"За время слежения за АУГ США атомная подводная лодка "К-181" выполнила (условно) девять торпедных атак по авианосцу «Саратога» с различных направлений и дистанций. Экипаж сумел передать в штаб флота двадцать радиограмм с докладами о действиях кораблей авианосной группы. Записаны на пленку шумы турбин авианосца на различных удалениях от него, установлены состав и построение ордера АУГ и выявлен ряд действий кораблей группы на переходе в океане. Непрерывное слежение за авианосцем продолжалось около четырех суток. После похода командование дивизии атомных подводных лодок сделало следующее заключение: «Экипаж атомной подводной лодки "К-181" при слежении за авианосцем „Саратога" правильно учитывал гидрологию моря, маневрировал на оптимальных глубинах, действовал скрытно и смело».
Очень высокую оценку дал экипажу "К-181" в 1967 году адмирал Г. М. Егоров — в то время уже заместитель главнокомандующего ВМФ по боевой подготовке. Он, в частности, сказал: «Опыт походов в удаленных районах и выполнение сложных учебных задач за последние годы наглядно показывают, что лучших результатов добиваются те корабли и части, где более сколочены экипажи, где учеба проводится целеустремленно. Атомная подводная лодка "К-181" — одна из лучших на Северном флоте, и это звание она удерживает уже несколько лет. Ее экипаж — крепко спаянный, дружный коллектив. В 1963 году эта подводная лодка успешно выполняла ответственную задачу — совершила поход на Северный полюс, за что весь экипаж был удостоен наград Родины, а командир, капитан 2 ранга Ю. А. Сысоев, — высокого звания Героя Советского Союза. Как и Ю. А. Сысоев, сменивший его капитан 1 ранга В. С. Борисов — опытный моряк... Надежным помощником командира в организации боевой учебы и воспитании моряков является капитан 2 ранга Г. И. Юферов. В течение 1965-1966 годов эта подводная лодка совершила два специальных больших похода в океан и оба раза экипаж хорошо справился с поставленными задачами.
Успех решила тщательная подготовка к выполнению задания каждого матроса, старшины и офицера. Особенно большой похвалы заслуживает экипаж этой атомной подводной лодки при выполнении особого задания в 1966 году (длительное слежение за авианосцем „Саратога")» (Г. М. Егоров. Командир — воспитатель высоких морально-боевых качеств у подчиненных. // Морской сборник, 1967, № 2 — сборник статей.).
В честь успешного выполнения задания для экипажа "К-181" был устроен торжественный обед с жареными молочными поросятами. Этот поход стал событием. В 1967 году на базу атомных подводных лодок в Западную Лицу прибыл Генеральный Секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев вместе с министром обороны и главнокомандующим ВМФ. Командующий Северным флотом адмирал С. М. Лобов очень подробно доложил им о действиях экипажа атомохода "К-181". После доклада для приглашенных был организован шикарный банкет. Меня посадили за столом напротив Л. И. Брежнева на тот случай, если он захочет подробнее расспросить о походе. Но, к сожалению, никаких вопросов задано не было. Позже командующий флотом адмирал С. М. Лобов в приватной беседе сказал мне, что за этот поход членов экипажа "К-181" предполагали представить к наградам, но Л. И. Брежнев заявил, что, поскольку это связано с Америкой, лучше наградить корабль орденом Красного Знамени. Итак, "К-181" стала первой и единственной в мирное время Краснознаменной подводной лодкой. Все члены экипажа "К-181" в разное время очень добросовестно выполняли свой воинский долг. Среди них хочется отметить таких офицеров, как В. Борисенко, Р. Болотов, Н. Соколов, Л. Жданов, В. Храмцов, Д. Каспер-Юст, которые в последующем стали грамотными командирами.
