Важное
Главное в военных СМИ за неделю: новые перестановки на верфях ОСК, первые серийные комплексы С-500, арест замминистра обороны
Комплекс освещения надводной 
|
Главная / Издания / Литература / Книжная полка / К.Б. Назаренко. Флот, революция и власть в России: 1917-1921 / К вопросу о материальном обеспечении красных моряков во время Гражданской войны
К вопросу о материальном обеспечении красных моряков во время Гражданской войныПроблема материального обеспечения военнослужащих Красной Армии и Флота во время Гражданской войны (впрочем, как и в период 20-30-х гг.) не нашла еще должного отражения в исторической литературе. В лучшем случае исследователи ограничиваются оценочными суждениями. Попытаемся восполнить этот пробел и проследить динамику изменения материального положения военнослужащих в 1917-1922 гг.В первые месяцы после Октябрьской революции положение с жалованьем официально не менялось. По прежнему денежные выплаты офицерам складывались из жалованья (по чину), столовых, квартирных и морского довольствия (по должности). В это время начинается переход к выборности командного состава. При перевыборах должность того или иного офицера могла значительно измениться, а вместе с ней менялись столовые и морское довольствие. Инфляция продолжала сокращать фактический размер жалованья. Следует учесть, что с 1 мая до конца 1917 г. года деньги обесценились примерно в два раза. О темпах инфляции дают представление цифры, приведенные в таблице (цены утверждены Междуведомственной хозяйственной комиссией по рассмотрению ходатайств о пересмотре контрактов, заключенных для нужд обороны не позднее 12 июня 1918 г.) [24, л.93]:
30 ноября (13 декабря) 1917 г. был принят Декрет СНК о временном увеличении окладов содержания вольнонаемных служащих на судах, принадлежащих Морскому и Военному ведомствам [3, с.547-548]. Он касался только личного состава судов, "привлеченных этими ведомствами для службы на время войны на Балтийском море", и предполагал увеличение жалованья с 1 июня 1918 г. Однако ведомость с указанием конкретных сумм не была найдена ни публикаторами декрета, ни нами. 19 декабря 1917 г. Верховная морская коллегия упразднила выдачу денежных наград [21, л.89]. Сделано это было по этическим соображениям, поскольку выдача наград деньгами считалась тогда унизительной для сознательного революционера. В конце 1917 г. в матросской среде бытовало мнение, что любые поощрения должны быть сведены к словесной похвале и не иметь никакого материального воплощения. Впрочем, это настроение или увлечение прошло довольно быстро, и в дальнейшем моральное и материальное поощрение дополняли друг друга. Многочисленные выборные органы, появившиеся на флоте к этому времени, не замедлили забить тревогу относительно резко сократившегося реального размера жалованья. В декабре 1917 г. состоялся съезд союза инженеров и техников Морской строительной части, который предложил ввести новые оклады содержания. Они были определены не на съезде, а позднее, в соответствии с рекомендациями, выработанными "Советом штатных и состоящих на правительственной службе лиц портов и учреждений Морского Ведомства" [26, л. 6 об.-7 об.]. В январе 1918 г. вместе с новыми штатами Архива Морского министерства новые оклады служащим предложил начальник архива А.И. Лебедев [27, л. 10-10 об.]. Его предложения хорошо вписываются в проект, предложенный "Советом штатных и состоящих на правительственной службе лиц портов и учреждений Морского Ведомства", так что, надо полагать, А.И. Лебедев отталкивался именно от этого документа. Начавшаяся демобилизация флота требовала определенных расходов. Демобилизованным в 1917-1918 гг. выдавали по 1,5 месячных оклада [22, л. 110-112.], но аппетиты демобилизуемых простирались дальше. 30 декабря 1917 г. матросы призыва 1908-1910 гг. потребовали уволить их не позднее 15 февраля 1918 г., снабдить оружием (винтовки и револьверы) и обмундированием по сроку 1918 г. (то есть на год вперед). Центробалт, "будучи не в силах удержать желающих уйти со службы (подчеркнуто в документе. – К.Н.)" [19, л. 7.] матросов призыва 1908-1910 гг., постановил приступить к демобилизации призыва 1908 г. с 1 февраля 1918 г., а 1910 г. – с 1 марта 1918 г. "ЦК БФ видит единственную надежду спасти боеспособность флота в переводе на вольный найм" [19, л. 7.]. Действительно, еще 7 декабря 1917 г. было введено положение о добровольном укомплектовании флота, в котором одновременно говорилось и о возможности призыва, вероятно, в военное время [19, Л. 3-3 об.]