В годы Второй мировой войны были проведены десятки успешных стратегических наступательных операций. Все они имели одну общую особенность: начинались внезапно, ошеломляли противника, развивались быстро и решительно. Искусством внезапного удара по противнику владели многие германские, японские, советские и американские полководцы.
Внезапность достигалась сохранением в тайне замысла операции, скрытностью подготовки к боевым действиям и введением противника в заблуждение. Наступаю-идим войскам внезапность давала возможность добиваться максимальных результатов при наименьшей затрате сил, средств усилий и времени. Для достижения внезапности полководцы умело использовали условия местности, погоды, времени года и суток, а также данные военной разведки.
Искусство введения противника в заблуждение в годы войны достигло небывалого в истории войн развития. Умение вскрывать тайные замыслы противника — тоже. Сочетание тщательного учета данных разведки о противнике и фактора внезапного удара на главном направлении было использовано Ставкой ВГК во время разработки плана операции «Багратион», в ходе ее подготовки и проведения.
Операцию «Багратион» решено было начать 19—20 июня. Утверждая 30 мая план Белорусской операции, Сталин, как это было уже не раз, заявил, что ближайшая задача Ставки — помочь командованию и войскам фронтов получше подготовить и провести задуманную операцию1. Перед Государственным Комитетом Обороны и Генеральным штабом была поставлена задача обеспечить войска всем необходимым.
Сталин предложил направить Г. К. Жукова и А. М. Василевского в Белоруссию в качестве представителей Ставки. Жукову предстояло заниматься координацией действий 1-го и 2-го Белорусских, Василевскому — координировать усилия 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов.
Приступая к подготовке Белорусской операции, Генеральный штаб, как отмечал в своих воспоминаниях генерал армии С. М. Штеменко, «хотел как-то убедить гитлеровское командование, что летом 1944 года главные удары Советской Армии последуют на юге и в Прибалтике»2.
3 мая командующему 3-м Украинским фронтом было отдано следующее распоряжение:«В целях дезинформации противника на вас возлагается проведение мероприятий по оперативной маскировке. Необходимо показать за правым флангом фронта сосредоточение восъми-девяти стрелковых дивизий, усиленных танками и артиллерией... Ложный район сосредоточения следует оживить, показав движение и расположение отдельных групп людей, машин, танков, орудий и оборудование района; в местах размещения макетов танков и артиллерии выставить орудия ЗА3, обозначив одновременно ПВО всего района установкой ЗА и патрулированием истребителей.
Наблюдением и фотографированием с воздуха проверить видимость и правдивость ложных объектов... Срок проведения оперативной маскировки с 5 по 17 июня с. г.»4.
Директива с подобным содержанием была направлена и командующему 3-м Прибалтийским фронтом. Маскировочные работы он должен был осуществить восточнее реки Череха.
Штеменко, который в 1944 году был начальником оперативного управления Генерального штаба и отвечал за проведение мероприятий по дезинформации противника, после войны писал: ...Противник сразу же клюнул на эти две приманки. Немецкое командование проявило большое беспокойство, особенно на южном направлении. С помощью усиленной воздушной разведки оно настойчиво пыталось установить, что мы затеваем севернее Кишинева, каковы наши намерения.
Своего рода дезинформацией являлось также оставление на юго-западном направлении танковых армий. Разведка противника следила за нами в оба и, поскольку эти армии не трогались с места, делала вывод, что, вероятнее всего, мы предпримем наступление именно здесь. На самом же деле мы исподволь готовили танковый удар совсем в ином направлении...»5
Немецкая разведка действительно использовала все свои возможности для вскрытия замыслов советского командования. В зоне ответственности 3-го Украинско-го фронта были созданы ложные районы сосредоточения советских войск. Они были умело оборудованы. Немецкие разведчики и агенты, входившие в состав абвер-группы-1066, действовавшей на территории Румынии, приняли макеты танков и артиллерии, передвижение войсковых подразделений, патрулирование истребителей за крупное сосредоточение советских войск на южном участке советско-германского фронта. Донесения об этом сосредоточении поступили в Берлин. Содержание некоторых из них стало известно резидентам советской военной миссии в Лондоне и в Стокгольме. Генерал-майор И. Скляров и полковник Н. Никитушев, которые ничего не знали о дезинформационных мероприятиях, проводившихся по указанию Генерального штаба, докладывали в Центр о том, что немецкая военная разведка отметила скопление советских войск на южном участке советско-германского фронта и полагает, что командование Красной Армии планирует провести главное наступление летней кампании 1944 года в южном направлении.
