Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Производитель металлоконструкций пришел на помощь предприятиям ОПК

Производитель металлоконструкций пришел на помощь предприятиям ОПК

Поиск на сайте

Карибский кризис. Противостояние. Сборник воспоминаний участников событий 1962 года. Составитель контр-адмирал В.В.Наумов. Часть 19.

Карибский кризис. Противостояние. Сборник воспоминаний участников событий 1962 года. Составитель контр-адмирал В.В.Наумов. Часть 19.

Более 15 раз передавали радио о нашем всплытии, а когда нам подтвердили его получение, легче не стало – указаний или советов мы не получили ни одного. Командир принял решение – отрываться самостоятельно. И вот 1 ноября в полдень по местному времени при ярко светящем солнце эсминец проходит рядом с нами. Видим, на мостике только вахтенный офицер и негры-сигнальщики, все остальные, по-видимому, обедают. Наш командир при этом объявил боевую тревогу, перископы, поднятые на просушку, приказал не опускать, ходовой флаг и штыревую антенну не убирать, чтобы не насторожить наше сопровождение. Когда эсминец немного отошел и стал разворачиваться на обратный курс, было сыграно срочное погружение. В поднятый перископ, я успел увидеть растерянные физиономии негров-сигнальщиков и быстро опустил все выдвижные устройства, т.к. лодка набирала полный ход, подныривая под разворачивавшийся эсминец.
В упомянутых выше воспоминаниях американского гидроакустика написано про командира эсминца Роузера, увидевшего всплывшую советскую ПЛ: «Я думаю, никогда не позабуду выражения лица командира. Он просто сиял. Это был действительно момент триумфа для Роузера». О том, какое выражение лица было у него после нашего отрыва от эсминца, он в своих воспоминаниях не говорит. Но мы понимаем выражения лица нашего командира - дикая усталость и очередная седина на голове. Наш уход от американцев, однако, не помешал президенту США наградить и Роузера, и весь экипаж эсминца за их работу, а наш командир не услышал даже доброго слова от своего командования.



Легендарная Б-36 и ее командир Алексей Федосеевич Дубивко.

Получив доклад об отрыве, с ЦКП ВМФ нам назначили новый район, где нас поджидал очередной авианосец с кораблями сопровождения. Пришлось командиру новую точку перенести самостоятельно в другое место. А между делом стали уже думать о встрече праздника – очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Мы с доктором, Витей Буйневичем, составили меню, получив разрешение суп и компот приготовить на пресной воде. Коки обещали сделать необыкновенное второе из полугнилой картошки и языка, испечь для каждого отсека по торту. При смене вахты утром 7 ноября (в Москве был уже вечер) объявили приказ о поощрение личного состав, где были отмечены и наши многострадальные и героические коки – по 10 суток отпуска на родину. Все улеглись отдыхать до праздничного обеда.
Стою на вахте. Подходит замполит и спрашивает, почему коки не готовят обед? Вызвал доктора, попросил уточнить, что делают коки. Коки исчезли. Стали искать их в отсеках, обнаружили в седьмом. Через некоторое время доктор докладывает, что оба кока не способны что-либо делать, т.к. пьяны. Это была неожиданность, потому что ранее за ними такого не отмечалось. Старпом А.Копейкин снял меня с вахты со словами – не можешь организовать, готовь сам. Мы с доктором стали осматривать камбуз, думая, что же делать дальше. И нашли бак с брагой, которой, при нашей температуре в лодке, хватило бы свалить с ног целую команду. Пришлось втайне от командования и экипажа вылить его содержимое.
Зашли к скучающим в подводном положении мотористам, спросили, кто умеет готовить? Вызвался один специалист по манной каше, он варил ее своей младшей сестренке. Развели сухое молоко, засыпали крупу погуще, и я, довольный, ушел в центральный пост. Через какое-то время приходит доктор и докладывает, что каша сварилась, но ее можно только резать, такая она густая, переборщили с крупой. Пришлось идти с повинной головой к командиру и объявить, что на праздничный обед будут выдаваться любые продукты из провизионки по желанию. К вечернему чаю коки все же сделали нам праздничные торты. Ни у кого не поднялась рука их наказать или упрекнуть, зато шуток и подначек было предостаточно, особенно в мой адрес и «специалиста» по каше.
К сожалению, праздник был отмечен и неприятным сюрпризом, вышли из строя два бортовых дизеля. Вскоре получили приказание следовать в Сайда-губу. Штормило, хотя и меньше, чем по пути на Кубу. Но тот шторм вспоминали, когда убедились, что топлива на обратный путь может не хватить, растратили в тех штормовых условиях. Наконец, прошли широту Ленинграда, цвет неба, облаков изменился на знакомый и родной. Над головой прошли 2 самолета-разведчика с красными звездами, мы им позавидовали, через несколько часов они увидят свой дом и близких. А нам еще...



Блоки дизеля.

Часто захожу в 5-й отсек, чтобы как-то поддержать механиков, которые ворочают в штормовую погоду громадные тяжести, стараясь из 2-х дизелей собрать и запустить один. Танкер встретил нас недалеко от Нордкапа, но подойти и принять топливо не можем из-за шторма. Механики добавили в топливо все имеемые на лодке масла, дымим на весь горизонт, привлекая внимание патрульной авиации Норвегии и проходящих судов. Холодно стало, а теплой одежды нет даже для вахты — все сгнило.
Вот, наконец, и огни Цып-Наволока и Сеть-Наволока. На моторах дотянули до причала, где в темноте нас встречал только начальник штаба бригады капитан 2 ранга В.Архипов. Выгрузили торпеду со спецзарядом, экипаж отправили на плавбазу помыться. Не передать восторг и особые чувства, когда на тебя льется горячая пресная вода, смывая грязь, накопленную почти за 3 месяца. Офицерам разрешили сходить на катере в Полярный к семьям, а я остался дежурить по кораблю. Вот когда пригодилось письмо, которое я писал своей жене весь поход. Передал его жене через Владика Наумова, заставив ее проплакать всю ночь.
Отпустили меня домой на следующий день. Зашел в магазин купить шоколадки для ребенка, ведь наш шоколад на лодке стал не съедобен. Только после встречи я понял, сколько пришлось пережить нашим женам, спасибо им всем. Зашел в казарму и с удивлением узнал, что все наше имущество, вплоть до шуб, лыж и коньков было погружено в контейнеры и отправлено на Кубу. А экипаж весь раздет, нет ни рабочей, ни выходной одежды. На всех складах Северного флота стали собирать обмундирование, бывшее в употреблении. Когда одели экипаж, он стал походить на штрафную роту. А потом экипаж, по-видимому, впервые в истории подводного флота, стал собираться в санаторий в Евпаторию. Вместо формы всем выдали спортивные шерстяные костюмы и курточки, в них и отбыли.
Я остался с частью экипажа, получившего отпуска с выездом на родину, нести дежурство по кораблю и разбираться с хозяйством. Продуктов осталось очень много, но они все, вплоть до консервов и шоколада, были не пригодны для использования в пищу. Все пришлось списывать, с трудом получая заключения лабораторий флота.
В середине января на пирсе появились долгожданные контейнеры с нашим имуществом. В морозные дни мы их вскрыли, и перед взором предстали какая-то спрессованная масса. Контейнеры простояли на причале на Кубе в тропических условиях много дней. В присутствии офицеров тыла Северного флота мы топорами вырубали куски из этой массы и отправляли на свалку. К моменту возвращения экипажа, я поехал в отпуск.



Боевые корабли у причала в Полярном.

До сих пор офицеры и их семьи, которые прошли эти испытания, поддерживают дружеские отношения. Трудности породнили нас. С особой теплотой мы вспоминаем подвиг, иначе трудно назвать, нашего командира капитана 2 ранга Дубивко Алексея Федосеевича, проявившего мужество и выдержку в экстремальной ситуации, и наших старшин и матросов, которые показали себя истинными патриотами своей Родины. Жаль, что опыт похода был настолько засекречен, что не стал достоянием даже подводников 4-й эскадры, не говоря уже обо всём Военно-Морском Флоте. Почти на 2 года офицеры, оставшиеся служить на подводных лодках 4-й эскадры, были задержаны в званиях и в продвижении по службе. Но офицеры подводной лодки Б-36 продолжали честно служить и передавать свой опыт подчинённым и окружавшим их коллективам, проходя службу в частях ВМФ.
Командир капитан 2 ранга Дубивко Алексей Федосеевич командовал ракетными подводными лодками, закончил академические курсы, служил в оперативном управлении ГШ ВМФ, возглавлял смену боевого расчёта Воздушного Командного Пункта ГК ВМФ.
Старший помощник командира капитан 1 ранга Копейкин Аркадий Александрович командовал атомной ПЛ с крылатыми ракетами.
Зам. командира по политчасти капитан 1 ранга Сапаров Виктор Григорьевич работал в политотделе учебного центра в Обнинске.
Помощник командира капитан 1 ранга Андреев Анатолий Петрович, командовал подводными лодками на 4 эскадре ПЛ, служил в штабе Северного флота на командном пункте, возглавлял отдел подготовки матросов и старшин в ЛенВМБ.
Командир БЧ-1 контр-адмирал Наумов Владлен Васильевич командовал самым современным ракетоносцем, служил в должности зам. начальника ВВМУПП имени Ленинского Комсомола, после окончания Военно-морской академии - в Государственной приёмке ВМФ возглавлял комиссии, принимая новые корабли от промышленности.
Командир рулевой группы капитан 2 ранга Маслов Вячеслав Дмитриевич командовал подводными лодками.
Командир БЧ-3 капитан 1 ранга Мухтаров Аслан Азизович был флагманским специалистом подводных лодок.



Выпускники минно-торпедного факультета РВВМУПП Помигуев Александр Павлович и Мухтаров Аслан Азизович.

Начальник радиотехнической службы капитан 1 ранга Жуков Юрий Александрович проходил службу в 5 управлении ГШ ВМФ.
Командир БЧ-5 Потапов Анатолий Григорьевич обучал офицеров в учебном центре ВМФ.
Командир моторной группы БЧ-5 капитан 1 ранга Кобяков Герман Александрович длительное время служил на родной подводной лодке, а затем руководил кафедрой военно-морской подготовки Высшего мореходного училища.
Начальник мед.службы полковник м/с Буйневич Виктор Иванович возглавлял филиал санатория СФ «Аврора» в г. Хоста.
Командир группы ОСНАЗ капитан 1 ранга Аникин Радомир Серафимович служил в учебном центре ВМФ в г. Обнинск.
Специалист по атомному оружию капитан 1 ранга Помигуев Александр Павлович продолжал служить в спец.частях ВМФ.
Жизненный опыт, полученный в походе отразился и в дальнейшей жизни матросов и старшин, сделав их людьми, преданными интересам своей Родины.



Ветераны Б-36 с женами, которые нас ждали из похода.

Воспоминания бывшего штурмана подводной лодки «Б-36» контр-адмирала в отставке Наумова Владлена Васильевича об участии корабля в операции «Кама».



В марте 1962 года несколько подводных лодок 641 проекта из 211 бригады 4-й эскадры Северного флота в городе Полярном начали заблаговременно готовиться к непонятному для всех подводников походу неведомо куда. Б-36, первоначально, в связи с задержкой решения по испытанию прочного корпуса после его нестандартного вскрытия, никуда не готовилась. Однако, после трагедии 11 января 1962 года в Екатерининской гавани, когда от взрыва торпед в первом отсеке потерпела катастрофу Б-37 и после успешного завершения испытаний прочного корпуса на Б-36, она была назначена в поход вместо Б-37. К этому времени корабль прошел доковый ремонт и в январе-апреле отработал полный курс задач.
К началу сентября все офицеры, кроме командира БЧ-5 капитан-лейтенанта Кораблева, отгуляли очередной отпуск. В июне Б-36 включили в состав 69-й бригады, в которую также входили подводные лодки Б-4, Б-59 и Б-130 из состава 211-й бригады подводных лодок. Началась экстренная подготовка к походу на запад. Но куда именно, в какие страны и моря, где планировалось дальнейшее базирование подводных лодок - всё это держалось в строжайшей тайне. Ходили смутные слухи о Гане и Гвинее, но толком никакой ясности не было. Тем временем, на остававшиеся в Советском Союзе семьи были выписаны денежные аттестаты, а все подводные лодки бригады перебазировались в губу Сайда. Б-36 стала догонять остальные корабли бригады в пополнении ЗИПа и расходных материалов.
Хуже нет занятия, чем ждать и догонять. Не могу утверждать, что были трудности с пополнением ЗИПа в других боевых частях, но на мою заявку мне в гидрографии ответили, что всё уже давно выдано на другие корабли и ничего из мною затребованного на складах нет. Ранее на лодки 69-й бригады среди бытового технического оборудования предлагались к выдаче даже дополнительные холодильники, от которых пришлось отказаться, потому что холодильники марки ЗИЛ не пролезали в прочный корпус подводной лодки даже через съёмные листы для погрузки аккумуляторов. А на «догоняющую» Б-36 не хватило даже настольных электровентиляторов, так называемых «ушатиков».



В те времена на подводных лодках 641 проекта кондиционеров вообще не было. Поэтому мне пришлось в походе, спасаясь от жары и духоты, использовать один из запасных сельсинов к гирокомпасу, прикрепить к нему вырезанный из консервной банки пропеллер и обеспечить обдув в штурманской рубке.
Хуже всего для навигационного обеспечения явилось то, что корабль не имел на вооружении импульсно-фазовых приборов КПИ и КПФ, уже появившихся в ВМФ, для определения места кораблей по системе МАРШРУТ. Они давали возможность в этих же целях пользоваться американскими системами ЛОРАН, надежно работавшими в Атлантике и в местах предполагавшегося базирования 69-й бригады подводных лодок. Единственно возможным способом определения места в океане, как и у Колумба, оказались астрономические обсервации по звездам и солнцу. Наличие на корабле хорошо подготовленных трех наблюдателей (2 штурмана и помощник командира), проводивших одновременные замеры, позволяли иметь осредненное место с высокой точностью. Дополнительным контролем служило хоть и менее точное, но всё равно полезное осредненное место, полученное всеми вахтенными офицерами и командованием корабля путём обсервации по солнцу. К сожалению, все астрономические обсервации были возможны только в надводном положении, когда позволяла тактическая обстановка. С увеличением активности противолодочных сил ВМС США астрономические обсервации проводились крайне редко и с большим риском быть обнаруженными из-за понижения скрытности. Тем не менее, в течение всего похода удалось обеспечить необходимую точность плавания.
69-й бригадой командовал контр-адмирал Евсеев. Выступая перед бригадой, он говорил, что всему личному составу бригады предстоит гордиться службой в 69-й бригаде под его знамёнами, но перед самым выходом оказался недостаточно здоров и вместо него комбригом назначили капитана 1 ранга В.Н.Агафонова.
Из Сайда-губы все лодки бригады выполнили несколько однодневных выходов для проверки готовности кораблей к походу офицерами штаба.
Изредка офицеров отпускали к семьям в Полярный, а в иное свободное время, если оно появлялось, мы ходили по сопкам и ели чернику.



Штурман ПЛ Б-36 капитан-лейтенант Владлен Наумов. Сайда-губа. 1962 г. (ем чернику с куста)

На Б-36 очень ждали из отпуска командира БЧ-5 Владимира Кораблёва. Отец нашего механика в ответ на телеграмму комбрига с вызовом на службу ответил, что Володя отдыхает в санатории и с возвращением домой обязательно будет извещен о вызове. Кораблев, благодаря отцовской заботе, к выходу так и не прибыл, и вместо него в море пошел прикомандированный инженер капитан-лейтенант Анатолий Потапов, очень опытный инженер-механик. До похода он был за штатом после аварийного происшествия на Б-139. Незадолго до этих событий, Потапов в воскресное дежурство по живучести в 211 бригаде подводных лодок руководил тушением пожара, возникшего в первом отсеке на его ПЛ Б-139. Когда лодка отошла от пирса на середину Екатерининской гавани, с торпедного катера Командующего флотом, для предотвращения взрыва торпед, поступила команда затопить отсек, что Потапов и выполнил. В результате, изоляция электрооборудования отсека упала до нуля, и требовался большой ремонт. Так как выяснить, кто отдал приказ о затоплении отсека не удалось, Потапова отстранили от должности, а в связи с возникшей острой необходимостью восстановили, но уже на Б-36.
Появились новые люди и в моей боевой части. За неделю до выхода, в связи с трагикомическим происшествием, пришлось менять старшину команды рулевых-сигнальщиков. Когда старшина 1-й статьи Анищенко с группой матросов ехал в открытой машине по какой-то хозяйственной необходимости в сопки, он вдруг побледнел и повалился на бок, а из ягодицы пошла кровь. Оказалось, что вблизи дороги несколько офицеров с ракетных подводных лодок 629 проекта собрались на пикник, в ходе которого состязались в меткости стрельбы по консервной банке из малокалиберной винтовки. В результате Анищенко оказался в госпитале, а на Б-36 - другой боцман.

Продолжение следует.


Главное за неделю