21.
Широко известно сказанное И.В.Сталиным, – кадры решают всё. Ещё раньше такую же мысль высказал российский флотоводец Ф.Ф. Ушаков: «Слава Флота российского, как и Отечества нашего - на людях стоит». Упомянул я об этом, почувствовав, что уже пора назвать виновных всех былых и ныне существующих неурядиц и всей иной и грустной и смешной бестолковщины.
А стоят за всем этим порицаемым те самые кадры, которые решают всё. Ими являются и матросы, и старшины, и офицеры. Но речь пойдёт об офицерах, так как все остальные поступают на флот в качестве полуфабрикатов и даже сырья, тогда как офицеры из училищ выпускаются готовыми и корабли водить, и их командами руководить, и прибывших матросов учить и воспитывать.
Но не все офицеры выполняют организующую и руководящую функцию, некоторые, в лучшем случае, являются балластом, а в худшем – помехой всякому развитию. Такие получаются из тех, кто приходит в военно-морские училища не по велению души и сердца, а из корыстных побуждений - или из за красивой формы, дающей возможность легче охмурять девок, или соблазнённые большими денежными окладами в будущем. В эту категорию нельзя относить тех, кто попал на флот или просто по призыву, или, повинуясь стадному инстинкту, зовущему идти туда, куда идут друзья-товарищи, или просто не сориентировавшись в возникших перед ними путях-дорогах, но с незамутнённым сознанием и без червоточин внутри.
Такие, воспитанные жить по совести и не быть нахлебниками, органически вписываются в любую новую среду, если она для настоящих мужиков и зовёт к доблестному труду и бескорыстной дружбе. Носители же корыстного быстро ориентируются в обстановке и сразу выбирают лёгкий путь, позволяющий без мозолей на руках и царапин на сердце прийти к намеченной цели.
Они быстро овладевают искусством подставить вероятного конкурента, обзавестись полезными связями, присвоить чужую заслугу. Они никогда не скомпрометируют себя, потому что ничем не рискуют и практически неуязвимы. Их зачастую не за что наказывать, снимать с должности или увольнять с флота, потому что они никаких аварий не совершают. Разве может совершить аварию офицер, которого от греха подальше не пускают без присмотра к технике. Разве может он допустить гибель личного состава, когда ему и личным составом руководить не доверяют.
Это те, на которых, как говорится, где сядешь, там и слезешь. Это те, кто ничего не нарушают и ничего не делают. Вот их и не наказывают. А уволить с флота, как и с любой военной службы по укоренившемуся обычаю, можно только негодного к службе по состоянию здоровья, совершившего крупную аварию или преступление.
А ещё сумасшедшего. Они же такими делами, как и прочими, заниматься не собираются, потому что с первых шагов усваивают истину, гласящую – чем выше твоя должность, тем менее ты уязвим. И они легко достигают эту цель, потому что совесть и готовность идти на риск, могущие им помешать, у них просто отсутствуют. Всё это совершается самотеком. Командиру надоедает держать у себя ни к чему не годного и ничего не делающего, за которого вынуждены работать другие, терпение у него лопается, и он всеми правдами и неправдами добивается его перевода на повышение или на какую-нибудь учёбу. На понижение-то его не пошлёшь, потому что не за что.
Проходит года два, три, командир всё в той же должности, а его бывшего подчинённого ещё несколько раз спихивали – и каждый раз на повышение. Вот он и академию закончил и прибывает в то же соединение но уже или замкомбрига, или начальником штаба.
Так нередко бывает. А бывает и наоборот, и тоже нередко. Служит в части или на корабле офицер. Золото, а не человек, как тот балда-работник у попа. Всё, что ему не поручат, сделает в лучшем виде, крутится, как чёрт в стиральной машине. Только с моря на своем корабле вернётся, его на другой посылают, потому что уходит он на ответственное задание, и туда требуется специалист поопытнее. Так что работает он то без выходных, то без отпуска. При такой нагрузке, естественно, у него что-нибудь сломается, или матрос его, оставленный без догляду, натворит что-нибудь. Пожурят его, а то и накажут, но не сильно, потому как начальники его тоже не без понятий, могут, войдя в положение, простить. Нужный все-таки служака, и заслуг у него много. А то с устатку выпьет он крепко, да не ко времени и не к месту.
А на флоте пить ни-з-зя, ай-я-яй!
За это накажут и строже, и вздохнут при этом облегчённо: слава богу, есть повод не продвигать его по службе. Так что и расставаться с таким ценным офицером не придётся.
Объясняется такая несправедливость просто. Это только поговорка такая, мол, нет незаменимых людей. Есть такие люди. В сложившейся на флоте обстановке, когда сплошной аврал и всё делается под лозунгом – кровь из носу, а сделать, незаменимые люди будут всегда.
Я много встречал и тех, на которых отворотясь не насмотришься, и этих, без которых не обойтись. Судьба последних незавидная. Они или дослуживаются без движения до предельного возраста, или срываются, и их списывают как расходный материал.
Не хочу называть ни тех, ни этих. Тех потому, что за ненадобностью их фамилии не удержались в памяти, а этих – потому что не хочу бередить их душевные раны.
Знал я очень хорошо одного старшего помощника командира подводной лодки. Как-то летом в Магадане стояли две лодки, а остальные в разных углах океана плавали. Моя лодка только что вернулась из длительного плавания, и я своего старпома в отпуск отпустил. А лодка того старпома выполняла навигационный ремонт, оставшись без командира, которого куда-то перевели, а новый ещё не прибыл.
Комбриг с начальником политотдела были на месте, да трое офицеров штаба, которые несли оперативное дежурство.
На флоте же было заведено, чтобы ежедневно на бригаде подводных лодок находился дежурный по бригаде. Вот мы с тем старпомом и тянули двухсменку, сменяя друг друга через день в течение целого месяца, практически из бригады не выходя. Под нашей неусыпной охраной находились: плавбаза, торпедолов, плавмастерская, ну, естественно, наши две лодки. Кто в такое положение не попадал, не поймёт, как это изнурительно. Ему же было труднее, так как он ещё за прошедший год в отпуске не был. И сломался он.
Правда, он мужественно дотерпел до возвращения с моря ещё трёх лодок, когда с дежурством стало легче. А потом задумал свалить с флота и не как-нибудь, а Но не удалось.
Разоблачили его. Но расправу не учинили, учли былые заслуги, пощадили и оставили на своей должности, переведя на другое соединение. От греха подальше.
Раз упомянуто дежурство, то не мешает высветить и эту существенную составляющую флотского быта, конечно же в применении службы на подводных лодках. Как и всем, мне пришлось учить не один корабельный устав. Первым был ещё издания военного периода, кажется 1943 года, а последний – издания 1967 года. Они постоянно корректировались, а в лучшую сторону или худшую, судить не могу. Для этого, наверное, нужно было начинать службу во время русско-японской войны.
Уверенно могу сказать только то, что изначально этот устав был составлен чисто для надводных кораблей, и применение его на подводных лодках рождало разночтение и произвольное толкование от случая к случаю. Не случайно, что в пятидесятых годах появился документ ПСПЛ (Правила службы на подводных лодках).
Но с выходом очередного нового корабельного устава этот документ упразднили, решив, очевидно, что корректуры, в него введённой, вполне достаточно, чтобы использовать его и на подводных лодках. Но это суждение было поверхностно.
всё равно остались. К примеру, согласно статьи 738 КУ 1967 г. дежурный по группе отдельно стоящих подводных лодок назначается только при отдельном базировании, и обязанности его аналогичны обязанностям дежурного по соединению. Это определение исключительно расплывчато, так как трудно уяснить само понятие – группа отдельно стоящих ПЛ, то есть когда это может быть и какому виду соединения оно соответствует. А из контекста обязанностей дежурного по соединению явствует, что в них входят некоторые обязанности оперативного дежурного.
На практике же инструкции дежурному по бригаде ПЛ значительно умалчивают объём этих обязанностей, трактуя их очень заужено. То есть дежурный по бригаде, ответственный за всё, что бы ни случилось, фактически способен и должен только контролировать уборки территории, прибытие из увольнения матросов и выполнение распорядка дня, чем, кроме него, занимается ещё целая куча всевозможных
А главное он должен успеть утром встретить командира бригады и доложить ему о событиях, происшедших за время его отсутствия. Поскольку флот в целом – и подводный флот, в частности, – недостатка в юмористах никогда не испытывал, то и появилась однажды стихотворная инструкция дежурному офицеру:
Для порядку – не для шутки
Назначается на сутки
Не какой-нибудь там хер,
А дежурный офицер.
Он должен быть побрит, наглажен;
Сбоку пистолет прилажен.
Должен в комнате сидеть,
На входную дверь глядеть.
Ка-ак появится начальник,
Так кричать во весь хлебальник,
Что в отсутствии его
Не случилось ничего.
Действительность такова, что командир подводной лодки, дежуря по бригаде, ничего ценного для бригады не делает. Он только растрачивает свое время, которое можно употребить на работу со своими подчинёнными и контроль за кораблём, а так же для совершенствования своих знаний.
На соединении подводных лодок вся территория принадлежит береговой базе, где есть дежурный со своей вахтой. На этой территории стоит штаб бригады со своим дежурным, и там же находится оперативный дежурный. В каждой казарме, где размещается личный состав лодок, есть дежурный по казарме со своей вахтой. Вся причальная линия со стоящими лодками контролируется дежурным по живучести.
Довольно значительна когорта всевозможных дежурных, и каналы связи между ними переплетены хитроумно. Например, в случае пожара, согласно уставу, дежурный по береговой базе должен об этом доложить сразу во все концы: дежурному по бригаде, оперативному дежурному и командиру береговой базы. Дежурный по живучести, соответственно, дежурному по бригаде и оперативному дежурному. Дежурный по бригаде – оперативному дежурному и командиру бригады. Оперативный дежурный, получив доклады дежурного по береговой базе, дежурного по живучести и дежурного по бригаде, докладывает командиру бригады.
После того как стихнет хор докладов, и пожар уже затухнет.
В одной из работ Ф.Энгельса, где он дает характеристику армиям разных государств, о русской армии он выразился, что в ней на одного спящего приходится несколько караулящих. Когда, спустя многие годы я заканчивал свою службу в дивизионе консервации лодок в городе Рига, там вместе с береговой базой было около 330 человек личного состава, из которых порядка 120 человек были офицеры и сверхсрочники. Во время развода суточного наряда на плацу выстраивалось около 80 человек разных дежурных и вахтенных. Офицеры и сверхсрочники на ночь уходили по домам и оставшихся 130 человек эти 80 как раз и охраняли. Хоть и не совсем по Энгельсу, но всё равно много.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
