Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Логистика военных грузов

Нюансы доставки
военных грузов

Поиск на сайте

Верюжский Н.А. Офицерская служба. Часть 17.

Верюжский Н.А. Офицерская служба. Часть 17.

Так вот, возвращаюсь в июнь 1969 года. Наш экзамен, как стало известно чуть позже, посетил член Государственной экзаменационной комиссии, начальник одного из ведущих Управлений ГРУ генерал-лейтенант Константин Ефимович Сеськин, большой любитель охоты и рыбной ловли, начинавший ещё в 1930-е годы военную службу в кавалерии РККА. После окончания в 1940 году специального факультета Военной Академии имени М.В.Фрунзе генерал К.Е.Сеськин продолжил свою весьма успешную служебную деятельность в разведке. Он и задавал мне вопросы, касающиеся обстановки на советско-китайской границе. Суть их заключались в том, чтобы я проанализировал происходящие события и дал им политическую оценку. Возможно, на русском языке я смог бы доложить подробней и точнее с более глубоким анализом тех событий. На китайском же языке, естественно, мои ответы не могли быть в достаточной степени полными, чтобы правильно оценить моё представление по данному вопросу. Полагаю, что надо ещё принять во внимание, как этот подполковник переводил мои слова. В заключение генерал-лейтенант К.Е.Сеськин, как сейчас помню, категорично заявил:
Я не могу оценить ваши знания китайского языка, но такое сообщение о событиях на советско-китайской границе нельзя признать полным и исчерпывающим.
На тот момент эти слова генерала, могу честно сказать, не вселили во мне большой радости, не вдохновили и не устремили на победоносное завершение экзаменационной сессии. Вот так я попал под генеральский обмолот. Что ж поделаешь? И генералы, как я убедился, тоже делают ошибки. Зачем же ставить на один уровень разные ситуации? Например, важное заявление, равное, например, аналитическому докладу на сессии Генеральной ассамблеи ООН, и скромный экзамен по иностранному языку, пусть даже и в престижном военном учебном заведении.



Чрезвычайная сессия Генеральной Ассамблеи ООН. Нью-Йорк. Июль 1967. Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин и министр иностранных дел СССР А. А. Громыко в зале заседаний.

В связи с такими рассуждениями мне хотелось бы сделать маленькое отступление, которое может быть, в какой-то мере составит представление, «что такое китайский язык». Однажды в ходе занятий Михаил Георгиевич рассказал одну интересную историю, свидетелем которой он оказался. В начале 1950-х годов в СССР приезжала многочисленная делегация из Китая под руководством президента Академии Наук КНР Го Мо-жо. Встречая высоких гостей, наш известнейший и непререкаемый авторитет в области китаеведения академик Т. решил блеснуть своими, как он считал, безукоризненными знаниями китайского языка и произнёс приветственную речь на родном для Го Мо-жо языке. После того, как академик Т. завершил своё приветствие, наступила длительная и неловкая пауза. Китайская делегация ожидала, что последует перевод, но его не было. Явный конфуз мог перерасти в международный скандал. Спас неловкое положение академик Го Мо-жо, который выступил с ответным заявлением, поблагодарив за «тёплую встречу», заметил, что из-за отсутствия перевода он не понял ни одного слова своего коллеги, но приятно удивлён, что «русский и китайский языки так похожи».
Как бы там ни было, но учебный процесс объективно подходил к своему заключительному аккорду. Остальные государственные экзамены, как помнится, прошли для меня достаточно ровно, без эмоциональных всплесков. На одном из них пришлось раскритиковать в пух и прах все теории, течения и направления буржуазной философии. На другом экзамене я очень старался показать глубокие теоретические знания по специальной подготовке.
В последних числах июня 1969 года государственные экзамены были сданы. В первых числах июля всё закончилось торжественным построением нашего выпускного курса, где зачитали приказы об окончании обучения в Академии и о назначении, что я ожидал с большим нетерпением, на новое место службы (Приказ Министра Обороны СССР № 0995 от 01.07.1969г.). На торжественное мероприятие поздравить выпускников прибыл начальник ГРУ генерал армии Пётр Иванович Ивашутин Выдали Свидетельства с указанием приобретённой специальности и новой квалификации (Дипломы об образовании на руки мы могли получить только через тридцать лет).



