Градусов 25 северной широты. Космонавты взлетели успешно, судя по телеметрии. Держим связь, вместе с Центром полетов. Дрейфуем. Я назначен дублером вахтенного офицера. Бегу в каюту, перечитываю КУ ВМФ-78, освежаю память. У нас корабль первого ранга, надо соответствовать крейсерской организации. Так, вот он, повседневный ремень для кортика. Подворотничок кителя белоснежен, «записная книжка в/о», карандаш, готов! Последний взгляд в зеркало-красавец! Как я себе нравлюсь в кителе! А женщинам! Бегу в рубку, на трапах придерживая бьющий под колено и путающийся в ногах кортик. Встречные матросы жмутся к переборкам…И глаза круглые… А, не до них! Спросил разрешения войти, доложился. Старпом почему-то хрюкнул, махнул рукой и выскочил на крыло мостика. Вахтенным стоит командир БЧ-4 Игорь Павлов, наставник и старший друг. Осмотрел меня критически, в глазах бесенята скачут, но сдерживается. - Понимаешь, Андрей, у нас , конечно, корабль первого ранга…Но, как бы объяснить тебе…Вобщем, не надо этой внешней атрибутики, не приветствуется она у нас. Сходи, переоденься. Кстати, я сейчас для офицеров и мичманов объявлю брюки-рубашку с коротким рукавом, без галстука…Так и приходи. А старпом на крыле мостика продолжал хрюкать от удовольствия и что-то бормотать об «уставниках»-лейтенантах. Но одобрительно. Кровь прилила к ушам и щекам. Горячо. Срываю в каюте китель, умываюсь, прихожу в себя. Рубашки с коротким рукавом у меня нет. Ну и ладно. Иду в рубку. Старпом с Игорем уже не смеются. Старпом, видя мою надутую физиономию, решил исправить ситуацию: -Лейтенант, а ты видел, как кальмаров ловят? Мы тут с Павловым справимся. Иди посмотри, доложишь, сколько наловили. -Есть! Бегу на ют. Кальмаров я съел множество, но как ловят- не видел. У левого борта толпится народ. Кто со спиннингом, кто с леской в руке. Вместо крючков- «кальмарницы». Что-то вроде растянутого эллипса, сантиметров 4-5 длиной, утыканного иголками, остриями наружу. Кальмарницы разноцветные, с искоркой, флюоресцентные, яркие. Главное в ловле- подсечь кальмара, когда он схватит приманку, и вытягивать его , не ослабляя натяжения лески, иначе сойдет, отцепится. Он же морской примат, с мозгами. Взять можно только натиском и скоростью, думает он медленно. Спиннингистам хорошо, верти себе катушку, дел-то. А вот с руки тяжело, навык нужен. И берет кальмар ощутимо, как крупная рыба. А когда его из воды вытягиваешь, он похож на огромный карандаш, застывший такой, идеально ровный. Ну, это я позже все познал и попробовал. Начальник гидрометеослужбы Рязанов как раз вытянул кальмара. Спрута бросили в обрез типа «шайка банная». Хвост свисал на палубу. Голова с обвисшими щупальцами чуть-чуть до палубы не доставала. Сантиметров 60-70 зверюга. Таких больших в магазине не увидишь. Перламутровое мерцающее тело кальмара, сантиметров 15 в диаметре, медленно приобрело коричневую окраску, искорки затухли, глаза подернулись серой пеленой. Я наклонился над засыпающим чудищем, испытывая любопытство и легкую жалость. И вот тут чудовище показало свою суть: оно встрепенулось и смачно выплюнуло мне в лицо не меньше полулитра вонючих фиолетовых чернил! Глаза щипало, рубашка на груди промокла насквозь. Не обращая внимания на сочувствующие возгласы и смех, я ринулся в каюту. А громче всех смеялся замкомандира по РТС! Гадкий дядька! Как же щиплет глаза! Чернила оказались несмываемыми. Рубашку отстирать не удалось. И это не смотря на то, что потом заведующему прачечной я заплатил по тройному тарифу- 66 копеек за стирку одной рубашки! Пуговицы у рубашки оторвались, а пятно осталось! Из трех лейтенантских рубах у меня осталось две. А все сочувствие, любовь к братьям нашим меньшим. Ввел в расход, сволочь кальмарская! Рубашку пришлось по прибытии в базу покупать! Я тер морду лица мылом, мыльной тряпкой, пемзой, в конце