Глава 14. Спешный отъезд с хорошим концом. Окончание.
Оба моряка, потерпевшие служебное крушение, ехали молча, разговаривая друг с другом лишь при встречах за табльдотом.
Федотов сидел на юте, молча посасывая сигару, созерцая алые пятна Красного моря, а Томилов бродил по спардеку, думая о том, что ему надо уйти из флота, но лейтенанту не пришла в голову мысль, что его человеческое достоинство попрано и что адмирал Святодуский просто бездарный самодур-бюрократ, разлагающий флот.
В Петербурге они узнали, что к Новому Году Святодуский получил уже орден Анны I степени по личному желанию царя. Царь дорожил людьми твёрдой власти – они поддерживали его трон. Теперь Святодуский вполне твёрдо стоял у раскрытых ворот блестящей карьеры.
Федотов был зачислен полковником по адмиралтейству, назначен одним из помощников командира Кронштадтского порта и вскоре был произведён в генерал-майоры флота. Утренняя служба и вечерний винт заполнили его время.
Томилов-отец устроил прикомандирование сына к одному из гвардейских полков, в которых служил когда-то сам. По прохождении двухгодичного стажа Томилов был переведён из флота в гвардию подпоручиком со старшинством в чине. В полку он оказался на месте. Его воспитанность, вежливость, знание французского языка, положение отца были оценены по достоинству. Он удовлетворял и главному требованию от гвардейского офицера – умение много пить и держать себя вполне корректно при этом.
Томилов пополнел, приобрёл гвардейский апломб, был полон чувства достоинства и лихо командовал своим взводом, вызывая полное удовлетворение командира роты. Он забыл о своём злополучном роке и уже рассчитал, что лет через пятнадцать получит в командование армейский полк в то время, когда его бывшие товарищи-моряки ещё только будут командовать миноносцами. Томилов начал отпускать бородку «а ля царь» и уже подумывал о семейной жизни, благо отец давал ему щедрую ренту, а дочка командира полка сильно с ним кокетничала и очень ему нравилась. Если бы его увидел сам Святодуский, то не узнал бы в представительном гвардейце бывшего унылого лейтенанта с насмешливой кличкой «тот самый».
Томилов-отец, замечая успехи сына, уже перестал сердиться на Святодуского, гнусный приказ которого о его сыне оказался в конце концов даже полезным.
Козёл Митрошка пробыл на «Святославе» до прихода эскадры в Сингапур. Там его передали на шедший в Одессу, для дальнейшей передачи в знаменитый Таврический заповедник «Оскания Нова», принадлежавший миллионеру Фальцейну.
Эпилог. Мысли мичмана Тулубаева на вахте в Индийском океане.
Почему-то на ночной вахте всегда вспоминается прошлое.
С выходом эскадры в Индийский океан мрачная атмосфера не рассеивалась. Авторитет адмирала Святодуского продолжал снижаться. Верящих в его таланты уже не имелось. Все соглашались, что начальнику эскадры как флотоводцу грош цена, что эскадра к боевым действиям не подготовлена, что матросы, хотя и будут, как русские люди, в случае войны сражаться до последнего дыхания, но вера в офицеров от этого не увеличится; и, хотя никто не считал Японию сильной страной, всё же думали, что война с ней будет непатриотична и нежелательна. И если войну нам всё-таки навяжут и она не окажется победоносной, то, как всегда после неудачной войны, закачается престол и общество потребует отчёта у виновников.
По этому вопросу и велись дебаты в кают-компании. «Каютный герой» на «Рюрике» по-прежнему был непроницаем, его мысли, чувства и взгляды на возможные события никто не знал.
Эскадра кончала переход через Индийский океан, минуя колониальные владения враждебной нам исторически Англии, высасывающей из них жизненные соки и уже заключившей военный союз с Японией, чтобы пройти затем дружественную нам французскую колонию в Индокитае и, наконец, прибыть к месту назначения в незамерзающий Порт-Артур, нашу новую базу на Тихом океане, морскую крепость, где создавался нами бронированный кулак против Японии, которой становилось тесно на своих островах для 80 миллионов населения и которая, в свою очередь, готовила кулак против нас. Она купила чилийские крейсеры, пользуясь тем, что спекулирующая на постройке и продаже первоклассных судов республика Чили получила отказ в покупке этих судов Россией. Быстроходные миноносцы, построенные в Америке для Японии, уже прошли мимо Джибути, где Святодуский дожидался попутной погоды в Индийском океане.