Данные военной разведки, поступавшие из Англии и Швеции, подтверждали, что операция по стратегической дезинформации противника развивается успешно не только на южном, но и на северо-западном участке советско-германского фронта. Командующий 4-й немецкой армией генерал К. Типпельскирх писал после войны, что генерал Модель, возглавлявший фронт в Галиции, не допускал возможности наступления русских нигде, кроме как на его участке.
Абвер и все его подразделения, действовавшие на советско-германском фронте: абверкоманда-103 (в составе аб-вергрупп-107,-108,-109,-110 и -11З), абверкоманда-104 (аб-вергруппы-111,-112,-118) и другие, а также германская политическая разведка В. Шелленберга не смогли вскрыть замыслы советского командования, связанные с операцией «Багратион». В Берлине считали, что удар войск Крас-ной Армии возможен на юге, а также в Галиции в сочетании с ударом в Прибалтике.
Южное направление в Берлине считали наиболее опасным. Весной 1944 года войска 1-го Украинского фронта одержали рад побед и продвинулись к границам Германии. Естественно, в результате этих наступательных операций впервые возникла реальная угроза безопасности рейха. Она приближалась с юга, где Красная Армия оказалась ближе всего к границам Германии. Учитывая и этот фактор, Гитлер приказал перебросить на юг значительные силы.
Готовясь к отражению наступления войск Красной Армии в Прибалтике, противник тоже стал перебрасывать свои войска из Норвегии в Таллин и Ригу. О ходе этих перебросок по Балтийскому морю полковник Н. Никитушев своевременно сообщал в Центр.
Для того чтобы заставить противника рассредоточить свои резервы по всему советско-германскому фронту от Белого до Черного моря и отвлечь внимание немецкого командования от белорусского направления, Генеральный штаб принял еще одно важное решение: нанести удар по противнику на Карельском перешейке и в Карелии. Этот удар мог вывести Финляндию из войны. В Генеральном штабе из данных военной разведки было известно, что эмиссары финского правительства тайно от Гитлера побывали в Стокгольме и провели с советским посланником А. М. Коллонтай встречи, на которых в предварительном порядке оговаривались условия выхода Финляндии из войны. Александра Михайловна обсуждала с военным атташе полковником Н. Никитушевым результаты переговоров с финнами. О советско-финских контактах Никитушев докладывал в Центр. Его донесения свидетельствовали, что Финляндия начала активно искать приемлемые для нее условия выхода из войны. Это означало, что фашистский союз дал глубокие трещины. Финляндия из гитлеровской обоймы могла выпасть в любое время. Для того чтобы ускорить это, необходимо было нанести по немецко-финской группировке сильный удар.
Таким образом, в северном секторе советско-германского фронта в первой половине 1944 года объективно назревали важные события. После провала плана германского командования «Нордлихт» в 1942 году и срыва операции германских войск по захвату Ленинграда7 Красная Армия готовилась ликвидировать блокаду северной столицы. Войскам Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов противостояла группа армий «Север» (180-я и 16-я армии), которой командовал генерал-фельдмаршал Г. Кюхлер. Эта немецкая группировка имела в своем составе 741 тысячу солдат и офицеров, 10 700 орудий и минометов, 385 танков и штурмовых орудий и 370 самолетов.
Гитлеровцы за два с половиной года создали на этом участке фронта сильно укрепленные оборонительные рубежи, построили железобетонные и дерево-земляные огневые точки, прикрыли их минными полями и проволочными заграждениями.
