Важное
Испытания МРК "Буря" вышли на финишную прямую
Как "Северная верфь" 
|
Евангелие от комиссара«Люди всегда были и всегда будутглупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов». В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, с. 47 «...В основе деления на классы лежит закон разделения труда» Энгельс  Прожив много лет в стране развитого социализма, потом немного в стране социализма с человеческим лицом, я никак не мог понять кажущуюся мне глупость кадровой политики государства.
Из всех самых страшных секретов страны это был секрет кадрового отбора. Казалось бы, в партийные училища должен быть самый тщательный отбор, как в первый отряд космонавтов - ничего подобного. Наоборот, предпочтение отдавалось тем, кто, как правило, отбракован институтами и училищами, кто послужил и уже познал вкус партийной жизни. А на ответственные должности назначались менее профессионально подготовленные кандидаты. Чтобы понять этот самый главный секрет, необходимо вернуться к первоисточнику - революции. Я не собираюсь насиловать вас цитатами классиков и событиями тех времён, просто мы вместе посмотрим на них сквозь призму здравого смысла времени. Ленин любил говорить, что в политике всегда важно найти основное звено, ухватившись за которое, можно вытащить всю цепь. Таким звеном было создание «организации профессиональных революционеров». Это был для Ленина рычаг Архимеда: «Дайте нам организацию революционеров - и мы перевернем Россию!» Казалось бы, ничего нового, до Ильича существовало так много всяких организаций: просветительских, политических, террористических - но ни одна из них не подходила для революции и последующего удержания власти. Нужна была принципиально иная структура организации. И Ленин чётко это понял:нужна профессиональная организация революционеров. Убеждения в том, что необходимо свергнуть царизм, стало мало, понадобился профессионал, для которого революция стала бы делом и смыслом всей жизни: он бы не работал, не учился, а боролся сначала с царём, потом со своим народом, живя на средства партии. В 1922году, оценивая прожитое, Ленин недвусмысленно сказал: «История знает превращения всяких сортов. Полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества - это вещь в политике совсем не серьезная». Ленин всей этой болтовне противопоставлял организацию профессиональных революционеров. Я понимаю, что может быть скучно читать то, что, кажется, не имеет никакого отношения к дню сегодняшнему, но это не так. Конечно, гораздо интересней читать о «Бриллиантах для диктатуры пролетариата» или «Грач - птица весенняя» с «Оптимистической трагедией», но тогда не нужно задавать себе вопрос: «Почему я, мы, вы, он, она так хреново живём? И кто виноват в этом?» Создавая теоретически и практически организацию профессиональных революционеров, Ленин полностью перечеркнул самый главный постулат Маркса об исторически закономерной пролетарской революции как о диалектическом скачке в новое качество, как о росте производительных сил, разрывающих старые производственные отношения. И этот отход от канона теории был только началом. Организация профессиональных революционеров взяла на себя обязанность представлять интересы рабочего класса, главным из которых, по мнению Ленина, была победа революции. Иллюзий улучшения жизни, условий труда, повышения заработка нет, главное - вопрос власти. А после революции власть перейдёт в руки пролетариата в лице её авангарда, то есть в руки профессиональных революционеров. Следовательно, задача рабочего класса состоит в том, чтобы революционеры пришли к власти, а пролетариат стал политической армией революции. Можно, как это и делает коммунистическая пропаганда, на все лады до одурения повторять ленинские формулы с целью вбить их в головы людей как аксиому: «партия рабочего класса», «партия - авангард рабочего класса», «партия борется за дело рабочего класса». В действительности эти формулы не становятся ни аксиомой, ни даже теоремой, а остаются ложью. Ни ленинская партия в целом, ни ее ядро, организация профессиональных революционеров, никогда не были не только авангардом, но вообще какой-либо частью рабочего класса. С момента создания этой организации возникла внеклассовая замкнутая группа. Ее роль в системе общественного производства и в обществе в целом состояла в том, чтобы взорвать существующую систему производства и структуру общества. В случае победы революции, которую группа готовила, она с неизбежностью должна была превратиться из организации профессиональных революционеров в организацию профессиональных правителей страны. «Государство и революция» - фундамент теории будущего государства, в котором Ильич вместо манны небесной заговорил о воспитании новой дисциплины: учёте и контроле, называя это новой формой классовой борьбы. Ленин - реалист, он прекрасно понимает, что с созданием господствующего авангарда произошло создание нового класса. «Господство рабочего класса в конституции, собственности и в том, что именно мы двигаем дело, а управление - это другое дело, это - дело уменья, дело сноровки... Чтобы управлять, надо иметь людей, умеющих управлять...Уменье управлять с неба не валится и святым духом не приходит, и от того, что данный класс является передовым классом, он не делается сразу способным к управлению... Для управления, для государственного устройства мы должны иметь людей, которые обладают техникой управления, которые имеют государственный и хозяйственный опыт...» Вот вам и диктатура пролетариата. По приказу Ленина в 1920 году была издана книга монархиста Шульгина «Три столицы. Путешествие в красную Россию». В ней подводятся итоги революции: «Вернулось неравенство... Мертвящий коммунизм ушел в теоретическую область, в глупые слова, в идиотские речи... А жизнь восторжествовала. И как в природе нет двух травинок одинаковых, так и здесь бесконечная цепь от бедных до богатых... Появилась социальная лестница. А с ней появилась надежда. Надежда каждому взобраться повыше. Власть есть такая же профессия, как и всякая другая. Если кучер запьет и не исполняет своих обязанностей, его прогоняют. Так было и с нами, классом властителей. Мы слишком много пили и пели. Нас прогнали. Прогнали и взяли себе других властителей, на этот раз из жидов. Их, конечно, скоро ликвидируют. Но не раньше, чем под жидами образуется дружина, прошедшая суровую школу. Эта должна уметь властвовать, иначе ее тоже «избацают». Коммунизм же был эпизодом. Коммунизм («грабь награбленное» и все прочее такое) был тот рычаг, которым новые властители сбросили старых. Затем коммунизм сдали в музей (музей революции), а жизнь входит в старое русло при новых властителях. Вот и все...» Удивительное прозрение, но не только Шульгина - прежде всего Ильича, а иначе для чего было издавать махрового контрреволюционера? Ему стало понятно, что происходит оттеснение от рычагов управления старой гвардии и ей на смену прет новая формация - мещан, приспособленцев, карьеристов, чиновников. Вождь революции Ленин изобрел организацию профессиональных революционеров. Глава партии Сталин изобрел кадровую структуру - аппарат партии. Изобретение Ленина было рычагом, которым он перевернул Россию; оно, как писал Шульгин, сдано в музей революции. Изобретение Сталина было аппаратом, при помощи которого он стал управлять Россией, и оно оказалось гораздо более живучим. Сталин начал готовить новую революцию, революцию партийного аппарата. Острота подбора кадров стала приоритетом его деятельности, главным из которых стал критерий отбора. Казалось бы, поскольку речь шла о работе, естественным критерием были максимальная пригодность и способность к выполнению данного дела, по советской кадровой терминологии - «деловые признаки». Однако вместо них были безоговорочно сделаны главным критерием «политические признаки». Это означало примерно то, что если бы на пост директора физического института претендовали беспартийный буржуазный спец Резенфорд и братишка с Балтфлота партиец Петя Свистопляс, - отдавать предпочтение надо было Пете. Очевидная глупость такого подхода вовсе не свидетельствует о недомыслии тех, кто его декретировал. Когда ленинскому правительству действительно важно было иметь на руководящих постах подлинных специалистов, оно это делало: в Гражданскую войну красными войсками командовали «военспецы» - бывшие царские генералы и офицеры. Но в целом «политические признаки» стали твердой и неизменной основой назначений на все ответственные посты в СССР. На XXVII съезде партии в 1986 году второй секретарь ЦК КПСС Е.К. Лигачев отметил: «В ряду важнейших критериев подбора кадров мы на первое место ставим политические качества работника». Это на первый взгляд нелогичное явление имеет вполне рациональное объяснение. Каждый должен чувствовать, что он занимает место не по какому-то праву, а по милости руководства, и если эта милость прекратится, он легко может быть заменен другим. На этом основывается известный сталинский тезис, охотно повторяемый и поныне: «У нас незаменимых людей нет». Как видите, логика здесь есть. Те же, кто действительно занимал место по своим профессиональным качествам - у них всегда бывали неприятности: так как общий признак подбора кадров был иным, объективно получалось, будто именно они занимали не свои места. Этот принцип кадровой политики порождал у счастливых назначенцев не просто покорность воле начальства, но бурное стремление выслужиться, чтобы хоть таким путем стать незаменимыми. При этом выслужиться - не значит хорошо работать, а значит хорошо делать то, чего желает назначающее начальство. Такой результат, ощутимый, даже если речь идет о мелких служащих, сулил неоценимые политические возможности на уровне руководящих чинов партийного и государственного аппарата. Произвольно назначенные по «политическим признакам» и весьма легко заменимые, эти чины готовы были всячески выслуживаться перед назначавшими их, чтобы удержаться и получить еще более высокие посты. Все дело назначения руководящих кадров в стране Сталин сосредоточил в руках своих и своего аппарата. Так под прикрытием примата «политических признаков» при отборе кадров Сталин создал ситуацию, в которой автоматически вся новая номенклатура оказывалась преданной лично ему. Сталин, возможно, и не понимал философию происходящего - создание общественного нового слоя, но ему это было и не нужно. Страшной весной 1938 года была осуществлена окончательная победа и приход к власти нового общественного слоя - аппарата партии. Произошла полная смена руководящих кадров в стране. Ежовщина, уничтожившая и обездолившая миллионы людей, сыграла прежде всего именно такую роль: осуществила смену руководящих кадров в стране. Примечательна судьба наркома и его родственников, которая лучше любых свидетельств говорит о роли партийного аппарата в этой страшной трагедии народа. Вместо Ягоды, члена партии с 1907 года, профессионального чекиста - сотрудника Дзержинского, наркомом внутренних дел СССР был назначен Н.И. Ежов, секретарь ЦК ВКП(б), предусмотрительно вступивший в партию только после победы революции, в 1917 году. Вскоре после своего назначения Ежов арестовал Ягоду и сместил почти всех старых чекистов. На их место в НКВД пришли партаппаратчики. Заместителем Ежова стал Шкирятов, председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). Именно эти партаппаратчики в формах комиссаров государственной безопасности и вершили трагедию ежовщины. Люди, работавшие до 1936 года под начальством Ежова в ЦК ВКП(б), где он заведовал промышленным отделом, с недоумением рассказывали затем, что Ежов вовсе не производил впечатления злодея или садиста. Он был обычным высокопоставленным партбюрократом и выделялся лишь тем, что особенно старательно выполнял любые указания руководства. В ЦК было указание организовать строительство заводов - он организовал. В НКВД было указание пытать и убивать - он пытал и убивал. А указания поступали конкретные. Вот, например, резолюция на очередном выбитом бригадой «признании»: «Т. Ежову. Лиц, отмеченных мною в тексте буквами «Ар.», следует арестовать, если они уже не арестованы. И. Сталин». Или той же рукой на поданном Ежовым списке лиц, которые «проверяются для ареста»: «Не «проверять», а арестовать нужно». О том, что делать после ареста, также давались указания. Вот резолюция почтенного главы Советского правительства В.М. Молотова на не удовлетворивших его показаниях заключенного ленинца: «Бить, бить, бить. На допросах пытать». И это указание выполнялось. После того, как цели ежовщины были достигнуты, Ежов был деликатно удален. Сначала его заместителем был назначен Берия, известный своей близостью к Сталину. Сам Ежов вдруг по совместительству стал наркомом водного транспорта. В декабре 1938 года Ежов был освобожден от обязанностей наркома внутренних дел, а потом, разумеется, и от поста наркома водного транспорта, после чего исчез бесследно. Из кругов НКВД был распущен слух, что он сошел с ума и сидит на цепи в сумасшедшем доме. О судьбе Ежова хранилось молчание, только в вышедшем при Хрущеве учебнике по истории СССР неопределенно сказано, что Ежов-де «понес заслуженное наказание». Лишь в 1990 году стало известно, что он был расстрелян 4 февраля 1940 года. Сделавшего свое дело мавра действительно ликвидировали за ненадобностью. Но не подлежит сомнению, что ликвидация Ежова была осуществлена с непривычной мягкостью, можно сказать - нежностью. Не было ни проклятий в газетах, ни процесса с признаниями, ни обвинений в стремлении к реставрации капитализма, ни обычного сообщения о том, что приговор приведен в исполнение. Не было элементарных репрессий в отношении родственников, что неизменно сопутствовало аресту любого советского гражданина, не говоря уже о столь важной персоне. Родственники Ежова продолжали жить в Москве, они никогда не лишались московской прописки. Больше того, родной брат заведовал отделом наркомата просвещения. Если сам Ежов был устранен так деликатно, то его приспешники вообще не пострадали, а некоторые быстро пошли в гору. Заместитель Ежова Шкирятов был избран в члены ЦК ВКП(б) и вернулся на важный пост председателя Комиссии партийного контроля при ЦК. Вышинский был осыпан почестями: он стал членом ЦК, заместителем председателя Совнаркома СССР, министром иностранных дел СССР, академиком. Хрущеву пришлось преодолеть упорное молчаливое сопротивление партаппарата, чтобы исключить из партии Молотова, чья гнусная роль в ежовщине хорошо известна. Но беспартийный Молотов продолжал спокойно пользоваться всеми привилегиями. «Вся власть Советам» - лозунг первой революции, «Кадры решают всё» - второй. Каков лозунг третьей, которую мы переживаем до сих пор? Наверное: «Даёшь Россию». Вот только бы не обмануться с ответом на вопрос: «Кому даёшь?» Профессиональные революционеры - партийный аппарат, управляющий государством - частная собственность партийного класса.
|
