Однако человеком оказался положительным и настоящим моряком. Уже будучи на Тихоокеанском флоте командиром ПЛ, я однажды в 1964 году встретил его во Владивостоке, куда он пришёл на новой лодке 641 проекта в должности старпома. Из беседы с ним узнал, что служба младшим клерком в ГШ ВМФ оказалась для него с моральной точки зрения много хуже, чем на ПЛ. Не сумел он вписаться в обстановку, где нужно не столько служить, сколько прислуживать. Он много приложил усилий, чтобы снова вырваться на свежий воздух в привычные морские просторы.
Вот какие все-таки достойные люди были на нашем Флоте.
Вот такая была служба подводника-штурмана. Правда, бывали и лучшие времена. Это когда на лодку прибывал молодой лейтенант командир рулевой группы, тем более такой, на которого сразу можно было положиться, доверив ему наиответственнейшее дело – вести ПЛ по коварному морю-океану, которое зорко следит за штурманом и редко прощает ему промахи. Но такая поблажка длилась недолго. Через 2-3 месяца, как правило, командира рулевой группы, набравшегося практического опыта, назначали штурманом уже на другую лодку, а следующего нужно было ждать месяцев 7-8, когда произойдёт следующий выпуск из училищ.
Я эту штурманскую полосу прошёл безболезненно. Видно у меня очень заботливый за что я безгранично благодарен Всевышнему. Уж кому-кому, как не мне, грозило свернуть себе шею. Уж больно я был рисковый и бесшабашный.
Однажды, будучи прикомандированным к другой лодке, ушедшей на северо-запад Атлантики, я к своему ужасу обнаружил на ней отсутствие приборов для астрономических наблюдений и радиопеленгатор в нерабочем состоянии. И две недели почти проплавал вдали от берегов на одной интуиции и знании звездного неба.
А ещё однажды во время учения вблизи берегов от острова Кильдин до бухты Териберка оказалось, что на ПЛ нет карты этого самого района. Хорошо, что мой тогдашний командир капитан 2 ранга Горбунов был далёк от штурманского дела и полностью мне доверял и поэтому за целую неделю не поинтересовался, на чём я веду прокладку. А я вёл ее на простом планшете, т.е. листе ватмана, на котором начертаны только вертикальные и горизонтальные линии да имеется масштабная сетка. Опираясь на предшествующие записи в навигационном журнале, я восстановил от руки береговую линию с приметными ориентирами.
И вот на этой самодельной карте и места определял, и обеспечивал заходы и выходы и в бухте Териберка, и на рейде Могильном.
Если бы командир это увидел, его, наверное, свалил сердечный удар, а я потом был бы снят с должности. Но он не сделал этого, и в результате все остались довольны. И учение прошло для лодки успешно, и командир жив остался, и я остался на свободе.
Териберский залив. -
Этот ангел-хранитель так же бережно хранил меня и в дальнейшем, когда я был командиром ПЛ. Правда, он не спасал меня ни от гнева начальства, ни от безквартирья и безденежья, и карьеру мне не обеспечивал. Видимо, в этих делах он не был специалистом. Зато он успешно сберёг и меня и мою лодку от штормов и ураганов, и от затаившихся мелей, и от встречных судов, на мостиках которых стояли такие же, как и я, бесшабашные капитаны.
Много трудностей и даже угроз сопровождало и продолжает сопровождать наш ВМФ на протяжении всей его деятельности. Это трудности и самого роста и трудности, заключающиеся в изъянах его организации и в руководстве ним, особенно в кадровой политике. Со всем этим можно как-то свыкнуться, примириться и продолжать упорно двигаться вперёд. Была бы только воля.
Но есть одна особенно досадная, вредная и даже опасная трудность, с которой никак нельзя мириться. Это дедовщина. И поскольку эта гадость есть наивреднейшая, я решил отвести на описание её отдельную главу.
10.
Дедовщина, наводнившая и флот, и армию во второй половине ХХ века – явление, мерзопакастнее которого трудно представить. Суть её – объединение старослужащих срочной службы в некую касту, которая угнетает всех, кто моложе их по возрасту и сроку службы, издевается над ними и морально и физически: обирает, объедает и калечит. Царящий при этом произвол разрушает ранее единые воинские коллективы, организацию, дисциплину и тем подтачивает саму боеготовность.
Какие только версии не выдвигались, чтобы объяснить, откуда и как эта дедовщина взялась. И будто она пришла из тюремных традиций, когда на военную службу стали принимать имевших судимость и бывших заключённых.
И из-за обычного упадка требовательности и ухудшения воспитательной деятельности. И даже будто специально её внедрили из-за кордона, чтобы разложить советские вооружённые силы.
В действительности же это не то, не другое и не третье.
Дедовщину сознательно, в здравом уме создали мы – командиры всех степеней. Сделали мы это с благими намерениями, забыв древнейшее правило, гласящее, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Поэтому получилось, что мы выпустили из бутылки и теперь не знаем, как его туда обратно загнать. А джин этот совсем не тот добрый старик Хоттабыч, а нечто иное.
Но сделали мы это вынужденно из-за условий, которые были нам ниспосланы сверху. И условия эти сложились из-за целого ряда последовательных причин.
Во-первых, с 1956 по 1957 годы, неизвестно с какого бодуна срочная служба на флоте была сокращена сразу с пяти до трёх лет, и это как ураганом смело всю когорту младших командиров, являющихся фундаментом самой организации воинской службы. С флота сразу ушли все старшины команд и большинство командиров отделений. Взамен им назначали рядовых по третьему году службы, совсем не подготовленных ни к руководящей, ни к воспитательной деятельности. Естественно, офицеры не смогли полностью заменить младших командиров и по функциональным возможностям, и по своей малочисленности.
И ещё потому, что это было время большого поступления на флот новых кораблей, при котором офицеров на кораблях был недокомплект.
В это же время началось массовое увольнение замполитов пожилого возраста, довольно опытных, но не имеющих высшего политического образования. А на смену им стали поступать молодые замполиты, не имеющие ни практического опыта, ни знания корабельной специфики. И вот вся воспитательная и организационная работа на кораблях оказалась в подвешенном состоянии.
В довершение всего это реформаторство пришлось на время, когда возросла интенсивность боевой подготовки, так как флот с морских дорог начал переходить на океанские.
В таких условиях высшие звенья военного руководства проявили вопиющее благодушие и недальновидность, ещё больше взвалив на плечи военнослужащих заботы о решении промышленных, сельскохозяйственных и других задач в ущерб их прямым задачам. И матросы и солдаты в массовом порядке кратковременно и даже на долгое время направлялись в заводские цеха, колхозы и совхозы, участвовали в строительстве жилья, работали во всевозможных подсобных хозяйствах.
Сложность положения усугублялась частым недокомплектом офицеров при стоянии в базе и занятостью их делами, не связанными с прямыми обязанностями на корабле. Из-за этого зачастую матросы видели командира своей боевой части только утром на подъёме флага. Так что парадокс, над которым ломали головы теоретики высших штабов и политотделов, объясняется совсем просто. Парадокс же этот заключается в следующем.
Почему, удивлялись теоретики, на корабле, который безвылазно находится в море, дисциплина и порядок выше, чем на таком же корабле, который большую часть времени стоит в базе у причала. Ведь его и проверяющие всякие часто посещают, и охвачен он бесконечным воспитательным, культурным и спортивным воздействием. Тут тебе и смотры-конкурсы, и спортивные соревнования, и художественная самодеятельность, и культпоходы. Да и командир с замполитом по несколько раз подвергаются накачке, один на ковре у комбрига, другой – у начальника политотдела. Ну, чего только не делается. Нет, всё равно: и пьянки, и самоволки, и сон на вахте, а ещё и мордобой.
И непонятно почему-то, что на корабле, находящемся в море этими безобразиями просто некогда заниматься, да к тому же люди там занимаются своим делом, тем делом, для которого они и существуют. И все они вместе, все - от командира до наипоследнего матроса - совместно следят за порядком, потому что без него там совсем нельзя.
Праздник Нептуна, Атлантика, 28 декабря 1958 год. В роли Нептуна, капитан 2 ранга Гуляев Иван Иванович. Герой Советского Союза капитан 1 ранга Гуляев Иван Иванович. -
И еще одно «почему». Это почему на Тихоокеанском флоте у подводников дедовщина расцветала махровым цветом уже в 1958-1959 годах, но кроме тех лодок, которые пришли туда в конце 1957 года. Хотя на них, так же как и на исконно местных была такая же нехватка опытных младших командиров.
И тут всё просто объясняется. Пока эти лодки долго с трудностями и лишениями продирались сквозь арктические льды, их экипажи, опять же от командира до последнего матроса, находились постоянно в отсеках, совместно занимаясь общим нужным делом, на виду у друг друга, когда никакая пакость незаметно завестись просто не может. И поэтому истинно человеческие отношения в этих экипажах стали традицией, которые сохранились надолго. Конечно, в конце концов, и там дедовщина всё-таки стала проявляться. Но в разной степени и в разное время. А это уже зависело от того, какие впоследствии новые начальники на эти лодки приходили, и какую деятельность развивали именно они. Положа руку на сердце, сообщаю, что я ушёл с прошедшей Севморпуть подводной лодки «С-288» в 1970 году, и на тот момент дедовщина на ней так и не укоренилась.
Думаю, что обстановка, благоприятствующая зарождению дедовщины, обрисована достаточно. Время переходить непосредственно к ней. Итак, в конце 1950-х годов в головах командиров подводных лодок родилась идея компенсировать недостаток подготовленных младших командиров, способных поддерживать в экипаже порядок, одним опытным надёжным и проверенным старшиной, которого всегда можно подобрать на любом корабле. Так появился строевой старшина, который назначался приказом командира ПЛ. Это был один из старшин команд, чаще всего боцман.
Главное, требовалось чтобы он обладал необходимыми для этого качествами: самый старший по службе, грамотный, дисциплинированный, пользующийся авторитетом в команде, решительный и волевой по характеру. Его обязанностями были: распределять наряды на службу и работы, следить за порядком в кубрике, водить строи, наказывать провинившихся по своему усмотрению в соответствии с дисциплинарным уставом. В дополнение к этому от него зависело увольнение на берег любого члена команды. А чтобы достаточно компенсировать такую большую нагрузку и ответственность по этому кругу деятельности, подотчётным он был только перед командиром ПЛ, старпомом и замполитом. Он освобождался от всех нарядов и пользовался правом увольнения на берег в любой день, когда ему это нужно. И ещё ему многое прощалось.
Он мог любого члена экипажа словесно обрисовать, пользуясь запасом своего лексического материала. Понимая, что это для пользы дела, начальники пропускали это мимо своего внимания. Также не обращали внимания на то, что иногда в порыве служебного рвения он за шиворот выдёргивал кого-нибудь из постели во время побудки, или с помощью движения рукой ускорял кому-нибудь движение в направлении места его задания.
Главное, с того момента на лодках заметно полегчало. Но, правда, ненадолго: где на год, где на полтора. Жизнь ведь имеет свойство меняться, причём чаще – в худшую сторону.
Причём быстро.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
