Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Палубный кран с компенсацией качки

Новый палубный
кран не зависит
от качки

Поиск на сайте

Тотальная Цусима как закономерность

11.06.10
Текст: НВО, Юрий Васильевич Кириллов - контр-адмирал запаса
105 лет окончанию Русско-японской войны – извлечены ли все уроки?

Броненосец "Ослябя", один из двух имевшихся у России океанских броненосцев. Погиб в Цусимском бою. Фото из книги "История российского флота 1696-1917"
Мы неуклонно приближаемся к еще одной памятной дате: 105 лет трагическим, но вместе с тем ярким и героическим событиям: Цусимскому сражению и затем – окончанию Русско-японской войны. Все эти годы продолжаем заинтересованно всматриваться и говорить о них, ибо немногие исторические факты предоставляют столь богатый, поучительный материал и уроки для анализа и дальнейшего нашего развития как государства, так и народа. Людям старшего поколения памятны прекрасные, волнующие и одновременно непередаваемо грустные мелодии, оставшиеся потомкам в память от тех событий, той эпохи – из них наиболее известным остается "Варяг", полюбившийся военным морякам и исполняемый теперь к месту и не к месту, между тем как является торжественным гимном идущих на смерть…

Остается заметить: важность указанных событий оказалась безмерной. По сути, их называют прологом и даже причиной всего, что случится в XX столетии. Подробнее об этом – в дальнейших наших рассуждениях.

ЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕТЕНЗИИ И ЕСТЕСТВЕННЫЕ ВОПРОСЫ

Вопреки традиционной национальной многозначительной недоговоренности и легкому флеру вокруг наших морских побед, новейшая история отнюдь не пестрит ими. В то же самое время Цусимское сражение, одним из участников которого, как известно, был русский флот, относится к трем самым крупным морским сражениям мировой истории. Участие в нем делало бы нам честь как великой морской державе, не будь столь печальным его исход…

Почему же так получилось? Почему ускользнул редкий шанс еще раз заявить о себе как о великой морской державе, причем на самом убедительном языке – языке морских побед? При том что материальные предпосылки для этого, как убедимся ниже, были.

Доминирующие в отечественной истории формальные трактовки и объяснения событий едва ли способны удовлетворить по-хорошему любопытного читателя: примеры массового героизма и самопожертвования простых матросов, солдат и офицеров не способны умалить неготовности к войне, непригодности для живого дела современной войны большинства генералов и адмиралов! В то же время большинство зарубежных источников грешат явным недоброжелательством и русофобией. Извлечение продуктивных уроков и выводов как из того, так и из другого – крайне затруднительно!

Автору в обращении к истории РЯВ представляется целесообразным отдать предпочтение морскому фактору: во-первых, он сам моряк, давно занимается историей войн на море, и данный подход ему понятнее и ближе; и, наконец, во-вторых: что бы там ни говорили историки, морской фактор объективно оказался определяющим во всей этой войне. В изложении своего взгляда на события, официальную их оценку, их объективное значение в интересах большей ясности приходится привлечь внимание читателя использованием известного приема раскрытия сути постановкой ряда важнейших конкретных вопросов, непосредственно касающихся РЯВ:

1. Состоятельность официального мнения о слабости русских флота и армии в сравнении с японскими в РЯВ?

2. Так ли очевиден авантюризм внешней политики России в предвоенные годы, как его "рисуют"?

3. Так ли очевиден авантюризм в вопросах отправки на Дальний Восток 2-й Тихоокеанской эскадры?

4. Структура (истинный характер) войны на Дальнем Востоке?

5. Использование Россией исходной стратегической позиции на Дальнем Востоке или сплошная цепь роковых ошибок и заблуждений в исходном стратегическом построении ее вооруженных сил?

6. Степень участия ведущих мировых держав в этой войне и ее влияние на ход и исход событий?

Влияние РЯВ на весь дальнейший ход мировой истории в XX столетии.

Не вызывает сомнений, что честный ответ на эти вопросы значительно приблизит нас к истинному пониманию произошедшего.

ХАРАКТЕР ВОЙНЫ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

Начиная с этого вопроса, отдаем должное принципу: приступать к делу с уяснения самой сути явления. При этом, сразу заметим, что намерены вложить в понятие "характер войны" иной, нежели это принято, "структурный", смысл.

