Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Единая судовая энергетическая система

Как создать
единую судовую
энергетическую систему

Поиск на сайте

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Снова кадры решают все. Как становятся сотрудниками военного института

Некоторые сотрудники института так давно работают в институте, что, кажется, они тут были всегда. Кира Ивановна Богданова пришла в институт сразу по окончании университета молодой девушкой и еще работала лет десять после ухода на пенсию.

Было интересно наблюдать, как она как бы за шиворот треплет закоренелых флотских торпедистов:

– Как это мы грузим торпеду в торпедный аппарат "через переднюю крышку"? Через это вот так? – и показывает в воздухе рукой траекторию, которую описывает собака, берущая барьер, – ах, нет? Так, может быть, мы все же грузим ее в торпедный аппарат "со стороны передней крышки"? Тогда так и запишем.

И обескураженный флотский торпедист вынужден согласиться с женщиной, которая в жизни и в глаза-то не видела ни торпеды, ни торпедного аппарата. Разве что на картинке.

Чаще всего будущих научных сотрудников рекомендуют те, кто их знает. Флотских офицеров – начальники Минно-торпедных управлений флотов, выпускников Академии и Высших офицерских классов – начальники кафедр. Именно среди них и следует искать офицеров для института. Сам факт поступления в Академию или на Классы это уже отбор наиболее способных офицеров. Это в общем. А в частности нет правил без исключений. На флоте попадаются "крутые" начальники, которые о каком-нибудь бестолковом офицере всерьез говорят так: "Дурак, так послать его учиться на Классы, или в Академию. Там его научат". В надежде, что к ним он уже не вернется.

На экзамене на 6-х ВОК один из слушателей поразил Лариона своим ответом: в торпеде 53-65К в кислородном резервуаре – жидкий кислород!

– Вы имеете представление о том, какова температура жидкого кислорода?

– Точно не знаю, но холоднее, чем обычно.

– Ну, это Вы, конечно, очень правильно заметили.

Начальник кафедры капитан 1-го ранга Юдичев был шокирован ответом слушателя.

– Не переживай. Откуда пришел, туда и вернется. Из какой-нибудь синекуры типа "Кожгалантерея". (Представьте, были и такие Военные представительства. Однокашник Лариона Ю. Зятьков прослужил там всю службу и в звании капитана 2-го ранга уволился в запас. Даже на сборах минеров бывал. Службой восторгался: "золотое дно!". И чего ему было делать на сборах? Чем дольше служишь, тем больше удивляешься).

Многое зависит от того, кто рекомендует. Рекомендация начальника УПВ или его заместителя – это значительно больше, чем просто рекомендация. Именно так заместителем начальника серийного отдела стал Ларион. Но бывает и так.

Индеец

Наиболее преданные своему делу офицеры после увольнения в запас предлагают свои знания и опыт, так сказать, свою шпагу, отделу эксплуатации института. А шпага такого офицера стоит столько же, сколько стоит он сам. Выдающимся флагманским минером флотилии подводных лодок Северного флота был капитан 1-го ранга Меринов Борис Васильевич. Его воспитанники А. Кавун, Е. Григорьев стали заметными фигурами в Минно-торпедной службе Военно-морского флота. Он был известен торпедистам Тихоокеанского флота от командиров подводных лодок, пришедших с Северного флота на Камчатку. Все оценки Бориса Васильевича от командиров лодок – только в превосходных степенях! Всех тех, кто не любил своего дела или совершал – по его мнению – серьезные ошибки, Борис Васильевич готов был разорвать на мелкие кусочки.

Он всех называл "индейцами" и его все так же звали индейцем. Иногда – главным индейцем. Не чуждым ему было стремление посадить в лужу по специальности какого-нибудь торпедного недотепу. Такой метод воспитания он считал наиболее действенным.

Военный представитель с двумя инженерами завода-изготовителя монтировали новый тренажер по выходу в торпедную атаку.

Борис Васильевич пришел на место работы: ознакомиться с тем, как идет монтаж. Пыхтя сигаретой, спросил, как успехи. Военпред, считавший, что в этой технике никто не может разбираться лучше его, ответил, на взгляд Бориса Васильевича, достаточно дерзко:

– Мы работаем строго по Техническим Условиям. Все будет, как в лучших домах Ландона!

Борис Васильевич выдал "шапку дыма", так как курил практически постоянно, и сказал:

– Ну, вот что, индейцы. Будет готово – доложите. Я приду и приму.

И ушел. Военпред и его инженеры начали обмениваться мнениями.

