Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Логистика военных грузов

Нюансы доставки
военных грузов

Поиск на сайте

Главная / Издания / Литература / Книжная полка / В.И. Зверев. Синопская победа

СИЛЫ СТОРОН

К 17 ноября 1853 года состав сил рус­ской и турецкой эскадр полностью определился. Вместо трех линейных кораблей, вооруженных 252 орудия­ми, у русских моряков была эскадра в восемь боевых судов с 720 ору­диями. В состав русской эскадры входили:

флагманский 84-пушечный линейный корабль «Импе­ратрица Мария», командир — капитан II ранга П. И. Ба­рановский;

120-пушечный линейный корабль «Париж» под флагом контр-адмирала Новосильского, командир — капитан I ранга В. И. Истомин;

120-пушечный линейный корабль «Великий князь Константин», командир — капитан II ранга Л. А. Ергомышев;

120-пушечный линейный корабль «Три святителя», командир — капитан I ранга К. С. Кутров;

84-пушечный линейный корабль «Чесма», командир — капитан II ранга В. М. Микрюков;

84-пушечный линейный корабль «Ростислав», коман­дир — капитан I ранга А. Д. Кузнецов;

52-пушечный фрегат «Кулевчи», командир — капи­тан-лейтенант Л. И. Будищев;

44-пушечный фрегат «Кагул», командир — капитан-лейтенант А. П. Спицын.

Все корабли и фрегаты были вооружены сильной артиллерией. Из общего числа орудий (720) на судах бы­ли установлены: бомбических 68-фунтовых орудий — 76, 36-фунтовых орудий — 412, 24-фунтовых орудий — 228, пудовых единорогов — 4(1). Экипажи кораблей со­стояли из 6052 человек, в том числе — 120 офицеров.

Турецкая эскадра попрежнему насчитывала 16 судов, в том числе — 7 фрегатов, 2 парохода, 3 корвета, 2 воен­ных транспорта, 2 брига, вооруженных 476 орудиями. В ее состав входили:

44-пушечный фрегат «Ауни-Аллах» под флагом командующего эскадрой вице-адмирала Османа-паши;

20-пушечный двухбатарейный пароход «Таиф» под флагом контр-адмирала Мушавера-паши (Слейда);

64-пушечный двухдечный фрегат «Низамие» под фла­гом контр-адмирал а Гусоейна-паши;

60-пушечный фрегат «Навек-Бахри»;

60-пушечный фрегат «Несими-Зефер»;

44-пушечный фрегат «Фазли-Аллах»;

56-пушечный фрегат «Дамиад»;

54-пушечный фрегат «Каиди-Зефер»;

24-пушечный корвет «Неджми-Фешан»;

24-пушечный корвет «Фейзи-Меабуд»;

22-пушечный корвет «Гюли-Сефид»;

4-пушечный пароход «Эрекли»;

военный транспорт. «Фауни-Еле»; военный транспорт «Ада-Феран» и два брига.

Неприятельская эскадра была вооружена сильной ар­тиллерией: как и на всех судах турецкого флота, на фрегатах, корветах и пароходах синопской эскадры были уста­новлены орудия преимущественно английского производ­ства. Калибр орудий на неприятельских судах был очень разнообразен: здесь были и большие орудия 32-фунтово­го калибра, и 24-фунтового, и 18-фунтового калибра, и другие. 160 орудий, установленных на фрегатах и корветах турецкой эскадры, могли стрелять ядрами ве­сом 34 фунта и диаметром 6 дюймов; 60 орудий — ядра­ми весом 29 фунтов, диаметром 5,79 дюйма; 80 орудий — ядрами весом 20 фунтов, диаметром 4,95 дюйма; 124 ору­дия — ядрами весом 14 фунтов, диаметром 4,4 дюйма и т. д. Сильной артиллерией был вооружен пароход «Таиф», имевший в числе прочих и бомбические орудия.

Кроме корабельной артиллерии, турки имели 44 ору­дия на шести батареях, расположенных по берегу Синоп­ской бухты. Численность экипажей турецкой эскадры до­ходила до четырех с половиной тысяч человек.

Таким образом, благодаря инициативным действиям Нахимова и своевременному прибытию кораблей Ново­сильского, обусловивших быстрое сосредоточение боль­шой эскадры Черноморского флота у Синопа, значитель­но изменилось соотношение сил. Теперь на стороне русских имелся перевес в артиллерийском вооруже­нии. Однако, несмотря на это, неприятель, имея меньшее число судовой артиллерии по «равнению с русскими ко­раблями, обладал важными преимуществами, которые могли оказать сильное влияние на исход сражения.

