Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Катерное производство КМЗ

Как устроено
производство катеров
на Кингисеппском машзаводе

Поиск на сайте

А.Н.Луцкий. ЗА ПРОЧНОСТЬ ПРОЧНОГО КОРПУСА (воспоминания и размышления подводника ветерана «холодной войны») 2-е издание, переработанное и дополненное. Санкт-Петербург 2010. Часть 8.

А.Н.Луцкий. ЗА ПРОЧНОСТЬ ПРОЧНОГО КОРПУСА (воспоминания и размышления подводника ветерана «холодной войны») 2-е издание, переработанное и дополненное. Санкт-Петербург 2010. Часть 8.

В тот год с этой задачей мне не повезло. Последними из экипажа, уже перед самым ужином, упражнение выполняем мы — я, Юра Павлов и Артоха. Помогая друг другу, облачились в легководолазные костюмы, зажгутовались, надели и включились в аппараты ИДА-51, в правой руке гаечный ключ. Задняя крышка ТА открыта. По команде инструктора лезем ползком в аппарат, первый Юра, за ним я, замыкает Артоха. Теснота! Аппарат под торпеду 533 мм. Мне тесно, а Артохе вообще впритирку! Один удар гаечным ключом инструктора по трубе ТА — вопрос: «Как себя чувствуете?». Отвечаем по очереди одним ударом ключа: «Чувствуем себя хорошо». Два удара инструктора: «Заполняю ТА водой». Отвечаем по очереди «Заполняй». Пошла вода... Резина костюма липнет к голому телу, чувствуется плотность воды, лучше слышится звук дыхания товарищей в дыхательные мешки ИДА... И вдруг дробь ударов ключом по трубе! Кому-то впереди плохо! Скрежет открываемой аварийно задней крышки ТА... Один за одним с потоком воды вылетаем из ТА! Куча мала! Получаю удар чьей-то ногой в пах! Мать-перемать инструктора... Выключились из ИДА, разбор... Оказывается Юра каким-то образом потерял загубник.
Лезем в торпедный аппарат по новой. Теперь первый Артоха, я за ним, Юра последний.
Продвигаюсь вперед, левая рука вытянута вперед... Касаюсь ноги Артохи — стоп! Ближе нельзя!



Изолирующий дыхательный аппарат ИДА-51.

Аппарат заполнен водой. Один удар: «Как себя чувствуете?». Отвечаем по очереди одним ударом. Три удара инструктора: «Сравниваю давление, открываю переднюю крышку!», репетуем тремя ударами... Скрежет, в трубе становится светлее (ясно — крышка медленно открывается)... Вдруг БАЦ! Получаю удар по голове, загубник вылетает, шлем съехал набок... Верчу башкой — пытаюсь поймать загубник и даю дробь ключом по трубе... Задняя крышка опять открыта, и теперь с большим потоком воды (ящик снаружи помните?) и с большим ускорением мы опять влетаем в отсек! Копчиком сильно ударяюсь о стальное ребро жесткости кормовой переборки, Артоха на мне. Кто-то еще стонет. Опять мать-перемать инструктора... «Все, хватит! Из-за вас без ужина останешься... Раздевайтесь! Черт с вами, зачет!». Пока раздеваемся, разбор.
Оказывается, Арнольд, когда дополз до передней крышки, сгруппировался, т. е. поджал ноги, чтобы быть готовым выползать, когда откроют переднюю крышку, но в момент открытия крышки свело ногу, и он ее резко вытянул, врезав мне по голове, а дальше все «на автомате». Хохма! Посмеялись и бегом на камбуз ужинать.

СНАЙПЕРСКИЙ ВЫСТРЕЛ...

Юра Павлов отличался еще одним качеством. Он страшно не любил проявлять инициативу в служебной деятельности, но исполнитель был пунктуальный. С этой его особенностью связана еще одна история, непреднамеренная. Наверно, это единственный в военно-морской практике случай. Впрочем, мы, т. е. торпедисты лодки, тогда все «прокололись».



Схема пневматического торпедного аппарата с системой беспузырной торпедной стрельбы:1 - розмах открывания передней крышки; 2 - предохранительный клапан; 3 - невозвратный клапан; 4 - боевой баллон; 5 - горловина установки хода торпеды; 6 - курковой зацеп; 7 - горловина над впускным и запирающим клапанами торпеды; 8 - задняя труба; 9 - передняя труба; 10 - торпеда; 11 - привод открывания передней крышки и волнорезного щита; 12 - труба системы осушения и вентиляции; 13 - передняя крышка; 14 - волнорезный щит; 15 - волнорезный щит в "утопленном" (боевом) положении; 16 - ординарный клапан.