Для поддержки группы армий «Север» германское командование держало на территории Норвегии около десяти дивизий.
Германско-финской группировке противостояли войска Карельского, Волховского и Ленинградского фронтов. Им предстояло сыграть особую роль в реализации замыслов летней кампании 1944 года, которая разрабатывалась в Генеральном штабе.
Для согласования операции в Карелии в Москву был вызван командующий Карельским фронтом К. А. Мерецков8. Подготовительные мероприятия к операции на северном участке советско-германского фронта тоже были замечены германской военной разведкой.
Уже после войны, в марте 1946 года, на военно-теоретической конференции Г. К. Жуков говорил, что для успешного проведения стратегической наступательной операции необходимо «отличное знание противника, правильная оценка его замыслов, сил, средств; умение учесть, на что он способен и на что не способен, на чем можно его поймать. Это достигается длительной и глубокой разведкой»9.
Второе условие успеха наступательной операции, по мнению Г. К. Жукова, заключалось в «знании своих войск, их тщательная подготовка к бою...» Третье условие — «оперативная и тактическая внезапность», которая «достигается тем, что враг стремительностью действий вводится в заблуждение о наших истинных намерениях. Надо действовать настолько быстро, чтобы неприятель везде и всюду опаздывал, застигнуть его врасплох и тем самым поставить в тяжелое положение»10.
В Москве были приняты чрезвычайные меры по сохранению в тайне замысла и содержания плана операции «Багратион». К непосредственной разработке плана Белорусской операции привлекался очень узкий круг лиц. В полном объеме его содержание знали только пять человек: заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генерального штаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей11. Упоминание о предстоящей операции в Белоруссии в разговорах по телефону или в телеграфной переписке категорически запрещалось. Оперативные предложения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, донесения писались обычно от руки и докладывались лично командующими.
Осуществление мероприятий по дезинформации противника и маскировке замыслов советского командования принесло положительные результаты. Германская разведка была введена в заблуждение.
Наступление войск Красной Армии намечалось на 19-20 июня. Однако из-за задержки перебросок огромного количества войск, принимавших участие в наступлении, по решению И. В. Сталина начало операции было перенесено на 23 июня12.
Разгром немецких войск в Белоруссии должны были осуществить войска четырех фронтов: 1-го Прибалтийского (командующий генерал армии И. X. Баграмян, начальник разведывательного отдела штаба фронта полковник
A. А. Хлебов), 1-го Белорусского (командующий генерал армии К. К. Рокоссовский, начальник разведки фронта генерал-майор П. Н. Чекмазов), 2-го Белорусского (командующий генерал-полковник Г. Ф. Захаров, начальник разведывательного отдела штаба фронта генерал-майор И. В. Виноградов) и 3-го Белорусского (командующий генерал-полковник И. Д. Черняховский, начальник военной разведки фронта генерал-майор Е. В. Алешин).
К операции «Багратион» привлекалась Днепровская военная флотилия (командующий капитан 1-го ранга
B. В. Григорьев, начальник разведки флотилии подполковник Ф. И. Белокуров).
По замыслу Ставки войска смежных крыльев 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов должны были нанести сходящиеся удары по витебской группировке противника, окружить и уничтожить ее. Группировку немецких войск в районе Бобруйска должны были разгромить войска правого крыла 1-го Белорусского фронта. Войска левого крыла 3-го и центра 2-го Белорусских фронтов должны были наносить удары по группировкам немецких войск в районе Орши и Могилева. Ликвидация витебской и бобруйской группировок противника открывала простор для действий основных сил Красной Армии и создавала предпосылки для разгрома крупнейшей группировки немецко-фашистских войск — группы армий «Центр», освобождения Белоруссии, части территории Литвы и Польши.