Турецкая эскадра стояла в первоклассной гавани и имела постоянное сообщение с берегом. Прекрасные ус­ловия базирования определяли бесперебойное боевое и материально-техническое обеспечение эскадры: против­ник мог беспрепятственно пополнять запасы на своих су­дах, производить необходимый ремонт и перевооружение. В Синопе находились адмиралтейство и портовые учреж­дения, услугами которых не могли не воспользоваться ту­рецкие адмиралы. Экипажи турецких судов, не обреме­ненные постоянными авралами, как это было на эскадре Нахимова, имели возможность отдыхать и готовиться к сражению.

Турецкое командование имело большие возможности для усиления обороны рейда. Чтобы воспрепятствовать прорыву русских кораблей на синопский рейд, про­тивник мог применить широко известный прием: создать подвижную плавучую преграду из различных пла­вающих предметов (плотов, мачт, плашкоутов, барка­сов), связанных между собой цепями и канатами.


Вид батарейной палубы корабля XIX века.

Уста­новленная на расстоянии 200—300 саженей от боевой ли­нии турецкой эскадры, эта преграда могла задержать прорыв русских кораблей, нарушить их боевой порядок и создать благоприятные условия для прицельного об­стрела их с береговых батарей.


Владимир Иванович Истомин—герой Синопского сражения и обороны Севастополя.

В составе турецкой эскадры были пароходы, в то вре­мя как у русских были только парусные корабли. Турец­кие пароходы, обладая хорошими маневренными каче­ствами, могли независимо от ветра занимать наиболее удобную позицию и поражать русские парусные корабли продольными выстрелами из бомбических орудий.

Турки имели также значительно лучшие возможности в боевом использовании всей своей судовой артиллерии. Во-первых, при прорыве русских кораблей на синопский рейд турецкие суда могли первыми открыть меткий при­цельный огонь; корабли же Нахимова были в состоянии начать прицельный огонь, только встав на якорь, а 10—15 минут до этого, на ходу, должны были испыты­вать на себе непрерывные удары турецкой артиллерии. Во-вторых, даже после постановки на якорь меткость стрельбы русских кораблей могла быть достигнута при худших условиях, чем на турецких судах: эскадре Нахи­мова волей-неволей предстояло расположиться в бухте ближе к открытому морю, там, где более сильное волнение, в то время как турецкие суда располагались непосред­ственно вдоль берега, в самой спокойной части Синопской бухты. Естественно, что это также значительно усиливало эффективность действия турецкой судовой артиллерии.

Наконец, важным преимуществом неприятеля по сравнению с русской эскадрой являлось наличие батарей, установленных вдоль побережья Синопской бухты.

На мысе Боз-Тепе — самой восточной оконечности Синопского полуострова — находилась береговая бата­рея № 1, вооруженная шестью орудиями. Между бата­реей № 1 и ущельем Ада-Киой стояла двенадцатиорудийная батарея № 2. Батарея № 3, вооруженная шестью орудиями, была расположена к северо-западу от бата­реи № 2, на расстоянии немногим более полумили. Невда­леке от восточной стороны греческого предместья города находилась восьмиорудийная батарея № 4. В самом цент­ре города, за толстыми массивными стенами крепости, стояла шестиорудийная батарея № 5. К юго-западу от Синопа, на мысе Киой-Хисар, была установлена батарея № 6, вооруженная также шестью орудиями.

Всего на береговых батареях Синопа значилось 44 ору­дия. Среди них были большие крепостные пушки 68-фун­тового калибра, стрелявшие ядрами диаметром 7,8 дюйма и весом 73,5 фунта. Кроме, того, здесь были уста­новлены орудия 18-фунтового калибра и др. Береговые батареи были надежно защищены от обстрела со сторо­ны моря земляными брустверами и, что особенно важно, оборудованы ядрокалильными печами для стрельбы по кораблям калеными ядрами. Прислуга, обслу­живавшая береговые батареи, состояла из 400—500 чело­век. Всхолмленное побережье Синопского полуострова являлось удобной позицией для наблюдения за всеми ко­раблями, приближавшимися к Синопской бухте с любых направлений.


Капитан II ранга Л. А. Ергомышев — командир корабля „В. к. Константин". Впоследствии — ка­питан I ранга, один из героических защитников Севастополя, начальник артиллерии 3-го отделе­ния оборонительной линии.