. Очевидно, что говорить об укомплектовании флота добровольцами можно было только при условии серьезного увеличения окладов. Согласно декрету СНК, с 1 (14) февраля 1918 г. система оплаты в вооруженных силах радикально изменялась. В постановлении имелась ссылка на декрет от 30 ноября (13 декабря) 1917 г., и говорилось, что введенные ранее оклады содержания были разработаны съездом делегатов штатных служащих и лиц, состоящих на правительственной службе портов и учреждений морского ведомства, но в самом декрете говорится лишь о вольнонаемных, а не о военнослужащих. Деление на жалование, столовые и квартирные упразднялось. Была введена особая прибавка к окладу, называвшаяся "регулятор дороговизны". При ее назначении исходили из того, что к 1 июля 1917 г. цены поднялись на 400% по сравнению с довоенным временем. Изменять его предполагалось только в случае изменения цен на 100%. Устанавливалось, что вместо выплаты квартирных всем служащим будет предоставлена квартира или комната без вычета из оклада. Разъездные и представительские предполагалось оплачивать в размере действительных расходов. Приказом по флоту и морскому ведомству 31 января 1918 г. были объявлены новые оклады содержания, согласно декрету СНК. При этом устанавливались оклады некомандного состава от 160 до 360 руб. в месяц, командного – от 360 до 955 руб. в месяц, плюс "регулятор дороговизны" в 160 руб. для всех категорий. Центральные комитеты морей получили право определять самостоятельно оклады для лиц, не перечисленных в распоряжениях ВМК [35, Л. 75]. Тогда же были определены оклады служащим учреждений и портов Морского комиссариата по 32 категориям: от 300 р. в месяц (включая "регулятор дороговизны") до 1 117 р. 33 коп. в месяц. В общем, оклады строевых моряков и сотрудников аппарата были примерно одинаковы, но структура оклада была разной. Если у строевых моряков изменялся только собственно оклад, а "регулятор дороговизны" оставался неизменным, то у служащих плавно повышались и оклад, и "регулятор". Возможно, это связано с декретом СНК о прекращении выдачи жалованья военным и торговым морякам, портовым рабочим и служащим в иностранной валюте. Они продолжали получать в валюте только "регулятор дороговизны", а основное жалованье – в русских деньгах [4, с.441-442]. Это позволяло сэкономить довольно существенные суммы, так как значительная часть Балтийского флота базировалась в Финляндии, где до этого жалованье личному составу выплачивалось в золоте. При этом моряки выигрывали за счет разницы курса. Фактический размер выплат морякам, находящимся в Финляндии сократился за счет ликвидации курсовой разницы, причем в наименьшей степени пострадали юнги, у которых "регулятор дороговизны" был равен окладу, а больше всего пострадали высокооплачиваемые категории, у которых "регулятор" составлял 28-30% оклада. Так как Балтийский флот в январе 1918 г. все еще базировался, в основном, в Гельсингфорсе, то установление одинакового для всех категорий небольшого "регулятора дороговизны" приводило к сокращению валютных расходов. Возможно, что именно этим соображением и объясняется разная структура денежных выплат у строевых моряков и служащих. Тем же приказом от 31 января 1918 г. было установлено, что жалованье должно выплачиваться 1-го числа каждого месяца за предыдущий месяц. В приказе оговаривались два исключения, связанные с празднованием Рождества и Пасхи. За декабрь жалованье выдавалось 20 числа (из-за наступающего Рождества), и если Пасха приходится на вторую половину месяца, то жалованье выплачивалось за неделю до праздника. (Если же Пасха приходится на первую половину месяца, то жалованье выдавалось 1-го числа, как обычно) [32, Л. 4-4 об.; 22, Л. 140]. Крайне интересно проанализировать тенденции, которые выявляются при сравнении окладов, введенных с 1/14 февраля 1918 г., с довоенными. Больше всего выиграли матросы. По сравнению с довоенными, их оклады (в реальном исчислении) существенно возросли, причем чем ниже было служебное положение матроса, тем больше он выигрывал. Молодой матрос, получавший до войны 9 руб. в год, стал получать с февраля 1918 г. 340 руб. в месяц, что соответствовало (с учетом 800% инфляции) 510 довоенным руб. в год. Его оклад вырос почти в 57 раз! При этом оклад молодого матроса стал существенно превышать размер зарплаты неквалифицированного рабочего, составляя (в довоенных ценах) 42,5 руб. в месяц. Оклад самой высокооплачиваемой категории матросов – старшин-мотористов авиации вырос с 360 руб. в год (до войны) до 480 руб. в месяц, что соответствовало 690 руб. в год в довоенных ценах (рост в 1,9 раза). При сохранении таких окладов действительно можно было решить вопрос о переводе флота на вольный найм, так как молодой матрос из рабочих, поступив на флот, серьезно выигрывал в материальном плане. Оклады офицеров изменились не так однозначно. Если для вахтенных офицеров (мичманы и прапорщики) новые оклады немного превышали довоенное жалованье при службе на берегу, особенно если учесть, что квартиру теперь должны были предоставлять "натурой", а не выдавать за нее деньги (около 700 руб. без квартирных в год до войны и 735-885 руб. в год в пересчете на довоенные цены с февраля 1918 г.). Жалованье специалистов и вахтенных начальников осталось примерно одинаковым, а денежное содержание штаб-офицеров и адмиралов значительно сократилось. Например, начальники центральных управлений получали до революции в год около 9300 руб. (10 тыс. руб. полного оклада, которые состояли из 4000 жалованья, 4000 столовых и 2000 квартирных, причем жалованье и столовые облагались вычетом в 8,5%). Теперь же им полагалось 1117 руб. 33 коп. в месяц, что при пересчете в цены 1914 г. соответствует 1676 руб. в год. Даже если учесть, что квартира теперь предоставлялась натурой, оклад понизился в 4,3 раза. Плавающие флагманы потеряли в оплате еще больше, их жалованье сократилось примерно в 10 раз. Нельзя пройти мимо того обстоятельства, что сравнивать оклады 1918 г. с довоенными ценами напрямую нельзя, ведь к концу 1917 г. офицеры получали жалованье, значительно уменьшенное инфляцией. Так, с учетом всех надбавок военного времени, включая надбавку за плавание, вахтенный офицер (мичман) получал в конце 1917 г. (в пересчете на цены 1914 г.) всего 300-420 руб., вахтенный начальник (лейтенант) – 385-520 руб., специалист 1-го разряда (старший лейтенант) – 440-600 руб., а старший флагман (вице-адмирал) – 2570-3530 руб. После перехода к новой системе оплаты в феврале 1918 г. реальное жалованье мичманов увеличилось в 2-3 раза, старших лейтенантов в 1,5-2 раза, а вице-адмиралов – сократилось в 1,5-2 раза. Новые оклады оценивались современниками как "огромные", что вполне подтверждает наши расчеты. Вот что писал об этом Г.К. Граф: "Так называемый "рабоче-крестьянский" флот должен быть вольнонаемным, то есть офицеры и матросы будут служить по контракту, причем получать огромные оклады жалования. По-видимому, большевистские мудрецы, составлявшие проект, взяли за основу организацию английского флота до войны и, несколько видоизменив, перенесли ее на отечественную почву. В результате, содержание, хотя бы и сильно урезанного флота, обойдется государству в колоссальные суммы, которые оно никогда не будет в состоянии выплатить. Ведь и теперь оно уже сплошь и рядом задерживает выдачи жалования и денег на кормление (очевидно, имеется ввиду "регулятор дороговизны". – К.Н.)" [2, с.342]. Характерно, что, говоря об окладах, Г.К. Граф, который не упускал ни малейшего случая попрекнуть чем-либо Советскую власть, не высказывает недовольства уровнем оплаты офицерского состава. Очевидно, если бы новая система ущемляла офицеров, он, как убежденный монархист, не преминул бы это подчеркнуть. Причиной задержки выдачи жалованья было не только его повышение, но и сокращение сметы Морского комиссариата. По свидетельству Ф.Ф. Раскольникова, ему и П.Е. Дыбенко поручили сократить смету морского ведомства, причем сами руководители ведомства "считали, что бюджет раздут". В результате якобы "сокращение дало экономию в десятки миллионов рублей" [13, с.519-521]. Декрет 29 января 1918 г. "Об организации Рабоче-Крестьянского Красного Флота" оставлял открытым вопрос о снабжении обмундированием. Если относительно матросов можно предполагать сохранение прежнего порядка выдачи им казенной формы, то о порядке снабжения комсостава остается только догадываться. Видимо, в связи с тем, что никаких запасов офицерского обмундирования не существовало, сохранился старый порядок пошива офицерами формы за свой счет. Отсутствие системы снабжения командного состава формой подтверждает в своих воспоминаниях И.С. Исаков. Матросы же, по его словам, могли получить новое казенное обмундирование [7, с. 21; 191-192]. То же касается и питания: комсостав продолжал питаться за свой счет. Как то, так и другое обстоятельство, конечно, ухудшало положение бывших офицеров, причем низшие категории комсостава оказывались обеспечены хуже высших категорий матросов. Желающих познакомиться с зарисовками с натуры быта бывших морских офицеров в годы Гражданской войны, отсылаем к рассказам С.А. Колбасьева и Л.С. Соболева, написанных по личным впечатлениям авторов [8; 36; 37]. Изменение системы оплаты личного состава флота в феврале 1918 г. для подавляющего большинства военнослужащих означало увеличение окладов в реальном исчислении по сравнению с теми, которые они получали раньше. Однако оклады большинства офицеров после повышения остались далеки от довоенного уровня. Разрыв между минимальной и максимальной ставками значительно сокращался. До революции старший флагман на берегу получал в 850 раз больше молодого матроса (с учетом натуральных выдач - в 46 раз), в начале 1918 г. эта разница составила всего лишь 3,3 раза (а если пересчитать натуральные выдачи матросам в денежном выражении, то и того меньше, примерно, 2,5 раза). Такое сближение в оплате разных категорий военнослужащих представляло собой пример реализации идей В.И. Ленина, о ликвидации чиновничьих окладов, которые являются сверхвысокими по сравнению с зарплатой квалифицированных рабочих [9, с.50 и др.]. В декрете "Об организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии" от 15 января 1918 г. говорилось о введении единой выплаты воинам РККА 50 руб. в месяц сверх того, что они "состоят на полном государственном довольствии" [5, с.356-357]. Учитывая коэффициент инфляции и натуральные выдачи (в объеме солдата армейской пехоты периода до Первой мировой войны), доходы красноармейца в ценах 1914 г. должны были составлять примерно 210 руб. в год, в том числе денежные выдачи – 75 руб. Следовательно, оклад красноармейца по декрету от 15 января примерно соответствовал жалованью фельдфебеля срочной службы старой армии, значительно превышая выплаты рядовому солдату, но в то же время был в три раза ниже оклада самой низкооплачиваемой категории красных моряков. Следовательно, личный состав флота оказался в значительно лучшем положении по сравнению с сухопутными военнослужащими. Такая система оплаты действительно позволяла надеяться на приток во флот достаточно квалифицированных рабочих-добровольцев, в то время как уровень оплаты красноармейцев был явно ориентирован на набор добровольцев среди крестьян. Единственным недостатком сетки окладов начале 1918 г. было то, что в условиях разрухи правительство вряд ли смогло бы выплачивать их в реальности. 