Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Комплексные решения по теплоизоляции

Комплексные решения
по теплоизоляции
для судостроителей

Поиск на сайте

Агронский М.Д. Записки морского офицера. Часть 12.

Агронский М.Д. Записки морского офицера. Часть 12.

2.3.7.Good byе, Заполярье. Окончание.

В доме, построенном по своему проекту, он создал сотни гениальных полотен-марин – всего около 6 тысяч. Часть его картин составляет обширную экспозицию местной картинной галереи, которую он основал в своём доме и подарил городу.
В конце лета вернулись в Североморск. Постоянные разъезды ансамбля (значит, отсутствие дома) вынудили Алю покинуть этот динамичный коллектив и перейти в местную музыкальную школу. Это позволило больше уделять внимания своему ребёнку, который требовал ежедневного внимания и ухода. Музыкальная школа была единственным учреждением такого рода в городе, и потому блатным учебным заведением с чисто женским коллективом. Попытки мужчин внедриться в него обычно заканчивались неудачей. Знаю о внутренних нравах школы только по рассказам очевидцев, поэтому подробности раскрывать не считаю возможным. Сам же был неоднократным свидетелем, как бурно приветствуют колонну школы и, особенно её директрису, трибуны и зрители на ежегодных парадах-демонстрациях на центральной площади города. Как большой белый лебедь гордо проплывала дородная директриса и за ней – послушная толпа сородичей.
Аля работала педагогом-иллюстратором. Эту должность ввели, кажется, специально для неё. Она, как я понял, не учила петь, а демонстрировала, как надо петь под аккомпанемент учащихся, которых обучали владению музыкальными инструментами. И таким образом, как бы продолжала сольную певческую деятельность. Пела и в ежегодных отчётных и праздничных концертах учеников школы, которые выступали в качестве хормейстеров. 22 мая 1967 года в отчётном концерте Аля исполняла арию из оперы Верди «Травиата», романс Чайковского «Примирение» и русскую народную песню «Степь, да степь кругом» под оркестр учащихся-баянистов. Пользовались большим успехом лекции-концерты, которые проводила директор школы Г.К.Брильц. Одна из таких лекций была посвящена творчеству композиторов «Могучей кучки». В концерте принимали участие профессиональные музыканты и преподаватели школы. Аля пела романс Ц.А.Кюи «Сожженное письмо» на слова Пушкина, арию Снегурочки из одноимённой оперы, а также арию Марфы из оперы «Царская невеста» и арию царевны Лебедь из оперы «Сказка о царе Салтане», все три произведения Римского-Корсакова, концертмейстер Роза Геннадиева.



На сопке Варничной в центре Мурманска расположены телевизионная башня и телецентр. - Аргументы и факты — Даже Гагарин был на мурманском телевидении - "АиФ на Мурмане", № 45 (1410) от 07.11.2007.

В этом же году состоялась передача-концерт на мурманском телевидении.  Диктор телевидения, представляя двух молодых певцов (Алю и молодого человека), рассказала об их творческом пути. Они исполнили несколько арий из опер, песен и романсов. Сохранилась в домашнем архиве любительская запись части этого концерта с телевизора, к сожалению, низкого качества. Начала своё выступление с «Ave Maria» Шуберта. Затем пела арии из опер Бизе и Верди, несколько романсов, в том числе «Сон» Грига и «Нимфа» Римского-Корсакова, а также русские народные песни «Отставала Лебёдушка», «Над полями да над чистыми» и др.
5 ноября на концерте после торжественного собрания города, посвященного 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции, Аля спела песню Броневицкого «Такая любовь». Концерт заканчивался хореографической сюитой «Дружба народов» в исполнении танцевальной группы ансамбля Северного флота. 17 ноября Аля участвовала в сводном концерте музыкальных школ Североморского района и пела русскую народную песню «Над полями да над чистыми» в сопровождении оркестра баянистов музыкальной школы. Последний аккорд в Североморской школе был поставлен 24 декабря 1967 года. В первом отделении отчётного концерта Аля спела романс Рубенштейна «Ночь» под аккомпанемент ученицы педагога Ф.С.Пастернак Дины Васильевой и арию Микаэлы из оперы Бизе «Кармен». Во втором отделении концерта Аля выступила в роли режиссера постановщика пьесы-сказки «Новогоднее приключение трёх маленьких друзей».
В сентябре 1967 года Маша пошла в первый класс местной средней школы № 1 на улице Кирова. Школа находилась сравнительно недалеко от дома и, кроме самых первых дней, ходила самостоятельно. Учительница была очень внимательна к ребятам, они отвечали повышенной привязанностью. С наступлением очень снежной зимы добираться до школы стало сложнее. Возвращаясь утром с дежурства оперативным по части, я имел возможность наблюдать, как стайка детей, в том числе и наш ребёнок, добирается в школу, штурмуя снежные заносы. Они вваливались в класс часто с опозданием из-за непогоды, засыпанные снегом. Учительница тщательно обметала снег, помогала раздеться и сушила мокрую верхнюю одежду в классе на батареях. К сожалению, учиться в этой обычной, но хорошо организованной школе пришлось лишь одно полугодие.
Мысль о необходимости перевода в Ленинград возникла не вдруг. Прошло 10 лет «беспорочной» службы на Севере, из них 5 лет – в ракетной части в Североморске. Требовалась смена обстановки. Угнетала быстро устаревающая техника лаборатории. Новинки ракетной техники шли транзитом на побережье. Здесь же нагромождались горы бесперспективного вооружения. Никто эти завалы разгребать не торопился. Как это аукнется взрывами и пожаром в будущем, никто предвидеть не мог.



Перед началом майского парада Североморского гарнизона на улице Сафонова. На фоне тягача с зенитной ракетой капитан 3 ранга В.Дмитраж (слева), начальник цеха зенитных ракет, майор Н.Дорватовский и я. Все в парадных шинелях с кортиками и в белых перчатках. Город Североморск, 1 мая 1967 года.

Существовали и другие причины. Одна из них связана с необходимостью думать не только о своем здоровье, но и о здоровье семьи. Пока были молоды, влияние природного фактора под названием «Север» не ощущалось. Судя по записям в медицинской книжке, к врачам в этот период, практически, не обращался, за исключением болезни гриппом. Однако отрицательные факторы влияния Севера существуют. Медицинские справочники отмечают повышенную солнечную активность летом и ультрафиолетовое голодание зимой, сухой с недостатком кислорода воздух, резкие перепады давления и низкую минерализацию питьевой воды. Эти и другие аномалии медленно и незаметно ослабляют защитные функции организма, способствуют появлению некоторых болезней.
Родители и близкие оставались в Ленинграде, с возрастом всё чаще болели и требовали нашего непосредственного присутствия и внимания. Частые поездки по семейным обстоятельствам не поощрялись командованием, были разорительны в экономическом отношении и не решали проблемы.
Хотя Аля и не рвалась с Севера, я всё же начал искать пути возвращения в пенаты. Это оказалось делом непростым. В своё время существовала система плановых переводов с флота на флот. Я уже этого сказочного периода офицерской службы не застал. Всё зависело от личной инициативы и связей. Отдел кадров флота мог отправить на Новую Землю по своей инициативе, а в Ленинград – нет вакансий. Обязательным условием перевода в город на Неве являлось наличие там жилья. Точнее, само жильё, как таковое, никого в серьёз не интересовало – нужно было представить справку о наличии жилья. В этой игре с кадровыми службами у нас был козырь, т.к. такую справку без труда могла взять жена. Сам же я – вряд ли, по крайней мере, без больших хлопот. Феномен заключался в том, что у меня никогда не было паспорта и, следовательно, штампа о прописке. Я вырос в казарме и обходился без общегражданских документов. В Ленинграде я, может быть, и был прописан до войны на Моховой улице, где жил с родителями до 1941 года. После войны вернулись в Ленинград, но в нашей квартире жили другие люди, а наша семья какое-то время мыкалась по углам у родственников и билась в судах. С 1946 года я учился в разных военных училищах и вопросами прописки не интересовался. Конкретными вопросами о переводе начал заниматься в 1966 году. Находясь в отпуске, посетил отделы кадров ряда училищ и военных институтов. Нигде не отказывали, но и не ждали с распростёртыми объятьями. Помог, как часто бывает, его величество случай. В техническом отделе нашей ракетной части какое-то время работал выпускник Военно-морской академии Яковлев Станислав Михайлович.  Служил и работал добросовестно, но чувствовалось, что его потенциальные возможности значительно выше. Работа в этом отделе явно не требовала академических знаний. Вскоре, правда, ему предложили место преподавателя в академии. Провожая его, я без особой надежды сказал, чтобы он подыскал мне место службы в Ленинграде. Он же, оказывается, воспринял мою просьбу вполне серьёзно.
Волокита в кадровых службах заняла по времени около года, в результате в конце 1967 года я вместе с семьёй перебрался в Ленинград.

«Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное течение,
Береговой её гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный…»

А.С.Пушкин



2.4. Флагман морской науки. (Военно-морская академия, 1967 – 1980)

Специалист подобен камбале
- зрит в одну сторону.

К.Прутков.

2.4.1. В водовороте информации. (отдел военно-технической информации, 1967 – 1975).

Новый 1968 год отмечали уже в Ленинграде. Закончился первый этап флотской службы, связанный с Заполярьем. Предстояло обустроиться и утвердиться на новом месте, что обычно не просто. Разместились мы с согласия тёщи в её двухкомнатной квартире на улице С.Перовской. И всё было бы приемлемо, если бы не «овраги» - вдруг возникшие обстоятельства.
Пока мы длительное время отсутствовали в Ленинграде, эта комната фактически пустовала. Но стоило нам разместить там свои вещи (разгрузили 5 т контейнер с мебелью и вещами), как сразу же появились родственники - претенденты на эту комнату. Видимо, боясь потерять эту жилплощадь, молодая семья Гали (родная сестра Али) срочно выехала от родственников мужа, где жила в отдельной комнате в другом районе города, и расположилась на Перовской. Де-юре это было законно, т.к ранее в этой квартире были прописаны обе сестры и, пока были школьницами, жили вместе в этой комнате. Теперь же в эту 18-метровую комнату, перегороженную шкафом на две части, было втиснуто две семьи (четыре взрослых и два ребёнка). Продолговатая комната с одним окном превратилась в склад мебели с угловыми (точнее, зашкафными) жильцами.
Подселение Горбуновых было неожиданным, и я оказался неготовым к такому повороту событий. О нашем плане возвратиться в Ленинград они знали заранее, и никаких возражений не возникало, а мы знали, что комната пустует. Аля не захотела конфликтовать со своей младшей сестрой, смирившись с этим фактом. Я же был уверен, что никакой реальной необходимости в этом не было. Это подтвердили события ближайших месяцев: когда мы переехали в Дачное (район в южной части города), Горбуновы вернулись в прежнюю квартиру. Неприятный осадок в душе у меня сохранился на многие годы.
Мои энергичные попытки решить жилищный вопрос путём временного снятия квартиры или вступления в ЖСК не увенчались успехом. Жилищная проблема в городе была ещё более остра, чем на Севере, и сходу увязла в бюрократическом болоте. Всё решило время.
В остальных житейских делах всё складывалось благополучно. Аля вернулась в хоровой коллектив Капеллы, Машу определили в ближайшую 222 школу (бывшую Петершулле) на Перовской.



Военная служба также складывалась нормально. Сравнительно быстро освоился с обязанностями в совершенно новой сфере деятельности. С моим прибытием заканчивалось комплектование отдела военно-технической информации Военно-морской академии (ВМА), куда я был назначен приказом ГК ВМФ.
Небольшой коллектив отдела состоял из семи человек: четырёх офицеров (начальник отдела, его заместитель, старший офицер отдела и офицер), двух инженеров, как правило, офицеров запаса, и делопроизводителя. Начальник отдела занимал небольшой отдельный кабинет, остальные – в общей просторной светлой комнате рядом. Три офицера отдела неофициально назывались кураторами определённых факультетов академии. Далее я буду использовать слово куратор вместо официальных названий должностей. Заместитель начальника отдела Смирнов Геннадий Александрович курировал командный (первый) факультет. Мне предназначались факультеты вооружения (второй) и кораблестроения (третий), Егорову Анатолию – факультет радиоэлектроники (четвёртый). Основные обязанности кураторов заключались в обеспечении профессорско-преподавательского состава академии научно-технической информацией. Надо отметить, что не только отдел был впервые образованным, но и дело, которым предстояло заниматься, также было новым.
В отличие от военно-морского училища, академия выполняла большое количество научно-исследовательских работ для ВМФ. Исполнителями этих работ были преподаватели кафедр и научные сотрудники некоторых лабораторий, для которых требовалась постоянная подпитка информационными новинками, каждому по своей специальности. Базовым элементом существующей системы информации на протяжении многих лет служила богатая фундаментальная библиотека академии. Добросовестные и квалифицированные работники библиотеки работали традиционным методом и только по открытой литературе, и не имели возможности заниматься тематическим подбором информации для каждого исполнителя НИР. Новому отделу предстояло создать гибкую систему индивидуального обеспечения информацией, в т.ч. и секретной.



