Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Электроэнергетическое оборудование для ледокола ЛК-120

Электроэнергетическое
оборудование
для ледокола "Лидер"

Поиск на сайте

На юг. Часть I

20 августа уже миновало, а мы об этом ничего не ведали. О шифрограмме Главнокомандующего Советскими войсками на Дальнем Востоке я узнал только в декабре 1985 г., роясь в архивах. Она произвела на меня впечатление разорвавшейся бомбы, хотя о десанте на Хоккайдо в конце августа 1945 г. среди моряков слухи ходили упорные. Но пока было только 21 августа, и мы стояли порожняком на рейде Николаевска-на-Амуре.

С побудкой, а она по распорядку дня происходила в шесть утра, стало известно, что мы должны срочно идти в Советскую Гавань, взяв на борт каких-то десантников. В десять утра на корабль прибыли офицеры-пассажиры в количестве 13 человек, направлявшиеся в Советскую Гавань. Поскольку надо было до отхода сдать все взятые на борт кинофильмы, решили “прокрутить” фильм “Первомайский парад в Москве”, который команда еще не смотрела. К двенадцати часам демонстрацию кинофильма закончили, к борту подошел катер, на него погрузили все бобины с кинолентами, и на этом же катере с корабля навсегда убыл помощник командира капитан-лейтенант Иванов. Он направлялся для прохождения дальнейшей службы в распоряжение командира военно-морской базы Де-Кастри (ДКВМБ). Это перемещение планировалось давно и вот - состоялось. Временно исполняющим обязанности помощника командир назначил корабельного фельдшера Либкнехта Николаевича Крылова, единственного на корабле (кроме самого командира) старшего лейтенанта, хотя и медицинской службы.
Ровно в 12 ч. 21 августа мы снялись с якоря для следования в Советскую Гавань. Груз практически отсутствовал, и осадка носа была 0,6 м, а кормы - 3,2 м. Маршрут лежал по Южному фарватеру в Татарский пролив. В 13 ч.40 мин. остановились на рейде селения Астрахановка, приняв на борт команду краснофлотцев в количестве 80 человек вместе с имуществом и вооружением береговой батареи.

Берем десант


Берём десант. Велят: - Скорее!..
Идём на Южный Сахалин.
Береговая батарея.
Народ - что надо! Исполин!

А батарейцы катят пушки
и закрепляют по бортам.
Канат, намотанный на вьюшки,
уже понадобился там.

Старшины взяли руководство:
- Боезапасы - в минный трюм.
Здесь безопасней. Не взорвётся.
И - не греметь! Не нужен шум.

Старпом готов воспламениться.
Шипит на боцмана: - Жульё!
Пускай команда уплотнится,
пришельцам надобно жильё,

освободите кубрик. Третий...
А за старпомом по пятам
повсюду ходит, неприметен,
интеллигентный капитан.

И ясно мне по мягким жестам,
по выражению лица,
такой не струсит и обжечься -
горою встанет за бойца!

А командир залез на мостик
и там, бродя как экскурсант,
бурчит: - Ну, вот, уже и - гости!
И - хорошо!
Берём десант.

В 14 ч. снялись с якоря, однако в 14 ч. 32 мин. встали снова на рейде селения Субботино, где приняли еще одну команду в составе 54 человек с имуществом и вооружением. Все они направлялись в Советскую Гавань. В 15 ч. 22 мин. опять снялись с якоря, вышли из Амура и повернули на юг. Так двигались до наступления полной темноты. В 20 час.55 мин. встали на якорь на фарватере, в районе буя N 13. Разобрались с пассажирами. Общая численность краснофлотцев, как и ожидалось, оказалась 134 человека. Офицеров было 17 человек. В 5 ч.02 мин. 22 августа продолжили движение. В 10 ч.19 мин. прошли траверз буя N 1 и легли точно на юг. Около двух часов дня получили приказание зайти в Де-Кастри и сообщение: “Курс зюйд ведет к опасности”. В 15ч.15мин. изменили курс на 270о и начали движение с учетом захода в залив. Уже на видимости берега, совершенно неожиданно, получили семафор: “Срочно остановитесь. Вы на минном поле.”