Была ночь со своей штилевой тишиной. Было тихо и на броненосце «Святослав», подтянувшемся после назначения туда Курвуазье.
На ночную вахту вышел мичман Тулубаев. Он был в хорошем настроении. Целый вечер он писал письмо Наташе, присоединив его перед выходом на вахту к пачке писем, уже готовых к отправке из Порт-Артура, и весь был наполнен обаянием милого образа, любовью, которая счастьем заполняла его сердце, делая каким-то радостным плавание. В запахе океана он как будто чувствовал аромат фруктового сада, который окружал старый дом в степи, где жила Наташа, только что окончившая институт, вместе с отцом, отставным полковником. Так приятно было думать о ней! Михаил и Наташа были друзьями с детства, вместе играли, и иногда Наташа даже поколачивала своего маленького рыцаря. Это была бойкая девочка, храбрая, растрёпанная и любопытная, как мальчик. Они расстались надолго, когда Наташа поступила в институт. Так она и осталась у него в памяти долговязой и угловатой девочкой, немного неряшливой, должно быть, оттого, что росла без матери. Кончали учебные заведения они одновременно.
Первый жизненный удар Михаил получил в последнем гардемаринском плавании – умерла мать, и он остался одиноким. Тулубаев сообщил об этом полковнику, и тот его сейчас же пригласил провести у него в степном домике двухмесячный отпуск после производства в офицеры. Тулубаев с благодарностью принял приглашение и в сентябре приехал в степь. О Наташе он как-то и не думал и когда поднялся на террасу старого дома, где полковник курил неизменную трубку, то растерялся – перед ним стояла красавица и в упор на него смотрела.
– Здравствуйте, Наталья Николаевна, - пробормотал смущённый мичман.
– Какая я Вам Наталья Николаевна, господин мичман, - сказала, смеясь, Наташа, грозно на него наступая, - я Наташа, понимаете?
Чинное поведение Наташе по-прежнему было чуждо. Она бегала по саду и, казалось, наполняла шумом и смехом весь старый дом. То среди вишен и слив мелькнёт её платье, то послышится смех в беседке, то заскрипят под ней качели. Наташа частенько внимательно взглядывала на Михаила и сердилась, встречая его робкий взгляд:
– Ну что Вы на меня уставились, как на икону? Того и гляди, креститься начнёте! Больше жизни, будущий адмирал! Догоняйте меня!
И Наташа мчалась на террасу, мимоходом целовала отца, который с улыбкой за ними наблюдал, опять бежала в сад и шаловливо пела:
Мичман юный для Наташи
Всех мужчин на свете краше.
Молодость требовала любви, и она пришла, наполняя сердце радостью.
А время отъезда приближалось, и скоро надо будет уехать в мрачный, дождливый, осенний Кронштадт. Наташа тоже стала задумываться.
Это случилось среди поспевших слив. Наташа рвала их, ела, пачкая руки и губы. Порой хорошую, спелую сливу она совала в рот Михаилу, довольно бесцеремонно. Наконец, Наташе это надоело:
– Довольно! Будьте моим зеркалом и внимательно смотрите. Волосы не растрепались? Нет? Лицо измазалось, да?
Она как будто чего-то ждала, а мичман, действительно, стоял перед ней с трогательным видом молящегося человека.
Наташа высунула язык, как делала это в детстве, когда дразнила, и неожиданно для мичмана обняла его и стала целовать, говоря:
– Дурачок, дурачок, милый дурачок!
Так они стала женихом и невестой.
Тут мичман с трудом скинул очарование старого степного домика и в ночной бинокль стал рассматривать «Рюрик», думая о человеке, который сидит там, в кресле на мостике. И в эту минуту адмирал показался ему чёрным вороном эскадры.
Поход был спокоен. Эскадра шла, расцвеченная разноцветными сигналами, которые то гасли, то вспыхивали фейерверком.
– Какая неосторожность, - думал Тулубаев, - так сверкать сигналами, привлекая общее внимание. Ведь ничего не стоит японскому миноносцу без всякого труда прорезать строй и выпустить мину. Святодуский хорошо знает английский язык, так почему же он не верит английским газетам, которые осмеивают наш поход. Некоторые газеты прямо пишут, что Япония – это тигр, который нас сожрёт. Может ли это быть? Неужели мы так ослабли, что не можем отстоять свою честь? А ведь Россия всегда была гордой страной – ей был чужд территориальный грабёж, захват колоний. Русский флот никогда не пиратствовал, а народ не терпел вражеского бесчинства на своей территории. Мы – народ мирный, но отдавливать ноги никому не позволяли. Всех захватчиков в шею гнали из своей земли и никогда не менялись ни в любви к Родине, ни в привычках. Он вспомнил, как в музее на Крите долго рассматривал древнюю греческую вазу двухтысячелетней давности, украшенную сценами из жизни скифов, заселявших тогда восток Европы и запад Азии. Изображённые на вазе скифы были точной копией русских крестьян нашего времени – волосы, остриженные в кружок, борода, длинная рубаха с подпояском и длинные штаны на босых ногах. Это – наши предки, а мы – великая, талантливая нация.
Он вспомнил, как в училище историк, пламенный Покатило, рассказывал про эпоху князя Владимира, когда Русь была культурной передовой страной и руки русских принцесс добивались европейские короли. Покатило был убеждённый и пылкий русофил. Красивый, с пушистыми волосами, в больших очках с золотой оправой, с выхоленной ассирийского типа бородой, он покорял класс своим обаянием. Как-то Волконицкий спросил его шутя:
А почему собственно братья Рюрика, Синеус и Трувор, не имели потомства?
В классе засмеялись, а Покатило серьёзно ответил:
Ваш вопрос вовсе не смешон. В этом виновата неточность исторической науки. Я скажу вам, что палеонтология и геология более точны в своих данных о строении земли, чем история народов. Те науки дают точное представление о фауне, об эпохах жизни земли, о геологических революциях, об изменениях в климате и высыхании океанов. А история имеет своими данными точные археологические находки и очень неточные летописи, которые часто составлялись по слухам, преданиям, легендам и даже сплетням. Рюрик с братьями – это полумиф. Конечно, приходил какой-то варяжский князь к нашим северным славянам, но как он пришёл – это неясно. Возможно, что и в качестве почётного пленного, так как поморы постоянно и очень успешно воевали с варягами и учили их строить корабли. Но если действительно был Рюрик, то его братьев безусловно не было, потому что шведское слово «синеус» означает «его дом или семья», а «трувор» - «ратная дружина». И вообще, вы, будущие моряки, должны знать, что существование русского военного флота с Петра I – тоже миф. Даже недоброжелательные к нам историки английские соглашаются в настоящее время с тем, что старшинство английского военного флота перед русским – выдумка. Английский историк Джен пишет, что русский военный флот должен считаться более древним, чем британский. За сто лет до того, как в конце IX века английский король Альфред впервые построил военные корабли, русские уже участвовали в ожесточённых морских сражениях. И тысячу лет тому назад именно русские были наиболее передовыми моряками. Русские первыми стали плавать во льдах и заменили вёсла парусами.
Россия спасла Европу от нашествия монголов, преградив им путь на запад, но монголы не могли убить культуру талантливого русского народа. Она только с юга перебросилась на север.
К сожалению, реализовать русскую культуру и её развивать цари бесталанной романовской династии не сумели, - подумал Толубаев. – Один только Пётр был среди них великим человеком. И сколько же он сделал для России, как двинул её сразу на два века вперёд, на которые мы отстали от Европы из-за монгольского нашествия!
За двадцать лет он сокрушил могущество Швеции, превратив её из державы первого класса в державу третьего разряда. Он начал и разгром паразита Европы, могущественной Турецкой империи, двор султанов которых так часто находился среди военного стана, что султаны подписывали свои фирманы: «Дано при нашем императорском стремени». История указывает, что турки считали себя великой, непобедимой, страшной для Европы нацией, пока русские победы не сделали её неопасной для любой значительной державы.
Кровная ерунда на русском престоле началась с идиота на троне, который по иронии истории был родным внуком двух замечательных людей и врагов – Петра I и Карла XII. Две державы оспаривали его право на престол – Россия и Швеция. С его воцарением на русском троне началось царствование в России Шлезвиг-Голштинской династии, не давшей за полтора века ни одного талантливого человека. Бездарные и малообразованные цари-полунемцы сидели на русском престоле и в силу голоса крови ценили лишь немцев, окружающих их трон, будучи для страны и бесполезны, и вредны. Они не дорожили ни русским именем, ни русской честью. Власть они понимали как полицейский свисток и казачью нагайку. Заключая браки почти исключительно с немецкими принцессами, они усиливали немецкую кровь в своих детях.
Тут мысли Толубаева перешли непосредственно к царю. Он тоже женат на немке, да ещё с гемофилией. Эта болезнь, то есть несвёртывание крови, коварством природы передаётся женщинами, но распространяется только на мужчин, которые могут истечь кровью от маленькой царапины. У царя нет наследника, но он мечтает о наследнике, прибегая для успеха в этом вопросе и к молитвам, и даже к колдовству через баб-ведуний. А каков будет этот наследник – калека, больной гемофилией!
Истощилась династия! Царь бездарнее своих предков. Лицом он похож на Павла, вкусы у него мещански-буржуазные; когда наследником ездил к любовнице Ксешинской, то играл в карты с членами её семьи, коротая время, раскладывал пасьянсы, занимался спиритизмом и пил чай, пока не приходило время лечь в постель. Говорят, он мало образован и находится в руках своей немки-царицы.
Ходынская катастрофа не помешала ему вечером в тот же день принимать в Кремле поздравления послов и открыть бал по случаю коронации. Несчастливо началось его царствование, как-то кончится?
В Петербурге про царя ходило много острот. Он был любителем несерьёзной литературы и вызвал в Петергоф для чтения рассказов Аркадия Аверченко, у которого один глаз был вставной. Писатели острили, что царь наградил Аверченко золотым глазом с двуглавым орлом.
Вспомнил Тулубаев высочайший смотр эскадры. Скучное, вялое, зевающее лицо. Бесцветный, монотонный голос. Тулубаеву даже показалось, что царю просто хочется выпить, а потом завалиться спать.
Он непопулярен. Любовь к царю отсутствует, просто инерция традиции. В стране началось какое-то брожение. Оно усилится, если действительно начнётся война. Вот была какая-то история на «Олеге» со Светловским – Артамонов вспомнил свою «красную молодость». Всплыли в памяти стихи:
На святой Руси петухи кричат,
Скоро будет день на святой Руси!
Да, должно быть, этот день приближается. Просыпается Россия. Какой будет этот день? Ему вспомнились стихи Владимира Соловьёва:
О, Русь, забудь былую славу,
Орёл двуглавый побеждён
И жёлтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамён.
Страшное, нехорошее пророчество. Не может этого быть. Всякий русский любит свою Родину и не допустит её гибели. Всякий любит её по-своему. Любит её, конечно, и Святодуский.
Какой умница Артамонов, не дал делу хода, а вместо Светловского выгнал Скачевского. Вот для этого, конечно, Родина – пустой звук!
И как-то незаметно прошла вахта. Уже пробило восемь склянок. Пришёл Зимин на смену. Тулубаев спустился вниз.
Поход продолжался.
«Рюрик» всё ещё сверкал фейерверком своих сигналов. Значит, адмирал трудился. Эскадра спешила в Порт-Артур. И туда же спешила в отдельном вагоне едущая из Петербурга организация жандармов разных рангов, чтобы недремлющим оком следить за прочностью монархических устоев и охранять престол.
Они-то были преданы царю.
Судьбы эскадренных броненосцев и их командиров, героев воспоминаний Николая Вечеслова.
(Артамонов), "Бородино" ("Олег").
Участник морского кружка Военной организации партии «Народная воля» в Кронштадте.
Броненосец «Бородино», сменив поврежденного «Александра III», вел эскадру практически до конца дневного боя. Его командир маневрировал, пытаясь прикрыть поврежденный флагманский корабль и выполнить приказ адмирала — вести эскадру на прорыв во Владивосток. Вероятно, около 16 ч в просвет боевой рубки (ширина 0,3 м) попал 152-мм снаряд, разрывом которого были убиты старший штурман лейтенант Б.И.Чайковский, артиллерист лейтенант П.Е.Завалишин, мичмана К.Д.Де Ливрон и А.В. Кочуков, оба рулевых. П.И.Серебренников получил тяжелое ранение. В командование броненосцем вступил капитан 2 ранга Д.С.Макаров. «Бородино» продолжал возглавлять колонну русских кораблей. Д.С.Макарову, принявшему нелегкое решение оставить позади горящий флагманский броненосец, удалось вывести эскадру на курс к северу, где она испытала последний за день удар японцев. Тяжело поврежденный «Бородино» вел бой до последней возможности, отстреливаясь из кормовой 305-мм башни и некоторых других орудий. Вскоре после 19 час 305-мм японский снаряд, попавший с правого борта в район носовой 152-мм башни «Бородино», вызвал, очевидно, взрыв боезапаса, Броненосец, не выходя из строя, перевернулся и вскоре исчез под водой. Из 866 человек команды спасся единственный матрос — марсовый Семен Ющин.
Окончание следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