Конечно, что касается тогдашней политики России на Дальнем Востоке, особенно в отношении Кореи – она не без греха и, безусловно, могла провоцировать Японию. Однако для мощной и признанной великой державы, каковой являлась тогда Россия, – это было обычной в то время практикой, тем более – после войны в Китае. Что касается опасности пересечения с интересами молодой агрессивной Японии – до поры до времени с этим не слишком-то считались, полагая военные и экономические возможности последней не заслуживающими внимания… Вместе с тем с началом откровенных военных приготовлений, эскалации намерений Японии (особенно когда та заказала за рубежом, в первую очередь в Великобритании, целый флот, совершенно современный и достаточно мощный для решения военно-политических проблем в отдельно взятом регионе) Россия была вынуждена начинать считаться с реальной угрозой.

По своему характеру РЯВ была не совсем типичной для Российской империи войной – преимущественно морской войной (России чаще приходилось иметь дело с континентальными войнами). Могут возразить: в конце концов в ходе войны Россия развернет на Дальнем Востоке миллионную группировку войск, и центр тяжести боевых действий после Цусимской катастрофы полностью переместиться на сухопутные фронты. И тем не менее!

Будучи государством островным, даже в большей мере, чем Британия, Япония могла начать и вести войну на континенте только "переносом силы" через водное пространство, море. Но это однозначно требует предварительного завоевания господства на море. В свою очередь, России, не имеющей агрессивных планов на территории собственно Японии, этого вовсе не требовалось – достаточным было не допустить завоевания противником господства на море, что в оперативно-стратегическом плане несравненно проще. Имея к тому же на вероятном ТВД флот, по силе не уступающий флоту противнику (в том числе и как следствие реализации "Программы усиленного судостроения для нужд Дальнего Востока").

Из этих незыблемых стратегических принципов и реального соотношения сил на море исходил и русский Генеральный штаб, полагая наличие сильной морской группировки на Дальнем Востоке достаточным, чтобы образумить вероятного противника, и не форсируя поэтому переброску туда сухопутных войск. Во всяком случае, не вызывает никаких сомнений: дерзни противник высадить на материк свои экспедиционные силы, не решив проблему завоевания господства на море – от нарушения морских коммуникаций питания и поддержки, эти силы просто "растворились" бы на просторах Маньчжурии, даже без особых усилий русской армии.

МНЕНИЕ О СЛАБОСТИ РУССКОГО ФЛОТА

Это одно из самых распространенных заблуждений в официальном изложении и анализе истории этой войны. Между тем при ближайшем рассмотрении эта точка зрения не выдерживает никакой критики. Ни в абсолютном: Россия к началу войны на Дальнем Востоке входит в первую тройку морских держав, при том что Япония не дотягивает и до первой пятерки; ни в относительном: соотношение сил сторон на будущем ТВД – не в пользу Японии (ни в 1-й, ни во 2-й кампаниях). Напомним, за основу в сопоставлении сил флотов тогда и еще значительное время потом (при соизмеримом бортовом бронировании и боевой скорости ударного ядра флотов) принималось соотношение в линейных кораблях, тогда эскадренных броненосцах, числе их орудий главного калибра. В частности, на ТВД соотношение в линейных кораблях (ЭБР) к началу войны достигает 7: 6 в пользу России (всего 23:8, включая старые и новые ЭБР); если брать только новые ЭБР – 15:6, а ЭБР с современной артиллерией – 19:6.

Дополнительным, но очень веским доводом в пользу подобных наших утверждений могут служить сами обстоятельства начала войны, когда японское руководство и его морское командование не усмотрели других стратегических предпосылок для успеха в войне, как изменив соотношение в ЭБР на театре внезапным (коварным, без объявления войны) ночным нападением своих миноносцев на русские линейные корабли, находящиеся на внешнем рейде Порт-Артура, с целью подорвать и потопить по крайне мере половину из них.

Однако сказанное здесь полностью справедливо для первой кампании. Во второй, памятной Цусимским сражением, многие понятия сильно изменились.

