Теперь интересно, какое смысловое значение вложил папа в слово «такси»? Можно предположить, что он имел ввиду автотранспорт, осуществляющий доставку почты. Действительно, на противоположной стороне улицы располагалось здание почты. Вероятнее всего туда и направлялась машина. Весьма сомнительно, что в Угличе тогда существовали легковые такси в нынешнем нашем понимании. Грузовые-то машины в городе были редкостью. Основным видом транспорта являлся гужевой.
К дому, в котором мы проживали, примыкала обширная территория, где находился большой двор с хозяйственными постройками и огороженный легким забором сад с беседкой среди клумб с цветами, за которой располагались кусты сирени, жасмина и разных плодово-ягодных насаждений: красной и черной смородины, малины, барбариса, крыжовника. Было предусмотрено место для посадки репы, помидор, огурцов, лука и другой всякой зелени. Кроме того, по периметру сада росли деревья: береза, липа, черемуха, ясень, клен.
Основной дворовой постройкой являлся где можно было содержать, пожалуй, до пяти коров и телят, а также стойла не менее чем для трех лошадей. Хозяйство когда-то было богатым, но после экспроприации пришло в упадок. Теперь Фаина Васильевна содержала несколько кур и только одну корову, да и ту в начале войны пришлось пустить под нож, чтобы в очередной раз не отобрали. Основным доходом для неё стала сдача жилья нуждающимся для проживания, количество которых во время и после войны непрерывно увеличивалось.
В младшем возрасте для меня место самостоятельных прогулок ограничивалось только дворовым пространством, в котором ничего интересного не было. В летние месяцы двор буйно зарастал крапивой, высоченной травой с трубчатым основанием, называемую нами в детстве ягелем, и другими сорняками. К тому же вызывала омерзительное отвращение вечно дурно пахнущая с кружащимися над ней сотнями тысяч здоровенных мух помойка, которая почему-то располагалась посредине двора. Во время войны всё свободное место во дворе, да и большая половина сада была отведена под посадку картофеля.
Фаина Васильевна разрешала в саду только посидеть в беседке и обязательно в сопровождении взрослых. Однако несколько раз я, нарушив запрет, самостоятельно незаметно забегал в сад, где, не соблюдая тропинок, продирался сквозь цветочные и кустарниковые заросли, представляя себя каким-нибудь Миклухо-Маклаем, Робинзоном Крузо или даже Пржевальским, о путешествиях и приключениях которых я узнавал, рассматривая картинки в старых журналах «Нива», и по интересным рассказам взрослых, главным образом моих тётушек – старших сестёр мамы. Но такие дерзкие по смелости рейды в сад у меня, хотя и вызывали положительные эмоции, но были крайне редки из-за большой вероятности быть пойманным и жестоко наказанным.
Даниель Дефо. «Робинзон Крузо» 1880 год. -
Более доступный и менее наказуемый, но тоже рискованный способ провождения времени заключался в следующем. Меня тянуло, как магнит, посмотреть, что происходит на улице. Из окон второго этажа своих комнат, заставленных горшочками с цветами, сквозь занавески ничего толком увидеть не удавалось. Однако я как-то сразу хорошо усвоил, когда на стенах почтового здания, хорошо просматриваемого на противоположной стороны улицы, вывешивались портреты Ленина и Сталина – наступал первомайский праздник, иногда совпадающий по времени с христианской пасхой, а это значит, что на столе обязательно будут пироги, ватрушки и другая вкусная еда.
Но мой интерес заключался в том, чтобы узнать повседневную уличную жизнь ещё и потому, что мне было категорически, строжайше запрещено одному выходить на улицу. Чтобы попасть на улицу, для меня надо было совершить невероятное. Дело в том, что выход на улицу преграждали огромными тяжеленные двухметровые ворота, некогда пригодные для въезда лихой тройки лошадей, но теперь всегда находящиеся на запоре. Правда, ныне они обязательно открывались только четыре раза в сутки самой Фаиной Васильевной или Надеждой, когда рано утром выгоняли корову в стадо пастись, когда принимали ее на дневную дойку, когда вторично выгоняли пастись и, наконец, когда принимали вечером на ночной отдых. Для того, чтобы принять корову вовремя, чтобы она не стояла под воротами и не мычала или вдруг, обидевшись, что её не встречают, могла уйти куда-нибудь, а такие случаи бывали, что приходилось бегать по соседям в поисках своей бурёнушки, хозяева открывали ворота заблаговременно.
В такие моменты, если мне удавалось находиться на прогулке, преодолевая страх, я выбегал за ворота на улицу, не удаляясь, правда, от дома на большое расстояние.
Была и другая возможность оказаться на улице. В огромных воротах для прохода людей находилась калитка, которая закрывалась на щеколду. Но пользоваться калиткой мне также было трудно. Были случаи, когда калитка ломалась из-за неисправности щеколды или поломки петель. В таких случаях калитка вообще не закрывалась и я, находясь вблизи дома, мог спокойно наблюдать за уличной жизнью провинциального городка.
Улица - это не только пространство между двумя рядами домов, не только возможность беспрепятственного прохода и проезда для свободного общения, но, образно говоря, - это начальная школа жизни. Познать мне такое представилось несколько позже.
На моей центральной городской улице вдоль домов таких же двухэтажных кирпичной кладки, до революции принадлежащих дворянским или купеческим семьям Скорняковым, Улисовым, Коровиным, Долматовым, Овсяниковым, Евреиновым, Серебренниковым, проходили узкие земляные тротуары, которые к средине улицы заканчивались неглубокими канавами, выполнявшими дренажную роль для стока дождевой воды. За канавами с обеих сторон проходили земляные пути, разбитые колесами телег, гужевого транспорта. Центральную часть улицы занимала неширокая мощеная булыжником дорога, для проезда самоходной техники (автомобилей, тракторов). Другие улицы города такого разграничения не имели, что позволяло нам беспрепятственно там, на проезжей части улицы, играть в разные подвижные игры.
В те годы главным действующим лицом на улице, на мой взгляд, являлся гордый и самоуверенный пастух в бессменном для любой погоды дождевом плаще, сапогах и с длиннющим кнутом, переброшенным через плечо, конец которого тащился за ним по пыльной дороге ещё несколько метров. Этот реальный персонаж изо дня в день по четыре раза появлялся перед моими глазами.
Поэтому немудрено было услышать от меня ответ, когда кто-то из взрослых однажды спросил:
- Коленька, скажи, кем ты будешь, когда вырастешь?
- Пастухом! - отвечал я гордо.
Своим ответом, пожалуй, я несколько шокировал своих родителей, но они не приняли мои слова серьёзными и не стали переубеждать, а обратили всё в детскую шутку. И на самом деле, со мной никто никогда о профессиях не говорил, о космонавтах слыхом не слыхано было тогда, а тут перед глазами наглядный, положительный, живой пример. Наверное, мне импонировала, во всяком случае, внешняя независимость пастуха, никто его не прессовал, а даже наоборот, он был уважаем и почитаем всеми хозяйками, с ним заискивающе здоровались, непременно приглашали в гости. Пастух поочередно жил и столовался в каждом доме, где имелись коровы, в течение всего пастушьего сезона.
На полупустынной улице можно было видеть шумные группы цыганских женщин, сопровождаемых толпой чумазых ребятишек. По Волге цыгане перемещались с ранней весны до самых заморозков, довольно часто останавливаясь табором на временное житье на ближайших к городу привольных территориях. После таких наездов местные жители обнаруживали пропажу не только некоторого количества своего домашнего скота (лошадей, коров, коз, овец), но и личных вещей (одеяла, подушки, шубы, тулупы), как правило, развешиваемых во дворах для просушки под летним солнцем. Я уж тут не говорю о десятках, а может сотнях разочаровавшихся местных женщин, надеющихся на необыкновенное личное счастье, после очередного гадания энергичных цыганок.
Меня предупреждали, чтобы я ни с кем из цыган не вступал в разговор, а то, не дай бог, как мне говорили, могут украсть. Однажды я сам был свидетелем такого случая, когда одна цыганка, поймав зазевавшуюся курицу, которая даже кудахнуть не успела, вмиг свернула ей голову и ловко спрятала её себе под подол безразмерной по ширине цветастой юбки. Вот это «фокус», подумал я:
- Может, цыганки таким же способом и детей воруют?
Улица Карла Либкнехта брала свое начало от центральной (базарной) площади. В базарные и праздничные дни на улице становилось оживлённей. С утра пораньше на телегах летом и на санях зимой из ближайших деревень крестьяне везли на продажу результаты труда своего праведного. Сразу после войны базар на центральной площади ликвидировали. На площади установили памятник Ленину и площадь переименовали его именем, где стали проводить демонстрации и митинги.
Много, что происходило на улице, было интересно для детского взгляда: встречались, например, старьёвщики, которые ходили по дворам и собирали разные старые вещи; продавцы каких-нибудь самодельных детских и недетских безделушек, которые сейчас называются сувенирами народного промысла; лудильщики, которые запаивали самовары, кастрюли и другую медную посуду; оказывающие услуги по заточке ножей, ножниц и даже топоров, пил и лопат.
Порой эти кустари, занимающиеся индивидуальной трудовой деятельностью, оглашали тихие окрестности ближайших улиц неестественно дикими криками, извещая обывателей о своих услугах, делая, таким образом, себе рекламу.
На фоне радостной пропаганды всеобщего энтузиазма по строительству социализма и выполнению очередных пятилеток за четыре года, когда «жить стало лучше, жить стало веселей», в реальности все было по другому. С конца 1938 года условия жизни резко ухудшились. Смело, как метлой, с полок магазинов большое количество продуктов питания и продовольственных товаров, мгновенно исчезли: мука, крупы, макароны, вермишель, сахар, мясо, мясные консервы и даже мыло. Выпечка хлеба почти прекратилась. Опять за продуктами выстраивались километровые очереди.
В 1940 году в связи с всё усиливающимся дефицитом продуктов питания в СССР были введены нормы продажи на одного человека: хлеб и крупа – 1 кг, мясо и колбаса – 500 г, сахар – 500 г, молоко – 1 л, яйца – 1 десяток, овощи – 1 кг и так далее по другим видам питания и предметам обихода.
А в это время, когда наш народ испытывал крайнюю нужду в промышленных товарах и продуктах питания, на запад, в Германию сплошным потоком, один за другим направлялись железнодорожные составы не только с углем, нефтью, железной рудой, древесиной, но и с зерном, хлопком, мясом, молоком и другим продовольствием в огромном количестве.
Таким путём, оказывается, хотел «перехитрить» Гитлера, задабривая и подкармливая усиливающийся экономический и военный потенциал фашистской Германии.
Вторая мировая война началась 1 сентября 1939г. вторжением Германии на территорию Польши. 3 сентября 1939г. Великобритания и Франция объявили войну Германии, но не оказали Польше военной помощи. Сталин, продолжая хитрить, поддержал Гитлера не только экономически, но и политически.
В этой череде событий был заключен Советско-Германский договор о ненападении.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