30 января 1918 г. было опубликовано "Временное положение о комиссарах Морского комиссариата" [35, л. 61-62 об.; 21, л. 103] за подписями комиссара по морским делам П.Е. Дыбенко и членов Коллегии наркомата Ф.Ф. Раскольникова и С.Е. Сакса. Жалованье комиссаров центральных управлений и их помощников определялось в 450 рублей в месяц. Надо думать, что в эту сумму не входил "регулятор дороговизны". Если предположить обратное, то получится, что оклад комиссаров находился на уровне 9 разряда, то есть старшин не самых сложных специальностей. Если же предположить, что "регулятор дороговизны" не входил в указанную сумму, то оклад комиссаров примерно соответствовал окладам старших делопроизводителей центральных управлений морского ведомства и был в 2,5 раза ниже начальников тех управлений, при которых они состояли. Если провести параллель с только что отмененными чинами, то ранг комиссаров центральных управлений примерно соответствовал положению бывших старших лейтенантов. В общем, им было определено довольно скромное жалованье, так что ни о каком привилегированном положении комиссаров в смысле материального обеспечения говорить не приходится. Декрет "Об организации Рабоче-Крестьянского Красного Флота" в недостаточной степени учитывал особые условия службы: им не предусматривалось никаких надбавок за службу в отдаленных районах, за повышенную квалификацию, за особый риск и т.д. Вскоре начали появляться приказы ВМК, вводившие дополнительные выплаты. Так, 22 марта 1918 г. были утверждены надбавки инструкторам-летчикам Морской школы высшего пилотажа (бывшая Морская школа воздушного боя) – 75 руб. в месяц, а летчикам, успешно окончившим эту школу – 125 руб. в месяц. За час учебного полета была установлена выплата – 25 руб., за час боевого – 45 руб. [28, л. 6.] Даже с учетом обесценивания рубля, эти выплаты представляются достаточно солидными. Сравнить выплаты, получаемые военными моряками и гражданскими чиновниками можно, если учесть, что 18 ноября 1917 г. и 2 января 1918 г. правительством обсуждался вопрос о жалованье высокопоставленных должностных лиц. СНК решил ограничить жалованье народных комиссаров 500 руб. в месяц бездетным, "и прибавку в 100 рублей на каждого ребенка" [10, с.105]. В постановлении 2 января подтверждалась эта норма, но указывалось, что оно "запрещения … платить специалистам больше не содержит" [10, с.218]. Итак, в соответствии с "Постановлением СНК об изменении окладов содержания штатных служащих и лиц, состоящих на правительственной службе портов и учреждений морского ведомства" (29 января / 11 февраля 1918 г.) [32, л. 4-4 об., 6; 12, с.443], холостой нарком получал меньше, чем шкиперский, артиллерийский, или машинный содержатели (кондукторы по прежнему званию). Согласно же декрету "Об организации Рабоче-Крестьянского Красного Флота" (29 января / 11 февраля 1918 г.) [12, с.440-441], доходы холостого наркома приходились между достатками авиационного старшины-моториста (высшая по оплате категория матросов) и начальником плутонга (мичманом). 26 апреля 1918 г. СНК издал новое постановление о выплате жалованья, согласно которому отменялись: деление на жалованье, столовые и квартирные; вычеты на пенсии, в пользу инвалидного капитала, а также сборы при увеличении содержания служащих, при назначении содержания лицам не служившим, либо служившим без жалованья, либо принятым из отставки; право начальников выдавать награды за счет остатков жалованья или остатков от средств на канцелярские расходы; все надбавки военного времени; надбавки за службу в отдаленных местностях; прекращалась выплата пенсий служащим [25, л. 211-211 об.] Большая часть этих мер уже вытекала из январских декретов об установлении новых норм оплаты. По не вполне понятным причинам, 29 апреля СНК принял постановление: "новые оклады служащим во флоте и морском ведомстве отменить" [25, л. 202]. Сетка окладов, введенная с 1 (14) февраля 1918 г., была ликвидирована, а спустя несколько дней, 18 мая 1918 г. ввели новые оклады по категориям служащих в морском ведомстве, выше прежних, только что отмененных. Теперь высшая, 32-я категория, должна была получать 1500 руб. в месяц [31, л. 35]. Приказ вводил новые оклады задним числом – с 1 февраля 1918 г. О "регуляторе дороговизны" в новом постановлении не упоминалось. Вероятно, он был отменен, так как новые оклады для низших категорий моряков (1-13-й категорий) точно соответствовали старым окладам служащих Морского комиссариата, сложенным с "регулятором дороговизны". Для высших категорий (бывшие чиновники и офицеры) новые оклады были выше прежних. Что касается введенных декретом 29 января 1918 г. особых окладов с единым "регулятором дороговизны" в 160 руб. для строевых моряков, то для 1-6-й категорий новые оклады были несколько ниже старых, а для 7-32-й категорий – выше. Одновременно были введены новые ставки оплаты вольнонаемных служащих (введены в действие с 1 июля 1918 г.) [31, л. 105]. Сравнение окладов вольнонаемных и военнослужащих показывает, что оклады матросов-специалистов превышали зарплату вольнонаемных, то есть моряки военного флота продолжали находиться в сравнительно лучшем положении.
В результате майского изменения окладов формально доходы матросов остались на прежнем уровне, а жалованье офицеров выросло. Реальные доходы военнослужащих, скорее всего, сократились, поскольку инфляция увеличивалась. Важнее многозначительная тенденция, наметившаяся при введении майского оклада. Начал расти разрыв в окладах низко- и высокооплачиваемых категорий моряков. Если оклад самой низшей, 1-й категории, остался прежним (для служащих) или даже сократился на 13% (для строевых юнг и учеников), то для 32-й категории он вырос на 34%. Разрыв между 1-й и 32-й категориями, который составлял в феврале 1918 г. 3,3-3,7 раза (без учета натуральных выдач матросам), теперь увеличился до пятикратного. Это увеличение разрыва, само по себе не столь значительное, на наш взгляд свидетельствовало о переломе в политике строительства вооруженных сил, который наметился в марте-апреле 1918 г. Пик революционного "демократизма" в Красной Армии и Флоте был пройден, началось строительство регулярных вооруженных сил, что неизбежно несло с собой выраженную дифференциацию в оплате высших и низших категорий военнослужащих. Новые оклады комиссарам центральных учреждений морского ведомства были утверждены 31 мая 1918 г. Теперь комиссары получали по 650 руб. в месяц, их помощники – по 550 руб. в месяц [24, л. 87]. По уровню окладов комиссары оказались на одном уровне с младшими делопроизводителями, а их помощники – на уровне младших чиновников. При переводе этих должностей в отмененные чины получится, что комиссар центрального управления Морского комиссариата был поставлен на уровень бывшего лейтенанта, а его помощник – в лучшем случае, на уровень прапорщика. Обращает на себя внимание большой разрыв (примерно в два раза) в жаловании начальников учреждений (1300-1500 руб. в месяц) и их комиссаров. Если вспомнить, что в январе 1918 г. комиссары по окладам примерно соответствовали бывшим старшим лейтенантам, то можно говорить даже о снижении их статуса, выраженного в денежном исчислении. Возможно, это изменение отражало поворот к строительству регулярной армии, так как подчеркивало особую значимость командного, а не политического состава. Наиболее распространенными выплатами сверх оклада в это время были суточные за командировки, составлявшие в 1918 г. от 5 до 11 руб. в сутки. Если учесть, что суточные до Октября колебались от 1 руб. 50 коп. до 15 руб. (в зависимости от чина), то понижение их к 1918 г. стало заметным (в пересчете на деньги 1914 г. суточные в 1918 г. колебались от 50 коп. до 1 руб.) Повышение окладов продолжалось в течение всего 1918 и начала 1919 гг. Разрыв между высоко- и низкооплачиваемыми категориями моряков сохранялся на уровне 1 к 3 – 1 к 4. Деньги на деле все больше и больше теряли свое значение, а снабжение военнослужащих постепенно приобретало натуральный характер. 30 декабря 1918 г. были введены новые оклады содержания служащих центральных управлений и портов. Они были выше, чем оклады, утвержденные 1 ноября 1918 г. для плавсостава. Так, оклад старшего флагмана на берегу составлял 2200 руб. в месяц, в плавании – 2400 руб., а начальники главных управлений и командиры Кронштадтского и Петроградского портов должны были получать в месяц по 2700 руб. милиционер же портовой охраны в это время получал 525 руб. [23, л. 830-830 об.]. Для оценки этой суммы надо учесть, что заготовительная цена на бушлат была установлена в марте 1919 г. в пределах 800-900 руб. Этот же предмет стоил в 1906 г. 7 руб. 59 коп. [14, л. 2-2 об.], то есть деньги к этому времени обесценились примерно в 105-120 раз по сравнению с довоенными. С учетом коэффициента инфляции, старший флагман получал в год в пересчете на цены 1914 г. 260-290 руб., начальники главных управлений – примерно 320 руб. в год. Таким образом, их зарплата оказалась ниже довоенной в 25-30 раз и равнялась приблизительно довоенному жалованью авиационного старшины, то есть даже не офицера. По сравнению с рабочими, военные продолжали оставаться в лучшем положении: на 5 сентября 1918 г. средняя цеховая плата рабочим составляла 350 руб. в месяц [24, л. 423]. К тому же с рабочих взыскивался взнос на страхование безработных – по 6% от всех выплат и натуральных выдач с сезонных рабочих и по 4% - с постоянных [22, л.125]. Уровень цен поможет оценить такой факт - во второй половине 1918 г. стоимость пуда муки колебалась от 25 р. 83 коп. до 140 руб. [33, л.155-158 об.] Для сравнения окладов военнослужащих морского ведомства с окладами гражданских чиновников, можно привести такой пример: В.И. Ленин по должности председателя Совнаркома, получил за 1918 г. 9683 руб. 33 коп. [11, с.301-302], то есть в среднем примерно по 807 руб. в месяц, тогда как жалованье высших чинов Морского комиссариата составляло в начале года 955-1117 руб., затем выросло до 1500 руб., а к концу года превысило 2000 руб. в месяц. Сравнение показывает, что зарплата главы советского правительства не превышала доходы командира корабля 1-го ранга. Вполне очевидно, оклады других гражданских чиновников были меньше, чем у председателя правительства. Можно смело утверждать, что военные моряки были поставлены в смысле оплаты в наилучшие условия из возможных. С целью материально поддержать служащих центральных учреждений 18-19 февраля 1919 г. для обеспечения работы комиссии и подкомиссий по разработке уставов было решено распространить на морское ведомство приказ Наркомвоена № 560 от 19 июля 1918 г. о дополнительной оплате привлеченных специалистов из расчета 20-25 руб. за день работы. Однако плата в 20-25 руб. для весны 1919 г. была признана слишком скудной, полагали необходимым поднять ее до 40-50 руб. в сутки [23, л. 918-918 об.] Для сравнения, 30 апреля 1919 г. установлены расценки: перевод одного печатного листа с немецкого языка – 360 руб., редактирование одного печатного листа – 250 руб., перепечатка одной страницы на пишущей машинке с двумя копиями – 26 руб., с десятью копиями – 64 руб. [23, л. 967] 5 марта 1919 г. вышел декрет ВЦИК о повышении зарплаты в морском ведомстве [23, л.533], а 8 марта 1919 г. МО РВСР принял решение о создании при МГШ особой комиссии для разработки новых ставок на основе тарифной сетки Наркомвоена [23, л.533]. При галопирующей инфляции и нарастании продовольственных затруднений, нагрузка, ложившаяся на командный состав не только действующих флотилий, но и тыловых органов, была очень значительной. Когда из состава МГШ был выделен Штаб командующего всеми морскими, озерными и речными силами Республики (Штаб коморси), то обнаружилось, что через Оперативный отдел нового штаба проходят вопросы, по идее находящиеся в компетенции штаба коморси (а его еще нет) и вопросы из сферы Оперативного отдела МГШ "как она понималась раньше" [34, л. 16-17 об.] Состав отдела – всего 11 человек комсостава и 7 некомсостава. Сотрудники отдела были перегружены и вынуждены работать вечерами при недостаточном питании. По мнению руководства штаба, при таких маленьких штатах требовались исключительные работники, особым образом оплачиваемые, тогда как на деле оплата у них была как у чиновников, работающих с 10 до 16 часов "с чаепитием и чтением газет" [34, л. 16-17 об.] Другие учреждения, например, ВСНХ, платили больше под видом премий и т.п. "В результате – лучшие работники очень скоро потреплют нервы и выйдут из строя, а чиновники, равнодушные к "срочности" будут благоденствовать, что вряд ли можно признать особо полезным для дела" [34, л. 16-17 об.] Насколько нам известно, последний раз во время Гражданской войны денежные оклады на флоте пересматривались в апреле 1919 г. 5 апреля приказом РВСР №1000 были установлены разряды, определявшие оклады содержания [15, л.22] Разрядов было восемнадцать, они примерно соответствовали дореволюционным чинам [16, л.28]. 16 апреля 1919 г. МГШ представил специальный доклад о приведении жалованья комиссаров в морском ведомстве в соответствие с нормами, принятыми в военном ведомстве. Штатная подкомиссия при МГШ обсуждала данный вопрос 15 апреля и пришла к выводу, что жалованье комиссаров надо привести в соответствие с приказом РВСР от 8 марта 1919 г., а именно, установить, что комиссары получают на 20% меньше начальников учреждений, при которых они состоят, их помощники получают на 15% меньше самих комиссаров. Если при этом жалованье комиссаров должно было опуститься ниже 1500 руб. в месяц, а жалованье помощника – ниже 1275 руб., то тогда жалованье комиссаров и начальников соответствующих учреждений уравнивалось [23, л. 830-830 об.] Полторы тысячи рублей в месяц представляли собой более чем скромную сумму, соответствующее 150-170 руб. довоенного годового жалованья. В тот же день вышел приказ о введении новых ставок на основании постановления ВЦИК, напечатанного в "Известиях ЦИК" [23, л. 831; 6]. Таким образом, спустя полтора года после установления Советской власти, оклады комиссаров были, наконец, приведены в соответствие с окладами начальников учреждений, тогда как до этого они получали примерно в два – два с половиной раза меньше строевых начальников соответствующего ранга. Некоторое представление о соотношении выплат разным категориям служащих морского ведомства дает следующая таблица:
Создание Красного флота, как ни странно, сопровождалось переводом снабжения военных моряков на рыночные рельсы. Еще в феврале 1918 г. в "Положении о службе военных моряков в социалистическом Рабоче-Крестьянском красном флоте" говорилось о том, что "снабжение личного состава флота и их семейств предметами первой необходимости, вещевыми и харчевыми, временно производится порядком до сего времени существующим. Впредь же, в связи с переходом флота на добровольные начала, личному составу флота надлежит приступить к организации кооператива в порту-базе флота центрального и по портам, где окажется необходимым отделение его" [1]. 8 сентября 1918 года приказом № 637 по Главному морскому хозяйственному управлению на основании п. 2. "Положения о службе военных моряков в социалистическом Рабоче-Крестьянском Красном флоте" в Москве было образовано Центральное управление морскими кооперативами (Ценуморкооп), а вскоре после этого созданы Кронштадтский и Петроградский районные кооперативы моряков военного флота [1]. До тех пор пока с 1 января 1920 г. не произошел переход на натуральное снабжение всех категорий военнослужащих, служащим морского ведомства приходилось самим заниматься поисками продовольствия для себя и своих семей. В деле самостоятельного снабжения принимали участие местные комитеты, а затем коллективы служащих. Местные комитеты возникли в конце 1917 г. и пытались играть важную роль в руководстве подразделениями Морского комиссариата, примерно такую же, как матросские комитеты на кораблях. В ходе процесса перехода к регулярной армии и флоту местные комитеты служащих морского ведомства были ликвидированы приказом №670 по флоту и морскому ведомству от 24 сентября 1918 г. [33, л.104-105]. Вместо них создавались коллективы служащих [33, л.154-154 об.] В соответствии с "Положением о Коллективе служащих МГШ", коллектив создавался "для наиболее успешного удовлетворения своих общекультурных потребностей" и "для обеспечения своих материальных, хозяйственных и продовольственных интересов" [33, л.104-107]. Предполагалось вести какую-то коммерческую деятельность, собирать по 10% жалованья, обращать его в капитал, получать прибыль и даже распределять ее в виде дивидендов между служащими. Положение предусматривало право Общего собрания избирать Правление (12 членов, в том числе председатель, товарищ председателя и секретарь) и Ревизионную комиссию (не менее 3 человек). Правление предполагалось разделить на отделы: хозяйственно-производственный, культурно-просветительский и кассу взаимопомощи. Вскоре после этого прошли выборы Правления и Ревизионной комиссии [33, л.112]. Надо полагать, что основным занятием коллектива был поиск продовольствия. 20 декабря 1918 г. на общем собрании служащих МГШ был заслушан отчет о торговых операциях по 1 ноября. Служащие постановили вынести благодарность комиссару МГШ С.П. Лукашевичу за заботу [33, л.155-158]. Вот несколько примеров хозяйственной деятельности центральных учреждений морского ведомства Советской России. 2 января 1919 г. служащим МГШ раздали по 12 фунтов квашеной капусты на человека (всего 35 пудов) [33, л.160]. 7 мая того же года И.А. Мосолов просил освободить его от обязанностей члена и казначея правления коллектива ввиду протеста части служащих МГШ против выдачи керосина по нормам ГМХУ [33, л.130]. Товарищ председателя правления коллектива Н.М. Попов в начале лета 1919 г. сложил с себя обязанности "ввиду недопустимого вмешательства некоторых служащих МГШ в распоряжения Правления Коллектива" [33, л.131]. В данном случае речь шла о распределении 5 июня 1919 г. сластей, закупленных в Харькове через Центральный закупочный орган морского ведомства. При сборе денег (на эти закупки деньги собирали дополнительно, сверх пайковых) подразумевалось, что дележка будет производиться с учетом сданной суммы, но поделили в соответствии с количеством едоков в семье [33, л.136-137]. Постепенно среди служащих усиливались ссоры на продовольственной почве. На общем собрании 27 августа 1919 г. правление сложило полномочия из-за вмешательства коллектива служащих в его деятельность [33, л.152-153 об.] Поводом послужило заявление А. Хвастионек, жены швейцара МГШ, о недополучении ею 10 фунтов муки, а также конфликт между Продовольственным отделом правления, председателем которого был И.К. Йодловский и правлением в целом. Собрание выразило полное доверие (и даже "аплодировало") Продовольственному отделу, решило муку женщине выдать и действия правления считать правильными. Нараставшие к лету 1919 г. конфликты вокруг распределения продовольствия и керосина показывали, насколько пала роль денежного жалованья и в какой степени зависели теперь военнослужащие от натуральных выдач, невзирая на свое служебное положение. Вставал вопрос о полном переходе на натуральное снабжение. Вместе с тем денежные выдачи сохраняли некоторое (возможно, символическое) значение даже в начале 1920 г. В январе РВС Балтийского флота запросил специальные денежные средства для выдачи комсоставу добавочного содержания на том основании, что "многие лица командного состава занимают ответственные должности, имея большие семьи, не могут существовать ввиду дороговизны на получаемое ими содержание". 1 февраля 1920 г. РВСР выделил для помощи нуждающимся командирам всех флотов и флотилий один миллион рублей [36, с.35-37] Кстати, в это время командиры флота могли получать матросский продовольственный паек, но за плату [30, л.149]. В это время деньги уже практически не имели значения. По мнению комиссара МГШ (в конце января 1920 г.), наказания были неэффективны, провинившегося можно наказать только вычетом из жалованья, потерявшего значение из-за инфляции, или списанием в боевые флотилии – а там жалованье было выше и полагался более высокий "боевой" паек, поэтому наказание не могло достигнуть своей цели [18, л.57-57 об.] С конца января 1920 г. прекращалось снабжение военных моряков через кооперативные учреждения и морское ведомство возвращалось к государственному централизованному снабжению через Управление снабжения личного состава Кронштадтской и Петроградской базы [30, л.235]. Все категории военных моряков были формально переведены на натуральное снабжение, хотя фактически части Красной Армии и Флота большей частью занимались неорганизованным "самоснабжением" за счет местного населения и трофеев. Насколько можно судить, ситуация с обмундированием рядовых моряков во время Гражданской войны никогда не вызывала беспокойства. По свидетельству И.С. Исакова, матросы Астрахано-Каспийской флотилии летом 1920 г., в отличие от красноармейцев, были "одеты хорошо, даже с флотским шиком" [7, с.173], командный же состав настолько не имел возможности добыть традиционное обмундирование, что ходил даже в матросском. И.С. Исаков писал: "с гардеробом еще хуже. Беда в том, что с утра тепло. Белых кителей нет и в помине, а в бушлате жарко. Синий китель уже давно не синий. Решил подогнать матросскую робу" [7, с.165]. Что же касается продовольственного снабжения и денежного довольствия, то на протяжении практически всего периода Гражданской войны оно было таким же плохим на флоте, как и в армии: "Пообедав, сытости не ощутили. Политой холодным подсолнечным маслом пшенной каши пришлось по пяти столовых ложек на человека" [38, с.62]. Вопрос об улучшении материального положения моряков встал сразу же после Гражданской войны. Летом 1921 г. в Петрограде Политотделом Балтийского флота (Побалт) собрано совещание комсостава флота и ответственных работников-коммунистов, которое отмечало недопустимо низкий уровень материального обеспечения командиров. Один из участников совещания, член РКП(б) инженер-механик эсминца "Орфей" бывший офицер Е.Д. Довжиков говорил: "Проработав до 4 часов на корабле, комсостав должен еще искать побочный заработок на стороне на берегу" [17, л.21-25]. В октябре 1921 г. готовится проект приказа помощника главнокомандующего по морской части А.В. Немитца о создании постоянных инициативных совещаний при политотделах флотов для объединения усилий комсостава и коммунистов некомсостава [17, л.26-27]. Эти совещания должны также обратить внимание на военно-морскую производственную пропаганду, улучшение состояния Красного флота в смысле материальной части и дисциплины, и, главное, улучшения материального положения личного состава. В частности, был определен состав такого совещания для Балтийского флота: начальник морских сил Балтийского моря М.В. Викторов, член РВС флота Ф.С. Аверичкин, член РВС Петроградского военного округа И.К. Наумов, начальник Политотдела Балтфлота Жуковский, комиссар МГШ В. Автухов, комиссар штаба Балтфлота Г.П. Галкин, старший морской начальник в Петрограде А.К. Векман и другие ответственные работники, как командиры, так и политработники. В 1922 г. работала "Особая правительственная комиссия, назначенная для выяснения и разработки мероприятий по улучшению состояния Балтийского флота и Кронштадтской крепости" в составе В.А. Антонова-Овсеенко, С.А. Мессинга и В. Комарова. Ее предложения одобрены на заседании Правительства 22 октября 1922 г. Комиссия предлагала – повысить жалованье служащих в Кронштадте на 10%, и еще на 10% за счет "поясного повышения", ввести 25% надбавку за плавание и для гарнизонов островных фортов, ввести 25% надбавку за службу более 1 года, а также 10% надбавку за службу на тральщиках и подводных лодках [20, л.1-12]. Таким образом, общая сумма надбавок могла дойти до 80% основного оклада. Впервые в послереволюционное время была предложена такая развитая система дополнительных выплат. Исследование вопроса о материальном положении военнослужащих советского флота в 1917-1921 гг. на основе делопроизводственных документов и нормативных актов позволяет отметить, что материальное положение моряков всегда оставалось привилегированным, как в дореволюционное, так и в послереволюционное время. Вместе с тем, материальное положение военнослужащих флота колебалось в соответствии с переменами экономического положения в стране. После Февральской революции наметилась тенденция к уменьшению разницы в оплате матросов и офицеров, большей частью, путем увеличения окладов низкооплачиваемых категорий моряков. Эта тенденция нашла крайнее выражение в тарифной сетке, введенной 29 января 1918 г. Относительное снижение окладов испытали на себе лишь самые высокооплачиваемые категории военнослужащих (адмиралы и генералы). Тогда же, в начале 1918 г., привилегированное положение моряков относительно солдат сухопутной армии и рабочих в промышленности оказалось подчеркнуто в наибольшей степени. В то же время комиссары никогда не пользовались никакими привилегиями в оплате, более того, до весны 1919 г. их положение можно даже назвать ущемленным с точки зрения размеров окладов. Безусловно, колебания в размерах материального обеспечения личного состава флота отражали государственную политику в отношении военно-морских сил. Изложенные факты доказывают, что нелепо было бы говорить о сознательном стремлении властей ущемить военнослужащих вообще и бывших офицеров царского флота, в частности, в плане материального обеспечения. Армия и флот получали все, что могло дать им советское государство, другое дело, что в разгар Гражданской войны и сразу после ее окончания власти не могли дать вооруженным силам слишком многого. *Исходя из того, что при введении "регулятора дороговизны" считалось, что к июлю 1917 г. цены поднялись по сравнению с довоенными в 4 раза. Список источников и литературы
|
.jpg)