Кроме того, объявили, что на всех выпускников, которым положено получение очередных воинских званий по выслуге лет, отправлены соответствующие представления. В этом списке значилась и моя фамилия на присвоение звания «капитан 3-го ранга».
Итак, только нас двое, военно-морских офицера, из всего выпуска я и Анатолий Погодин получили назначение в части Разведки Тихоокеанского флота. Все остальные выпускники направлялись в распоряжение Главного Разведывательного Управления. Это решение было окончательное и безоговорочное.



Николай Верюжский. Фотография для заграничного паспорта. Москва. 1969 год.

Затем был прощальный банкет в помещении столовой Академии, где присутствовало всё руководство, преподаватели, наставники, приглашённые гости. Сервировка столов и их наполненность были великолепны. Начальники говорили долгие и бесконечные речи с добрыми напутствиями, а выпускники не жалели ярких и эмоциональных слов благодарения и любви к своим дорогим преподавателям, наставникам и командирам. Случавшиеся во время учёбы временные трудности, непреднамеренные недоговорки, непредвиденное недопонимание – всё осталось позади. Кругом сплошное ликование и всеобщая радость! Играла музыка, кружились танцевальные пары, звучали задушевные песни, в том числе почему-то и о школьных годах, было и весело, и грустно, и расслаблено, и хмельно. Но я, помнится, свою норму в употреблении спиртного из-за нахлынувшего мрачного и тягостного настроения значительно превысил. Можно сказать, расслабился по полной программе, пытаясь залить душевный пожар полного разочарования!
Со следующего дня после выпускного прощания начался мой последний московский отпуск, который открывал новый семнадцатилетний период службы на Тихоокеанском флоте.



Военно-дипломатическая академия Генерального штаба ВС РФ (ВДА) Москва

Вспоминая длиной почти в 1000 дней период, наполненный напряжённой учёбой, целью которого было стремление приобрести твёрдые профессиональные знания, я в заключение хочу высказать тёплые, добрые, дружественные слова благодарности всем своим сокурсникам и в первую очередь слушателям нашей группы за наше единство, нашу преданность сознательно выбранному делу.
С искренней признательностью обращаюсь ко всем педагогам, начальникам и руководителям, нашим опытным профессионалам-разведчикам за их терпение и нелёгкий труд, вложенный в нас по обучению и воспитанию.
Всем желаю крепкого здоровья, счастья, радости и благополучия!

15. Еду к Тихому океану.



Ярославский вокзал

В жаркий солнечный день августа 1969 года скорый поезд «Москва-Хабаровск» медленно и плавно отошел от перрона Ярославского вокзала и постепенно, набирая скорость, увозил меня в неизвестность.
Я понимал, что с этого момента начинается новый, пока неведомый этап моей жизни, который, как, оказалось, продлится долгих 17 лет. Неудовлетворенность оттого, что ничего нельзя изменить, глубокое и горькое разочарование от всего произошедшего разрывало мою душу. Казалось, что все жизненные планы безвозвратно рухнули, что полученные знания никогда не пригодятся, что опять на неизвестное время разлучаюсь со своей любимой мамой, которой тогда уже исполнилось 70 лет, было весьма тревожно, что личные семейные отношения становятся все более хрупкими и эфемерными.
Тяжелей всего мне было расставаться с мамой, которая пришла на вокзал проводить меня в эту бесконечно длительную и, как казалось мне, бесперспективную поездку.
Я чувствовал, что она понимает мое душевное состояние, больше молчала, была растеряна, нервно перебирая в руках сверточек с пирожками, специально испеченными мне в дальнюю дорогу, которые у неё, надо сказать, всегда получались преотлично. И надо же было такому случиться, когда поезд уже набрал скорость, мама обнаружила, что пирожки остались в её руках. Отчаянию и горю для мамы, как позднее мне стало известно, не было предела.
Провожать меня в путь-дорогу пришла и моя сестра Женя, которая без умолку что-то щебетала, давая какие-то инструктивные указания: как мне себя вести в новых условиях, с кем и как строить отношения, не поддаваться на сомнительные знакомства, не брать в долг деньги и самому стараться их не давать, не снимать жилую площадь у хозяек, где проживают молодые особы, и другую всякую всячину, которая, в принципе, была разумной, но мной тогда реально не воспринималась.
На перроне также была моя жена, но в памяти не сохранились подробности её присутствия на вокзале. Взять на вокзал  с собой дочь Ларису она не разрешила, якобы, чтобы морально не травмировать ребёнка, хотя девочке исполнилось уже восемь лет.