На минном поле


Такого не бывало до сих пор.
Возьмёт недоуменье поневоле.
Вдруг с берега нам дали семафор:
- Остановитесь!
Вы - на минном поле!

- Остановитесь... Нечего сказать!
И что за поле?
Наше ли? Чужое?
Кто здесь спроворил мины набросать?
Какие мины?
Выясню ужо я!..

И командир, не в силах выйти прочь,
ругал кого-то в самом лучшем стиле:
- Видать, они продрыхали всю ночь,
проснулись - и теперь оповестили.

Остановиться требуют! А - дрейф?
Под берегом полезем.
Дура - мина.
Эй, на руле, держаться пободрей!
Ведь пройдена почти что половина...

Корабль остался цел и невредим.
На пирсе хор начальников встречал нас...
И думал ли в то время хоть один -
кто, чем и как
платил бы за случайность?

В 19 ч.05 мин. отдали левый якорь на глубине 18 м и стали размышлять, откуда тут минное поле (на карте его не было и извещение о его возникновении не поступало) и что делать дальше. Решили, что если мы уже на минном поле и пока еще целы, то все равно надо как-то с него выходить. Наиболее безопасным, нам показалось, - выбираться под берег: здесь под берегом глубоко и мины вряд ли поставлены. Так и сделали. В 19 ч.46 мин. снялись с якоря, в 23 ч. ошвартовались левым бортом к пирсу 8-го отдельного дивизиона торпедных катеров (8 ОДТК) в заливе Де-Кастри и начали погрузку бензина. О полученном семафоре никому не рассказывали. О нем знали только командир, я и вахтенная служба. Позже по кораблю ходили слухи, но это было уже не опасно. В Де-Кастри, без особых разъяснений, я получил свеженькую кальку фарватеров. Что бы чуть раньше, в Николаевске-на-Амуре!

ЗАПОЗДАЛЫЙ КОММЕНТАРИЙ

В начале 90-х годов я рассказал об этом случае моему однокашнику по Военно-морской академии Владимиру Филипповичу Гридину на одной из очередных встреч ветеранов Тихоокеанского флота. Как часто бывает, мы мало интересуемся, кем и где служили наши друзья до встречи с нами. Просидев с Гридиным три года в одной аудитории (с 1954 г. по 1957 г.) я вообще не знал, что он служил на Тихоокеанском флоте. Оказывается, служил. В 1945 году - в Александровске-на-Сахалине, в морпогранохране, на катерах. И, оказывается, это они, пограничники, выставили несколько минных банок в северной части Татарского пролива, в частности, на подходах к заливу Де-Кастри. Но нам тогда об этом не было известно, и, кстати, в архивных документах информация об этих банках мне пока не встречалась.

Был ли смысл выставлять такие банки? Но это уже другой вопрос. Сейчас мне часто кажется, что не было смысла ставить минное заграждение и в Сахалинском заливе. Может быть, я ошибаюсь и, действительно, лучше было перестраховаться? Но в этом случае должно было быть налажено своевременное и четкое оповещение своих кораблей. А этого не было. И прекрасно, что все обошлось без трагических последствий. Хотя это - случайность.

ИЗ АРХИВОВ (ЦВМА, ф.2450, оп.4, д.143(12),л.3)

В 17 ч. 05 мин. 22 августа в штабе Тихоокеанского флота была получена шифрограмма Главнокомандующего Советскими войсками на Дальнем Востоке:

Адмиралу флота Кузнецову, адмиралу Юмашеву:

....................................................................................................................................

2. От операции по десантированию наших войск на остров Хоккайдо необходимо воздержаться впредь до особых указаний Ставки. Переброску 87 СК на остров Сахалин продолжать.

3. В связи с заявлением японцев о готовности капитулировать на Курильских островах, прошу продумать вопрос о возможности переброски головной дивизии 87 СК с острова Сахалин на Южные Курильские острова (Кунасири и Итурупп), минуя остров Хоккайдо.

Соображения по этому вопросу прошу сообщить мне не позднее утра 23 августа сего года.