Изучение новой профессии облегчалось тем, что все сотрудники отдела находились в равном положении и вместе осваивали азы информатики. Общегосударственная система научно-технической информации также ещё только формировалась, и подготовленных специалистов в этой области знаний практически не было. Первым делом в отделе была налажена серьёзная учёба по специальности. Библией и единственным учебным пособием служила монография профессора А.Михайлова «Основы информатики» - компиляция на основе многочисленных зарубежных источников печатной информации.
Все сотрудники отдела, не зависимо от возраста, который колебался в широком диапазоне – от 30 до 60 лет – учились с охотой. Старшее поколение – «деды» (оба капитаны 1 ранга в отставке) – выполняли полезную и конкретную работу. Капустин Иван Георгиевич, бывший политработник, занимался организацией участия учёных академии в семинарах, симпозиумах и других научных мероприятиях в стране и за рубежом. Короткин Исаак Моисеевич,  инженер-кораблестроитель, кандидат технических наук, бывший преподаватель кафедры военного кораблестроения, имел богатый опыт написания научных докладов, рефератов и других подобных документов. Его крупных размеров голова с копной седых волос была генератором идей и дельных предложений. В свободное от работы время он продолжал писать и публиковать книги по актуальной для флота тематике. В нашей домашней библиотеке есть его две последние книги: «Авианосцы и вертолётоносцы» (в соавторстве с З.Ф.Слепенковым и Б.А.Колызаевым), Воениздат, М. 1972, и «Аварии и катастрофы кораблей», Л. Судостроение, 1977. Обе книги с дарственной надписью автора. После увольнения из отдела по возрасту и до последних дней жизни (в 1985 г) он продолжал работать над новой книгой, которая была посвящена судам на воздушной подушке. Ежегодно в день рождения Короткина, по его приглашению, мы со Смирновым и Капустиным продолжали посещать юбиляра в его холостяцкой квартире (жена давно умерла) на Васильевском острове, где он занимал две большие комнаты в обширной коммунальной квартире. Эти вечера превращались в дружеские самоотчёты за прошедший период и обмен разнообразной информацией. Хлебосольный хозяин дома с удивительно молодой не по возрасту душой делился своими планами, показывая пример жизнелюбия и творческого долголетия.