Мой отъезд на Дальний Восток был обусловлен дальнейшим прохождением моей воинской службы и, естественно, для моих родственников и тем более для жены не был неожиданным. У меня с ней в течение многих лет и, особенно в последние месяцы, когда моё новое место работы определилось, велись продолжительные разговоры, которые сопровождались большим эмоциональным накалом. Моя позиция заключалась в том, что в силу сложившихся обстоятельств, когда меняется место службы мужа, тогда и его семья должна последовать вместе с ним. Её мнение было абсолютно противоположным, полностью исключавшим даже какие-либо компромиссные решения. Она категорически отказалась со мной ехать, нагло заявив, что «в гробу и белых тапочках я видела твой Дальний Восток». Вскоре нам пришлось расстаться навсегда. Инициатором в бракоразводном деле, разумеется, была она. Эту тему мне не хочется даже затрагивать воспоминаниями.



Лесополоса на Транссибе, вид из окна

Поезд тем временем мчался на восток. Пролетали за окном вагона полустанки, станции, города, менялся пейзаж, но все это проходило как-то механически мимо моего сознания. Пожалуй, только на пятые сутки я постепенно стал приходить в себя и вдруг заметил, что в купе вместе со мной едут ещё трое пассажиров: на верхней полке надо мной − мужчина старше среднего возраста и на противоположных местах − две женщины.
Вспомнились слова известного поэта:

«Нас в купе дремало четверо.
Как нам дальше было жить?
Что нам было предназначено –
Кто бы мог предположить…»

Мне подумалось, что вынужденный отъезд в незнакомые края, работа не по профилю полученной подготовки, общение с новыми людьми в совершенно непривычных условиях – это неожиданный зигзаг, а может преднамеренный удар судьбы, который надо выдержать. Это было шестое назначение в моей офицерской службе.
Но какие ещё «загогулины» могут встретиться на жизненном пути, мне невозможно было тогда даже вообразить. Внутренне я понимал, что как бы трудно ни было, нельзя опускать руки! Однако реализация этого тезиса в действительности потребовала от меня огромных душевных, эмоциональных, физических, психических сил, а также, может даже в первую очередь, конечно же, помогла искренняя поддержка любящих меня, так же как и я их, близких родственников и преданных друзей.
И теперь, когда я пишу эти строчки, по прошествии более чем сорокалетнего периода, могу определенно сказать, что, безусловно, я не «железный», бесчувственный болван и у меня были мгновения слабости, неуверенности и даже срывы. Но я был всегда честен в поведении, откровенен и правдив, что, возможно, не всем нравилось, не льстил и не подлизывался, а самое главное никогда и никого не предавал.
Самое главное, на мой взгляд, было то, что, оказываясь в сложных жизненных и служебных обстоятельствах, я многое понял, познал настоящих и искренних друзей, отбросив от себя «честных» предателей, двурушников, карьеристов и просто подонков, встречавшихся, к сожалению, и среди сослуживцев.



Тоннель нижний прибайкальский, западный портал издалека, западнее Слюдянки

Между тем поезд приближался к Байкалу. Для тех, кто впервые проезжает по этому маршруту представляется замечательная возможность получить яркие впечатления от дикой красоты таёжных зарослей багульника на горных уступах, вплотную подступающих к кромке озера, и самого бескрайнего моря-озера, о котором сложены песни, истории, рассказы и легенды. Железная дорога тогда проходила прямо у уреза воды: с одной стороны горы, а с другой озеро. Поезд стал снижать свою скорость и вскоре совсем остановился вдали от приземистого барачного типа здания железнодорожной станции, которая, помнится, называлась «Слюдянка».

Продолжение следует.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.

Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.



Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
0
10.12.2010 18:50:11
 
После того, как академик Т. завершил своё приветствие, наступила длительная и неловкая пауза. Китайская делегация ожидала, что последует перевод, но его не было. Явный конфуз мог перерасти в международный скандал.
Куда послали мужика? Ведь он не знает языка...

Мой однокласник по школе №62 г. Владивостока, профессор, раз в два месяца ездит в Китай читать платные  лекции по экономике.А бесплатные-по философии.
На китайском языке.
Лучше учиться нужно было.
Ссылка 0


Главное за неделю