В составе русского флота на Дальнем Востоке в начале войны – его лучшие корабли (немало иностранной постройки; есть даже лучшие в мире в своем классе), опытные слаженные экипажи, закаленные в походах офицеры, а вскоре после начала войны – и лучший из всех возможных командующих: вице-адмирал Степан Осипович Макаров, пользующийся непререкаемым авторитетом не только на своем флоте, но и за рубежом, а с ним – высокий боевой дух флота.

2-й Тихоокеанской эскадре во всех этих качествах приходится отказать – в лучшем случае это "маршевое пополнение", из которого только предстояло сколотить флот (боеспособное объединение).

УРОКИ И ВЫВОДЫ, ВЫНЕСЕННЫЕ СТОРОНАМИ ИЗ ОПЫТА 1-Й КАМПАНИИ

Это второй важнейший понятийный фактор в анализе обстоятельств этой войны. Можно сказать – знаковый фактор! Следует заметить, именно уроки и выводы из 1-й кампании сделались настоящей мотивацией случившегося во 2-й, а также исхода всей РЯВ.

Для русской стороны: умозаключение о реальной возможности прорыва 2-й эскадры с боем во Владивосток – пусть и ценою некоторых потерь... Нужно только дойти!

Для японской – подобный же вывод, но для них он, во-первых, неприемлем, а во-вторых, вынужденно продуктивен: надо что-то предпринимать – русские, следующие с Балтики, не должны прорваться во Владивосток ни под каким предлогом!

Если поражающая способность торпедного и особенно минного оружия по опыту 1-й кампании оказалась удовлетворительной: торпедами были тяжело повреждены и надолго выведены из строя три крупных русских корабля, и оба непременно бы погибли, не окажись опыт их командиров и трюмных механиков на уровне самых высоких требований; целый ряд кораблей погиб на минах – из них потеря русского флагманского броненосца "Петропавловск" с командующим флотом вице-адмиралом Макаровым вообще признается фатальной, а гибель двух самых быстроходных ЭБР Японии могла поставить под сомнение все планы японского командования, то эффективность артиллерийского огня не на шутку встревожила мудрого и целеустремленного адмирала Того.

На самом деле в бою 28 июля 1904 года в течение всего дня противоборствующие флоты энергично "избивали" друг друга главными калибрами. И что же? Ни один ЭБР и даже бронепалубный крейсер не только не был уничтожен, но и даже не лишен боеспособности! А ведь бой велся практически до полного истощения артиллерийских погребов, на различных дистанциях – более быстроходный японский флот имел возможность ее свободно выбирать. И никакого результата! Не окажись убит русский флагман – контр-адмирал Витгефт и будь более твердым управление флотом в море, русские могли решить свою задачу – уйти во Владивосток: им, по сути, никто уже не мешал (это означало бы сохранение русского флота).

Было ли сугубо авантюрным решение на прорыв 2-й эскадры во Владивосток и на чем оно базировалось? Японское командование заставило искать пути кардинального повышения действенности артиллерийского огня. И они были найдены.

Японцы смело повысили (почти в два раза) содержание ВВ в снарядах главного калибра ЭБР и броненосных крейсеров, а также начинили их новой, еще более мощной, чем шимоза, взрывчаткой. Так выглядела техническая сторона дела. Организационно она заключалась в выработке и внедрении новой системы стрельбы – системы централизованной эскадренной стрельбы, когда все ЭБР (БКР) в линии одновременно ведут огонь по флагманскому кораблю противника (мателоту) сосредоточенным огнем, добиваясь его гибели или полного подавления в кратчайший срок. Это приводит к расстройству управления флотом противника, в то же время сосредоточенный огонь переносится на следующий в строю корабль. И так до полного поражения противника. Обращалось серьезнейшее внимание и на качество огня: до совершенства доводилось обращение с новейшими дальномерами, уточнялись таблицы артиллерийского огня, совершенствовалось управление огнем (корабля, эскадры), особо – организация пристрелки; отбор и подготовка наводчиков носили штучный и соответственно индивидуальный характер.


