Важное
Испытания МРК "Буря" вышли на финишную прямую
Как новое оборудование 
|
2. Дзайбацу и японская монархия во главе кровавой империалистической агрессииДокапиталистическая кабала в японском сельском хозяйстве всегда являлась экономической основой помещичьей власти. Помещикам принадлежало около половины всей обрабатываемой площади. Большую часть своей земли японские помещики сдавали в аренду крестьянам на условиях полукрепостнической кабалы. Землевладельцы в Японии, как и банки, совместно с ними закрепостившие крестьян, всегда следовали японской пословице: «Крестьяне, что кунжутное семя, — чем больше надавишь, тем больше выжмешь».Многие японские феодалы и крепостники стали также финансовыми и промышленными магнатами и применяли на своих фабриках и заводах капиталистические методы эксплуатации. Но даже в японской промышленности капиталистические методы чудовищно переплетались с феодальным насилием и пережитками крепостничества. С другой стороны, крупнейшие финансовые плутократы в Японии не только являются крупнейшими помещиками-крепостниками, но имеют высшие аристократические титулы И пользуются целым рядом феодальных привилегий. Не удивительно, что господствующая верхушка в Японии всегда являлась ярым вдохновителем политической реакции и всяческого мракобесия и организатором империалистической агрессии. Примером сращения интересов финансового капитала, монархической бюрократии и феодальной аристократии может служить прежде всего сам микадо (тэнно) и японская императорская фамилия. К началу первой мировой войны землевладения императора определялись в 2,2 млн. тё (более 2 млн. га; тё равен 0,90 га). Уже тогда двор владел также акциями следующих предприятий:  1 "Japan Yearbook", 1915. 2 По неполным данным, представленным командованию оккупационных войск. Значительная часть вышеуказанных акций была приобретена микадо в счёт его доли от военного грабежа. Характерно, что из контрибуции, полученной от Китая после войны 1894—1895 гг., 20 млн. иен было передано в распоряжение двора. Всё имущество и владения императорской фамилии к началу первой мировой войны оценивались приблизительно в 500 млн. иен(1). Микадо как глава монархического аппарата кроме доходов со своих владений и акций получал ещё от государственной казны по цивильному листу 4,5 млн. иен ежегодно. К 1921 г. имущество императорского двора состояло уже из следующих основных категорий(2):  Во время первой мировой войны и после неё часть землевладений микадо была продана и полученные средства вложены дополнительно в банковские (например, Ипотечного банка) и всевозможные иные акции. Ко времени захвата Маньчжурии двор владел только 1,3 млн. тё(4), но всё имущество двора оценивалось минимум в 1,5 млрд. иен. Увеличение богатства микадо произошло главным образом за счёт большого расширения портфеля акций. По данным, опубликованным в американской буржуазной печати в 1945 г.(4), имущество императорского двора оценивалось в 1,6 млрд. иен, в том числе акции и другие ценные бумаги составляли 336 млн. иен, земельные угодья и леса — 959 млн., разное недвижимое имущество — 299 млн. иен. Эти данные, конечно, далеко не охватывают всего состояния императорского двора. Здесь совершенно отсутствует ценнейшее домашнее имущество (мебель дворцов и украшения, произведения искусства, драгоценности), не включены акции многочисленных секретных военных предприятий и т. д. Многое было скрыто. Но даже опубликованные в 1945 г. данные не могли скрыть того обстоятельства, что со времени первой мировой войны резко выросло находившееся в руках императорской фамилии количество акций Японского банка, гама Спеси банка и других предприятий. Японская императорская семья стала одним из крупнейших дзайбацу, направляющим деятельность решающих банков страны и многочисленных других предприятий. Если микадо, таким образом, являет пример превращения феодала-крепостника в магната финансового капитала, то, с другой стороны, затхлые пережитки и нравы феодализма чувствовались и в таком порождении эпохи монополистического капитала, как концерн Мицуи, который к началу войны с Китаем контролировал капитал в 3 млрд. иен, четверть всей японской внешней торговли и только торговый флот которого равнялся почти всему французскому торговому флоту. Дом, или «клан», баронов Мицуи, приступивший к торгово-ростовщической деятельности свыше трёх столетий назад, является в некотором роде автономным «княжеством» в Японской империи. Согласно особой хартии императора, он обладал привилегией применять к членам своего дома особые, клановые, законы и судить их по вопросам, относящимся к клану, своим судом. Клановые законы Мицуи устанавливали, что невесты для членов клана подбираются клановым советом (главами 11 семей); эти законы воспрещали разводы, предоставляли клановому совету право выдвижения руководителя всего дзайбацу, который, как правило, сразу же получал от императора титул барона. Мицуи в нашу эпоху при всём том отнюдь не являлся феодально-дворянским кланом. Он лишь ловко использовал в своём обиходе ряд феодальных форм и установлений. Мицуи, как и другие дзайбацу, не только содействовал консервации докапиталистических методов эксплуатации в сельском хозяйстве и в промышленности Японии; финансовые магнаты усиленно насаждали крепостнические методы эксплуатации и в колониях и в захваченных странах, усугубляя и развивая докапиталистическую кабалу, существовавшую в Корее, Маньчжурии и т. д. Экономическое и политическое могущество дзайбацу особенно быстро росло в период между первой и второй мировыми войнами и во время второй мировой войны. В начале 30-х годов «великая тройка» — Мицуи, Мицубиси и Ясуда — контролировала уже четвёртую часть всего финансового капитала Японии; «великая восьмёрка» — эти трое и ещё пять дзайбацу — контролировала половину финансового капитала Японии. К концу второй мировой войны пять гигантских дзайбацу — Мицуи, Мицубиси, Ясуда, Сумитомо и императорская фамилия— контролировали почти четыре пятых всего финансового капитала Японии и примерно половину всего национального богатства страны. Императорская фамилия и эти четыре дзайбацу контролировали фактически также все государственные предприятия и монополии. Стоимость всех государственных предприятий в Собственно Японии в 1943 г. была оценена в 20 млрд. иен. Концентрация финансового капитала и промышленности в руках всё более узкого круга лиц протекала во время второй мировой войны исключительно быстрыми темпами. За несколько лет — с 1941 по 1944 г. — число коммерческих банков в Японии сократилось почти втрое—с 245 до 88. Все сберегательные банки, которых в 1941 г. ещё насчитывалось 72, были слиты в один Объединённый сберегательный банк, который перешёл под контроль дзайбацу Ясуда(5). За первые годы войны против Китая и на Тихом океане (1937—1942) дзайбацу Сумитомо имел возможность увеличить капитал своих промышленных компаний с 200 млн. иен до 1 200 млн. — в 6 раз(6). Одна из компаний дзайбацу Мицубиси — судостроительная (Дзюкогё) —увеличила свой капитал с 1937 по 1940 г. вдвое — до 240 млн. иен, а за годы войны на Тихом океане (по 1945 г.) — вчетверо, т. е. до 1 млрд. Таких примеров можно было бы привести большое количество. Это не удивительно, так как 80—90% всех огромных средств — десятки миллиардов иен, — выколачиваемых японским правительством из собственного народа, колоний и захваченных стран, через государственный бюджет направлялись на вооружение и ведение войны, т. е. в громадной части перекачивались в карманы хозяев дзайбацу. Одновременно монополии всё более подчиняли себе государственную власть и усиливали своё политическое господство. Уже в 1942 г. ввиду образования «контрольных ассоциаций» для регулирования военной экономики японские дзайбацу захватили в свои руки права государственных органов. «Контрольные ассоциации», получившие право государственного регулирования, возглавлялись, по требованию дзайбацу, их представителями. В 1943 г. при премьер-министре был создан специальный «комитет советников» из 8 представителей дзайбацу. Генерал Тодзио и другие премьер-министры военного времени действовали в соответствии с указаниями этого комитета, проводившего политику финансовой олигархии. (1) "Japan Yearbook", 1915. (2) "Japan Yearbook", 1921/22, 1927. (3) "Japan-Manchoukuo Yearbook", 1936. (4) «Nippon Times», November 1, 1945. (5) «Pacific Affairs», December 1945; Bisson, The Zaibatsu's Wartime Role, p. 365, 367. (6) Ibid., p. 367. Вперед Оглавление Назад
|