Подготовка к операции в Белоруссии проходила скрытно. Ставка постоянно требовала от командующих фронтов принятия строжайших мер по маскировке переброски войск и их размещения в районах будущих прорывов. Добиться скрытности всех приготовлений было крайне трудно. К районам прорывов требовалось, по расчетам Генерального штаба, завезти около 400 тысяч тонн боеприпасов, 300 тысяч тонн горюче-смазочных материалов, до 500 тысяч тонн продовольствия и фуража. Это несколько эшелонов, сотни тысяч рейсов грузовых автомашин. Несмотря на огромный объем подготовительных мероприятий к операции «Багратион», они остались вне поля зрения германской военной разведки. Это произошло не из-за недостатка сил немецкой разведки в районе действий группы армий «Центр», а из-за того, что немецкая разведка не смогла разобраться во всех мероприятиях, организованных советским Генеральным штабом и командующими фронтами, по дезинформации противника. Мероприятия по дезинформации носили стратегический характер, были тщательно продуманы и хорошо организованы. Немцы в середине июня 1944 года пришли к выводу, что советские войска нанесут главный удар на ковель-ском направлении с выходом к
Люблину и Варшаве13. Немецкая разведка периодически сообщала своему командованию о том, что из шести имевшихся в Красной Армии танковых дивизий четыре по-прежнему находятся на Украине, туда же направлялись и эшелоны, подвозя новые танки. На самом деле в эшелонах перевозили макеты танков, которые готовились где-то далеко от линии фронта. Усилия Ставки ВГК по дезинформации противника не прекращались ни на минуту. Они укрепляли убеждение, сложившееся у немецкого командования, в том, что наступление советских войск начнется где-то южнее, а в Белоруссии можно ожидать только сковывающие действия. В расчете на «бдительность» немецкой разведки, Жуков даже приказал его спецпоезд оставить в полосе 1-го Украинского фронта. По радиостанциям фронта нет-нет да звучала его фамилия14. Создавалось впечатление, что Жуков находится в войсках 1-го Украинского фронта. Для немецкой разведки это был важный признак того, что на южном участке фронта назревают серьезные события.
К началу Белорусской операции в войсках фронтов И. Баграмяна, К. Рокоссовского, И. Черняховского и Г. За-харова насчитывалось 2,4 миллиона солдат и офицеров, 36 400 орудий и минометов, 5200 танков и самоходных орудий, 5300 боевых самолетов. В распоряжении командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Э. Буша — 1 2 миллиона человек личного состава, 9500 орудий и минометов, 900 танков и самоходных орудий, 1350 самолетов.
Решающая роль в операции «Багратион» отводилась войскам 1-го Белорусского фронта. Первым 23 июня 1944 года начал боевые действия 1-й Прибалтийский фронт. Жуков попросил Сталина разрешить 1-му и 2-му Белорусским фронтам начать наступление 24 июня. Это было продиктовано необходимостью целенаправленного использования дальней бомбардировочной авиации.
Уже к середине июля стало очевидным, что разгром группы армий «Центр» неизбежен. Это было началом крушения фашистской Германии и ее поражения в войне. Критическая ситуация, сложившаяся на советско-германском фронте, вызвала серьезное недовольство Гитлером среди высокопоставленных генералов и офицеров вермахта. 20 июля на Гитлера было совершено покушение. Исполнителем акции был полковник граф Клаус Шенк Штауффенберг. Вюртембергский аристократ, воспитанный в духе монархического консерватизма, национализма и католического благочестия. Штауффенберг — боевой офицер, левый глаз и правую руку он потерял во время боевых действий в Северной Африке.
20 июля полковник Штауффенберг, являвшийся начальником штаба армии резерва, был вызван Гитлером для доклада в его ставку «Волчье логово»15. Граф пронес в портфеле взрывное устройство замедленного действия. В силу случайных обстоятельств после взрыва Гитлер остался жив. Заговор сорвался. Полковник Штауффенберг в тот же вечер был арестован в Берлине и расстрелян. О покушении на Гитлера первым в Центр сообщил из Стокгольма полковник Николай Никитушев. Имевшиеся у него агентурные источники сообщили также о массовых арестах и расстрелах, которые происходили в Берлине после покушения на Гитлера...
Ни один из начальников разведотделов четырех фронтов, принимавших участие в операции «Багратион», не оставил воспоминаний о действиях военных разведчиков накануне и в ходе боев за освобождение Белоруссии. Сохранились сводки, отчеты, донесения, задания отдельным разведчикам и разведывательным группам, которые направлялись за линию фронта для установления мест дислокации штабов противника, системы его обороны, огневых рубежей, позиций противотанковой артиллерии, аэродромов, складов и добывания других разведывательных сведений. Эти данные постоянно обновлялись и были нужны командующим для оценки обстановки и принятия решений.
Об интенсивности действий разведывательных отделов штабов четырех «багратионовских» фронтов можно судить по количеству проведенных разведчиками засад, поисков, операций по сбору сведений в тылу противника. Наибольшее количество разведывательных операций было проведено в 1944 году разведчиками 1-го Белорусского фронта, которыми командовал генерал-майор П. Н. Чекмазов. На их счету 22 950 операций. Разведчики 3-го Белорусского фронта отправлялись за линию фронта 16 254 раза. Подчиненные полковника А. А. Хлебова, начальника разведотдела штаба 1-го Прибалтийского фронта, выполняли задания командования в тылу противника 15 350 раз. Разведчики 2-го Белорусского фронта провели 7711 операций по добыванию сведений о противнике.
Судя по этим статистическим данным, можно сделать только один вывод — впереди войск четырех фронтов первой сражалась военная разведка. Она добывала сведения, необходимые для достижения победы... и несла невосполнимые потери.
В конце 1944 года Разведуправление Генерального штаба Красной Армии разработало донесение, которое получило название «Боевая деятельность войсковиков-разведчиков Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны за 1944 год». В донесении сообщалось, что войсковые разведчики в июне—августе 1944 года захватили в плен 65 657 немецких солдат и офицеров, добыли 92 626 документов. Усилиями войсковых разведчиков за 1944 год было уничтожено 371 503 офицера и солдата противника. Наибольший урон противнику нанесли разведчики Карельского, Ленинградского, 1-го, 2-го и 3-го Прибалтийских, 1-го, 2-го и 3-го Белорусских, 1-го, 2-го, 3-го и 4-го Украинских фронтов.
22 июня 2004 года в газете «Красная звезда» была опубликована статья генерала армии М. Гареева, президента Академии военных наук. Статья называлась «Операция "Багратион". Уроки и выводы». Называя причины успеха войск четырех фронтов в Белорусской операции, генерал армии М. Гареев писал: «Много было поучительного в обеспечении скрытности подготовки операции и внезапности действий. Например, К. Рокоссовский и И. Баграмян на некоторых направлениях наносили удары на самых трудных участках местности и добивались успеха только потому, что противник этого не ожидал. Особенно отличился творчеством и изобретательностью самый молодой командующий фронтом И. Черняховский. Он все делал не по стандартным правилам военного искусства, а так, чтобы его действия в максимальной степени учитывали особенности сложившейся обстановки и были неожиданными для противника.
Обычно перед началом наступления проводились дезинформационные мероприятия по оперативной маскировке с целью показа подготовки к обороне. Генерал Черняховский, вопреки этому правилу, обозначал ложное сосредоточение войск деревянными макетами в тех районах, где предусматривалось действительное сосредоточение ударных группировок для наступления. Немецкая разведка отмечала это ложное сосредоточение и полагала, что «раскрыла» замысел нашего командования. Немецкая авиация даже наносила несколько раз удары по этим деревянным целям. После таких налетов Черняховский выдвигал свои войска в исходные районы для наступления.
В результате удары 3-го Белорусского фронта оказались для противника неожиданными...»
Еще одним важным условием успеха войск, принимавших участие в Белорусской операции, по мнению генерала армии М. Гареева, являлась правильно организованная и своевременно проведенная разведка. Тщательная разведка системы обороны и огневых средств противника, а также точное наложение огня артиллерии и ударов авиации по конкретным выявленным целям обеспечивали успех войскам фронтов, принимавших участие в операции «Багратион».