концов! Она не отмывалась… На мостик я поднялся лиловым негром, альбиносящим частью левой стороны лица и кончиком носа. Старпом опять ушел хрюкать на крыло мостика, а потом объявил Павлову выговор за не проведенный со мной инструктаж по технике безопасности при общении с обитателями морских глубин. Думаю, все это было неискренне, потому что Павлов даже не огорчился…И хихикал в кулак, глядя на меня. А на старпома я с тех пор затаил обиду. Хотя хороший старпом был. Когда на корабле, в 18.00, объявляли сход, в 18.05 он шел по каютам. И горе тому, кто не успел сойти во-время. С.Погоцкий не шутил. - Не сошли вовремя, любезный…Ну-ну. Отсутствие самоорганизации, бардак в службе ( БЧ), неумение рассчитывать силы и время. Дети есть? Хорошо, что нет. Такие, как Вы, плодиться не должны. Бардак, пусть и всеобщий, усиливать не нужно. Послужите, любезный, Родине. Недели через три поговорим о сходе… А я еще дней десять носил на лице предсмертный плевок морской твари. И с тех пор я их, кальмаров, ем с нескрываемым удовольствием и злорадством… Переходим в другой район. Наконец-то, 3 градуса южной широты. Мы за экватором. Ложимся в дрейф и ждем, когда космонавты выполнят свою программу на орбите. Понятно, Нептун, черти, дипломы. Веселимся…А у меня морда фиолетовая…Без грима участвовал…Чертом. Пользовался успехом. Кроме нас, вдоль экватора выстроились другие суда обеспечения. Между кораблями миль по 150-200. Прошел слушок, что в этот раз, наконец-то, утверждена и будет впервые отрабатываться посадка- приводнение. А то как-то перед американцами неудобно, они приводняются, а наши все по казахским степям…А мы ж во всем впереди, согласно заявлений руководства. Проверили тор. Это такой надувной резиновый круг, одевается на спускаемый аппарат , чтоб не затонул, пока мы космонавтов вытаскивать будем. Ждем. Ночью, обходя посты, узнал, что с помощью факсимильного устройства можно принимать не только погоду, но и порнорисунки, транслируемые японцами для судов на путине. Худшие порвал на глазах у оператора, лучшие унес в каюту для более детального изучения. Проклятый империализм, с каких сторон берет! А рисунки занятные…Уснуть не мог долго. Что, кто, в каких позициях и как снилось- умолчу. Ох, и сон! Повторить бы… Сегодня утром все море было утыкано столбиками коротких, метров по пять в высоту, радуг. Дуги нет, а столбики есть. Их сотни полторы, столбиков. Интересно. Загадочно. Красиво. Красочно. Каждый вечер по левому борту снаряжается прожектор. Кальмары-твари летают в его луче как маленькие ракеты,стаями, этакая ракетно-ядерная война. Нам, миротворцам, все ракеты не выловить. В холодильнике уже 2 тонны зверюг. Матросы отказываются есть кальмаров. И вообще, на всем корабле кальмаров готов есть только я. Близки к «Потемкину», с его червивым мясом и бунтом. Командир приказал открыть консерву «Камбалу в томате».Мудрый человек. Бунт усох…Опять едят кальмаров… Старпом запретил ловить кальмаров. Теперь мы ловим летучих рыбок. Когда их рыбье-птичья стая поднимается над водой, матросы забрасывают простую снасть типа «краболовки». Обруч от бочки, обтянутый сеткой, на длинном шкерте. Пара-тройка попадается. Крылья маленькие, скорее, очень длинные плавники. По всему кораблю на ниточках сушатся летучие рыбки, с распорками из спичек- чтоб плавнички- крылышки в стороны стояли.. Старпом ругается. Но не срывает. Ну вот, космонавты садятся. Опять в Казахстане.Не получилось приводнение, а как ждали!Центр не хочет рисковать. Трусы! Идем домой. Всем- благодарность от Генсека, Л.И.