Ну а пока, после окончания стажировки мы, обогащённые новыми крайне важными знаниями и окрылённые на будущий успех, с твёрдым желанием внести свой вклад в раскрытие коварных замыслов вероятных вражеских сил против нашей страны, разъехались по своим частям.
Самыми непривычными с бытовой стороны для меня явились два с половиной года офицерской службы в отдалённой островной местности, в глухом лесу, у самого уреза воды, где проходила пограничная следовая полоса. До ближайшего посёлка городского типа Кярдла (столица острова Хийумаа), с проживающим там почти полностью эстонским населением, наверное, около тысячи человек, было 37 километров. Ближайшая автобусная остановка Люйда (по звучанию похоже на китайское название военно-морской базы), до которой было всего семь километров, для нас была важна тем, что вблизи неё находились: сельсовет, почта и маленький сельский магазинчик, в котором продавались первой необходимости не только хозяйственные товары, но и продовольствие, главным образом, хлеб, крупа разных сортов, водка и рыба.
Пограничники, обеспечивающие неприступность наших государственных границ, имели свою заставу в пяти километрах в тылу от нашей части, что часто служило поводом для дружеских шуток между двумя соседствующими и тесно взаимодействующими местными начальниками, кто кого охраняет.
Наш немногочисленный гарнизон состоял их семи офицеров. Капитан 3-го ранга Сергей Григорьевич Харитонов командир части, старший лейтенант Николай Андреевич Бреховских, замполит. Оба, кстати говоря, являлись участниками войны и служили один на торпедных катерах Балтийского флота, другой на бронекатерах Пинской речной флотилии. Н.А.Бреховских в годы войны прошёл боевой путь от матроса до главного старшины, принимал участие в боях за Берлин на реке Шпрее в наступательной операции весной 1945 года. В числе остальных – недавние выпускники военно-морских училищ: старшие лейтенанты Николай Кормачёв, зампотех, Владимир Мельников и Анатолий Чернявский, командиры групп, я, лейтенант Николай Верюжский, помощник командира по оперативной части, и лейтенант Григорий Улейчик, фельдшер – наша светлая голова в медицинской области, у которого основными средствами от всех болезней являлись рыбий жир и касторка. В составе части был ещё один офицер - старший лейтенант Николай Сапсай, который вскоре убыл в Калининград, как только я появился на острове, заняв его должность. Вскоре пришла замена и другим офицерам: новым зампотехом стал Алексей Агаршев, а командирами групп - Папшев и Молочинский. Мичман Наговицын, интендант, занимался тыловым обеспечением. Основным контингентом части были около полусотни в основе своей дисциплинированных и хорошо подготовленных старшин и матросов срочной службы, для которых ещё тогда пятилетняя, а вскоре четырехлетняя срочная служба всё-таки была не лёгким испытанием.
Представители нашей части в гостях на пограничной заставе в День пограничника. На снимке: Тамара Чернявская (жена Анатолия Чернявского), Валентина Харитонова (жена Сергея Харитонова), Николай Верюжский, жёны начальника и замполита погранзаставы, матросы и старшины Аверчук, Морозов, Маркин, Железко, Секретарёв и другие. Хийумаа. Эстония. Май. 1958 г.
Условия существования для всего коллектива части были полностью автономны и оторваны от всей цивилизованной жизни. Водоснабжение – из местных колодцев, отопление – печное, электропитание – от постоянно действующих дизелей. Офицерский состав, как семейные пары с жёнами и детьми, так и холостые размещались в деревянном бараке, личный состав – в каменной одноэтажной казарме, часть которой была отведена для матросского кубрика. В казарменном здании имелись отдельные помещения: столовая, служебные кабинеты и комната для политических занятий, там же три раза в неделю крутили кинофильмы.
Территория нашего городка – это неограниченная зона сплошного леса - условно обозначалась шлагбаумом при въезде в часть на тупиковой, упирающейся в море, просёлочной дороге. На этой территории также находились: большое деревянное сооружение для технического и продовольственного складов и гаража, кирпичное здание дизельной, деревянная банька и конюшня. Главным хозяином конюшни был сивый мерин по кличке «Нырок» с периодически меняющимся временным соседом, подрастающим до нужных размеров, хряком. Кроме того, по территории части в свободном состоянии бегала свора не находящихся на хозяйственном учёте огромных собак, отдалёно напоминающих овчарок.
Основным видом транспорта для местных сообщений являлся безотказный в эксплуатации – гужевой. Иногда и мне приходилось запрягать «Нырка» для поездки в ближайший магазин или на почту. Для сообщения на дальнее расстояние в город нашу столицу, главным образом с целью посещения довольствующих органов для обеспечения административной и хозяйственной деятельности части, в том числе и за секретной почтой, а иногда после зарплаты совмещалось с поездкой жён офицеров за покупками в магазины, использовался старенький и изношенный ГАЗ-51.
Довольно часто были случаи, когда из-за неисправности автомашины – вечной головной боли командира части и, непосредственно, водителя матроса Касымова, даже для доставки секретной почты приходилось пользоваться автобусным сообщением, что не всегда соответствовало установленным нормам и требованиям.
Территориально наша воинская часть располагалась в зоне административной ответственности 207-го Дивизиона ОВРа Рижской ВМБ, штаб, Политотдел и Особый отдел которого находились на острове Саарема в городе Кингисепп. Поскольку в оперативном отношении мы замыкались на свой Отряд в Калининграде, то за нами присматривали только территориальные Политический и Особый отделы. С Политотделом в Кингисеппе поддерживал контакт замполит Бреховских, получая различные указания в основном в письменном виде о проведении политических занятий и других мероприятиях идеологического направления. Что же касается заботы о нас со стороны Особого отдела, то, как мне помнится, регулярно раз в полгода в части появлялся особист, курирующий нашу часть, для сбора интересующей его информации. Не могу не сказать о таком факте, который мне запомнился навсегда. Наверное, как новичок в здешних краях, я привлёк внимание нашего куратора, которым оказался какой-то зачуханный, потрепанный, неказистый старший лейтенантик. В один из своих приездов этот фактотум брутально завёл со мной разговор о том, чтобы я ему непременно сообщал какие-то интересующие его сведения. Ишь, чего захотел! В категорической форме я ему заявил, что сексотить ни на кого не намерен. Об этом инциденте с особистом, оставившем у меня мрачный, тяжёлый и неприятный осадок, я, не скрывая даже подробностей, сразу же рассказал своему командиру Харитонову, как меня пытались вербовать в число сексотов. Если раньше я как-то не задумывался на эту тему, хотя отвлечённые разговоры в шутливом тоне частенько имели место среди сослуживцев, то с того момента у меня всегда в голове крутились мысли, что в любом коллективе даже среди хороших знакомых и приятных в общении коллег непременно есть кто-то такой, который является заинтересованным информатором, а поэтому лучше всегда держать язык за зубами, иначе самому будет хуже. На протяжении своей продолжительной тридцатилетней военной службы я убеждался в этом не раз.
Главной задачей нашей воинской части являлось несение круглосуточной вахты на боевых постах, оборудованных специальной техникой. Все добываемые на боевых постах данные мгновенно передавались по радиосвязи в Отряд, где соответственно оценивались оперативной службой, а затем учитывались в информационном Центре. В мои обязанности входило ежедневная предварительная их обработка, анализ и представление командованию Отряда письменных донесений в установленные сроки. Одновременно с этим приходилось выполнять массу всевозможных других обязанностей и поручений.
В силу специфики деятельности части и её дислокации в отдалённой местности вахта на боевых постах чаще всего неслась с большой нагрузкой в трёхсменном режиме. Личному составу приходилось также нести караульную службу и дежурство суточного наряда, а также выполнять хозяйственные всевозможные работы, как-то заготавливать дрова на зиму, выполнять сезонный ремонт служебных, жилых и складских помещений, а также привлекались к любым другим текущим повседневным работам.
Только строго отлаженная организация службы и эффективная политико-воспитательная работа среди всех категорий личного состава при отсутствии каких-либо намёков на дедовщину позволяла качественно выполнять поставленные задачи, соблюдать высокую воинскую дисциплину, поддерживать строгий уставной порядок и не иметь в принципе грубых нарушений, как при несении вахты, так и при выполнении повседневных обязанностей.
Безусловно, трудности службы испытывали не только личный состав срочной службы, но и офицерский состав и члены их семей, находящиеся вместе с ними.
Бывали, однако, и срывы. Помнится, был такой случай ранней весной, когда паромная переправа на материк ещё не действовала, при убытии в свои отпуска наш главный интендант, выполнявший обязанности начхоза и начпрода, мичман Наговицын и командир отделения радистов старшина 1-ой статьи Бирюков не смогли вылететь на материк.
Дело в том, что в зимний, ранний весенний и поздний осенний периоды, единственным средством сообщения с «большой Землёй» были типа «Мимино» маленькие двукрылые бравшие на борт не более 12-15 пассажиров самолётики полёты которых полностью зависели, в первую очередь, от капризов погоды и также от состояния земляного покрытия взлётно-посадочной полосы на местном аэродроме.