Несколько лет спустя я узнал, что американское командование по указанию Президента США в 1967 году предприняло меры по обеспечению безопасности действий авианосно-ударных групп, вплоть до уничтожения иностранных подводных лодок в мирное время, если они по вызову не всплывают на поверхность и приближаются к авианосцу ближе, чем на 100 миль. А в 1968 году Верховное Главнокомандование НАТО утвердило «Положение о вступлении в бой». Оно предусматривало в случае обнаружения неопознанных подводных лодок в радиусе 100 миль от авианосно-ударного соединения (АУС) или отряда боевых кораблей (ОБК) применять предварительные сигнальные взрывы. Если подводная лодка при этом не даст о себе знать, то она должна быть атакована. После выхода в свет этого «Положения» руководство нашего Военно-морского флота сделало доклад правительству, в котором было сказано, что эти действия предусматривались после объявления в Вооруженных Силах НАТО «простой тревоги», т.е. в мирное время. Это шло вразрез с Женевской конвенцией 1958 года, предоставлявшей равную свободу плавания в любом районе открытого моря, и никто не мог вмешиваться в их действия или требовать каких-то ответов на незаконные вопросы1.
1 Переписка главнокомандующего ВМФ с правительством и министерством обороны страны. ЦГА ВМФ. Ф. 2, он. 307 ее, д. 338. и ф. 14, он. 76 ее, Л. 77.
Читателей может заинтересовать вопрос — а зачем нам нужно было осуществлять слежение за американским авианосцем? Ответ очень простой. Подводные лодки США в течение многих лет вели слежение за нашими атомными подводными лодками от пунктов базирования во время всего их плавания. Советскому командованию нужно было предпринять какие то ответные меры. Так как в тот период советские атомные подводные лодки не были способны следить за американскими (из-за их большой шумности), руководство флота решило проверить, сумеют ли наши атомоходы осуществлять длительное слежение за надводными кораблями и, в частности, за авианосцами.
В июле 1967 года меня назначили начальником штаба 3-й дивизии атомных подводных лодок, а в командование "К-181" вступил опытный офицер-атомщик капитан 2 ранга Н. В. Соколов, который еще в 1963 году в должности помощника командира атомохода К-3 участвовал в походе к Северному полюсу. 23 февраля 1968 года, в день 50-летия Вооруженных Сил, среди лучших на Северном флоте была названа атомная подводная лодка "К-181". Она была награждена орденом Красного Знамени за большой вклад в дело укрепления оборонной мощи страны. Вручение экипажу "К-181" боевого ордена проходило в базе — Западной Лице — 7 марта 1968 года. Подводники дивизии были выстроены на причале, где стоял атомоход. Все члены экипажа корабля волновались — приближались очень торжественные минуты! И, конечно, всплывали в памяти прошедшие дальние океанские походы, боевые вахты, напряженные занятия, корабельные учения и ежедневные тренировки. Силу воли, умение, физическую выносливость многих из тех, кто стоял в строю, неоднократно проверил океан в самой сложной обстановке...
Вместе с расширением районов действий сил боевой службы велся активный поиск маневренных пунктов базирования (ПМБ) в Мировом океане. В 1967 году с этой целью впервые была проведена комплексная экспедиция под условным названием "Прилив" в экваториальные воды Атлантики. Руководил экспедицией адмирал Л.А Владимирский. Помимо средств обеспечения в ней приняли участие подводные лодки К-128 капитана 2 ранга П.Ф. Шарова, Б-21 капитана 2 ранга В.Е. Иванова, Б- 36 капитана 2 ранга Л.Н. Судакова, а также экипажи подводных лодок капитанов 2 ранга Г.П. Онопко, В.В. Жданова и И.М. Стрюкова. Штаб экспедиции возглавил капитан 1 ранга И.И. Карачев. Почти 8 месяцев пробыли подводники под палящими лучами тропического солнца. При этом К-128 совершила 3 похода по 49 суток с двумя межпоходными ремонтами у борта плавмастерской ПМ-93. В таком же режиме действовали и другие подводные лодки."
Сослуживцы.
Борисов Владимир Степанович.
3-я дивизия подводных лодок
Базирование: губа Малая Лопаткина, с 1962 – губа Большая Лопаткина в Западной Лице, с 12.09.1981 – Гремиха (п.Островной), штаб - Большая Лопатка.
История: Сформирована - 06.1961 г. в составе 1-й флотилии. В сентябре 1981 г. передана в состав 11 флотилии и перебазирована в пос. Островной. В июне 1994 г. после реорганизации в состав дивизии включены корабли и офицеры штаба 41-й ДиПЛ. В сентябре 1995 года первое соединение атомных подводных лодок расформировано.
пр.: 627, 671, 671рт, 705, 705к;
Командиры:
Борисов Владимир Степанович (1967 - 07.1968) кап. 1 ранга;
Лебедько Владимир Георгиевич.
"В Центральном посту (ЦП) Лебедько "учил" Шабанова "военному делу настоящим образом"..."
Лобов Семён Михайлович.
[2(15).2.1913, дер. Смольниково Волоколамского р-на Моск. обл., —12.7.1977, Москва], советский военачальник, адмирал флота (1970). Чл. КПСС с 1940. В ВМФ с 1932. Окончил Военно-морское училище (1937), курсы командиров эсминцев (1954), академические курсы офицерского состава при Военно-морской академии (1961). Проходил службу на Тихоокеанском флоте. Командир батареи сторожевого корабля (1938), помощник командира и командир эсминца (1939—1946). Участвовал в войне против империалистической Японии (1945). Затем командир дивизиона эсминцев Черноморского флота (1947), командир крейсера «Ворошилов» (1948— 51), командир линкора «Севастополь» (1951—53). С дек. 1954 ком-р соединения кораблей Черномор, флота, с окт. 1955 нач-к штаба соединения, с июля 1957 ком-р соединения кораблей Сев. флота. В окт. 1961 назначен первым зам. команд. Сев. флотом, а в июне 1964 — команд. Сев. флотом. В период командования Л. Сев. флотом атомные подводные лодки флота успешно совершили дальние автономные походы, в т. ч. в высокоширотные р-ны Арктики, к Сев. полюсу. С мая 1972 Л. — пом. нач-ка Генштаба Вооруж. Сил СССР по ВМФ. Активно участвовал в разработке новых приёмов боевого использования разно- родных сил флота, в организации испытаний и ввода в строй новых кораблей и боевой техники ВМФ. Кандидат в чл. ЦК КПСС (1966—76). Депутат Верх. Совета СССР 7— 8-го созывов. Награждён 2 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 2 орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени, 2 орденами Красной Звезды, медалями, а также иностранными орденами и медалями.
Борисенко Виталий Дмитриевич.
"Командиры корабля (экипаж в\ч 13048): Борисенко В.Д. (сентябрь 1966-октябрь 1973)."
"7 декабря 1967 г. советская атомная торпедная лодка «К-52» под командованием капитана 2-го ранга В.Борисенко в Тунисском проливе (Средиземное море) в подводном положении, меняя глубину погружения, «проехалась» по рубке «стратега» «Джеймс Мадисон» ВМС США, который следил за нашей АПЛ. В результате столкновения у американца были погнуты выдвижные устройства (перископы, антенны и т.п.). Нашу же субмарину с дифферентом на корму выбросило на поверхность. Как оказалось, у нее по левому борту ниже носового обтекателя в легком корпусе зияла пробоина размером 4х 8 м, были деформированы крышки торпедных аппаратов, смят обтекатель, помят киль и пр. Подошедшие советские корабли отбуксировали «К-52» на ремонт".
"Подводные лодки проекта 971 относятся к 3-му поколению атомных многоцелевых подводных лодок и предназначены для уничтожения атомных ракетных подводных лодок, корабельных ударных групп, а также нанесение ударов по береговым целям, при необходимости может брать на борт мины. Вооружение лодок состоит из крылатых ракет типа «Гранат», торпед ракето - торпед калибром 650 и 533мм. По конструкции лодка является двухкорпусной, с так называемым «лимузинным» ограждением выдвижных устройств. Лодка имеет высокое хвостовое оперение, на котором размещен обтекатель буксируемой антенны гидроакустического комплекса. Прочный корпус выполнен из высокопрочной стали и делится на шесть отсеков прочными, водонепроницаемыми переборками. Все основное оборудование и боевые посты размещены на амортизаторах в зональных блоках, представляющих собой пространственные каркасные конструкции с палубами. Зональные блоки изолированы от корпуса лодки резинокордными пневматическими амортизаторами. Легкий корпус лодки покрыт специальным противогидроакустическим покрытием. Подводные лодки проекта 971 разрабатывались в Ленинградском конструкторском бюро «Малахит» под руководством главного конструктора Г. Н. Чернышова, главный наблюдающий от ВМФ капитан 2 ранга И. П. Богаченко (Выпускник Ленинградского НВМУ 1948 года)...
Головная подводная лодка К-284 была построена на заводе им. Ленинского комсомола в 1984 году и после испытаний Комиссии Госприемки под председательством капитана 1 ранга В.Д. Борисенко в том же году была передана ВМФ. Первыми командирами АПЛ К-284 стали капитаны 1 ранга В.А. Алексеев (первого экипажа) и Ю.В. Кирилов (второго экипажа). Планировалась постройка серии из 20 кораблей и даже были заложены еще лодки (заводские № : 519, 520, 521, 836, 837) но из за экономических проблем достроены они так и не были."
Зарембовский Вячеслав Леонидович.
"Владислав Леонидович Зарембовский (12.09.1929—20.10.1998) — один из известных в стране специалистов-подводников и спасателей, контр-адмирал, с 1952 г., связал свою жизнь с военно-морским флотом. По окончании Высшего военно-морского инженерного училища им. Ф.Э. Дзержинского он длительное время служил на подводных лодках, пройдя все должности от командира моторной группы до заместителя командующего флотилией атомных подводных лодок. С 1976 г. Владислав Леонидович возглавил НИИ аварийно-спасательного дела и глубоководных работ МО СССР. Последние семь лет он вместе с Ю.И Колесниковым трудился над созданием книги об отечественных "Морских Диверсантах" — "История специальной разведки ВМФ"... 20 октября 1998 г., после сложнейшей операции на сердце, не приходя в сознание. В.Л. Зарембовский скончался. Мы надеемся, что издание "Истории специальной разведки ВМФ" станет лучшим памятником этому замечательному человеку."
"От коммунистов прежде всего требовался личный пример. И они, как и в годы войны, не задумываясь, шли на самые трудные участки. Таким участком, например, были вахты по обслуживанию реактора. Дело в том, что некоторые моряки, изучив технические особенности главной энергетической ядерной установки, с опаской отправлялись на эти вахты, боялись облучения. Впоследствии, когда матросы убедились, что работа возле реактора не представляет опасности, они смело пошли в отсеки, на боевые посты.
Через некоторое время от желающих служить на новых атомных подводных лодках не было отбоя.
Энтузиастом нового дела был капитан-лейтенант-инженер В.Л. Зарембовский. Он настойчиво просился на атомные подводные лодки, но медкомиссия части, а потом и флотская медкомиссия и медкомиссия в Москве не пропустили его из-за какого-то изъяна. Тогда Зарембовский согласился на операцию и добился своего. Сейчас Владислав Леонидович Зарембовский — контр-адмирал-инженер. В свое время он многое сделал для успешного плавания экипажа корабля."
