Вы правильно поняли, для меня, наверное, это был первый в жизни такой психологический стресс: я в это мгновение испытал глубокое разочарование, откровенное уныние, глубокую печаль и тревожную грусть. Жребий судьбы изучать китайский язык выпал, кроме меня, ещё на двух слушателей: Льва Михайловича Г. и Антона Николаевича В. – офицеров армейской закалки, серьёзных, смекалистых, целеустремлённых, порядочных, по характеру уравновешенных, без амбиций, хотя оба были старше меня по возрасту и по званию. В момент объявления этого приказа я никого из них не знал и не видел, какая у них реакция. По первым же дням нашего общения я понял, что это весьма надёжные, твёрдые, уверенные люди, без всяких панических и сомнительных настроений. Наши отношения сразу же сложились как деловые и ровные, без какой-либо фамильярности, развязности, навязчивости, претенциозности и конфликтности. Близких дружеских отношений, надо сказать, у нас не сформировалось, семьями мы не встречались ни в праздники, ни в повседневности, но заочно знали в целом общие сведения о семьях друг друга, спокойно и взвешенно обсуждали многие как учебные, так и житейские вопросы.
Постепенно непредсказуемая тяжесть такого неожиданного известия проходила. Не впадая в панику и не предпринимая никаких мер об отказе от обучения, я решил идти дальше избранным путём. Более того, я даже позднее подумал, что мне, возможно, повезло. Так мой родственник, брат моей мамы Виталий Александрович Соколов (дядя Витя) знал в совершенстве полтора десятка европейских языков да ещё древнегреческий и латинский, но не имел никакого представления о восточных языках. Стало быть, как я тогда размышлял, изучение китайского языка, одного из сложных и древних языков мира, возможно, в какой-то мере приблизит меня к моему по-научному умному, высокообразованному и эрудированному родственнику. Вот какие честолюбивые мысли тогда приходили мне в голову. Значит, надо постигать эту чудовищную клинопись, которой около полутора миллиардов человек, что составляет почти одну четвёртую часть всего земного человечества, сами-то владеют не ахти как. По правде сказать, это «мёртвый язык», никогда не будет популярен, и не будет использоваться для межнационального общения. Успокоив себя такими мало убедительными, абстрактными и расплывчатыми мыслями, я стал настраивать себя на то, чтобы углубиться на три года в постижение иероглифики, словообразования, грамматики и, что самое непривычное для русского слуха, разговорной речи, которую, кроме как ругательной тарабарщиной, иначе не назовёшь.
На нашем курсе было несколько учебных групп, которые были сформированы по географическому расположению страны изучения. Самая многочисленная, пожалуй, по составу из всего курса наша группа относилась к изучению стран, условно говоря, Южного, Юго-Восточного и Восточного регионов Азии. Для каждого слушателя в общем смысле была определена страна предназначения, что в большинстве своём являлось главным для изучения того или иного языка. Ясное дело, слушатели, изучающие китайский язык, ориентировались на «свою» страну предназначения Китай, а для тех, кто постигал, например, премудрости японского языка, страной предназначения являлась Япония. Но в реальной жизни после окончания учёбы выпускники выполняли обязанности не только «в своих», но и в других регионах, исходя из сложившихся на каждый данный момент условий. К этой теме, возможно, мне придётся ещё возвратиться чуть позже.
Сейчас, однако, продолжу рассказ о полковнике Кузьменко, который был доступен в общении для каждого слушателя, не оставлял без внимания любое событие на курсе, всё знал обо всех, советовал, инструктировал, беседовал, что называется, был в гуще масс. Возможно, у него, как и у каждого человека были свои недостатки, свои пристрастия, свои любимчики среди слушателей, но это, по большому счёту, не отражалось на общей атмосфере жизни и деятельности курса в течение всех трёх лет нашей учёбы.