Началось все с обычной операции по снятию волнорезных щитов верхних торпедных аппаратов. Перед ледоставом, чтобы не помять и предотвратить заклинку передних крышек ТА, их обычно снимают. Так сделали и мы в зиму 1957/1958 года. Одна беда, палец, которым через проушины соединялся щит с рычагом передней крышки правого ТА, никак не вышибался. И так, и сяк — все никак! Пальчик, надо вам сказать, диаметром порядка 50—60 мм и длина миллиметров 250—300, а сверху «шляпка» большего диаметра. Так что вышибать его надо было снизу вверх, снизу вверх... А он все никак! Уже ночь наступила, а утром выход в море. В бухте и на выходе из пролива Босфор Восточный лед. Что делать? Мичман Путов, старшина команды торпедистов, предложил «шляпку» спилить, палец продавить вниз домкратом. А что? Идея! Правда, на рычаге и сама крышка висит, этим же пальцем держится, но в закрытом положении рычаг прижимает, плюс забортное давление.., а торпедные стрельбы только весной, палец восстановим. Командир утвердил, так и сделали. В море сходили, вернулись, пальцы, на всякий случай два, заказал в мехмастерской. А через некоторое время ушел в отпуск. Перед отпуском, учитывая означенную выше особенность Павлова, накатал ему на рулонной бумаге от самописца целую грамоту, пунктиков на шестьдесят с гаком. Где-то посрединке пунктик: «Не забыть про пальцы. Взять из мехмастерской».



Возвратившись из отпуска, а отпуска были длинными, с учетом проезда на Запад по железной дороге — месяца два, проверяю. Почти все выполнено, злополучный пунктик в том числе, но он затерялся среди многих зачеркнутых строк, так как основное внимание уделил несделанному... Время идет, ходим в море, стреляем... Все в норме. Волнорезные щиты ставить не торопимся, предстоит докование, там поставим. Но док все оттягивают и оттягивают. И вот очередная торпедная стрельба на флотских учениях. В море развернули несколько лодок. Мы в последней позиции. Корабль-цель, эсминец, маневрирует в заданной полосе оперативным и противолодочным зигзагом. Береговой командный пункт радиокомандами смещает позиции, а в них подводные лодки, на выявленный разведкой курс «противника».
Ведем поиск «противника» в своей позиции в подводном положении под перископом. Из-под воды «торчат», кроме перископов, радиоантенна и поисковый радиолокационный приемник. Радисты периодически принимают радиограммы с командами на смещение подводных лодок, развернутых в других позициях. Одна получила команду, вторая.., третья.., а нам все нет. Забыли, что ли?..
За обедом в кают-компании только и разговоры о том, что нас забыли. Всем уже давали по несколько команд на смещение, а нам все нет. После обеда мне заступать на вахту. Поднимаюсь из-за стола, и черт меня дернул брякнуть:
— Вот сейчас встану к перископу, и будет атака.
— Да, сейчас... Все уже, время прошло, «он» уже должен был проскочить! Прошляпили операторы!
— Поживем — увидим... Товарищ командир, предлагаю лечь на курс для выхода на внешнюю кромку позиции, судя по радиограммам, «он» идет все-таки южнее нас.
— Хорошо, ложись и ход увеличь до среднего. Атаки для нас, наверно, уже не будет, всплывем, зарядимся.
Встал в боевой рубке к перископу. От среднего хода перископ сильно вибрирует. День ясный, безоблачный, солнце почти в зените. Море 1-2 балла, горизонт виден нечетко, от прогретой солнцем поверхности моря раздваивается. Примерно через полчаса на курсовом 40" левого борта замечаю размытые световой рефракцией верхние конструкции фок-мачты эсминца. Секунду-другую соображаю: мираж или действительно вижу? Так, яснее становится видна радиолокационная антенна... Точно «он»! Хотя акустики цель не слышат. Лето, рефракция звуковых лучей отрицательная... Надо сближаться.
— Центральный, доложить командиру «вижу цель»!



Эсминец «Дальневосточный комсомолец пр.56. Корабль ошибочно изображен художником с РБУ-6000, как на ЭМ «Московский комсомолец» пр.56-ПЛО (см.ниже), хотя он на самом деле модернизации не подвергался.

Через минуту запрашиваю:
— Ну что?
— Доложено. Да, он тут, в «заведении»...
— Ясно. А что говорит?
— Говорит «действуй».
— Ясно. Боевая тревога! Торпедная атака! Торпедный аппарат №... к выстрелу приготовить! Опустить выдвижные! Оба мотора вперед полный!
Надо торопиться, курсовой цели на глаз большой, видимо, мы находимся у границы критического курсового угла, можем не достать. Наконец, в центральном и командир, и старпом поверили, что это не розыгрыш(!). Разворачивается весь расчет ГКП... Бегу к себе в первый отсек. Пробегая второй, слышу доклад мичмана Путова: «Центральный, торпедный аппарат №... к выстрелу готов». Я в отсеке, тут уже напряженная тишина, все на своих местах.
— Ну, как тут?
— Все нормально. Только вот квадрат на клапане выравнивания давления с забортным сорвался...
— Ну?..
— Открытием передней крышки вручную потихоньку сравняли...
— На глубине-то?!
— Ничего... Нормально... Гидравликой дожали!
— Надо было сравнять через цистерну кольцевого зазора.
— Все нормально, командир...



Вот и команда: «Аппарат — товсь!», контрольный замер, отсчет «Омеги»... И, наконец, «Аппарат — ПЛИ!» Торпеда вышла.
Всплыли. При торпедных стрельбах после всплытия первая забота подводников — где торпеда? Продулась или нет, видит ли ее корабль-цель или торпедолов? Если не видят, то все «присутствующие» включаются в поиск. Вопросов эсминцу задавать не пришлось, только вышли на радиосвязь с ним по ЗАС, командир эсминца с использованием ненормативной лексики «накатил» на нас. Оказывается, торпеда шла почти по поверхности ему точно в правый борт под первую трубу! Торпеду наблюдатели заметили достаточно поздно, и эсминец еле-еле увернулся, развив самый полный ход. Торпеда пересекла под кормой кильватерный след, выдала фонтан, и наблюдатели потеряли ее из вида, так как эсминец хотя и застопорил ход, но по инерции прошел еще пять-шесть кабельтовых. Большой катер-торпедолов, который шел с левого борта эсминца тоже 18-узловым ходом, изображая заодно охранение, торпеду не видел. Потеря торпеды — ЧП!
Эсминец, лодка, катер-торпедолов построились в строй фронта и начали длительный поиск торпеды в огромном квадрате вдоль и поперек. Через некоторое время прилетел американский патрульный противолодочный самолет «Нептун», легко понял, чем мы занимаемся, точно по «коробочке» несколько раз облетел район поиска, подлетел на бреющем к нам, прошел вдоль борта чуть выше нашей рубки. Через фонарь хорошо было видно загорелое лицо летчика. Он отрицательно покачал головой, развел руками, мол, все осмотрел, «ее» нет. Да и нам давно было ясно, что торпеда утонула, но уж таковы требования инструкции по поиску утерянной торпеды, пока дважды не покроешь район поисковыми галсами — ищи. В конце концов донесли на КП флота о безуспешных результатах поиска, получили команду возвращаться в базу. Да, но почему-то не в родную бухту Улисс, а в залив Стрелок, в пункт базирования другой бригады нашей эскадры подводных лодок. Это был сюрприз! Оказывается, прямо с моря идем в док, докование в точке маневренного противоатомного рассредоточения в плавдоке в бухте Чажма. Вот так клюква! А у нас с собой, мягко говоря, только зубная щетка! Ни смены белья, ни... Да что там о себе... При уходе в док с собой надо тащить целый аттестат различных видов снабжения, шхиперского, технического и т. п. Волнорезные щиты торпедных аппаратов — и те на стенке в Улиссе! Перед выходом в море об этой перспективе никто ни гу-гу... Вклад технического у правления в общий замысел учения?!



Залив Стрелок.

Но об этом потом, а пока надо разобраться с вероятной причиной ненормального хода торпеды и ее потопления. На борту присутствовал флагманский минер эскадры. Он уже начал писать акт с обоснованием причин: во-первых, обрыв тяги золотничка рулевой машинки горизонтальных рулей... и т. д., а потому ход по поверхности, во-вторых, не сработала нормально система продувания ПЗО (практическое зарядное отделение), а потому не допродулась... и утонула! А атака успешна! Еще бы, точно в борт с предельной дистанции! Так всегда стрелял Калашников, не подводить же его!
Да, но почему не осушается торпедный аппарат? Пока производили поиск торпеды я был на мостике, стоял вахтенным офицером, и несколько раз об этом запрашивал первый отсек.
Мичман Путов давал уклончивые ответы: сначала «Осушаем...», потом «Еще не осушили...», потом «Не осушается.., наверно, уплотняющая резинка передней крышки задралась.., давно в доке не были и т. п.». Ладно, разберемся.
Пришли в залив Стрелок, ошвартовались кормой к берегу для выгрузки кормовых торпед береговой лебедкой. Командир с флагмином ушли в штаб «докладать». Сошли на пирс, иду смотреть, что мешает закрыть переднюю крышку... Ба... Крышки нет!.. На мостике замечаю Павлова, мичман Путов тоже уже спешит по сходне, смотрит в мою сторону...
— Павлов! Где пальцы?..
— ..?
Путов уже рядом. Потерянно смотрит в нишу торпедного аппарата...
— Путов, где пальцы? Молчит. Наконец, отвечает:
— В отсеке. В бортовом рундуке, еще зимой заложил, когда готовы были...
Теперь ясно, почему же торпеда шла по поверхности и утонула: удар при выстреле о крышку, смяла и пробила снизу оживальную часть ПЗО. Сорвался с места, бегу в штаб. Надо предупредить командира и флагмина, иначе сделают ложный доклад. Поздно, идут уже навстречу. Дело было громкое... «Фитиль» от комфлота! Вытаскивали два года! Еще бы — выстрел снайперский, но... передней крышкой!



Да, вот бы во фразе того злополучного «пунктика» добавить: «...и поставить на место». Тогда бы «пунктик» не был бы вычеркнут!.. Но в истории сослагательных наклонений нет! Итак, кого винить?.. Себя!

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю