Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Катерное производство КМЗ

Как устроено
производство катеров
на Кингисеппском машзаводе

Поиск на сайте

Карибский кризис. Противостояние. Сборник воспоминаний участников событий 1962 года. Составитель контр-адмирал В.В.Наумов. Часть 30.

Карибский кризис. Противостояние. Сборник воспоминаний участников событий 1962 года. Составитель контр-адмирал В.В.Наумов. Часть 30.

Обстановка в отсеках была труднопереносимой. Во втором и четвёртом отсеках температура достигала 45-50 градусов, а в дизельном до 65-ти. Люди ходили в трусах с полотенцами на шее, некоторые падали в обморок. Остро не хватало пресной воды, запас которой был рассчитан на 3 месяца, но никто не знал, сколько нам предстояло ещё находиться в море, да ещё и дизель выходил из строя, и возникла необходимость залить пресную воду в систему охлаждения.
В итоге уклониться от кораблей не удалось, и подводная лодка, полностью израсходовав электроэнергию, вынуждена была всплыть на поверхность. Когда лодка всплыла в позиционное положение, на мостик поднялись начальник штаба бригады, командир корабля и сигнальщик с прожектором. Несмотря на тёмную южную ночь, на мостике было светло как днём от света включённых самолётами авиации ПЛО прожекторов. Они низко пролетали вдоль корпуса подводной лодки и, освещая её прожекторами, стреляли впереди по курсу лодки трассирующими пулями.
Командир подводной лодки капитан 2-го ранга Савицкий скомандовал «Все вниз. Срочное погружение. Торпедные аппараты номер 1 и 2 приготовить к выстрелу». Сигнальщик, спускаясь за командиром, застрял с прожектором в верхней части шахты рубки. В это же время один из кораблей США начал вызывать на связь Б-59.
Начальник штаба капитан 2-го ранга Архипов дал команду отставить погружение, сигнальщику на мостик. С корабля США по международному своду сигналов прожектором передали запрос: «Чей корабль?». С Б-59 дали ответ: «Корабль принадлежит СССР. Прекратите провокации!» Первоначально американцы ответ не разобрали, и его пришлось повторить. После этого самолёты прекратили полёты и стрельбу над подводной лодкой.
Б-59 повернула на восток, начала зарядку аккумуляторной батареи и малым ходом продолжала движение. На наше радио, переданное в Москву, руководство ВМФ долго не реагировало, видимо, никто не мог принять решения по нашим дальнейшим действиям. С правого борта лодки и по корме шли 2 фрегата США, которым было трудно удерживать скорость Б-59, поэтому они периодически стопорили ход, а затем снова его давали. При необходимости фрегаты поочерёдно подходили к танкеру на заправку топливом.
Запомнился один эпизод. Корабельный кок запросил помощника командира, куда деть бочонок испорченной селёдки, на что капитан-лейтенант В.Савельев приказал выбросить его за борт. Когда кок выбросил бочку, фрегат, следовавший за лодкой прямо по корме, обнаружив что-то непонятное впереди по курсу, резко увеличил ход и отвернул от курса на 90 градусов. И долго ещё на фрегате рассматривали в бинокль, что это такое.



Закончив зарядку аккумуляторной батареи, пополнив запасы воздуха и провентилировав отсеки, мы были готовы к отрыву от американских кораблей. Получили указание оторваться от противолодочных сил США. Воспользовавшись тем, что один фрегат ушёл на дозаправку топливом, «Б-59» на полном ходу с включенными ходовыми огнями погрузилась на глубину 150 метров и начала уклонение в южном направлении. Через полчаса корабли США нас потеряли.
После отрыва подводная лодка выполняла задачу по охране транспортов, которые вывозили ракеты с острова Куба.
Возвращались в бухту Ягельная во второй половине декабря. При входе в Кольский залив, нас остановили и долго выясняли, кто мы такие. Только после вмешательства заместителя командующего флотом нам разрешили вход в базу.
Учитывая то, что мы уходили в тёплые края, кроме вахтенного офицера и сигнальщика, одетых в канадки и сапоги, больше никто тёплой одежды не имел. Поэтому весь экипаж добирался с лодки на плавбазу в сандалиях бегом по снегу, а теплые вещи давно были отправлены в контейнерах на Кубу. Контейнеры с вещами я разгружал с транспорта на баржу с 31-го декабря по 1-е января уже 1963 года. В Полярный они прибыли в 5 часов утра. Так закончилась наша эпопея с походом на Кубу.
Во время разбора похода в Москве заместитель министра обороны СССР тов. Гречко задал командирам вопросы: «Почему вы всплывали?» «Почему не забросали американцев гранатами?» Это говорит о том, что в министерстве обороны не было никакого представления об особенностях подводных лодок.
Поход 4-х лодок на Кубу выявил ряд просчётов в планировании и недостатков в техническом оснащении подводных лодок. Так, например, не предусматривалось взаимодействие между кораблями ВМФ, при назначении опорного сеанса связи не учитывалось фактическое время суток в районе действия подводных лодок, не было надёжного навигационного обеспечения. К техническим недостаткам следует отнести отсутствие кондиционеров и низкую производительность опреснительных установок.
Что касается личного состава кораблей, то, несмотря на трудные условия, он вёл себя мужественно и достойно. Командование ВМФ оценило действия экипажей подводных лодок так: «Никого не поощрять и никого не наказывать». На Б-59 было сделано исключение только для старшины команды мотористов, который был награждён медалью за то, что ввёл в строй второй дизель.
Оценивая минувшие события в настоящее время, понимаешь, что мир отделяла от ядерной войны «ниточка». Какие-то минуты отделяли нас от применения ядерной торпеды по кораблям США. Мы тогда были очень молодыми, и оценить в полном объёме обстановку, естественно, не могли.



Сейчас я понимаю, что только благодаря выдержке начальника штаба 69-й бригады подводных лодок капитана 2 ранга (впоследствии вице-адмирала) Архипова Василия Александровича мир избежал ядерного конфликта.

Из воспоминаний бывшего командира группы ОСНАЗ подводной лодки Б-59 капитана 2 ранга в отставке Орлова Вадима Павловича об участии в Карибском кризисе.

Против Б-59 действовала авианосная поисково-ударная группа во главе с авианосцем «Рэндолф». По данным гидроакустиков, лодку преследовали 14 надводных целей. Со штурманом мы стали вести двойную прокладку: он, как ему и положено, Б-59, а я, вспомнив свою первую флотскую специальность, - американских кораблей. Поначалу довольно успешно уклонялись. Однако и американцы - ребята не промах: по всем канонам военно-морского искусства сжимали нас в кольцо и выходили в атаки, бросали подводные гранаты. Разрывались они рядом с бортом. Казалось, будто сидишь в железной бочке, по которой колотят кувалдой. Ситуация для экипажа - необычная, если не сказать, шокирующая.
Аккумуляторы на Б-59 разрядились до «воды», работало только аварийное освещение. Температура в отсеках - 45-50 градусов, а в электромоторном - и вовсе больше 60. Невыносимая духота. Содержание углекислого газа достигло критического, практически смертельного для людей уровня. Кто-то из вахтенных потерял сознание, упал. За ним второй, третий... Посыпались, как костяшки домино. Но мы еще держались, пытались уйти. Мучились так часа четыре. Американцы долбанули по нам чем-то посильнее гранат - очевидно, практической глубинной бомбой. Думали, все - финиш! После этой атаки вконец измотанный Савицкий, который к тому же не имел возможности выйти на связь с Главным штабом, рассвирепел. Вызвал он к себе офицера, приставленного к атомной торпеде, и приказал привести ее в боевое состояние. «Может, наверху уже война началась, а мы тут кувыркаемся, - возбужденно кричал Валентин Григорьевич, мотивируя свой приказ. - Мы сейчас по ним шарахнем! Сами погибнем, их потопим всех, но флот не опозорим». Но стрелять ядерной торпедой мы не стали – Савицкий сумел обуздать свой гнев. Посовещавшись с начальником штаба бригады капитаном 2 ранга Василием Александровичем Архиповым и замполитом Иваном Семеновичем Масленниковым, он принял решение всплывать. Дали сигнал эхолотом, что по международным правилам означает «всплывает подводная лодка». Наши преследователи сбросили ход.



Командир группы ОСНАЗ «Б-59» В.П.Орлов.

Около 4 часов утра выскочили на поверхность. Сразу же стали «бить зарядку» и вентилироваться. На мостик вышли Савицкий, Архипов, Масленников, вахтенный офицер, сигнальщик и я. Не успели вдохнуть полной грудью, как ослепли. Со всех сторон американцы навели на нас прожекторы, которые светили сильными голубоватыми лучами. Словно люстра, над Б-59 завис вертолет с прожектором. А вокруг, насколько хватало глаз, мигали сигнальные огни сотен авиационных гидроакустических буев, покачивавшихся на волнах. Ими обложили нас, как волка красными флажками. Красивая и одновременно жуткая картина.
Савицкий приказал поднять флаг, но не военно-морской, а государственный - красный, с серпом и молотом. Сразу же на ближайший эсминец, находившийся метрах в 40-50, дали семафор: «Корабль принадлежит Союзу Советских Социалистических Республик. Прекратите ваши провокационные действия. Командир». Дали также в Главный штаб радио с сообщением о всплытии и наших координатах, о том, что преследуемся противолодочными кораблями американского флота.
Я спустился в лодку к своим ребятам-слухачам. От работавших одновременно радиостанций в эфире творилось что-то невообразимое. Перехватили мы депешу командира американской АПУГ. Тот докладывал, что поднял русскую подлодку.



Начало светать. С палубы «Рэндолфа» стали взлетать противолодочные самолеты «Треккер». Они делали круг, а затем на бреющем полете на высоте 20-30 метров проносились над Б-59, стреляя по курсу лодки из пулемета. Так повторилось несколько раз. Потом лодку взяли в тиски эсминцы. Они навели на нас орудия. А наши дизеля колотили зарядку, экипаж дышал и приходил в себя.
Из Главного штаба пришла радиограмма с сообщением, что Б-59 - вторая лодка, которую американцам удалось поднять. Нам предписывалось оторваться от противолодочных сил и следовать в запасную позицию в районе Бермудских островов. Принялись думать, как это сделать. Вскоре перехватили сообщение с «Рэндолфа» о том, что на авианосце прогорели трубки в одном из котлов. Ему приказали идти на ремонт в Норфолк. Самолетов поубавилось. Но эскорт из 11 эсминцев остался. После утренней «боевой подготовки» американцы решили передохнуть. На надстройке одного из эсминцев появился небольшой джаз-оркестр. Сыграл «Янки дудл», потом принялся наяривать буги-вуги. Американские моряки, выскочившие на палубу в касках, принялись лихо отплясывать. У нас атмосфера - совсем иная. Всем, кто нес вахту на мостике, Савицкий приказал побриться и вести себя достойно. Когда американцы устроили концерт джаз-оркестра, вахтенный офицер Б-59 стал ногой отбивать ритм. Савицкий тут же отправил его вниз.
Ближе к вечеру около нас остались четыре эсминца. Потом ушли еще два. Вероятно, американцы думали, что мы возвращаемся домой. На Б-59 тем временем искали вариант отрыва. Внимательно проанализировали обстановку и прикинули свои возможности. Бдительность американцев несколько притупилась. Когда настала ночь, они примерно раз в час поднимали с одного из эсминцев вертолет, который облетал лодку, а затем возвращался. Через определенные промежутки времени эсминцы «щупали» Б-59 ГАС в активном режиме и прожекторами. Поняв алгоритмы действий противника, придумали план отрыва. Лодка почти полностью заполнила балластные цистерны. Достаточно еще чуть-чуть хлебнуть водички, и она была готова камнем уйти под волны. Савицкий с Архиповым еще придумали такую штуку: матросы затащили в ограждение рубки деревянный привальный брус и прибили к нему пустые жестяные банки из-под продуктов. Получилось что-то вроде ложной цели с уголковыми отражателями, которая после погружения должна остаться наверху. Не знаю, сработала ли военная хитрость, но когда лодка в короткий «антракт» между контрольными прощупываниями прожекторами и ГАС скрылась под волнами, американцы явно этот момент прозевали. Минут шесть они вообще ничего не предпринимали.



Отделение радиоперехвата лейтенанта В. Орлова на «Б-59». Предоставлено В.Орловым.

Лодка буквально провалилась на глубину. Для пущей верности отстрелили имитационные патроны с целью ввести в заблуждение «вражьих» акустиков относительно нашего курса. А сами повернули назад, развив полный подводный ход. Савицкий, конечно, рисковал, поскольку при таком режиме подводного хода зарядки аккумуляторов хватило бы на четыре часа. Но иного способа уйти не было. И расчет делался на то, что в случае успешного уклонения от противолодочных сил, мы еще успеем в темное время подзарядиться. Американские эсминцы метались из стороны в сторону, но нас не «видели». Через полтора часа я попросил Савицкого подвсплыть и дать мне антенну, то есть получить возможность прослушать эфир. Высунули антенну. По данным переговоров американцев составил схему их поискового полигона. Оказалось, что Б-59 уже находилась вне его зоны. Потом американские корабли расширили район поиска. Но опять же мы были вне пределов их досягаемости. Б-59 встала под РДП, зарядила аккумуляторы и ушла в назначенную позицию». «Б-59» оставалась на своей позиции еще почти месяц, пока не поступил приказ из Москвы возвращаться на базу. В Полярный вернулись в ночь на 5 декабря.

Из воспоминаний бывшего командира подводной лодки «Б-130» капитана 1-го ранга в отставке Шумкова Николая Александровича о Кубинском походе корабля. - Операция «Кама». - Розин Александр. Советский флот в «Карибском кризисе».

Бывший командир «Б-130» капитан 1 ранга в отставке Николай Александрович Шумков вспоминает: «Было очень тяжело. К тому же морально мы были очень напряжены. Буквально за сутки до нашей схватки с "Эссексом" внезапно затих эфир. Мы почувствовали, что "дело пахнет керосином". От ГК ВМФ получили радиограмму: "Усилить бдительность. Оружие иметь в готовности к использованию". Перешли на непрерывный сеанс радиосвязи. И вот тогда на нас обрушились американцы…» В ночь на 25 октября во время нахождения лодки в надводном положении на зарядке аккумуляторных батарей все проблемы, какие только могли, обрушились на экипаж".



Капитан 3 ранга Н.А.Шумков.

Снова слово Шумкову: «Когда капитан-лейтенант Паршин доложил мне, что вышли из строя все три дизеля, я поначалу не поверил. Но это оказалось правдой. Треснули зубья шестерен приводов передних фронтов левого и правого дизелей, а на среднем поломалась арматура. Докладывает акустик: «Слышу шум винтов!» Причем сразу с четырех направлений. Дал команду на срочное погружение. Едва погрузились на 20 метров - над нашими головами шум винтов, который безо всяких акустических средств услышал каждый член экипажа. Потом раздались взрывы трех глубинных гранат. По международному своду, это сигнал к немедленному всплытию. Одна из гранат взорвалась прямо на палубе Б-130. Стальной корпус зазвенел. Впечатление такое, что нас начали атаковать настоящими глубинными бомбами. А это война!
Уходим на глубину. Как назло, заклинило носовые горизонтальные рули. Теплая забортная вода видно «растопила» смазку и их заклинило. Резко начал расти дифферент на нос. Боцман поставил кормовые рули «на всплытие». И если бы я мог дать приличную подводную скорость, то быстро бы выровнялись. Но севшие аккумуляторы позволяли выжать максимум 2 узла. На глубине 150 метров, наконец, «отвалились» носовые рули.
И снова ЧП! Мы на глубине 160 метров, а из шестого отсека доклад: «Поступает вода!» Там в трубопроводе охлаждения электромоторов образовалась микротрещина. Вода в систему охлаждения поступает из-за борта. На глубине 160 метров через микротрещину вода врывалась в отсек под большим давлением, образуя клубы густого пара. Еще 2-3 минуты - и вода попала бы на электромоторы. А там - замыкание, пожар и нам крышка. Слава Богу, матрос, который нес вахту в отсеке, оказался находчивым и расторопным. К сожалению, фамилии его не помню. Он перекрыл клапан подачи забортной воды.
Пока мы бултыхались на глубине и боролись за свою жизнь, американцы взяли Б-130 в клещи. Эсминцы выстроились над лодкой прямоугольником: по носу - один, два - по бортам, а четвертый - за кормой. Этот последний работает по нам гидроакустической станцией в активном режиме. Все четыре корабля отлично знали наше место.
Тогда, в дни Карибского кризиса, американцы стали применять новинку: погружаемые гидроакустические станции. Эти ГАС противолодочные корабли могут опускать на большую глубину, под слой температурного скачка, и таким образом обнаруживать подводные лодки с большей эффективностью, чем обычные. Особо, если противник находится в таком жалком состоянии, как наша Б-130».
И все-таки «Б-130» удалось оторваться, лодка на полутораузловой скорости стала совершать циркуляцию, то есть побежала по кругу. Во время этого маневра кильватерная струя «Б-130» как бы «смазала» эхосигналы ГАС американских кораблей. И они потеряли след субмарины, взявшей курс прямо к берегам США.
Шумков: «От преследования мы оторвались, но забот у нас не убавилось. Механики починили средний дизель, но заряжать аккумуляторы им в режиме движения под РДП нельзя. Такую зарядку можно сделать только бортовыми дизелями, которые из-за поломки передних фронтов ремонту в походных условиях не подлежали. Хочешь - не хочешь, а нужно всплывать. А это означает, что Б-130 сразу же обнаружат.



Памятуя о маневре американского эсминца, который в прошлый раз пронесся над самой рубкой лодки и явно пытался нас «случайно» таранить, я решил дотянуть до рассвета. И не потому, что на людях и смерть красна. Резон был совсем противоположным - хотелось жить: если война не началась, то на глазах своих моряков командиры американских кораблей не решатся нас таранить».
Восемь часов лодка ползла в глубине на электромоторах, и только на рассвете всплыла. Ее сразу взяли в коробочку четыре американских эсминца, во главе с эсминцем «Кеплер».
В Москве было около девятнадцати часов 26 октября, когда всплыла «Б-130», командир сразу дал радиограмму о бедственном положении лодки, дизеля неисправны, батареи разряжены. Радиограмму передавали 17 раз в течение шести часов. Наконец пришел ответ. Главный штаб ВМФ давал указания по организации борьбы за живучесть, передали что к «Б-130» идет спасательное судно «СС-20» - «Памир». С ним лодка встретилась в районе Азорских островов. По мере продвижения лодки на северо-восток американцы покидали лодку, сначала ушел один корабль, потом другой и так далее. Спасателя встретили в одиночестве и с его помощью пошли домой.

Продолжение следует.


Главное за неделю