Сидели пятеро офицеров в каюте ремонтируемого корабля. И, конечно же, выпивали, закусывали, беседовали. Трое
из них офицеры запаса, то есть уже гражданские и давно. А
двое представляли одно из подразделений корабля. «Представляли» не менее трёх часов, а это означало, что уже
психологически без тормозов. И надо же такому случиться,
что именно в эту каюту зашёл старпом, сиречь старший
офицер по званию.
Желая упредить ситуацию и сгладить обстановку, один из
бывших вполголоса произнёс: «Товарищи офицеры….».
Справедливо полагая, что те двое корабельных встанут по
стойке «смирно», чествуя вошедшего. Но, вопреки ожиданиям, вскочили «во фрунт» оставшиеся двое «бывших», сидевших спиной к двери: сработал многолетний инстинкт. Двое
же действительных военных мирно попивали спирт и курили
сигареты «с шиком», оттопырив мизинец правой руки.
Скажете-нонсенс! Да ничего подобного: просто «невежами» оказались ещё очень молодые офицеры. Они и погоны-то получили не более, чем полгода назад. Одним
словом-непуганые, без инстинкта самосохранения. Куда
больший интерес на этой ниве представляют офицеры,
прошедшие горнило военной иерархии. Уж они-то не
спасуют в любой ситуации, ибо усвоили по гроб жизни
тезисы к успешной службе.
Первый из них: «Начальник всегда прав!» Второй идёт в
виде ссылки: «Если начальник не прав, то читай тезис первый!» Третий, завершающий регламентирует: «Если тебе не
стали понятными первые два тезиса, то выучи их наизусть!».
И всё! Следуй им и тебе всегда, вовремя, а то и раньше будут
«капать» на погоны звёзды малые, большие и даже очень
большие. Вот они и выучили.
Скажем прямо, что в своё время меня презентовали
мичманскими погонами. И, ежели по уставу, то любой
лейтенант имеет право поставить мичмана по стойке «смирно», со всеми вытекающими. А уж о более высоких чинах и
говорить не приходится. Чего и говорить, - осадок остаётся,
порой пожизненный. Но…
Имея за плечами ВУЗ и немалый опыт в работе, довелось
после мичманской карьеры занимать довольно приличный
пост на производстве. А стародавние каноны призабылись за
ненадобностью. И довелось как-то на личной машине проехаться по территории когда-то родной части. На КП дежурили
всё те же мичмана, что и много лет назад. А посему препонов
мне не было и шлагбаумы один за другим предо мной поднимались. Конечно же, пропуска все были честь - по форме.
Вот только теперь я - гражданский, а они - военные. Как и
те офицеры, что носились как оглашенные по плацу: шли
учения, скорее всего по химзащите. А тут какое-то авто и
прямиком почти через центр тревожного места…Безобразие,
да и только!
- Да остановите его, в конце концов! Куда он прётся ?!! Неет! Что за подчинённые, придётся власть употребить самому! И с этими словами старший офицер поспешил наперерез
моего пути. Поравнялся и было открыл рот для грозной,
начальственной тирады.
К этому моменту я остановил своё авто и, упреждая
события, приспустил стекло. Дождавшись невозмутимо
конца полной негодования тирады, тихо, но властно произнёс: «Застегнитесь и представьтесь!».
Не смея переспрашивать, кто им помыкает, старший
офицер сник и осунулся. По его многолетнему опыту было
нетрудно заключить: перед ним НАЧАЛЬНИК! Причём
заведомо куда более высокий, нежели он сам.
- Ваша фамилия! Что здесь происходит, доложите!
Что-то невнятно пробормотав под нос, военный лихорадочно мыслил: что за гражданский, случаем не новый ЧВС
(Член Военного Совета)? То - то ему шлагбаумы поднимают,
не спрашивая документов…
- Продолжайте! - бросил недоумевающему офицеру вослед
и продолжил поездку. Рядом стоящее следующее КП обслуживал тоже стародавний знакомец и я лишь помахал рукой.
Не прошло и получаса, как мой вояж лежал обратно.
Недавние визави уступили дорогу, едва не отдавая честь… Я
в ответ дружелюбно помахал рукой. Такой вот получился
заключительный психологический эксперимент. Не морали
ради, а просто, чтобы в очередной раз утвердиться в своих
домыслах. Да простит меня тот самый начальник штаба,
коему нечаянно скомкал учения и наградил его головной
болью на вечер. А знай он, кто допустил с ним эдакую
шутку, то самое малое рвал бы волосы, а то и запил бы с
неодолимой тоски.