N 677 Василевский, Иванов


23 августа ночью, не ведая, какие стратегические вопросы решает высшее командование, мы стояли в Де-Кастри у пирса 8 ОДТК и вели погрузочные работы. В 3 ч.15 мин. они были закончены, и утром мы отошли от пирса на рейд. В 10 ч.20 мин. к нам подвели торпедную баржу, мы взяли ее на буксир и в 11 ч.30 мин. снялись с якоря для следования в Совгавань. В Татарском проливе была волна, и наши пассажиры удивительно присмирели.

О корабельной жизни


- И житьё у вас, скажи,
как в Курорт-Республике,
не землянки-блиндажи,
а - что надо - кубрики.
Песни радио гремит,
парит отопление...
Потому у вас и вид -
только в наступление!
Ну, и море, наконец,
ласково окрашено, -
говорил один боец
из десанта нашего.
А моряк - его годок -
драя скобку ржавую,
соглашался:
- Да, браток,
можно жить, не жалуюсь.
Было утро. Тишь и гладь,
Редко так случалось,
А часочков через пять
море раскачалось.
Полегоньку. Кое-как.
Словно непоседа.
И услышал вновь моряк
монолог соседа.
- Что-то муторно мне. Жуть!
В брюхе забродило.
К бережку бы подвернуть.
Сходь до командира.
Намекни ему от нас,
что пойдём по суше.
Мы же выполним приказ,
мы хотим как лучше!
Невозможно даже спать
при такой болтанке.
Ну, сходи. Смоги понять.
Лучше уж на танке...
Встал моряк
и то нытьё
подытожил сухо:
- Да, у вас не то житьё.
Вот у нас - житуха!

Около 9 ч. утра 24 августа, у входа в залив Хаджи, вахтенной службой был обнаружен перископ. И командир, и я были на мостике, и, действительно, на воде что-то просматривалось, но в том, что это был перископ, лично я, не уверен. Через несколько секунд “видение” исчезло. Решили не обращать на него внимание и следовать по назначению. В 9 ч.52 мин. прошли боновые заграждения большого рейда, в 10 ч. 26 мин. прошли ворота бонового заграждения бухты Западная. И тут получили приказание доставить баржу в бухту Северная. В 11 ч.20 мин. пришвартовали баржу лагом к своему борту, в 11 ч.30 мин. снова прошли боновые ворота бухты Западная, в 11 ч.34 мин. прошли боновые ворота бухты Северная и в 11 ч.44 мин. застопорили машины и отдали швартовы баржи. После этого вернулись в бухту Западная и пришвартовались там к старому пирсу тыла СТОФ, к тому самому, с которого совсем недавно, 15 апреля этого года, я с чемоданчиком по сходне перешел на ют зм “Гижига”. Но теперь я уже был совсем другим человеком: офицером, законно носящим звание лейтенанта военно-морского флота.

ИЗ КНИГИ “Тихоокеанский флот”, (Воениздат, М., 1966 г., стр.220)

Утром 24 августа с разрешения командующего флотом корабли с десантом (направлявшимся в Отомари, прим.авт.) вошли в порт Хонто, чтобы переждать шторм. Население и администрация порта вышли на причал с белыми флагами.


Сразу же после швартовки поступило приказание подготовиться к приему груза для частей, находившихся в Маока. В 16 ч. трюмы были подготовлены, в 17 ч.10 мин. к правому борту подошел ТЩ-19, и мы с него начали приемку груза в трюм N 2. Одновременно с причала грузили продукты в трюм N 1. Погрузка шла непрерывно с 16 ч. 24 августа до 3 ч. ночи 25 августа. В 8 ч.50 мин. отошли от пирса тыла СТОФ и через 20 мин. отдали якорь на рейде в бухте Постовая, совсем рядом с фрегатом “Паллада”, лежащим на дне. Затем пришвартовались к топливному складу СТОФ, командир сошел с корабля в тыл, приказав отправить шестерку в Желдорбат за хлебом. В 11 ч.15 мин. начали погрузку бочек с бензином, затем принимали соляр для себя. Всего приняли 35т соляра. Потом приняли 20т мазута - тоже для себя. А для Маока погрузили 400 бочек бензина и 36 бочек масла. Тем временем шестерка возвратилась с хлебом, и на корабль прибыло 6 человек пассажиров, направлявшихся в Отомари. Кроме того, на корабль прибыл новый помощник командира старший лейтенант Тимашевский Борис Юрьевич, который до этого служил командиром БЧ-II на зм “Океан” и был хорошо знаком нашему командиру: он-то и организовал (по знакомству) его назначение своим помощником. В 19 ч.15 мин. отошли на рейд. Эту манипуляцию выполнял уже новый помощник, так как командира на корабле не было. Мне пришлось его консультировать: корабля он не знал совсем.

В 21ч. командир прибыл на корабль и в 21 ч.35 мин.снялись с якоря для следования в Маока, к берегу Южного Сахалина. На борту, помимо груза, находилась команда краснофлотцев в количестве 140 человек и офицеры, в количестве 21 человека, следующие к новому месту службы в Маока и в Отомари. Из состава береговой батареи, взятой нами в Астрахановке и в Субботино вместе со своим имуществом, в Советской Гавани никто не остался. Очень хорошо помню, как я думал о том, что - вот - западный берег Южного Сахалина так близко от Советской Гавани, что в хорошую погоду бывают видны горы в районе Торо - Эсутору, а мы о нем абсолютно ничего не знаем. Хотя Южный Сахалин до 1905 года был российской землей - даже приличных карт его у нас нет, не то, что планов заливов, бухт и рейдов. А, говорят, у нас хорошая разведка. Где она, разведка-то? А, может, дело не в разведке, а в картографии? Понимая важность этого короткого перехода к незнакомому берегу и чувствуя личную за него ответственность, я просил время на определение девиации - все сроки этого определения уже вышли, в Амурском лимане этого сделать было невозможно, а на корабль принималось много мин и девиация наверняка изменилась... Все были глухи, даже командир. Говорил: - Требуют немедленного выхода.- В итоге пришлось даже осуществлять срочный запуск гирокомпаса, приняв поправку гирокомпаса равной нулю. Чем-то все это кончится? А на существующей карте, в районе Маока, чуточку севернее, в соответствии с извещениями мореплавателям, был красной тушью очерчен район, запретный для плавания. Что это? Минное поле японцев? Или наше? Только одни вопросы, никаких ответов.

В 22 ч.17 мин. прошли ворота сетевого заграждения большого рейда и вышли в Татарский пролив. Было темно, пасмурно, видимость около 3-х миль, ветер SE-3б., море - 2б., tоC + 9о. На своей первой вахте стоял помощник командира старший лейтенант Тимашевский.

С рассветом ничего не изменилось. До 16 ч. 26 августа шли по счислению. Ориентиров для обсервации не было, нас сопровождала низкая облачность. Около 17 ч. увидели берега. Я попробовал определиться по тем ориентирам, которые были на карте. Получилась невязка 12 миль, и выходило так, что мы уже пересекли район, запретный для плавания. Внутренне вздрогнув, хотя все было спокойно (слава богу, уже прошли!) мы подвернули влево и вскоре поняли, что сделали правильно: берег приближался, и над одним из его отрезков, который оставался у нас слева по носу, градусов 5, мы увидели дымы, а, по мере сгущения сумерек, и зарево. Не было сомнений, что это и есть Маока. Пошли прямо на дымы и зарево и в 19 ч.12 мин. встали на якорь на рейде порта Маока. Командир немедленно на шестерке убыл с докладом на зм “Океан”, на котором находился штаб командира высадки капитана 1 ранга Ивана Степановича Леонова. Получив инструкции, зашел на корабль и снова убыл, но уже на берег. С берега он вернулся в 20 ч.50 мин., согласовав какие-то вопросы по выгрузке. На этой же шестерке помощник не преминул навестить своих недавних соплавателей на зм “Океан”. Однако к нулю часам 27 августа все начальство было на месте.

Вперед
Содержание
Назад


Главное за неделю