Помню, буквально в первые дни учёбы начальник курса вызвал меня к себе в кабинет на беседу. Разговор зашёл о том, о сём, что нравится, какие впечатления. Понятное дело, хотел, как показалось, знать моё мнение по поводу китайского языка, но напрямую об этом не стал спрашивать. Я тоже промолчал и не поднимал этот вопрос. В завершении беседы он вдруг спросил о том, не буду ли я возражать, если меня выдвинут для избрания партгрупоргом. Я не стал отказываться. На первом организационном партийном собрании группы меня избрали секретарём. В нашей группе оказалось шестнадцать бравых, весёлых и серьёзных, энергичных и образованных, деятельных и эрудированных, имеющих десятилетний опыт военной службы офицеров, каждый из которых в течение долгих последующих лет прошёл свой служебный путь, и у каждого было по-своему: и успехи, и трудности, и преодоления, и разочарования. Мы гордимся, что два наших сослуживца стали генералами. Мне думается, что не будет предосудительно назвать всю нашу группу по именам: Александр, Алексей, три Анатолия, Антон, два Владимира, Евгений, два Николая, Лев, Станислав, Юрий и Эдуард. Считаю, что нам посчастливилось почти всем составом группы встретиться в 1999 году (подумать только!) через тридцать лет после выпуска. Договорились, что будем теперь встречаться ежегодно на На встречу в ноябре 2001 года собралось половина выпускников нашей группы. А в 2007 году пришло лишь только шесть человек. И, тем не менее, считаю, что наша группа оказалась наиболее сплочённой и поддерживающей по мере сил и возможностей дружеские отношения до сегодняшних дней.
А тогда мы присматривались и привыкали друг к другу, знакомились, сдружались, создавали свой маленький коллектив, сохранив в своей основе приятельские взаимоотношения на последующие долголетия.
В течение первого года обучения, как я помню, руководил и направлял партийную работу сам начальник курса полковник Кузьменко. Мне как партгрупоргу приходилось в первую очередь советоваться и получать указания о тематике очередных собраний от Григория Андреевича. В последующем, на втором и третьем курсах, в нашей группе группарторгами избирались Валентин Алексеевич и Алексей Павлович, а Владимир Иванович был бессменным секретарём партийного бюро всего курса.
По штатному расписанию в помощь начальнику курса полагался замполит. За три года на этой должности промелькнуло, кажется, два или три случайных человека, которые даже фамилиями своими не запомнились. Какая помощь от таких помощников?
Мне не известны конкретные сведения о предыдущей службе полковника Г.А.Кузьменко, кроме того, что он был участником Великой Отечественной войны, затем служил в частях разведки, находился в зарубежных командировках.
В течение нескольких лет после окончания учёбы, приезжая в отпуск в Москву, я имел возможность не только поговорить с Григорием Андреевичем по телефону, но и лично встречаться, когда у него выдавалась такая возможность. Он интересовался моими служебными делами на Тихоокеанском флоте, куда я получил назначение. Но я не мог его порадовать своими успехами: реальная работа отсутствовала, ближайшей перспективы не было и, к сожалению, те знания, которые были приобретены во время учёбы, оставались не востребованными. Об этих гримасах жизни я расскажу в следующей главе своих воспоминаний. Последний раз я видел Кузьменко, когда он, возглавлял какой-то огромный К тому времени он уволился в запас и работал в Торгово-промышленной палате.
Начальником нашего факультета являлся очень опытный ещё с довоенным стажем разведчик генерал-майор Он был выше среднего роста, мощного телосложения, с короткой стрижкой «ёжиком» седых волос на крупной голове. От всей его такой монолитной фигуры непроизвольно исходило чувство правильности, твёрдости, уверенности, надёжности. По просьбе слушателей Виталий Александрович выступал перед нами и делился своими воспоминаниями о службе в разведке. Являясь участником Великой Отечественной войны, генерал Никольский занимался организацией агентурной разведки, заброской разведчиков и агентов в немецкий тыл, и выполнял разведывательные задания на уровне армейских и фронтовых операций, а также принимал участие в решении разведывательных задач Главного управления Генерального штаба РККА. После войны направлялся в зарубежные командировки. В одной из Скандинавских стран завербовал и в течение ряда лет имел на своём руководстве очень важного и ценного агента. Об этом факте в открытой печати было опубликовано несколько интереснейших сообщений.