"В 1 час 58 минут 8 сентября 1967 года в Баренцевом море на траверзе мыса Нордкап потерпела бедствие лодка К-3 «Ленинский комсомол», первенец советского атомного подводного флота. Двое суток мир стоял на пороге новой Хиросимы. Обошлось, но какой ценой -- до сих пор знают только единицы. Полковник медслужбы Игорь Аркадьевич Мазюк был участником той трагической и героической эпопеи... Примерно через два часа меня растолкал Слава Зарембовский и увел за собой в центральный пост к комдиву Игнатову (когда спали они -- ума не приложу). Там мне рассказали, что все попытки добровольцев проникнуть во второй отсек не удались: увидев в щель люка обезображенные трупы товарищей, матросы аварийной партии сорвали с себя противогазы из-за начавшейся рвоты. То же самое случилось и со второй партией добровольцев. Это была нормальная реакция нормальных людей -- что я и объяснил комдиву. Я сам пугал жену истошными криками во сне после занятий по судебной медицине, пока не привык к обезображенным телам.
- Может, ты попробуешь? -- спросил меня Игнатов. -- Понимаешь, надо туда войти. Иначе все взлетим на воздух.
Разумеется, я согласился. В разговор тут же вступили механики Зарембовский и Зайцев. Они перечислили все, что требовалось сделать в аварийных отсеках: закрыть люк между первым и вторым отсеками, отключить батарейные автоматы, закрыть грибки вентиляции аккумуляторных ям, выявить очаги тления и т.д. Хотя я был врачом, все их мудреные термины понимал, потому что во время службы корабельным доктором на подлодках был как раз командиром второго отсека, где офицерская кают-компания одновременно служит и операционной.
Из центрального отсека меня подстраховывали только двое -- Зарембовский и Зайцев. Остальные должны были покинуть третий отсек, а командир и комдив оставались на мостике, задраив нижний рубочный люк. Зарембовский светил мне фонариком через переборочный люк, а Зайцев следил за вентиляцией третьего отсека и был готов открыть переходной люк в четвертый отсек для аварийной партии, если с нами троими случится беда...
Разбудил меня телефон. Вызывал комдив Игнатов. Быстро побрившись и надев свежую рубашку, я с грустью посмотрел в зеркало на свое осунувшееся, бледное от недосыпания и пережитого лицо и вышел из каюты. Игнатов повел меня в салон председателя госкомиссии В.А. Касатонова, где были еще его заместитель по комиссии вице-адмирал Г.Н. Холостяков и командующий Северным флотом адмирал С.М. Лобов. Касатонов попросил меня самым подробнейшим образом пересказать все, что я видел во втором отсеке еще в море. Я понял, что сейчас выясняется причина пожара. Потом адмирал спросил:
- Скажите, доктор, сколько вы служите на лодках?
- Двенадцатый год, товарищ адмирал, -- ответил я.
- Семен Михайлович, -- обратился он к Лобову, -- почему доктора так долго служат на подводных лодках? Ведь они все забывают.
- Мы готовим из него начальника медицинской службы флота, -- слукавил Лобов.
Касатонов повернулся ко мне:
- Страшно теперь будет служить на атомоходах?
- Да, страшно. При таких авариях защиты нет.
- Как бы вы предложили поступить нам с экипажем «тройки»?
- Дать месяц отдыха и растасовать по другим экипажам. Больных комиссовать.
- Так и поступим, -- сказал Касатонов, повернувшись к Лобову.
- Спасибо, доктор, отдыхайте, -- отпустил меня Касатонов.
Я вышел из каюты, а следом за мной вышел Холостяков. Взяв меня под руку, он тихо сказал, что меня и еще пятерых решено представить к званию Героя. Я поблагодарил прославленного моряка, хотя, по своему опыту, очень сильно сомневался, что так и будет. И не ошибся. Ни Холостяков, ни сам Касатонов еще не знали, что в недрах их комиссии зреет обидное для флота «особое мнение»...
Допросив с пристрастием членов экипажа, политработники и особисты выудили у кого-то из матросов признание, что на лодке имели место случаи курения. Нашлось и доказательство: докладная одного старшины и протокол комсомольского собрания, где осуждалось курение на лодке. Логика была простая: раз курили, значит, сами подожгли. Нет вам почестей, нет сочувствия...
На самом же деле причиной пожара (потом это подтвердила экспертиза) была течь в системе гидравлики первого отсека. Под большим давлением, как из пульверизатора, микроскопические капельки веретенного масла мгновенно заполнили облаком весь отсек, и, как только они соприкоснулись с пластинами регенерации воздуха, произошел взрыв и начался объемный пожар. Французские подводники так неоднократно горели, пока не поумнели... Наши конструкторы, по-видимому, об этом не знали и только потом, потихоньку, заменили веретенное масло на негорючую кремнийорганическую смесь марки ПГВ.
Похоронили наших несчастных товарищей на окраине поселка Заозерного. В большую братскую могилу установили 39 наскоро сколоченных гробов с фотографиями моряков. Но я точно знал, что большинство опознать не удалось, так и ушли они в землю... Для прощания выстроилась в каре вся дивизия, пришли почти все жители военного городка с цветами (невесть откуда взявшимися в это время года). Много было детей. Над седыми заполярными сопками долго кружилась мелодия траурного марша. Потом на братской могиле был установлен безымянный памятник с лаконичной надписью «Подводникам, погибшим в океане 08.09.67 г.».
Спасшего лодку командира Степанова и его замполита Д.А. Жиляева скромно наградили орденами Красной Звезды. Больше никто не получил от Родины ни слова благодарности. Экипаж растасовали. Многих офицеров перевели служить на Большую землю.
Для меня эта шестая по счету и последняя на Севере аварийная эпопея закончилась переводом на Черноморский флот. Спустя два месяца по прибытии в Севастополь я обратился за разрешением направить в ЦК КПСС документ с моим личным анализом аварии и предложениями о том, какие изменения надо внести в подготовку всех экипажей на случай повторения подобных аварий. После долгих отказов я получил разрешение, и засекреченный доклад ушел в ЦК. Через пять дней меня вызвали в штаб флота для разговора по ВЧ с членом Военного совета В.М. Гришановым. Он сказал, что по поручению военного отдела ЦК моя записка будет рассмотрена Военным советом ВМФ для принятия практических мер.
Потом я понял, а еще позже узнал достоверно, что никаких мер не было принято, и спустя два года при аналогичном пожаре в Бискайском заливе погибла атомная подлодка К-8, на которой я начинал службу врачом в 1958 году.
Рассказывал полковник медицинской службы И.А.МАЗЮК.
"40-й Государственный научно-исследовательский институт аварийно-спасательного дела, водолазных и глубоководных работ Министерства обороны (НИИ АСД и ГВР) Начальники: контр-адмирал В. Л. ЗАРЕМБОВСКИЙ (1976-1990)."
Юферов Г.И.
"Как увижу атомную подводную лодку, так сердце заноет, — сказал мне при встрече Касатонов. — Давно мечтал сходить к полюсу, посмотреть на обитаемость лодки, на действия людей.
Предстоящему походу придавалось большое значение. В соединение подводных лодок была направлена группа работников [92] Главного политуправления, чтобы помочь организовать партийно-политическую работу в экипаже. Она работала там несколько дней и вернулась с хорошим настроением. Заместитель командира подводной лодки по политчасти капитан 2 ранга Г. И. Юферов — офицер с богатым жизненным и боевым опытом. Он участвовал в Великой Отечественной войне, закончил ее под Берлином.
В послевоенные годы, замечу, к нам на флот пришло немало политработников из сухопутных войск. Они окончили академию и, можно сказать, быстро впитали в себя флотские традиции, освоились с корабельными порядками. Так что это не помеха, если в молодые годы тот или иной политработник служил не на флоте. Важнее всего — его отношение к делу. Хотя, конечно, было бы желательно, чтобы каждый политработник имел за плечами матросские, солдатские университеты.
Г. И. Юферов пришелся по душе экипажу. Подводникам нравилось, что он обращался с ними ровно, уделял всем внимание, да и с командиром лодки Ю. А. Сысоевым у него установились хорошие деловые отношения..."
"Большим уважением и авторитетом не только у личного состава училища, но и у трудящихся города и области пользуются преподаватели кафедры марксизма-ленинизма, которую возглавляет кандидат исторических наук, доцент капитан 1 ранга Г. Н. Юферов, в прошлом один из лучших полит-работников Краснознаменного Северного флота.
В аудитории кафедры марксизма-ленинизма. Лекцию читает Г. Н. Юферов.
За большие заслуги в деле подготовки высококвалифицированных кадров для Военно-Морского Флота большая группа офицеров училища была награждена орденом «За службу Родине в Вооруженных,. Силах» III степени. Среди них начальник училища контр-адмирал-инженер А. А. Саркисов, начальник политотдела капитан 1 ранга Ю. Д. Корлюгов, заместитель начальника училища контр-адмирал П. С. Дронин, капитаны 1 ранга-инженеры Н. С. Долгополов, В. М. Руденко, капитаны 1 ранга Г. Н. Юферов, Ф. П. Варнашов,. В. В. Никольский, капитаны 2 ранга-инженеры И. Н. Мартемьянов и Г. И. Плакся."
"... я, Храмцов Виктор Михайлович, вице-адмирал запаса, бывший командующий 4-ой флотилии атомных подводных лодок Тихоокеанского флота, в состав которой и входила АПЛ К-431, лично участвовавший в ликвидации последствий ядерной катастрофы, решил написать об этом с позиции пострадавшего. Ибо меня определили главным виновником случившегося."
Каспер-Юст Дмитрий Сергеевич.
"Все подводники-тихоокеанцы знают, что такое Банка Каспер-Юста. В 1970-1980-х годах на Камчатке служил командиром атомохода офицер Дмитрий Каспер-Юст. В начале 1980-х его подводный ракетоносец в Тихом океане налетел на коралловые рифы. Удар был такой силы, что отдыхавшие члены экипажа вылетели из коек. Домой ракетоносец пришел с сильно поврежденным легким корпусом. Факт этот лишний раз подтвердил уникальную живучесть подлодок в отличие от надводных кораблей благодаря своему двойному корпусу. Дмитрий Каспер-Юст получил за это все, что в таких случаях полагается, и в 1983 году его назначили начальником учебного центра в бухте Малый Улисс во Владивостоке, где он обучал экипажи подводников из Индии."
"Завидные женихи. В Малом Улиссе к приезду индийцев разворачивали учебный центр. Работы велись авральными темпами. Рота охраны во главе с лейтенантом Владимиром Карповым, секретарем комитета ВЛКСМ УЦ, целыми днями таскала кирпичи для новостроек и боролась с зарослями бурьяна вокруг стройплощадок, а начальник УЦ капитан 1 ранга Дмитрий Каспер-Юст выбивал у Москвы, флота и эскадры рабсилу, автомобили, деньги, штаты... К приезду индийских экипажей - договором планировалась передача в аренду двух атомоходов - на Улиссе было сдано лишь общежитие для их проживания. Поэтому в бухте рядом с ПЛА поставили "Ирбит" - пригнанную с Севера плавказарму финской постойки, на борту которой в дальнейшем не только размещались экипажи подводников и кадровая рота центра, но и хранились горы лодочного ЗИПа и вагоны ее технической документации.
Впрочем, из-за полного незнания русского языка индийцы (во Владивосток приехали два с половиной экипажа) тоже не были готовы к началу учебного процесса. Поэтому до конца 1984 года десятки преподавателей английского языка из ТОВВМУ, вузов и школ Владивостока были брошены на ликвидацию языкового барьера между экипажами: индийцев учили основам русского, русских инструкторов - английскому. А накануне нового, 1985-го, года индийские моряки впервые вышли в город и на целых три года стали лучшими женихами Владивостока. Они уходили в увольнение из закрытого военного городка на Улиссе практически ежедневно, предварительно отоварившись дефицитом в спецмагазине: парным мясом и шоколадом, вьетнамскими зеленью и фруктами, индийскими лекарствами и специями, болгарскими сигаретами и вином, гэдээровскими презервативами и игрушками, польскими колготками и посудой... Им нравились русские женщины - боже, как они стремились получать у преподавателей только хорошие оценки, чтобы не остаться вечером за партой! А как их ждали и любили подруги с Окатовой и Луговой, с Тихой и Баляева, которым выпало счастье временно жить почти семейной жизнью с плохо говорящими по-русски, но заботливыми и малопьющими добытчиками! Кстати, сегодня не меньше дюжины владивостокских детей - плодов той интернациональной любви - вступают рядом во взрослую жизнь."
"В свободное время мы частенько ходили друг к другу в гости, обычно с семьями, и я всячески поощрял неофициальные контакты офицеров и мичманов, считая, что это принесет только пользу. Иногда устраивали «мальчишники», так как общение между женами удавалось на первых порах с трудом, в основном из-за языкового барьера. Начальник учебного центра Каспер Юст Д.С. основал традицию посещения русской парилки по пятницам, а я с удовольствием ее поддержал. Образовалась небольшая группа энтузиастов: Каспер Юст, его заместители и я с индийскими командирами. Поначалу они несколько стеснялись, особенно процедуры раздевания, но потом втянулись, с удовольствием хлестали друг друга березовым веником по задницам, купались в ледяной воде. Кроме чая мы обычно приносили пиво или водку с закуской (а иногда и то и другое), ведь ничто не сколачивает коллектив лучше, чем коллективная пьянка, тем более в бане. Поводы были всегда..."
Продолжение следует.
Список сослуживцев.
Сознавая неполноту, надеясь на дополнения, предварим список сослуживцев одним из хранимых в личном архиве адмирала Жданова приказом флотоводца Нахимова.
РАПОРТ П.С. НАХИМОВА А.С. МЕНШИКОВУ С ХОДАТАЙСТВОМ О НАГРАЖДЕНИИ ОФИЦЕРОВ И МАТРОСОВ, ОТЛИЧИВШИХСЯ В СИНОПСКОМ СРАЖЕНИИ 29 ноября 1853 г.
"Поставляя непременным долгом своим свидетельствовать... об отлично-усердной службе вообще гг. офицеров и команд на судах, состоявших в нынешнем лете под моим начальством, и о
примерном мужестве, храбрости и искусстве, оказанных ими во время истребления отряда турецких судов и батарей в Синопе, имею честь покорнейше просить ходатайства... о награде отличившихся гг. флагманов, командиров судов и офицеров, как в прилагаемом у сего списке значится. Нижним же чинам вообще за истинно русскую храбрость и присутствие духа во время боя, за неутомимую их деятельность во время продолжительного крейсерства до сражения и при исправлении повреждений судов после оного почтительнейше прошу исходатайствовать денежное награждение для всех и знаки Георгия Победоносца, числом по положению статута сего ордена, соразмерно составу команд судов, — для особенно отличившихся.
Осмеливаюсь присовокупить, что таковое ходатайство... поставляю выше всякой личной мне награды."
Белоусов Александр, Борисенко Виталий Дмитриевич, Борисов Владимир Степанович, Владимирский Лев Анатольевич, Гаврилов Валерий Владимирович, Зарембовский Вячеслав Леонидович, Карачев Иван Иванович, Каспер-Юст Дмитрий Сергеевич, Квятковский Юрий Петрович, Лебедько Владимир Георгиевич, Лобов Семён Михайлович, Машин Василий, Михайловский Аркадий Петрович, Онопко Генрих Петрович, Печенкин Юрий Алексеевич, Полюхович Геннадий Иванович, Соколов Николай Васильевич, Стрюков Игорь Михайлович, Судаков Л.Н., Устьянцев Александр Михайлович, Шапошников Валерий, Шаров Петр Федорович, Юферов Г.И.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
nvmu.ru.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