Брежнева. Приятно, все-таки, первая благодарность в офицерском качестве. И уже от Генсека. Прет лейтенанта! За двое суток до Камчатки- шторм. На палубу, привлеченная светом топовых огней, села стая птиц. Многие погибли, разбились о надстройки.. Тушки смыл океан. Матросы приносят мне в каюту выжившую птичку. Птичка похожа на утенка черного цвета, с красными перепончатыми лапками. Крылышки маленькие, какие -то недоразвитые. А взгляд- грустный- грустный. Глазки-пуговки. Выхаживаю. Ловлю тараканов. Не жрет. Хлеб не жрет тоже. Сидит в умывальнике. Грустит. Утешаю, глажу. На горизонте, изогнутом дугой, появились вершины камчатских вулканов. А море слева и справа- вниз закругляется. А вулканы торчат. По центру. Убеждаюсь, что Земля все-таки круглая. Я открыл иллюминатор, посадил птичку на руку…Она вскрикнула, накакала мне в руку и улетела к берегу… Вот и делай после этого добрые дела- думал я, плещась в умывальнике. Хотя, что еще она могла мне оставить в знак благодарности? Птица… А какашки- это к деньгам… В базу мы во-время не пришли. Потерпел катастрофу американский «Орион».Самолет базовой патрульной авиации США. Депеша по связи… Только у нас есть аппаратура, обнаруживающая одиночного пловца на расстоянии сорок миль. Ищем. Нашли. Двоих. Доложили.. Идем в точку. Старшина второй статьи Должиков приносит мне робу. Американцы будут размещены в каюте летчиков. Я у них- приборщик. Лейтенант.А по легенде- я теперь старшина. Мастер совка и веника. Командир корабля инструктирует меня лично. Слушать и запоминать. Remember. Кэп общается со мной только по –аглицки. «Шкиперская» борода угрожающе шевелится. Папиросу от папиросы прикуривает. С.Я. Кролик. Фамилии не соответствует явно. Тигр, Буйвол, Чупакабра…Всю кровь выпил. Остается доволен. Он даже английский технический знает в совершенстве… Узнаем все ихние тайны!Я готов! Зам говорит: - Не подведи…Иначе… Я озадачен «по самые помидоры»…Все серьезно. Ночью освежаю знания по словарю. Зама подвести нельзя…Это тебе не кто-то, это – зам. Он слов на ветер не бросает… Хожу в робе. Обживаю каюту. Погода ухудшается. Матросы уже не жмутся к переборкам. Типа, свой. Годки, отлупленные мной на ринге в первые воскресенья лейтенанства, начинают поднимать головы и считать за наглого «молодого».И вспоминают чайник с брагой, выброшенный мной в иллюминатор в первый день знакомства с экипажем. - Выпей, лейтенант, одним из нас, спецназовцев будешь… До сих пор третий кубрик за чаем на камбуз с кружками ходит… Что значит форма! Опять их бить…Ну, ничего, придем в базу, канаты ринга натянем…А прежде- на турник, 10 раз подъем переворотом, после меня. А они, годки- толстые…И все на своем месте будут. Ладно, это- потом. А сейчас у нас ход 1 узел при встречном ветре. Парусность. Дойти не могем. Сдувает назад. Координаты америкосов передали СКРу. Он, СКР, и забрал. И сдал в госпиталь летчиков. ТАСС об этом писало. А мы – в базу… Не герои. Работники… И не надо нам славы…
Корпус нашего корабля миновал «три брата», скалы , похожие на коричневые зубы великана, пораженные кариесом, и обозначающие выход из Авачинского залива. Море раздвинулось широко и зыбко. Началась качка, а вместе с ней и тошнота. Пока корабль брал курс на «боновый « меридиан, стремясь спускаться в 40-е широты, находясь за ним, мне становилось хуже и хуже. По докладу матросов, нас сопровождали касатки. Я выскочил в куртке на вертолетную палубу, снимая этих занимательных животных для себя и для «дембельских» альбомов старослужащих. Пролетали снежные заряды, но я терпел. Касатки- это действительно было красиво. Да наверху, на холоде, и мне получше было. Жаль, снимков мы не увидели. Старший матрос Цыплаков,зав.фотолабораторией, вечный позор ему и его фамилии, опустил пленку в горячий проявитель… «Боновым», или «валютным», меридиан назывался потому, что при заходе за него экипажу начинали, помимо зарплаты, начисляться «боны», эквивалент валюты или «чеков», у гражданских. Можно , конечно, было идти вдоль советских Курил, а потом свернуть на нужный курс. Но это было менее интересным для тощего моряцкого кошелька. Поэтому камчатские корабли правдами и неправдами стремились за этот меридиан «зашагнуть», усилиями мудрых командиров и опытных штурманов. То тайфун у Курил ожидается, то шторм, то еще что-нибудь. Короче, только тем путем, за меридианом, и можно было попасть в назначенную точку. Так, стоп, это кого я осуждаю? Кто сказал?Я что, похож на идиота? Боны шли один к десяти, мне что, лишние деньги не нужны были? Все это я узнал и оценил много позже. А пока мне было очень плохо. Хотелось к маме, пить спиртное не хотелось вообще никогда, женщины не вспоминались, карусель, это изобретение дьявольское, вспоминалось чаще всего. Мысли о еде и особенно запахи пищи, вызывали устойчивую, болезненную «травлю».И все время эта карусель в глазах и внутри…А уйти на корабле от запахов пищи- задача невыполнимая.Ну вот, опять «травлю»… В зеркале над умывальником периодически возникала моя зеленая физиономия. Я пробивал пальцем слив, а потом вновь склонялся над раковиной. И что я, как брат, в ПВО не пошел? И зачем я стал моряком? И оно мне надо? И жить не хочется…Как Нельсон жил? А к черту Нельсона…Как же мне плохо…Бросает в пот и ломит левую руку, где-то в области плеча…Где раковина? В редкие перерывы между травлей я пробегал по боевым постам. Лучше всего было в машинном отделении. Нет, там тоже, как и везде, а то и хуже, воняло моему обостренному нюху, но стояли обрезы. Можно было склониться, отдав поклон Посейдону .Какой жестокий и изобретательный Бог! Это ж надо- «морскую болезнь» придумать! О подъеме в рубку или на вторую палубу думать вовсе не хотелось… Вовке Пастухову, соседу по подъезду во Владивостоке на Калининской, в детстве, а сейчас командиру ЭНГ, и другу, завещал свою пайку в кают-компании. Его почему-то , не тошнило. Хотел и шинель парадную завещать, да он ниже ростом. Так и пропадет шинель, а жалко, хорошая, длинная… В дверь без стука вошел «большой зам», Олег Павлович. Осмотрелся,обстановку оценил, меня, поморщился от кислого запаха. – Так, ты отлежись, пройдет. По постам пока не бегай. Я –то встал,когда он зашел, но-опять к раковине… Изнуренный качкой и изможденный травлей, на второй день я забылся в тяжелом сне, зная, что уже не проснусь. А если проснусь- попрошусь на берег. Пусть «стройбат» , но там- не качает… Утром молодой организм проснулся от острого чувства голода и звука будильника «Севани», бльшого металлического армянского чуда, с двумя звонками на корпусе и стоящего в блюдце на столе., не на полке у койки…. Так-громче.. Скромный российский «Рубин» уже не мог справиться с богатырским лейтенантским сном, не говоря о стыдливых корабелбных колоколах «громкого боя». . Корабль по-прежнему качало. Но…Никаких неприятных ощущений. В иллюминаторе плескалась зеленая волна, подсвеченная солнцем! Есть жизнь на белом свете! Я включил кофеварку «Экспресс», надеясь поправить здоровье, потерянное в течение двух суток. В дверь каюты постучали. А, это зубной врач Притула и Славик, РТС-овец. - Андрей, кофе угощаешь? - Конечно. -А что у тебя за будильник? -«Севани». -Дай попользоваться… - Мужики, но только верните, я без него не встаю. А что, Вам тоже тяжко? - Нам тяжко его слушать! Миша, открой иллюминатор! Ну, будильник я спас. Вот только кофе мне нем досталось. Пришли Пастухов, Рязанов, Рязанцев, Казнов. А как не угостить? Обошелся чаем в кают-компании… Мы шли запускать космонавта Иванова. Ударение на втором слоге.Вообще-то он был Какаловым, болгарским князем, но , по мнению советского руководства, Какаловы в космос летать не могут… Пришлось человеку взять фамилию жены…Какаловы очень, говорят, переживали, ну, что Ивановы лучше оказались… Продолжение следует…
Римейки нынче в моде. Да и не все читали. Посему повторю тему, изменив название.Кстати, "крашенки" и пасхи у атеиста уже на столе, чего и Вам желаю! На фото- карта Украины из 17тыс. яиц, площадь-48м2. На Крещатике.
На флоте есть замечательная традиция – день рождения корабля праздновать широко и с размахом. Это официальный праздник для экипажа. К празднованию народ приходит измученный подготовкой: большая приборка начинается за неделю до знаменательной даты и заканчивается лишь накануне. Празднику предшествуют всевозможные проверки, собрания, совещания и летучки. Строевой смотр обязателен – куда ж без него. В итоге цель достигнута: народ замордован до крайности и с нетерпением ждет окончания издевательств. День корабля наступает с неизбежностью, как крах империализма или дембель. Экипаж надевает парадную форму, готовится праздничный обед, поднимаются флаги расцвечивания. Это такие разноцветные флажки, которые натягивают от мачты к носу и корме, получается очень красиво. Офицеры следят, чтобы матросы не напились и завидуют мичманам, у которых уже с утра блестят глазки. У всех приподнято-истерическое настроение. Атмосфера пропитана ожиданием обеда, одеколоном и ароматными запахами мяса и жареной картошки, доносящимися с камбуза и раздуваемыми вентиляцией по всему кораблю. Дежурство по кораблю в такой день – сущая каторга. Дежурному не светит разделить общий праздник. Он заложник обстоятельств, швейцар, мажордом, мальчик на побегушках, держиморда, надсмотрщик и распорядитель. Все празднуют, а он «за – все – в ответе», изгой, абстинент в силу обстоятельств и, по собственному разумению, просто мудак. И все это благодаря сине-бело-синей повязке «рцы» на рукаве, непременного атрибута дежурного. Маленький кусочек ткани, а как портит настроение! Испытанный способ поднять настроение себе – это испортить его другим. Лейтенант Косточкин, секретарь комитета комсомола корабля, напряженно работал над этим. Выругал наряд матросов – не помогло. Лейтенанта распирало изнутри, как воздушный шарик, хотелось совершить что-нибудь такое, о чем впоследствии пожалеешь, но будешь с гордостью рассказывать друзьям. Оскорбил дежурного по низам мичмана Куроедова, намеренно обозвав его Крысоедовым – тоже мимо. Шарик перло, он уже превратился в атмосферный зонд. И наконец-то фортуна повернулась к нему …неважно, каким местом. В тот момент казалось, что именно нужным. Острым дежурным взором лейтенант заметил приближающегося к трапу замполита! Тот вернулся из очередного отпуска и шел на родной корабль. Но так как отпуск был за два года, целых девяносто суток, про день рождения корабля как-то не вспоминалось. Лейтенант эту забывчивость, расслабленность и незащищенность своего прямого начальника уловил в момент. На душе замполита радостно щемило от вида бухты, знакомых стремительных силуэтов эсминцев и сторожевых кораблей, желтенького здания штаба и, размеченного белым, асфальта причальной стенки. Радовало все: крики чаек, скупое камчатское солнышко, чистое голубое небо, запах моря, скрип швартовов, трущихся о кнехты. Казалось, ничто не предвещало беды, которая неумолимо приближалась по юту, прижав «лапу к уху», отдавая воинскую честь, приветствуя начальство. Беда носила лейтенантские погоны и совсем не вызывала опасения, напротив, ее вид усиливал чувство возвращения домой. Легко взбежав по трапу, зам отдал приветствие военно-морскому флагу, пожал руку дежурному по кораблю, отмахнувшись от официального рапорта, и благодушно-расслабленно спросил: - А почему только у нас флаги расцвечивания подняты? Вот оно, свершилось! – подумал лейтенант и уверенно ответил: - Так Пасха же сегодня, а эти олухи, соседи, наверное, забыли. Мгновенно голубое небо стало черным и обрушилось заму на голову. Благодушное круглое лицо лейтенанта превратилось в мерзкую гадкую рожу с гнусной ухмылкой, вместо давешней приветливой улыбки. Палуба закачалась под ногами, в паху возник неприятный холодок, а в виски ударило: - Ну, все! Писец карьере! Недавно зама соседнего СКРа сняли за то, что радист перепутал позывные «Маяка» и китайского радио, и запустил китаез по палубной трансляции во время большой приборки. А тут – Пасха! Стройбатом не отделаешься! С матерным криком, потеряв фуражку, зам понесся по трапам на сигнальный мостик. - Сорвать, снять, - стучали молоточки в висках, - может, еще не заметили… Однако в такую удачу не верилось. Вахтенный сигнальщик поприветствовал замполита: - Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант, с праздником! - Е…т…м…! – взревел зам. – Я Вам устрою праздник! Непослушными пальцами, ломая ногти, он пытался развязать флаг-стропы, забыв, что достаточно потянуть за сигнальный фал. - Приветствую, Олег Дмитриевич, с прибытием, - раздался за спиной голос командира. – Что, плохо закрепили? Даже на день рождения корабля постараться не могут… - Какой день рождения корабля? Ведь Пасха сегодня…- прохрипел замполит. Голубые глаза командира как-то мгновенно выцвели и вылезли из орбит. Он тоже начал впадать в ступор, но потом вспомнил, что утром видел запись в формуляре, а значит, все же, сегодня именно день рождения корабля, а не какая-то чуждая Пасха. «Может, еврейская Пасха» - мелькнула мысль и он начал пристально приглядываться к заму, которого знал уже года три. «Нет, вроде, не похож», - вздохнул он с облегчением, и от пережитого испуга решил выпустить пар: - Вы что, совсем охренели? Не хватает мне еще поповщины. Вам что, лавры предшественника спать не дают? Так его расстреляли. Не везет кораблю с замами: один диссидент, другой сектант, оказывается. Командир был не силен в хитросплетениях и направленности многообразных религиозных конфессий, а слово «адвентист» ассоциировал с чем-то неприличным. Да и не надо ему это было, он умел стрелять ракетами, торпедами и из пушек, а так же управлять кораблем в море и у стенки. Этого было достаточно для того, чтобы сознавать себя личностью состоявшейся и неординарной. Это был удар ниже пояса для зама. Дело в том, что именно их корабль пытался перегнать за границу, в знак протеста против коммунистического строя, (а потом, наверное, выгодно продать флотские военные секреты), небезызвестный капитан-лейтенант Саблин. Он тоже был замполитом. Корабль, опозоренный на Балтике, перегнали на Камчатку и нарекли другим именем. Шрамы от крупнокалиберных авиационных пулеметов до сих пор были видны на палубе. Именно из-за Саблина замам не разрешали сдавать зачеты на самостоятельное управление кораблем. Мягко отказывали в прошении, зная, что это не химики, экзамен сдадут, и на «отлично». Намек на предшественника содержал в себе не больше и не меньше, чем в потенциале измену Родине. Сначала зам что-то вяло бормотал в ответ, сраженный командирскими аргументами, а потом, обиженный, медленно начал приходить в себя и огрызаться. Перебранка набрала силу и переросла в свару. Свара затянула в свою орбиту, как смерч, весь экипаж. Праздник закончился. Ругань начальства вылилась в практические действия по укреплению порядка, организации службы и воинской дисциплины. Экипаж погнали на строевые, выпивших мичманов на суд чести мичманами трезвыми. С берега вызвали только что отпущенных к семьям офицеров. Наконец-то праздник начал входить в привычную флотскую колею. Лейтенант ликовал. Атмосферный зонд внутри раздулся до необъятных размеров межконтинентального дирижабля. - И это все устроил я! – веселился Косточкин, глядя со стороны, как легкое веяние на ветру флагов расцвечивания переросло в шторм, ураган, торнадо флотского служебного пароксизма. Но – недолго музыка играла…Он был лейтенантом, а это еще только эмбрион офицера. Не даром раньше на крейсерах, линкорах и броненосцах на полном серьезе звучала команда: - Офицерам и лейтенантам собраться в кают-компании! Его сгубила увлеченность процессом и отстраненный взгляд на происходящее. Расслабился, начал на события со стороны смотреть, а не из глубины, не из гущи. А служба подобного не прощает, особенно людям с повязкой. Как говаривал один старший товарищ, сфинктер постоянно должен быть сжат, а очко находится в состоянии настороженности, иначе в него вдуют! В три секунды он был снят с дежурства, лишен ближайшего схода на берег, уличен в незнании Корабельного Устава, отсутствии личного недельного плана, запущенности служебной документации, слабой работе с подчиненными, не готовности к завтрашним занятиям по специальности и плохом исполнении обязанностей дежурного по кораблю. От зама, вспомнившего, с кого все началось, Косточкин получил выговор, стойкую неприязнь в отношениях и в качестве личного куратора - старпома, по фамилии Костогрызов. Зам тоже был не лишен юмора. Спас лейтенанта только последовавший вскоре перевод в бригаду ОВРа.
Что-то не нашел статистики по столкновениям гражданских судов. Зато военных друг о дружку много "накоцалось". Гражданские обычно или пополам, из-за перегруза, или на мель. Прав был, что ли, классик В Конецкий, когда писал: "увидев "вояку", беги из района. Не верь, что разойдетесь.И на корме вахту выставь, любят они догонять" И это бывший военный говорил.Смысл передан точно, хоть и не цитата. Что, наши , военные штурмана ,хуже?
В прекрасном очерке Карасева возбудили три фото.И вуалирование своей бестолковости.Оттого и пишу. «Платон мне друг, но истина дороже…» Пишет А.Луцкий хорошо. Гладко. Ну, адмирал без мемуаров- вроде и не адмирал. «Оголтелость» скачать не удалось, ну и ладно. Вспомнилось только , что если ты не в составе Госкомиссии, то не суди других строго… «Поэтому, что фактически делается на поверхности, по существу, неизвестно. Надежда только на то, что обеспечивающий РПК СН, который на поверхности в надводном положении и где также находится командир дивизии обоих РПК СН, грамотно разберётся в обстановке и примет правильное решение по обеспечению безопасности всплывающего корабля. На коротком инструктаже перед выходом в море вроде всё было оговорено и согласовано. Перед нами глубоководное погружение выполнял он, а мы обеспечивали. Несмотря на трудности поддержания звукоподводной связи и своего места относительно погружающейся лодки мы отработали чётко. Теперь обеспечивает он, всплываем мы. Курс всплытия — в сторону открытого океана, в сторону от полосы маневрирования обеспечивающего корабля. Звукоподводной связи с обеспечивающим РПКСН, к сожалению, с некоторых пор нет — обеспечивающий не удержал своего места относительно уравнителя. Итак, командир РПК СН поднялся в боевую рубку, а я остался в центральном посту рядом с боцманом у пульта управления рулями. Начали всплытие с глубины 40 метров под перископ. Смотрю на глубиномер..., ощущаю нарастание тревоги и опасности..., «холодок»..., «пружинку» — уже готов скомандовать: «Стоп всплытие», но удерживает принцип невмешательства до поры до времени в действия командира (сам не любил, когда мешают, да вроде и оснований нет — делает всё правильно) и всё же в момент мягкого толчка уже командую: — Рули на погружение! Обе турбины вперёд средний! Держать глубину 40 метров! Осмотреться в отсеках! Однако действия запоздалые. На первый взгляд ничего страшного, но из контрольного краника одного торпедного аппарата подтекает забортная вода. Ясно — разгерметизирована передняя крышка торпедного аппарата, значит «морда» помята. А что с тем, кто наверху? И кто это? Всплыв в надводное положение, уясняем, что это обеспечивающий РПК СН, пытаясь восстановить с нами связь «забрёл» в нашу полосу маневрирования. Тут-то мы и встретились!»
Камчатка. 78г. Служу на КИКе. Это секретный пароход, по задачам сравнимый с РПКСН. Даже стоим рядом. На лодки , на соседнем пирсе, ракеты загружают. Несу вахту на юте. Препятствую проникновению чуждых лиц на борт, старшина помогает. Стреляем без предупреждения, если в пропуске отметки ГШ ВМФ нет.Но- только в ногу. Чтоб допросить потом можно было, на какую страну работает. Скучно. И вдруг на рейде возникает картинка! 4 ПЖС, выдавая вверх красивые фонтаны, куда там Петродворцу, облепили СКР-«полтинник», пытающийся добраться, с помощью судна типа «буксир», до пирса подводных лодок, чтоб пришвартоваться и швартовами плавучесть сохранить. А высота борта СКРа над водой- сантиметров 20…Дошел благополучно, благодаря ПЖСам. Ошвартовался. А СКР-то знакомый, мой друг на нем «комсомольцем», Слава С. А вот и смена. Сдал. Бегу на СКР. На пирс пропустили, пропуск у меня «хитрый». -Славик, что случилось? А он глазами хлопает, вахтенным офицером стоит. В ступоре до сих пор. Дальше-прямая речь. «Обеспечиваем всплытие «стратега».Командир инструктирует: В связи с тем, что план взаимодействия с обеспечивающими силами адмиралом изложен на криво вырванном из блокнота листочке, боюсь я что-то, братцы.Да и не понимаю я 33-летних адмиралов. В возрасте Иисуса Христа мужчина может оплодотворить телеграфный столб. Об этом, наверное, об оплодотворении, и думает, явно не о БП. По-сему. Дрейфовать будем на самой границе квадрата, назначенного к всплытию «стратега». 20х20 миль им должно хватить, не так уж они велики, как себя мнят». Я на мостике. Время всплытия лодки. Сигнальщик! Доложить обстановку! - Товарищ вахтенный офицер, наблюдаю подводную лодку! -Где? -Под нами! Потом наш СКР, как пушинка, взлетает в воздух, мы на палубе монстра, а потом монстр, как блоху, отряхнувшись и даже нас не заметив, сбрасывает нас с корпуса в море. Пробоина в машинном отделении 7х1,2метра. Хорошо, мичман успел котлы заглушить. Тонем. А он, РПКСН –гордо покачивается…Переборки задраили, но вода в котельное отделение поступает. Отчаянно боремся за живучесть. Личный состав уже в жилетах.Но- по команде…Все живы.» Наш диалог прервали черные «Волги», визжащие тормозами у пирса… Славика допрашивали 2 недели, во всех инстанциях. И командира. Оказывается, этот «стратег», с еще большим стратегом на борту, еще и своему собрату, другому РПКСНу успел «морду» помять. Места маловато было. Через четыре месяца Славик, вместо снятия, стал первым из нас «большим замом» на «Альбатросе». За грамотные действия, будучи вахтенным офицером. Не зря только у нас двоих в классе пятерка была по теории гироскопа. А хотели снять и уволить в запас. Мичману, котлы заглушившему, орден дали. А адмирала назначили на должность командира АВС-ОСС. Второго ранга должность. Не надо «оголтелости» по отношению к другим..
Градусов 25 северной широты. Космонавты взлетели успешно, судя по телеметрии. Держим связь, вместе с Центром полетов. Дрейфуем.
Корпус нашего корабля миновал «три брата», скалы , похожие на коричневые зубы великана, пораженные кариесом, и обозначающие выход из Авачинского залива. 
На фото- карта Украины из 17тыс. яиц, площадь-48м2. На Крещатике.
.jpg)