– Приму! Примет он, как же. Темнота, небось, беспросветная, а туда же: приму! Одна извилина в мозгах и та – рубец от фуражки!

Через несколько дней военпред доложил, что "все – окей и строго по ТУ", предложил посмотреть и подписать документ о приеме работы.

– Ну, что ж, индейцы. Посмотрим, что Вы тут нам намонтировали. Установите-ка мне: мой курс – 0, моя скорость – 6узлов; курс цели – 0, скорость цели – 6 узлов; курсовой угол на цель – 90 градусов правого борта, дистанция до цели – 50 кабельтовых. Так что, мы идем рядом, параллельными курсами с одинаковой скоростью. Значит, ни пеленг на цель, ни дистанция до цели не должны изменяться. Так, что ли, индеец?

– Только так и никак иначе!

– Включай, пошли, помолясь!

Военпред в изумлении уставился на шкалы тренажера: пеленг на цель пошел в корму. А дистанция до цели начала увеличиваться. Борис Васильевич засмолил очередную сигарету, укоризненно посмотрел на военпреда и продолжил:

– Ну, вот что, индеец, установи-ка: мой курс – 0, моя скорость – 6 узлов; курс цели – 180, скорость цели – 6 узлов; курсовой – 0; дистанция до цели – 100 кабельтовых. Так что, идем навстречу друг другу, пеленг на цель меняться не должен, а дистанция до цели должна сокращаться на 2 кабельтова в минуту. Так, что ли, индеец?

Военпред согласился, но уже не столь уверенно, как в прошлый раз. – Включай, пошли, помолясь!

Военпред уже понял, что ничего хорошего он не увидит. И, действительно, корабли вместо сближения начали расходиться в разные стороны.

Борис Николаевич перед уходом выдал последнюю "шапку дыма" и обратил внимание на то, каким взглядом военпред посмотрел на своих инженеров: за их здоровье он бы не поручился. А военпред с инженерами еще неделю колупались в тренажере. Борис Васильевич тренажер принял и сказал в заключение:

– Ну, индейцы, считайте, что со второго захода Вы "продулись!"

Командиры подводных лодок так же не знали покоя от Бориса Васильевича. Не один раз приходили они в кабинет торпедной стрельбы, чтобы получить "зачет" у флагмина Главный индеец был строг и беспощаден.

Дивизия подводных лодок должна была атаковать отряд боевых кораблей, который изображали крейсер и два эскадренных миноносца в его охранении. Командир дивизии спрашивает каждого командира подводной лодки о готовности к выполнению боевого упражнения. Ответы командиров были бодрыми и уверенными: готов, готов, готов… И только один командир попросил дополнительный выход в море для тренировки корабельного боевого расчета. В заключение адмирал спросил и флагмина. Ответом Бориса Васильевича все были поражены:

– Товарищ адмирал! Все эти индейцы врут! Никто из них не готов!

Момент истины наступил: отряд боевых кораблей проходил через нарезанные подводным лодкам позиции и только одна лодка смогла выйти в атаку. Та, командир которой запросил и получил дополнительный выход в море для тренировки.

Борис Васильевич любил цитировать одного из своих подчиненных. В 1950-х годах на подводных лодках были еще и маленькие пушки. Торпедисты были по совместительству еще и артиллеристами. Заведовал пушкой старший матрос Семелянец. Белорусский парень крестьянского происхождения, исключительно трудолюбивый, приученный к труду с детства. Образование – 3 класса. В артиллерийский расчет к нему в подчинение поступил молодой матрос из "городских" с 9-ю классами образования: по сравнению с ним почти профессор. Учил молодого матроса Семелянец тому, что умел и любил делать сам: чистить и смазывать пушку, проворачивать механизмы и т. д. Давая поручение молодому матросу, обязательно смотрел на часы – престижный по тем временам предмет – и говорил следующее: "указание дадено, время засекено, сполняй!" И вскоре все офицеры лодки, а затем и всей бригады, включая штаб, отдавая приказания "нижележащим" подчиненным, заканчивали ставшим крылатым выражением: "Указание дадено, время засекено! Сполняй!".

Он работал в отдельной маленькой комнате, внимательно изучал отчеты командиров за походы, и давал квалифицированные заключения по ним.

Перед его финишем Ларион и его заместитель Женя Литвинов пришли к нему домой. Борис Васильевич был растроган:

– Спасибо, индейцы, что пришли попрощаться. Пора отдавать концы. Завтра в госпиталь.

Он похоронен на Средне-Охтинском кладбище. Его Индейцы часто и всегда тепло вспоминают о нем.

Содержание

Читать далее

Назад


Главное за неделю