Так вот, эти два отличника боевой и политической подготовки в ожидании своего рейса, который безнадёжно задерживался по причине нелётной погоды, видимо, часто посещали аэропортовский буфетик, где употребляли не столько прохладительные, сколько горячительные напитки и, ясное дело, с непривычки не рассчитали собственные силы. К тому времени, когда наконец-то прилетел самолёт, они не только не смогли пройти через раскисшее от постоянных дождей взлётное поле на посадку, но даже были в затруднении оторвать свои бренные тела от скамеек в зале ожидания. Последствия этого скандальные происшествия как-то удалось замять. Однако мичман Наговицын позднее убыл в отпуск с большим дисциплинарным взысканием. Старшина 1-ой статьи Бирюков, также получив весомый воспитательный нагоняй, вместо отпуска по поощрению в свободное от несения вахты время весьма продуктивно почти всё лето благоустраивал территорию части: выстроил беседку для отдыха, смастерил несколько лавочек и выполнил целый ряд других полезных дел.
Замполит части Николай Андреевич Бреховских внимательнейшим образом следил, в том числе и за моральным состоянием офицеров, особенно холостых, и воспитательными мерами умело пресекал желания некоторых весело отметить с употреблением спиртного, например, еженедельную помывку в бане или какое-нибудь другое незначительное событие. Вспоминаю, что в неоднократных беседах со мной он всё чаще заводил разговор о вступлении в партию. На мой провокационный вопрос, разве члены партии не употребляют алкоголь, Николай Андреевич всегда уклонялся от прямого ответа, однако, иногда говорил, если в меру, то не стоит считать это большим недостатком. Н.А.Бреховских написал мне рекомендацию. Вторую рекомендацию я получил от командира части Сергея Григорьевича Харитонова, а третья была от комсомольской организации. В тесном кругу своих сослуживцев летом 1959 года меня приняли кандидатом в члены КПСС.
Осенью этого же года у меня выходил срок присвоения очередного звания, Харитонов объявил, что причин задержки для написания представления он не видит. Перед ноябрьскими праздниками пришло сообщение о присвоении мне воинского звания «старший лейтенант».
Удивительное дело, но это событие мне запомнилось до сегодняшнего дня, вернее сказать, как его отмечали. Абсолютно ничего, не подозревая, я направился после окончания рабочего дня в свою холостяцкую комнату, которую никогда не закрывал, а там, оказывается, уже был накрыт стол, и собрались все офицеры с жёнами, весёлый шум, шутки, разговоры. Вот это да! Я растерялся и поначалу даже чувствовал себя не очень ловко. Инициаторами такого праздника, конечно, были Валентина Харитонова и Тамара Чернявская. Какие чудесные, заботливые и внимательные женщины! Домашнего приготовления пища была разнообразна и мне показалась необыкновенно вкусной. Трудно передать простыми словами!
Заранее заготовленную звёздочку бросили в стакан, который наполнили водкой, и бережно вручили мне в руки, чтобы не расплескал. Вот так дела! Харитонов говорил торжественные по этому случаю слова, а я с ужасом смотрел на стакан с водкой, на дне которого виднелась красивая звёздочка с длинными усиками. Весело подбадривая меня, вся честная компания подсказывала, что нельзя игнорировать такие важные флотские традиции, а иначе не будут прибавляться на погонах новые звёздочки. Для меня тогда выпить стакан водки, да ещё удержать звёздочку в зубах, поверьте, было не простым испытанием, но я его выдержал достойно. Ничего страшного не произошло, даже наоборот, приятно захорошело, появился «волчий» аппетит. Вечер прошёл замечательно. С этого момента я почувствовал себя как бы на равных со всем офицерским коллективом.
Старший лейтенант Верюжский Н.А. Краснознамённый Балтийский флот. Остров Хийумаа. Эстония. 1959 год.
С началом лета 1960 года пришло известие, что нашу островную воинскую часть будут расформировывать. Всю технику и личный состав необходимо было передислоцировать в район города Павилоста Латвийской ССР. Довольно хлопотное в организационном плане мероприятие в целом было проведено довольно успешно и в кратчайшие сроки. Наши коллеги в Павилосте, где командиром части был капитан 3-го ранга Александр Булах, вынуждены были потесниться. Приняли они нас, если не с радостью, то с пониманием и больших конфликтов не возникало, хотя дополнительных хлопот и неудобств мы им, конечно, доставили много.
В Павилосте я задержался до поздней осени. Здесь у меня произошло знаменательное событие. Закончился кандидатский стаж и встал вопрос о вступлении в партию. И на этот раз рекомендации мне дали С.Г.Харитонов и Н.А.Бреховских, а третий, кто за меня поручился, был Алексей Агаршев, который ещё два года тому назад заменил Николая Кормачёва в должности зампотеха. Решение партийного собрания о приёме меня в партию утвердила партийная комиссия Лиепайской (Либавской) Военно-Морской базы в авгу-сте 1960 года.
Данный партийный билет я получил на Тихоокеанском флоте в результате всеобщего их обмена в 1973 году.
Летом того же 1960 года из Павилосты меня дважды отправляли в спецкомандировки в составе подвижных групп ОСНАЗ на подводные лодки, принимавшие участие в общефлотских учениях.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