Пушка с крейсера "Изумруд" - единственного сумевшего прорваться к Владивостоку. Фото с сайта Военно-исторического музея Тихоокеанского флота
Беспечность русского командования и пренебрежение противником (который, кстати, уже продемонстрировал свой высочайший уровень), игнорирование полученного опыта достигли таких размеров, что в пику новым японским снарядам на корабли 2-й эскадры оказались загружены облегченные снаряды Бринка (таким образом, "фугасное превосходство" противника достигало значений едва ли не квадратуры в сравнении с нами). На целом ряде кораблей, вошедших в состав 2-й эскадры, не были заменены расстрелянные перед войной стволы орудий главного калибра, ряд ЛК и КР вообще оставались оснащенными старыми артиллерийскими системами, делавшими их практически бесполезными в бою с современным противником; артиллеристы были слабо подготовлены, ибо ядром эскадры оказались новейшие ЭБР, только что законченные постройкой. Ну и, конечно, пресловутый и банальный вопрос боевой подготовки с практическими артиллерийскими стрельбами на походе: оказалось этим у нас, идучи на войну, можно было пренебречь.

Кстати, невозможно обойти поставленный выше вопрос о целесообразности самой отправки на Дальний Восток 2-й эскадры, считающейся в официальной истории ошибочным, если не вообще абсурдным. Между тем это не что иное, как элемент стратегического развертывания сил на возникший театр военных действий (ТВД). Другой вопрос – о своевременности этого шага, посылать подкрепление следовало на четыре-шесть месяцев раньше, пусть и не в таком представительном составе, тем более что и к октябрю 1904 года эскадра черты самостоятельной военной силы не обрела. К тому же переход осуществить в самые кратчайшие сроки. Тогда бы и подоспели подкрепления не в мае 1905-го, а где-нибудь к июлю 1904 года, пусть и в половинном составе. Но был еще жив и практически боеспособен флот, а прибытие подкреплений сделало бы его материальное превосходство над противником подавляющим.

Что касается ценности Порт-Артура и целесообразности развертывания в нем главных сил – наличие у России 2-й главной базы на Дальнем Востоке, ТВД, позволяло говорить о наличии у страны не только необходимой морской силы, но и стратегической позиции, позволяющей осуществить выгодное исходное стратегическое построение сил перед войной. На самом деле отсюда открывались кратчайшие операционные линии для действий против объединенного флота Японии, точно так же, как для достаточно мощной эскадры броненосных крейсеров – на стратегические коммуникации Японии из Владивостока. Подобный фланговый охват был серьезной головной болью для Того и Генерального штаба Японии. Другой вопрос – как мы распорядились своей морской силой и выгодами исходного стратегического построения.

Однако вернемся к продуктивности уроков 1-й кампании. Чтобы окончательно похоронить даже теоретическую перспективу 2-й эскадры на какой-либо другой исход, остается добавить, что вследствие последней перед боем бункеровки – в (критический) перегруз – бронированные пояса русских ЭБР погрузились так глубоко в воду, что их "оголенные" борта в районе действующей ватерлинии сделались доступны даже для 80-килограммовых снарядов многочисленных броненосных крейсеров противника, поставленных адмиралом Того в силу малочисленности ЭБР (всего четыре современных ЭБР против шести русских) в общую линию; именно поэтому русские ЭБР, имеющие и без того критическую остойчивость, опрокидывались в бою, не выдерживая суммарного веса огня противника и груза заблуждений своего начальства. Совокупность этих противоречивых по самой сути обстоятельств, выводов, убеждений и мероприятий, происходивших в одно и то же время по обе стороны фронта во 2-й кампании на море, кардинально, хотя и трудно уловимо, изменила соотношение сил сторон – против тех формальных представлений, что были усвоены нашей стороной из ложно понятых уроков 1-й кампании.

ИНОСТРАННОЕ УЧАСТИЕ В ВОЙНЕ И ЕЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Самая крупная по масштабам, если не брать в расчет мировые войны, в том числе и по количеству вовлеченных в дело сторон (пусть и не явных, но активных и чрезвычайно в ней заинтересованных). Кстати, это тоже вплотную приближает ее к масштабам мировой войны. На самом деле к вооружению и подготовке японского флота против России Владычица морей и ее союзники отнеслись, как к собственным мобилизационным мероприятиям.

Непосредственно в боевых действиях (в обеих кампаниях) участвовало до 26 линейных кораблей, 15 только броненосных крейсеров – всего 44 крейсера, 76 ЭМ и больших миноносцев; 26 минных заградителей и вспомогательных крейсеров и т.д.

Вооружение и подготовка сухопутной армии Японии была возложена на Германию (высший армейский авторитет); германские генералы и офицеры-инструкторы зря хлеб не ели. Одновременно Германия не упускала ни одного случая в части подталкивания России к углублению конфликта, добросовестно снабжая 2-ю Тихоокеанскую эскадру углем на переходе. За финансовую и ресурсную подпитку воюющей Японии добротно взялись американцы. Было здесь немало и других игроков, калибром помельче.

Исход событий не разочаровал почти никого, кроме России: РЯВ по праву получила "титул" лаборатории современной войны (особенно – на море): в сущности, с нее как отправной точки началась величайшая научно-техническая революция в военном деле – "дредноутизация". Россия была унижена, понесла территориальные потери, на мировой арене появилась новая великая держава – Япония. Однако последствия исхода войны этим не исчерпываются.

Неудачная война инициировала внутриполитический кризис, приведший к Первой русской революции, по всеобщему мнению, безоговорочно и неизбежно предопределившей Февральскую и Октябрьскую 17-го года. За ними – планетарные последствия в мире, породившие в конце концов предпосылки ко Второй мировой войне, в Тихоокеанском регионе – противоречия между амбициями новой великой державы и американским гегемонизмом, приведшие к войне. Затем атомная бомбардировка Японии, холодная война – дальнейшее, читатели, вы, наверное, помните сами.

НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ

Хотя это была не мировая война, она осталась в национальной истории глубокой кровоточащей раной. Удачно якобы заключенный Портсмутский мир не вызвал удовлетворения в обществе, оставшись предметом гордости только для людей, непосредственно над ним работавших.

Уроков и выводов, в том числе в части реформирования военно-морского ведомства, было извлечено множество (о многих тогдашних структурных мероприятиях не худо было бы вспомнить и сейчас). Между тем главные – почему-то уже только в советский период: создание инфраструктуры Дальнего Востока – строительство индустриального центра в Комсомольске-на-Амуре (центра военного судостроения и авиастроения), освоение Северного морского пути, заселение края, – дающие ответ, адекватный геополитическим условиям, в которых находится Россия.

И все же в многообразии причин поражения России в этой войне – кризис управления остается главным. Кризис государственного, экономического, военного управления даже при удовлетворительном материальном состоянии делал положение воюющих армии и флота безнадежным. Помноженный на удаленность ТВД от центров государства, он не оставлял никаких надежд. Посудите сами, воюющий на главном направлении войны флот на Тихом океане из 11 месяцев 1-й кампании почти 10 (после трагической гибели Макарова) остается без командующего.

Отсюда нетрудно и логично перебросить мостик к человеческому фактору. Вопрос в том, что адмирал Макаров в масштабах России оказался один и заменить его уже было некем. Именно поэтому с его гибелью война была, по сути, проиграна: и на море, и на суше. Это ставит вопрос о роли и сути государственного управления, кстати: одной из его важнейших функций и является поиск, знание и выдвижение вперед именно таких людей. Не лучше выглядела картина и с сухопутным командованием. Человеческий фактор в Русско-японской войне, кстати, уникален своею универсальностью: в определенных условиях он способен "поглощать" все остальные. Вот пример: не было в Артуре дока для ЭБР, и враг торжествовал, подорвав наши лучшие броненосцы, оставшиеся без перспективы восстановления. Казалось бы, проблема совершенно материального свойства и в сложившихся условиях объективно не разрешима. Но приехал Макаров и придумал способ исправления их без дока – постройкой кессона; впервые в мире, и в считанные месяцы, восстановил исходную силу флота. Таких примеров за 39 суток командования флотом в деятельности Макарова – множество.

И, наконец, самое, может быть, интересное: вам, читатель, не кажется, что эта история поразительно современна? Мы опять, как и 105 лет назад, стоим у развалин некогда могучего флота, не совсем понимая, куда он делся; что касается его возрождения – страна опять поражена немощью технологической, экономической и политической отсталости, дурным образованием и ущербным здравоохранением, бездуховностью, и неясно, как мы до этого докатились и как из этого выбираться: ведь не судьба же это наша, в конце концов? Тем более в отличие от царской России многие из этих показателей у нас в России еще 25–30 лет тому назад объективно считались самыми передовыми либо вполне приличными – даже по мировым меркам?


Главное за неделю