 г. 6-го Ноября, в половине второго часа пополуночи … увидел впереди на ветре, в одной миле расстояния, три парохода, державшиеся соединено". Скоробогатов черным по белому указывает: бой состоялся 6 ноября. Иными словами, никто из многочисленных авторов, писавших о нем, никто из авторов множества сайтов, переписывающих их сказки, не удосужился заглянуть ни в рапорт командира фрегата, ни в труд Зайончковского, не удивился очевидным несоответствиям! Им недосуг, им главное подвиг воспеть. Но, как мы видели, мало ответить на вопрос о дате боя. Остаются иные вопросы. В том числе и об уровне российской историографии. Вот уж поистине, дети лейтенанта Шмидта! Кстати, мятежный лейтенант с неоднозначной репутацией связан с нашей темой: он был сыном мичмана Шмидта, участвовавшего в бою "Флоры", и после гибели своего командира женившегося на его вдове…
|