Помимо 44-х орудий, постоянно установил иных на береговых батареях, турки имели большие возмож­ности многократно усилить свою береговую оборону. Одна из важных особенностей подготовки к Синопскому сражению заключалась в том, что неприятель имел время для приготовления к сражению, он мог в течение це­лых 10 суток (т. е. с 8 ноября, когда русские корабли впервые появились у Синопа, и до 18 ноября, до начала сражения) непрерывно укреплять свои позиции. В част­ности, применение одного лишь способа, несомненно из­вестного туркам, могло им дать дополнительно значи­тельное число действующих орудий. «При средствах ар­сенала и обыкновенной деятельности турецкий адмирал мог свести с недействующих своих бортов (т. е. обращен­ных к берегу) орудия и уставить ими городской берег. Тогда корабли наши, откуда бы они ни подошли, под­верглись бы страшным продольным выстрелам, и сила турецкого огня удвоилась бы. От Востока их встретил бы в нос огонь целой эскадры, от юга—залп береговых ба­тарей, а по занятии мест для действия против турецких судов наши суда во все время боя находились бы между двух огней... Не дозволяя себе презирать про­тивника, Нахимов, без сомнения, полагал, что турецкий адмирал поступит так, как он поступил бы на его месте»(2).

Итак, синопский рейд был достаточно хорошо защи­щен с моря; турецкую эскадру прикрывали береговые батареи. Русские корабли, прежде чем прорваться в бухту и встать на рейде против турецких судов, должны были подвергнуться обстрелу береговых орудий. Берего­вые батареи являлись опасностью для атакующих ко­раблей даже в том случае, если последним удавалось прорваться в бухту и встать на якорь. Находясь за камен­ными и земляными прикрытиями, батареи обладают большой живучестью; действуя на твердой земле, они ведут огонь более эффективный, чем корабли с непре­рывно качающейся палубой.

Борьба против береговых батарей во времена па­русного флота считалась сложным и трудным для кора­бельной артиллерии делом. Более того, в западноевро­пейских флотах господствовало мнение о почти полной неприступности береговых укреплений при атаках со сто­роны моря. «На протяжении почти полутора столетий утвердилась традиция, оформленная в доктрину (по-раз­личному формулированную, но единую по существу), со­гласно которой атака приморских крепостей с моря представлялась нецелесообразной из-за технических и такти­ческих преимуществ «берега» против «флота»(3).


Капитан II ранга В. М. Микрюков — командир корабля „Чесма". Впоследствии — один из герои­ческих защитников осажденного Севастополя. В 1868 г. — вице-адмирал.

Теории западноевропейских специалистов «доказыва­ли» неприступность берега для флота без многократного численного превосходства в корабельной артиллерии. Стремясь оправдать неудачные действия своих адмира­лов, западноевропейские теоретики подробно и детально вычисляли преимущества береговых укреплений, и результатом этих подробных арифметических подсчетов яв­лялось, например, следующее правило: «четыре орудия, хорошо снабженные всем необходимым и поставленные сзади земляного прикрытия, должны стоить стопушечного корабля».


Капитан I ранга К. С. Кутров—командир корабля „Три святителя". Впоследствии — один из герои­ческих участников обороны Севастополя.

Такие высказывания не были единичны, наоборот, они были господствующими в западноевропейских фло­тах. Убеждение в неприступности береговых батарей при атаке с моря было настолько общепризнано на Западе, что вполне оправдывало нерешительные, пассивные дей­ствия того адмирала, который боялся выступить против берега, не имея в своем распоряжении рекомендован­ного многократного перевеса в корабельной артил­лерии.

Вполне понятно, что если бы русские моряки при под­готовке Синопского сражения следовали теории и прак­тике западноевропейских флотов, то им необходимо было бы отказаться от атаки турецкой эскадры, стоящей в Си­нопской бухте под защитой береговых батарей. Действи­тельно, только против шести береговых батарей неприя­теля «полагалось» выставить шесть линейных кораблей, т. е. все линейные корабли русской эскадры! Но ведь у турок, кроме береговых батарей, было еще 16 боевых судов, а на них 476 орудий...

Командующий русской эскадрой понимал силу ту­рецкой эскадры, он знал, что противник обладает важны­ми преимуществами и большими потенциальными воз­можностями. Признавая, что борьба с береговыми укреп­лениями является действительно одной из сложных задач, которые приходится решать флоту, он вместе с тем отвергал рецепты западноевропейских теоретиков и дей­ствовал по исконному правилу выдающихся русских флотоводцев: трудная задача не есть невыполнимая за­дача.

Русскому военно-морскому флоту в многочисленных сражениях на море не раз приходилось вступать в ожесто­ченные схватки с неприятелем, поддержанным сильной береговой артиллерией. В этих сражениях русские фло­товодцы не обладали тем численным превосходством в корабельной артиллерии, которое, по мнению западноев­ропейских авторитетов, было необходимо для победы, однако противник терпел полное поражение. Представи­тели передового русского военно-морского искусства Ф. Ушаков, Г. Спиридов, Д. Сенявин, М. Лазарев проти­вопоставляли техническим и тактическим преимуществам «берега» высокое флотоводческое мастерство, правиль­ную оценку обстановки, инициативу, решительность и напористость. Ведомые своими адмиралами, русские мо­ряки неизменно показывали блестящие образцы боевой выучки, и противник был бит и при Чесме, и при Корфу, и при Наварине. Адмирал Нахимов, воспринявший бое­вой опыт выдающихся русских флотоводцев, решил ата­ковать турецкую эскадру в Синопской бухте.

Не в лишнем десятке корабельных орудий заключалось превосходство нахимовской эскадры над турками, а в прекрасных боевых и моральных качествах русских моряков. Наступал час, когда подвергались проверке тот опыт, уменье и боевая выучка, которые создавались в течение многих лет.


Михаил Францевич Юровский. Матросом на ко­рабле „Императрица Мария" участвовал в Си­нопской сражении. Впоследствии находился в числе героических защитников Севастополя на 3-м бастионе. (Снимок сделан в 1902 г.).

Рядовые матросы — комендоры, руле­вые, марсовые, сигнальщики — вот кто должен был обес­печить победу. А на кораблях русской эскадры находи­лись моряки, на которых можно было смело по­ложиться: это были черноморские ветераны, бога­тыри, прошедшие прекрасную школу мужества и отваги, это была гвардия — не та, которая поражала блеском мундиров на высочайших смотрах и парадах, а настоя­щая, истинная русская гвардия, свято поддерживаю­щая и приумножающая боевые традиции своих пред­ков.

Данила Беликов, Дмитрий Семенов, Герасим Мель­ников, Иван Ильин, Михайло Гончаров, Никита Бондарцов, Егор Бажов и сотни и тысячи других русских матро­сов были готовы на самоотверженные подвиги. Именно их уменьем, отвагой и геройством должна была быть обеспечена победа в предстоящем сражении, именно к ним обращался Нахимов с проникновенными словами: «Матросы! Я с юных лет был постоянным свидетелем ва­ших трудов и готовности умереть по первому приказа­нию; мы сдружились давно; я горжусь вами с детства...» Командующий эскадрой знал, как прекрасно владеют оружием черноморские матросы, он знал, что в их руках прекрасные пушки русских кораблей обретут ту силу, которая парализует все преимущества против­ника.

Мичманы и лейтенанты нахимовской эскадры — стар­шие офицеры кораблей, вахтенные начальники, штурма­ны, артиллеристы, командиры деков и батарей — в боль­шинстве своем росли и закалялись на Черноморском флоте, в постоянных крейсерствах в открытом море, в не­прерывных стычках с англо-франко-турецкой агентурой, стремившейся пробраться на кавказское побережье. В борьбе со стихией, в тяжелых многодневных практиче­ских плаваниях под командованием лучших русских ад­миралов — Лазарева, Нахимова, Корнилова — черномор­ские офицеры приобрели большой опыт и знания, умело руководили личным составом, были хорошо подготовлены к предстоящим боям и сражениям.

Старые, заслуженные, опытные офицеры командовали кораблями нахимовской эскадры. П. Барановский, А. Кузнецов, В. Микрюков, В. Истомин, К. Кутров, А. Спицын были участниками еще русско-турецкой войны 1827—1829 годов. Они хорошо знали неприятеля, с кото­рым предстояло сражаться в Синопской бухте, знали по­вадки, хитрость и коварство турецких военачальников. Много лет они командовали боевыми судами Черномор­ского флота, растили и закаляли личный состав, приучая его к трудностям боевой жизни.

(1) Названия «36-фунтовые», «24-фунтовые» означали калибр ору­дий; бомбическими орудиями назывались пушки, из которых можно было стрелять не только ядрами и картечью, но и разрывными сна­рядами (бомбами), разрушительная сила которых была очень ве­лика по сравнению с ядрами; единорогами назывались укороченные пушки, из которых также можно было стрелять бомбами, но при меньшей дальности стрельбы, чем из бомбических орудий. Названия «84-пушечный», «120-пушечный» означали ранг корабля, причем эта цифра не всегда соответствовала фактическому числу, орудий на корабле. Так, все 120-пушечные корабли в нахимовской эскадре имели по 124 орудия.

(2) Морской сборник, 1885 г., № 2, отд. уч.-лит., стр. 232.

(3) И. С. Исаков, «Приморские крепости», Мор. сб., 1945 г., № 4, стр. 6.

Вперед
Оглавление
Назад

Главное за неделю