Олег Семёнович Филатов.
С июля 1948 года по август 1951 год - воспитанник Саратовского Военно-Морского Подготовительного Училища, вице - старшина.
С октября 1951 года по март 1957 года - курсант Высшего Инженерно-Технического Краснознаменного училища ВМФ (ВИТКУ ВМФ).
С апреля 1957 года по ноябрь 1982 года проходил военную службу на офицерских должностях.
Подполковник-инженер (ВМФ). С 10 ноября 1982 года - в запасе. С 7 мая 1992 года - в отставке.
Иди, служи, племянничек! (Почти юмореска)
Июль 1948 года. Вместе с братом переступили порог Училища (СВМПУ). Прибывших в училище разместили в палатках. Переночевав на голой пружинной казенной койке(2), проведя почти бессонную ночь, защемляя многократно спину и бока пружинами, наутро встал весь в синяках и впечатавшихся оттисках рисунка сетки на теле и лице. Я вышел из палатки. Было солнечно, по-утреннему свежо. Начинался первый день новой жизни. И начинался с прагматичной, приземленной проблемы: поиска строения, вдруг ставшего неотвратимо нужным, обозначаемого в городах буквой «М» или цифрами «00».
Я увидел человека в мичманке(3) и форменной одежде. Стесняясь, обратился к нему:
- Дяденька(4) старшина! Скажите, пожалуйста, где здесь туалет?
Старшина в изумлении воззрился на меня и ... захохотал. Я окончательно сконфузился и не знал, куда мне деваться.
Отсмеявшись, старшина придал своему лицу серьезность и назидательно произнес:
- Товарищ кандидат(5)! Запомните, тут нет «дяденек», да и «тетенек» тоже. Здесь есть старшины и офицеры, к которым надо обращаться по званию с обязательным добавлением слова «товарищ». Если гражданские(6), то «Товарищ преподаватель». И при обращении к старшему нужно спрашивать разрешение обратиться: «Товарищ лейтенант (старшина, преподаватель)! Разрешите обратиться! Воспитанник (кандидат) такой-то».
Старшина продолжал далее:
- Я - старшина 1 статьи Лушников(7). Для Вас - старшина 1 статьи. Вам понятно?
- Да, конечно, - ответствовал я.
Тут серьезность в лице старшины сменилась «свирепой строгостью».
- Не «да» и не «конечно», а «Так точно»! Повторите!
- Хорошо, товарищ старшина 1 статьи.
- Да, не «хорошо», а «Так точно»! и потом надо отвечать на приказание «Есть». Вам понятно? Отвечайте!
- Есть отвечать!
- Так отвечайте!
- Товарищ старшина 1 статьи, разрешите обратиться! Кандидат Филатов Олег.
- Обращайтесь! Да, а почему Вы добавляете к фамилии имя?
- Нас двое братьев- Олег и Игорь.
- Вот как? Так что Вас интересует?
- Где тут туалет? Старшина отвечал мне:
- Привыкайте к морским названиям: не «туалет», а «гальюн», понятно?
- Так точно, товарищ старшина 1 статьи. Разрешите узнать, где тут гальюн? Старшина, объяснив, как найти это интимно необходимое заведение, с веселой хитринкой посмотрел на меня и как-то добродушно произнес:
- Иди, служи, «племянничек»!
«Племянничек» бодро выкрикнул «Есть!» и, развернувшись, пошел и ... отслужил тридцать четыре года с гаком.
Апрель 2004 года
1 СВМПУ - Саратовское Военно-Морское Подготовительное Училище
2 Вследствие большого наплыва прибывающих в училище для вступительных экзаменов часто не хватало постельных комплектов, и приходилось одну или несколько ночей спать либо на голых матрацах без подушек и белья, либо на голых пружинных сетках, что и случилось с автором этих строк.
3 Мичманка - военно-морская фуражка с узким козырьком.
4 Было чему изумиться старшине от такого патриархального обращения юноши шестнадцати лет, имевшему на руках паспорт. Но это уже другая история, и о ней в другой раз.
5 В обыденном обращении в Училище называли кандидатами всех прибывших для сдачи вступительных экзаменов. Слово «абитуриент» тогда слыхом не слыхивали.
6 В училище работали «по вольному найму» гражданские лица - вольнонаемные служащие: преподаватели - мужчины и женщины и военнослужащие «административной службы», носившие узкие серебряные погоны.
7 Василий Иванович Лушников - на тот момент - старшина 1 статьи - один из самых уважаемых и авторитетных старшин СВМПУ.
Как я ящик сторожил
Навеяно добрыми чувствами к Анне Степановне Чурсиной
Я - в составе караула. Стою на посту. Под «охраной и обороной» служебные помещения первого этажа. В том числе и это - особо обозначенное в табеле поста - финчасть с парой внушительных сургучных печатей на дверях, в отличие от других - пластилиново-мастичных. На инструктаже заступающих в караул выделяли это помещение из остальных. Там — несгораемый сейф с деньгами и ценными документами.
Для нас, неискушённых в финансовых делах, самым ценным документом была ведомость с нашими фамилиями, в которых мы расписывались от случая к случаю при выдаче наличными. Наличность была мизерной...
В служебном рвении я маятником ходил из одного конца коридора в другой и обратно, сжимая учебную винтовку(1) и поглядывая на дверные печати, точно они могли куда-нибудь «сбежать». Был очень светлый тёплый вечер.
В большом помещении, через две двери от поста, в этот день военные и вольнонаёмные преподаватели отмечали какой-то юбилей. Через раскрытую дверь слышались шутливые тосты, прерываемые смехом и звуком радиолы. Преподаватели веселились от души. Изредка кто-нибудь выходил и подымался по лестнице, сразу за помещением, на второй этаж по вполне прозаической причине.
Проход через первый этаж был перегорожен плотным рядом канцелярских стульев, обозначившим «охраняемую зону». Шумное соседство спасало от тоскливых мыслей и от сонливости на посту: иные из нас могли спать стоя и днём.
Из праздничного помещения вышла преподаватель истории Чурсина. Увидев меня, а она хорошо знала и, в отличие от многих, различала нас с братом-близнецом, подошла к стульям и спросила, неожиданно для меня - на «ты»: «Пропустишь?»
Я опешил и в растерянности, чувствуя, что краснею, промямлил: «Не могу» и... взял дырявое оружие наизготовку.
Анна Степановна внимательно, как-то изучающе взглянула на меня. И вдруг... грациозно, одним прыжком, перепрыгнула через стулья. Я остолбенел, а затем взвыл: «Стой, стрелять буду! « (Из чего стрелять? И патронов нет. Да и дырка в стволе, чтобы какой-нибудь шальной, вроде меня, беды не наделал).
Анна Степановна засмеялась и села на один из стульев. Улыбка её была потрясающе красивой. Женщина в годах, как мне тогда казалось, вела себя раскованно с воспитанниками и начальством, ни перед кем не заискивала. Когда нужно — была сурово требовательной. Умница: после фронта окончила Университет. Расцветала улыбкой при удачных ответах воспитанников и шутила. Много курила, постоянно подкашливая (на фронте обнаружилось неблагополучие в лёгких). В карман за словом не лезла и могла распетушить любого, кто сам нарвался своей бестактностью или сомнительным комплиментом в адрес фронтовички. Воспитанники за открытый характер и дружелюбие к нам боготворили её и отвечали признательностью и уважением. Но такой она была только с нами - для других Чурсина была суровой дамой с очень острым язычком: некоторые её побаивались.
Любой мог позавидовать любви воспитанников к Анне Степановне.
Худощавая, подтянутая, очень аккуратная в одежде, с живым характером, Чурсина производила впечатление умной, знающей себе цену женщины. При всей своей душевности и раскованности в отношениях с окружающими терпеть не могла фамильярности и панибратства.
Учебный материал, стиснутый убогим косноязычием казённого учебника, преподносила как увлекательный роман. Она расцвечивала, оживляла его эпизодами фронтовой жизни и своей личной. Впечатление такое, что история прошла через её жизнь. Все эти вкрапления были к месту, пересыпаны, когда надо, юмором. Никакой мертвечины: всё от себя, а не от чужого дяди. И это пленяло воспитанников. Она практиковала персональные задания каждому воспитаннику, способствуя расширению кругозора и самостоятельности мышления. Чурсина учила видеть в каждодневности будней что-нибудь особенное, значимое. Словом - это была ПЕДАГОГ с большой буквы.
И вот теперь наша обожаемая Анна Степановна сидела на стуле в зоне моей «охраны и обороны».
Буря бушевала внутри меня: борьба между человеческим чувством и служебным долгом (прямо-таки хрестоматийный сюжет!).
Анна Степановна между тем внимательно наблюдала за моими «устрашающими» манипуляциями с оружием, я даже затвор передёрнул - сдуру, и насмешливо спросила, опять на «ты»: «И оружие применишь? ». Я совсем смутился.
Представляете муки подростка, попавшего в конфликт устава с благоговейным отношением к женщине? Как я буду «охранять и оборонять» от нашей Анны Степановны? Что буду от неё «охранять и оборонять»? Пустой ящик? Груду ненужных бумаг? Пару сургучных печатей? Начфиновскую чернильницу с ручкой?
А изнутри вредный-превредный служака вопрошал: «Для чего тебя на пост поставили: для мебели или как приложение к паре сургучных и полудюжине пластилиновых печатей? Ты должен... «. Что я должен - я уже не соображал. Иронично-насмешливый взгляд Анны Степановны на мои дёргания с дырявой винтовкой[1] парализовал мою волю: всё смешалось в моей бедной голове. Должен - и не могу, не хочу, не буду!
Чурсина смотрела и оценивала мои душевные муки. Порывисто встала и ещё раз повторила: «Пропустишь? Мне надо... «. Я в отчаянии выкрикнул: «Вызову начальника караула!»
Она нахмурилась: связь с начальником караула была через дежурного по училищу - голосом (!). Заблажи я на весь коридор - сбежались бы и гости, кто праздновал с Анной Степановной юбилей, и помощник дежурного по училищу, и начальник караула или разводящий. Подобный вопль мог вызвать большой шум: Чурсина оказалась бы в очень щекотливом положении, а я в одночасье превратился бы в самого презираемого недоумка, подставившего любимую Анну Степановну под скандал. Всё это молниеносно пронеслось в обезумевшей от безвыходности голове.
Пауза затягивалась. Я с ослиным упрямством, чуть не плача, возвестил: «Не пропущу! Вы сами-то на фронте пропустили бы?» (Вон куда меня занесло!). Она встряхнула головой, как будто отгоняя надоедливую мысль: «Так то на фронте... А впрочем...».
Анна Степановна стремительно встала, подошла ко мне и..., полуобняв за плечи (меня! часового — неприкосновенное лицо на посту!), потрепала по голове, как это делают взрослые, желая утешить маленького ребёнка, и задушевно сказала: «Правильно. Молодец. Но в устав всю жизнь не втиснешь. Не надо мучить себя».
В прикосновении её почувствовалась такая женская ласковость и нежность, что я совсем перестал понимать, кто я, где я, зачем я, что со мной. И тут я неожиданно брякнул: «Давайте, я провожу Вас через пост». Чурсина усмехнулась: «Куда мне надо - провожатые не требуются». Я залился краской от своей неловкости. Увидев это, Анна Степановна погладила меня по голове, мягко произнеся: «Какой ты ещё мальчик!» Затем стремглав отошла, легко перепрыгнула через стулья, даже не прикоснувшись для опоры на спинку стула. На ходу, обернувшись, с улыбкой помахала рукой, шутливо крикнула: «Привет!» и поднялась по лестнице на второй этаж...
После такой сцены — сонливости ни в глазу. В караульном помещении я долго не мог уснуть и скрипом топчана, на котором лежал, раздражал всех: кто-то проснулся и брюзжал в адрес «психа», не дающего спокойно поспать. Начальник караула рассерженно прикрикнул на меня. Я встал, вышел, умылся под краном до пояса. Вернулся, лёг и сразу заснул.
... Время от времени этот эпизод зримо вспыхивал в памяти: серьёзная Чурсина, прыгающая девчонкой через стулья, её пьянящее прикосновение и шутливое «Привет» - как что-то неуловимо приятное и светлое оставались в сердце долгие годы.
Комментарии-сноски:
1. До принятия присяги боевое оружие не выдавалось. Учебная винтовка имеет просверленное поперечное отверстие в казённой части ствола в патроннике, что делает её непригодной для стрельбы.
2. Начфин - начальник финансовой службы, отделения или иного подразделения финансового довольствия.
Июль-август 2004 года
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских и подготовительных училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