Наш курс генерал Никольский посещал не слишком часто, но всегда находил возможность пообщаться со слушателями в индивидуальном плане и выступить перед всеми с каким-либо важным сообщением, нацеливая нас на твёрдое усвоение изучаемого материала. Помню, как однажды, ориентируя нас на самостоятельную дальнейшую работу, начальник факультета высказал мысль, что мы должны готовить себя к разным назначениям. Например, кому-то предложат сразу служить в центральном аппарате Главного управления, другие будут работать в качестве сотрудников советских учреждений за рубежом, ктото вновь наденет военную форму, и будет служить в атташате, возможно, кого-то подберут для нелегальной работы, а некоторые могут оказаться в оперативной разведке. Все эти варианты дальнейшей перспективы службы мне, в основе, были понятны. Единственно, что меня не удовлетворяло – это вновь оказаться в оперативной разведке, специалистов для которой готовил другой (Третий) факультет, где обучение велось два года. Однако, так случилось в реальности, что сразу после выпуска я как раз и был назначен в оперативную агентурную разведку. Вот такая планида.
Генерал Никольский в 1968 году, когда мы уже учились на третьем курсе, ушёл в отставку, стал работать в Военном издательстве. Новым начальником факультета был назначен какой-то пехотный генерал, случайно попавший на эту должность и абсолютно ничем не запомнившийся.
После увольнения с военной службы в 1986 году у меня с Виталием Александровичем Никольским произошла неожиданная встреча в помещении Воениздата, куда я приходил в поисках для себя работы. Узнав, что я уже нахожусь на пенсии, генерал был очень раздосадован, что так небрежно разбрасываются подготовленными специалистами. Хотя я напрямую не задавал ему вопрос о возможности трудоустройства, он сам упредил разговор на эту тему, сказав, что здесь у них в данный момент идёт повальное сокращение и он ничем не может помочь. Мне, однако, запомнилось его очень резкое высказывание по поводу появившегося тогда в печати гнусного пасквиля на нашу разведку, написанного предателем Резуном под названием «Аквариум». Виталий Александрович твёрдо заявил, что он в ответ на это очернительство и враньё напишет свою книгу, которую назовёт Так и было. Вскоре В.А.Никольский опубликовал своё произведение, где убедительно разоблачил мерзкого и гадкого предателя.
В процессе учёбы руководство Академии, как мне помнится, не беспокоило лишний раз своими приездами. При доведении до нас каких-то общих организационных указаний и распоряжений нам были известны фамилии многих начальников, но, скажем, публичного общения с ними не практиковалось. Возможно, кто-то из слушателей в индивидуальном плане добивался аудиенции с кем-либо из руководящего состава, но это были частные случаи, и о них широко не было известно.
В годы моей учёбы начальниками Академии являлись опытнейшие военные разведчики, участники Великой Отечественной войны: до 1967 года генерал-лейтенант танковых войск Василий Ефимович Хлопов, а затем адмирал Леонид Константинович Бекренёв, биографии и жизненный путь каждого из них достоин отдельного и всестороннего освещения в нашей военной литературе.
Адмирал Леонид Константинович Бекренёв.
Мне особенно было лестно знать, что два последних года я учился под командованием Л.К.Бекренёва (1907 – 1997) – военно-морского офицера, прошедшего славный путь боевого командира и ответственного должностного лица, а именно: участника спасения экипажа ледокола «Челюскин», участника военных действий в гражданской войне на стороне республиканцев в Испании, командира эскадренных миноносцев «Железняков» и «Бойкий» на Черноморском флоте, начальника Разведки в годы войны Балтийского и Северного флотов, руководителя ряда высших должностей в Главном штабе ВМС и ГРУ ГШ ВС, а также Военно-морского атташе при посольстве СССР в США. Кстати говоря, четыре сына Арнольд, Евгений, Леонид, Виталий и внук Сергей адмирала Бекренёва окончили Нахимовское Военно-Морское училище.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