Часть ежегодного отпуска в 1968 году провёл в Центральном Гурзуфском  санатории МО СССР в Крыму. Хотя наступило календарное лето, и июньское солнце припекало, но вода оставалась холодной (+15°). Пробовал окунуться, но это не доставляло удовольствия. Особых впечатлений этого посещения курортной зоны в Крыму память не сохранила. Кроме посещения дегустационного зала Ялтинского треста ресторанов крымского «Укркурортторга», основанного А.И.Микояном в 1958 году. Дегустация марочных вин комбината «Массандра» и института «Магарыч» проводилась сеансам по 30 минут, в течение которых предлагалось попробовать 10 сортов вина, разлитого в крохотные рюмочки. В домашнем архиве сохранился входной билет, стоимостью 1 руб. 50 коп., на оборотной стороне которого я записал названия предложенных вин: алиготе, мадера, портвейн белый, портвейн красный, кагор (название от одноимённого города во Франции), кокур (сорт винограда), солнечная долина (с «букетом» персика), мускат белый южнобережный (мускус-аромат), токай южнобережный (токайские сорта винограда – от названия реки в Венгрии), мускат белый «красный камень» (от названия деревни Краснокаменки). Дегустационный зал размещался в удлиненным прохладном подвальном помещении за длинным дубовым столом и стульями, стилизованными под винные бочки. Дегустация сопровождалась любопытным рассказом винодела об истории каждого сорта вина, целебных свойствах и культуре винопития.
Конец 1968 года оказался беспрецедентным на печальные события семейного масштаба. 28 октября на 85 году жизни скончался дед Али – известный в своих кругах музыкант Евгений Александрович Елизаров. Всю осень он болел и провёл на своём массивном диване в окружении врачей и родственников. Двухкомнатная квартира деда на улице Софьи Перовской под номером 111 находилась рядом с квартирой Александры Евгеньевны, куда мы втиснули свои вещи и где ночевали гуртом. Большую часть времени, особенно по выходным, проводили за стенкой в компании Алиных тётки и бабушки, поэтому были непосредственными свидетелями его последних дней и минут жизни. Накануне кончины он почувствовал себя лучше, и появилась надежда на выздоровление. Однако на следующий день домочадцы, находившиеся на кухне, услышали звон разбитой чашки, выпавшей из рук деда. Это был конец его земной жизни. С помощью Саши Давыдова (троюродный брат Али), жившего в этом же доме, перенесли деда в морг рядом расположенной больницы имени С.Перовской. Через несколько дней его провожали в последний путь на Северное кладбище (в Парголово) близкие родственники и немногочисленная делегация музыкантов.
Следующим ударом стала смерть на 51 году жизни моего отчима Гая Родионовича Рехтзамера  (автор учеб. пособия "Основы картографии"). Каждая смерть – трагедия для семьи, особенно если уходит из жизни человек в расцвете творческих сил. Нельзя сказать, что всё случилось неожиданно. Последний год он тяжело болел, перенёс операцию на мочевом пузыре (рак), но выздоровления из-за поздно принятых мер не произошло. Гражданская панихида проходила в Гидрометеорологическом институте, где он преподавал больше 20 лет. В скорбном молчании мимо гроба прошли студенты и преподаватели института. Похороны состоялись 15 ноября на Большеохтинском кладбище в присутствии нескольких сотен студентов и сотрудников, которые на руках пронесли гроб от ворот кладбища до места захоронения. Выступившие на панихиде профессора и сослуживцы, как в институте, так и на кладбище искренне сожалели о потере одного из лучших преподавателей института. По прошествии многих лет не просто описать атмосферу проводов в последний путь уважаемого на работе и так нужного в семье человека. Эти дни были действительно скорбными днями, как дома, так и в стенах института. Ему бы жить ещё, да жить. Тем более, что, после нескончаемого лихолетья, жизнь постепенно начала налаживаться. Всего несколько лет назад семья переехала в отдельную квартиру, налаживался домашний быт, впервые появился относительный достаток. Доцентская зарплата позволила наконец-то приобрести первое в жизни приличное зимнее пальто, которое осталось практически не ношенным. На работе завоёвано признание в научных кругах и любовь, и уважение сослуживцев, на выходе – издание новых учебных пособий и научных статей в области картографии и аэросъёмки. Всё рухнуло в одночасье, и семья осталась без кормильца. Мать была в отчаянии от потери мужа и средств к существованию, т.к. её мизерная пенсия в 60 рублей на двоих позволяла лишь не умереть с голода.
Через несколько дней после этих печальных событий мама предложила моей семье переехать с Перовской в Дачное. Без особых раздумий предложение было принято. Наше новое жильё роскошным назвать было бы преувеличением, но в сложившейся ситуации стало выходом из тупика. Вскоре переехали и разместились в малогабаритной четырёхкомнатной квартире по проспекту Ветеранов (дом 8, квартира 10). Это была так называемая «хрущоба»  с общей площадью 37,5 кв.м. Мама устроила себе гнездо в бывшем кабинете мужа, площадью не более 8 кв.м. Вместо письменного стола поставили кровать, но жизненного пространства в комнатке оставалось немного, т.к. значительную площадь занимал книжный шкаф. Этот шкаф был сделан по заказу и занимал всю глухую стену от пола до потолка по всей длине комнаты. Бабуля осталась в своей крохотной пятиметровой комнатке напротив совмещенного с ванной туалета. Маша получила лучшую 9-метровую квадратную комнату, а нам с Алей досталась сравнительно большая 15-метровая проходная гостиная, из которой был вход на кухню и в Машину комнату.



Позднее мама неоднократно пересказывала байку о том, как она получала ордер на новую квартиру. Дом на улице Маяковского, где жила наша семья, в начале шестидесятых годов поставили на капитальный ремонт с расселением жильцов. Когда в жилищном комитете выписывали ордер, то предупредили, что в квартире совмещенный с ванной санузел и проход на кухню через большую комнату. Намаявшись в коммуналках, мама была так рада любой отдельной квартире, что ничтоже сумняшеся произнесла: «Если бы мне сказали, что проход на кухню через крышу, я не обратила бы на это никакого внимания». После этой фразы есть ещё одна, не лишённая юмора: «И действительно, три человека будут жить каждый в отдельной комнате, и ещё одна общая – да это же я буду жить, как госпожа Черчилль!» Как немного надо простому советскому человеку для полного счастья.

Продолжение следует.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.

Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.



Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю