Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
КМЗ как многопрофильное предприятие

Преимущества
нового катера
ПК1200 "Сапфир"

Поиск на сайте

А.Н.Луцкий. ЗА ПРОЧНОСТЬ ПРОЧНОГО КОРПУСА (воспоминания и размышления подводника ветерана «холодной войны») 2-е издание, переработанное и дополненное. Санкт-Петербург 2010. Часть 23.

А.Н.Луцкий. ЗА ПРОЧНОСТЬ ПРОЧНОГО КОРПУСА (воспоминания и размышления подводника ветерана «холодной войны») 2-е издание, переработанное и дополненное. Санкт-Петербург 2010. Часть 23.

Нам, опираясь на все вышесказанное об особенностях нашего экипажа, удалось убедить сначала флагманских специалистов бригады, затем гендиректора в том, что мы сами способны справиться с этой задачей. Поверили и направили соответствующее ходатайство прямо главкому ВМФ. Разрешили.
К дню сплава по Амуру с небольшим походным штабом на борт транспортного дока, в котором в зачехленном замаскированном виде уже стояла на кильблоках лодка, прибыл командир бригады строящихся и ремонтирующихся на заводах Большого Камня подводных лодок капитан 1 ранга Джанелидзе.



Группа офицеров и мичманов РПКСН «К-258». Комсомольск-на-Амуре. 1972 год

ЗАВОДСКИЕ И ГОСЫ

Через несколько дней к вечеру вышли из дока и встали на якорь в одной из бухт Татарского пролива недалеко от устья Амура. Рядом на якоре заводской морской буксир, на нем группа заводских рабочих, которая будет нас сопровождать в ходе заводских испытаний. У нас на борту небольшая часть заводской сдаточной команды во главе с ответственным сдатчиком. В ночь начали ввод ГЭУ. На всех основных БП и КП (боевых постах и командных пунктах), кроме наших, заводские специалисты, страхуют.
К утру благополучно ввелись, вышли на МКУ (минимально контролируемый уровень мощности ядерной установки), перешли на электропитание от парогенераторов. Прогрели турбины и, наконец-то: «По местам стоять с якоря сниматься!». Кажется, не сдержал волнения в голосе. Шутка ли, четыре года прошло с тех пор, как я командовал с мостика дизельной субмарины водоизмещением всего лишь 1350 т! А теперь под ногами огромный атомоход водоизмещением почти в 10 раз больше! Та дизелюха была послушна, как велосипед! Вальс танцевать можно было! А на что способен этот?
Идем. Идет красиво! Непривычная тишина, дизеля же не гремят, турбины работают бесшумно. За бортом только шелест пенных усов от овального носа, пена вдоль борта да широкий пенный кильватерный след за кормой!
Погода благоприятна, осень в Приморье всегда лучше лета. Заводские испытания идут по плану. На третьи сутки плавания появилось ощущение, что вполне владею обстановкой и могу покинуть ГКП, пройти по лодке, посмотреть, где и что делается, поговорить с людьми, поспрошать работяг: «Как справляются практически наши мичмана?». Но что это? Ни на одном БП нет ни одного работяги, они все или дрыхнут в каютах, или забивают «козла»! Ответственного сдатчика и старпома к ответу!
— Да успокойтесь вы. Они знают, что делают. Можете быть уверены, если они спят, то значит на 100% уверены в ваших ребятах, таких еще не видели. Я сам убедился.



ПЛАРБ пр.667-А

Старпом его поддержал:
— Все нормально, будьте спокойны.
Но замполиту, Виктору Антоновичу, я все же сказал: «Бди!.» Заводские испытания прошли в срок, без захода в базу. Ни один механизм серьезно не барахлил. Управляемость лодки меня поразила! Почувствовал я ее хорошо. Даже при швартовке в стесненной гавани достроечной базы в Большом Камне она не преподнесла никаких сюрпризов. Несколько дней отстоя, устранение мелких замечаний, сбор госкомиссии, изучение и подготовка документации госкомиссии. За это время удалось встретить и разместить семью, «большой круг» продолжался.
Государственные испытания, против ожидания, несколько затянулись. Не помню уже почему, но пришлось делать несколько выходов. Хорошо запомнился только один. Повторно пришлось выходить на замер подводной шумности корабля. Дело в том, что результатам первого замера не поверили, подумали, что ошибка: шумность оказалась много меньше, чем ожидалась, почти такая же, как у американских лодок. Кто-то сказал: «Не может быть!». Подготовили спецаппаратуру, судно-измеритель вывесило ее на определенной глубине, и мы прошли под ней пару раз. Ну и что? Подтвердили первый результат. Конструкторы и судостроители поломали головы над феноменом, но объяснить не смогли. А я взял это себе на заметку и еще более требовательно стал относиться к обеспечению малошумности.
Главное — соблюдай морскую культуру. Переборочными дверьми не хлопай, все пайолы в энергетических отсеках должны быть жестко закреплены, все вибрирующие кабели, трубопроводы и т. д. как в легком корпусе, так и внутри прочного корпуса закреплены через резиновые прокладки.
За время выходов в море на госиспытания экипаж еще более усовершенствовался в эксплуатации и обслуживании своей материальной части, а я хорошо прочувствовал управляемость и надежность корабля.



Да, лодка прекрасно управлялась как в подводном, так и в надводном положении. Был такой случай. Вдруг заболел председатель госкомиссии — прихватила какая-то старая болячка. Донес на берег. Получаю команду: «Больного отправит в госпиталь. Высылаем торпедный катер. Обеспечь безопасность передачи больного на катер». Море, хоть и немного, но волнуется, чуть более 3 баллов. Лодку качает не особенно, но катер у борта не удержится.
Надо где-то укрыться от прямой волны, зайти в ближайшую бухту. Ближайшая маленькая бухточка на южном берегу острова Аскольд. Смотрю на карту. Глубины позволяют, но очень уж тесновато, справа камни. Штурман сомневается... А сверху докладывают, что на горизонте от Владивостока полным ходом идет торпедный катер. Уже вышел на связь: «Где будем передавать больного?». А-а, ладно! Решился. Вошли в бухту, катер подошел, больного передали... Сносит к берегу, справа угрожающе пенят камни... Турбины враздрай на полную... Медленно, медленно развернулись и, наконец, рванули на простор. Перевели дух! Но лодка молодец, как велосипед!
Возвращаемся в Большой Камень. Есть «добро» на вход. Вошли на внутренний рейд, поворот влево к пирсу достроечной базы... Вдруг от ОД: «Задержаться на рейде!». Отработали «реверс», одержали инерцию, ждем. Ветерком лодку разворачивает, чуть-чуть, но сносит к берегу, бухта узкая. Запросили ОД: «В чем дело?». Оказывается, вышел из строя буксир, договариваются с соседним заводом «Звезда» насчет буксира. Дело в том, что швартоваться нужно кормой к стенке завода, а правым бортом к причальной стенке. При этом от ступиц винтов до стенки по корме должно быть около трех метров, а нос лодки торчит за срез причала почти до рубки. Чистой воды впереди по носу остается метров 100-120, не больше, т.е. на подходе к причалу нужно развернуться почти на месте влево градусов эдак на 100-110 и лагом сместиться к причалу.
Такой маневр обеспечивался, как правило, двумя буксирами, в крайнем случае, одним.
В данном случае нам не повезло, заводской буксир с крыльчатым движителем вышел из строя, и маленький «бычок» где-то пропал. Ожидание затянулось. Тем временем, периодически работая турбинами для удержания на середине бухты, почувствовал, что и на мелководье лодка довольно хорошо слушается и руля, и упора винтов. ОД все дает: «Ждать, ждать и ждать». А я решился и пошел к пирсу. На стенке завода давно уже собрались специалисты и рабочие во главе с ответственным строителем, выделяется и представительная фигура гендиректора Деева. Маневрируем.



Толпа на причале примолкла, чувствуются тревога и напряжение. Конечно, госы, хоть и затянулись, но закончились успешно и досрочно, а вдруг что на швартовке? Я же уже глубоко поверил в надежность и лодки, и экипажа, команды выполнялись четко.
Враздрай развернулись нормально, левой обороты назад — то чуть больше, то чуть меньше... Так, теперь носом вперед... Чистая вода впереди еще... Есть...
— Отдать якорь! Левая турбина назад малый... Стоп левая! Та-а-к, теперь опять враздрай... Прижимаемся...
— В корме, докладывать расстояние до стенки! Правая вперед малый! Стоп правая! Старпом, подавай швартовы.
Подана сходня, схожу на причал. У трапа начальник штаба БРСПЛ (бригада строящихся и ремонтирующихся ПЛ) капитан 1 ранга Шебанин, мой однокашник по академии.
— Ты что? Ку-ку! Не мог дождаться буксира?
— Так его и до сих пор нет. Надо было задержать лодку на внешнем рейде. А тут как вертеться? Смотри, сколько якорь-цепей и тросов со всех сторон от «мертвяков», и все под меня.
Подошел Деев.
— Ну, ты даешь! Винты от стенки метрах в двух! У меня сердце трепетало в том же темпе, что и винты. Ты знаешь, сколько стоит один винт? Его же точат на специальном импортном станке!
— ..?
— ... миллионов!
— Больше не буду.
— Конечно, больше не будешь. Теперь после ревизии и отделки только на выход.
После расхолаживания ЯЭУ на лодку навалилась, наверно, целая рота малярш. Окончательная покраска, отделка, марафет. Торопятся. Торопятся закрепить досрочную сдачу заказа.
Как же, праздники на носу! Как-то приглашают к директору достроечной базы. В просторном кабинете гендиректор, члены госкомиссии, ответственные сдатчики.
— Ну что, командир, только твоя подпись осталась.
— Как это? У меня в центральном посту целый журнал замечаний и недоделок.



Проект 667А.

— Да все сделаем! Не волнуйся, подписывай!
— Нет, экипаж меня не поймет.
К концу дня опять приглашают. Оказывается звонили в Москву, говорят, мол, главком рекомендовал подписать.
— Что, есть и его телеграмма?
— Телеграммы нет, но передали, что он согласен.
— Выполнить могу только письменное приказание.
В ночь Деев собрал начальников цехов, ответственных сдатчиков, руководство завода. Кого-то снял, кого-то пригрозил снять. Рвал и метал. В ночь же на лодку задвинули человек 150 работяг, бригадиров и малярш. От нас потребовали обеспечить присутствие ответственных приемщиков всех замечаний и недоделок.
И так дня три. Вычистили, выкрасили, переделали, что надо, все довели до ума.
Экипаж, понятное дело, тоже не созерцал, подчищал, подкрашивал, маркировал — готовились предъявиться по задачам № 1 и № 2, но уже без букв «а». Надо же добиться права на переход на Камчатку!
Кроме того, трудоемкая работа — погрузить, разнести по отсекам и разместить по штатным местам корабельное имущество, ящики ЗИПа, установки РДУ, комплекты В-64 к ним, средства выхода из аварийной ПЛ (аппараты ИДА, гидрокомбинезоны и шерстяное водолазное белье). А еще: собрать, упаковать и «растолкать» целесообразным образом заводское приданое: краски, лаки, кисти, скребки, карщетки...
А еще постельные принадлежности и полотенца сдаточной команды (это подлежало списанию и утилизации как б/у, но у нас же оно не использовалось, так как заводских сдатчиков на борту было мало) и т. п., т. е. все то, что могло пригодиться в будущем для флотской жизни и службы.
Надо отдать должное хозяйственности и предусмотрительности помощника капитан-лейтенанта Белозерова и баталера Дудченко. Несмотря на ворчание и возражения некоторых (и я был среди них, мол «захламляете»), все это (и как!) пригодилось нам потом. Разместить на таком огромном корабле было где, заполнили и пустые торпедные аппараты, кое-что пошло и в пустые ракетные шахты, оружие же принимать будем на Камчатке.



Пришло время и, подняв Военно-Морской флаг СССР и отметив это событие соответствующим образом, мы перешли к пирсу дивизии АПЛ в бухту Павловского.

КУРС НА КАМЧАТКУ

Здесь мы уже были, стажировались перед отправкой в Комсомольск. Разместились в том же кубрике. Теперь все силы на скорейшее предъявление по задачам № 1 и № 2 — и вперед, точнее на север, на Камчатку!
Первую задачу подготовили и сдали без проблем. Проблемы возникли с утверждением плана перехода на Камчатку. Несколько раз пришлось лично ездить в штаб флота. Некоторые «бепешники» (офицеры управления боевой подготовки флота) высказывали сомнения в готовности экипажа к самостоятельному переходу, начали поговаривать о необходимости вызвать с Камчатки перволинейный экипаж для перевода нашего «железа» к месту постоянного базирования, а нас, «несмышленышей», доставить «малой скоростью» рейсовым теплоходом.
Такого унижения я, конечно, допустить не мог. Пару раз звонил на Камчатку комдиву Громову, убеждал и просил выручить. Наконец, Борис Иванович прилетел. Одного коротенького выхода в море оказалось достаточно, чтобы убедить его в нашей готовности к самостоятельному длительному плаванию. Однако преодолеть все инстанции в штабе флота и ему удалось с трудом. «Только под личную ответственность!». А как же иначе? «В Лаперуза и в Охотском море уже лед! Придется нырять под лед!» Ну и что? Мы и так собираемся идти под водой. «Да, но они же еще не отработаны?» Как это, как это? Почти два месяца на заводских и госах самостоятельно отплавали и не готовы?!.. «Только под личную ответственность!»



Вице-адмирал Громов Борис Иванович: смотреть видео на RuTube

Наконец, план перехода утвержден. Перед выходом в ракетные шахты загрузили ракеты в транспортном варианте, т. е. без боеголовок. Хоть без боеголовок, но тоже под личную ответственность. А как же!
Так и пошли. Пронизанные личной ответственностью, с комдивом Громовым на борту быстренько, без замечаний и происшествий добежали до Камчатки. В подходной точке всплыли, вышли на мостик... Кто бы ни поднялся на мостик, не мог не замереть от величественной картины: заснеженные сопки на фоне голубого неба, опрокинутые в зеркальные воды, чуть колышимые мертвой океанской зыбью, вдали скалистые гиганты, за вершины которых зацепилось то ли облако, то ли испарения жерла вулкана... Нет слов!
12 декабря 1972 года РПКСН «К-258» ошвартовалась у пирса в бухте Крашенинникова. Вскоре прилетели и семьи. «Большой круг» завершен.
Родное соединение встретило хорошо. Сразу получили несколько квартир. Пока не пришли контейнеры с вещами, семьи разместились на казенном имуществе. Владимир Иванович Белозеров и Дудченко временно «отоварили» матрацами, одеялами и разовым постельным бельем, которые нам презентовал завод. В каждой квартире разместили по 2-3 семьи. У меня в 3-комнатной квартире разместились, кроме моих, семейства Кайсиных и Белозеровых, в «Теремке» поместились 11 человек, из них пятеро детей. Короче, быт вскоре наладился. А устроенный быт — прочный тыл для успешной боевой подготовки. Банально? Казарменный сленг? Но факт!



Бухта Крашенинникова. г.Вилючинск.

ЕЩЕ РАЗ О «КУРСКЕ»

На днях в телепрограмме Познера «Времена» опять вернули общественность к проблеме «Курска». Ничего нового. Председатель госкомиссии Клебанов, комфлота Вячеслав Попов, начальник АСС ВМФ (фамилию не запомнил) продолжали отстаивать все те же три версии, но с преимуществом версии столкновения с иностранной ПЛА, утверждали, что все делали правильно и никто бы лучше и быстрее сделать не мог, информацию-де выдавали полную и прямо «с колес», мол, это СМИ, ссылаясь на комментарии некомпетентных экспертов (а лучший эксперт — сам Попов), заморочили голову людям, травмировали родственников и т.д. К сожалению, вопросы, которые в силу действительной некомпетентности задавали представители общественности, сам Познер и ведущая программы «Время», были недостаточно точны и остры и позволили ответчикам ловко уходить от прямого ответа или просто повторяться. Когда же один из бывших специалистов ЦКБ «Рубин» действительно толково начал формулировать возможную ситуацию перед катастрофой, наверно, готовя какой-то неосторожный вопрос, связанный с организацией мер безопасности на учениях, его грубо оборвали (комфлота Попов) и тут же обвинили в некомпетентности.
Среди присутствующих я заметил бывшего главного инженера АСС ВМФ контр-адмирала запаса Сенатского. Он отмолчался. А я, думаю, он мог бы задать несколько очень трудных вопросов. Кстати, он тоже ранее выступал с телеэкрана, как эксперт-комментатор. Я его знаю, работали с ним вместе на подъеме «К-429».



Сенатский Юрий Константинович.

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю