Еще на самых первых уроках им были отобраны ребята, способные к рисованию. Алексей Волков (Вивка рыжий), А.Сиренко, В.Грабарь. Позже пришел Вадим Иванов. С ними он занимался в любое время на протяжении семи лет. Тимофеич искал свой путь в живописи, поощрял все оригинальное и в учениках. Когда Саша Сиренко нарисовал Неву зеленой краской, Тимофеич был счастлив: его посевы дали ростки. И ведь не ошибся – Сиренко еще тогда выполнял за него задания по дизайну (Тимофеич заочно учился в ВПХУ им. В.Мухиной), а позже Саша станет скульптором-монументалистом, и будет преподавать в том же Серовском училище, в котором некогда Тимофеич учился. Когда лаборантка Валя ушла в декретный отпуск (14.12.1961), на ее место пришел Сергей Александрович Муравьев, капитан 2-го ранга, уже в отставке, человек довольно пожилой.
Группа выпускников Морского корпуса 1915 года, служивших в рядах советского флота, собралась в декабре 1965 года в Центральной военно-морской библиотеке по случаю 50-летия со дня производства в офицеры.
Слева направо. Стоят: контр-адмиралы и Георгиади Иван Александрович, Броновицкий-Бароненко Дмитрий Васильевич. Сидят: Азбелов Константин Павлович, Муравьев Сергей Александрович, Дымман Евгений Владимирович. (См. )
Сергей Александрович Муравьев - личность легендарная, столько всяких легенд связано с его именем. О нем у нас шепотом говорили, что он из дворян, хотя мало кто понимал, что это такое. Семь представителей рода Муравьевых участвовали в Декабрьском восстании 1825 года. А сам Сергей Александрович оказался не то что дворянином, а даже внучатым племянником генерал-губернатора Н.Н.Муравьева Амурского. Говорили также, что Сергей Александрович участвовал в Цусимском сражении, однако он только в 1915 окончил Морской корпус.
Сергей Александрович на линкоре «Петропавловск» участвовал в подавлении восстания на Красной Горке и до 1930 года служил на кораблях и летал на самолетах Балтийского флота. Но все это не спасло его от общей участи дворян. Только в 1946 году он вернулся из Заполярья. Срок с 1930 по 1946 год задним числом был засчитан ему, как долгосрочный отпуск. 50-летнему дворянину возвратили звание капитан-лейтенант и поставили на должность преподавателя рисования и черчения. С октября 1946 он перешел на цикл военно-морского дела, а в январе 1956 года в звании капитана 2-го ранга закончил службу. И вот он с нами, не такой уж и старый, но от него веяло прошлым еще XIX-м веком. Для каждого своего подопечного - юного художника Сергей Александрович завел папку, куда складывал его «шедевры». За семь лет их набралось порядочное количество. Он водил нас в музеи. Как художник, по манере живописи бывший дворянин С. А. Муравьев был антиподом «разночинцу-шестидесятнику» Тимофеичу, но они как-то уживались. Так же ужились разные подходы к искусству и в учениках.
Выпускник Морского корпуса, преподаватель и художник С.А.Муравьев во время внепланового выхода на озеро. За рулем стоит Сережа Попов.
Вадим Иванов до поступления в училище учился в художественной школе, ему и слово. «Кабинет рисования и черчения быстро стал для меня родным домом. Прекрасный вид из окна кабинета стал бесконечным мотивом для бесконечных акварелей. До сих пор некоторые из них у меня хранятся, а когда на них смотришь – щемит сердце. Признаюсь, я старался подражать манере письма Сергея Александровича. Его акварели были просто великолепны. Ему особенно удавались море и корабли. До сих пор помню его еще дореволюционную акварель, где был изображен русский броненосец на рейде острова Готланд. Утро, желтоватый из-за просвечивающего солнца туман. Тихо. Спокойное море. Силуэт корабля.
Он всячески поощрял наше увлечение. Выставки устраивал. Мы и на этюды ходили. Особенно много работали в лагере. Неподалеку от лагеря у него был маленький летний домик. Приветливая, улыбчивая жена Сергея Александровича (Ия Алексеевна.- В.Г.) угощала нас клубникой со сливками.
Он, готовя выставки, подписывал мои работы «Иванвад». Потом я и сам их стал так подписывать. Счастье, что на жизненном пути попадаются такие люди».
***
Физкультурные залы были переоборудованы из нескольких классных помещений пятого этажа южного крыла учебного корпуса. Размеры, естественно, были маловаты. Но, других не было, и в них проводились все учебные и секционные занятия.
Программа ФИЗО была шире и по количеству часов больше, чем в обычной школе. Об уроках физкультуры надо говорить одновременно с рассказом о спорте. Все преподаватели были одновременно и руководителями какой-либо секции. Первым преподавателем физической подготовки у нас был некто А.А.Хануков, вероятно он был и тренером по боксу, уж больно много среди нас было боксеров. Спасу от них не было. С увлечением занимался боксом Витя Крылов, был кураж, боевая злость. Но, видимо, не хватало выдержки, часто лез на рожон и получал по морде. Занимался он боксом довольно долго, но, в конце концов, все-таки бросил. Из именитых боксеров в училище были известны Мурашкин, старше нас, и Вязовик – младше на год. Вскоре нашим преподавателем стал старший лейтенант Василий Иванович Шатохин, он только что (в 1958) окончил Институт физической культуры и спорта им. В.И.Ленина. Он вел секцию гимнастики. С его приходом все пошли в гимнастику. Отличительной особенностью Шатохина было произношение команды «Смирно» - сначала долго сипела буква «С», а затем через небольшой интервал остальная часть слова: «мирно». С Шатохиным связан один забавный случай, произошедший во время подготовки к параду. Жили мы тогда в казарме на Силикатном проезде в Москве. Однажды он дежурил по казарме, сидел на первом этаже за столом дежурного и пел какую-то песню, а перед этим, сделав объявление по трансляции, забыл ее выключить. Василий Иванович очень серьезно занимался вокалом, и теперь его хорошо поставленный голос разносился по всему корпусу. Дневальному по роте В.Хламкову и его подсменному А.Моисееву это песнопение надоело, и наши, тогда еще начинающие радиолюбители стали искать способ, как это песнопение остановить. Витя снял со стены динамик и крикнул в него: «Васька, прекрати!» - и тут же щелкнул тумблер, и пение прекратилось. «Так мы на практике убедились в возможностях «обратной связи» - сделал для себя вывод юный радиолюбитель Аркадий Моисеев.
Шатохин Василий Иванович
Главной частью программы занятий по физической культуре было, конечно, плаванье. Плаванием руководил начальник цикла подполковник Кобелев Сергей Александрович – одно время он тренировал сборную ВМФ по водному поло.
С сентября 1959 года в училище пришел Станислав Яковлевич Гельчинский – баскетболист, близкий друг В.П.Кондрашина, А.Я.Гомельского. Сам он в то время тренировал команду девушек «Спартака», с ним они стали чемпионками Европы. Замечательный человек. Спартаковских юношей он иной раз привозил в наш лагерь. Крупные были ребята. А наших способных: Женю Смирнова, Борю Борисова, наоборот, летом устраивал в спортивный лагерь «Спартака».
Занятия по лыжной подготовке у Петропавловской крепости. Нахимовцы 2-го взвода на льду Кронверкской протоки. Лицом к объективу - М.Трофимов, рядом с ним В.Ульяшин. Зима 1964 года (10-й класс).
Зимой занимались лыжами. Занимались много и в разных местах. Но сами лыжи иначе, как дровами, из-за низкого их качества никто и не называл. Миша Хрущалин вспоминает, что житель одного очень южного города Баку (речь об А. Берзине. - В.Г.) впервые встал на лыжи только в училище. Ну не было у него дома снега. Совсем. И вот на первых в своей жизни занятиях по лыжам этот нахимовец предложил весьма удивленному подполковнику Кобелеву пробежать необходимые 5 км по снегу, но без лыж. Подполковник согласился. Итог - лучшее время во взводе.
Легкоатлетический кросс. Впереди - будущий адмирал А.Берзин, его догоняет будущий генерал И.Задворнов. 1964 год.
Завершить рассказ о физической культуре следует утренней физзарядкой. Иногда в благоприятные сезоны: лето и начало осени, проводили общую училищную зарядку. Сначала разомкнись на ширину вытянутых рук, а затем под оркестр перед «Авророй» выполняли комплексы утренних физических упражнений. Музыка подбиралась соответственно темпу: марш сменялся медленным вальсом, а затем полька, переходящая в галоп. Грандиозное мероприятие!
***
Занятия по военно-морской подготовке сопровождали нас в течение всего обучения в училище. От этого кажется, что были они всегда и занимались мы примерно одним и тем же. Из первых лет запомнились занятие на «Авроре», там было оборудовано два помещения, одно из них такелажная мастерская. Там мы занимались плетением матов. А Славику Калашникову за какие-то заслуги вручили мат, сплетённый им своими руками из просмолённого пенькового каната. Размером он был небольшим, порядка 40 х 50 см. Края мата для плотности были отделаны каболками манильского или сезальского троса. Он с гордостью привёз этот мат домой в Москву и подарил маме. И до того мат оказался удобным и прочным, что проработал перед входной дверью почти 35 лет до 1996 года. Но остался вопрос, когда же точно этот мат был сделан?
С тех пор, как в училище были прекращены плавания на парусных шхунах, программа значительно сузилась, был сокращен штат преподавателей. В наше время на морпрактике был всего один преподаватель. Сначала А.Н.Хржчонович (в прошлом – командир роты в Бакинском подготовительном училище), о котором никто из нас не имеет ни малейшего представления. Первые три года занятия имели практический характер. Вероятно, первые занятия проводили боцмана кабинета морпрактики и офицеры-воспитатели. В сущности, то, что мы изучали, не превышало программы «Юный моряк»: знать силуэты кораблей, уметь вязать несколько видов морских узлов, 25 метров плаванья в форме, и флажный семафор – это все нормы на значок «ЮМ». Но, конечно, в училище все было на фундаментальной основе и с серьезным подходом к делу, как и положено на Военно-Морском Флоте.
Н.Е.Чумаков проводит занятия по передаче сообщений с помощью семафорной азбуки. В носу ковыряет будущий флагманский штурман Сережа Попов. Берег Нахимовского озера. Лето 1961 года.
К началу нашего 6-го класса в училище прибыл Николай Ефимович Чумаков (а он был еще офицером-воспитателем в первом выпуске). С ним и связана вся наша морская практика. Первые три года у нас ушли на изучение устройства шлюпки, практическую греблю, хождение под парусом. В старших классах мы неплохо управлялись с парусом, а в гребле наметился свой питонский стиль: с изгибом и разворотом весла, и рывком в конце гребка. А вязание узлов и флажный семафор впитались в плоть и кровь.
Моряки общаются с помощью семафорной азбуки – это когда каждой букве алфавита соответствует своё положение рук с флажками. Сложные фразы или команды можно также передавать, поднимая на видном месте флажный сигнал - набор из нескольких сигнальных флагов, каждый из которых также обозначается буквой. При этом русские моряки употребляют исключительно старославянский алфавит: «аз», «буки», «веди», «глаголь», «добро», «есть», «живете», и так до самого «яко».
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
