Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Уникальные сплавы для промышленности

Военным предложили
изделия из стали
с уникальными свойствами

Поиск на сайте

А.Н.Луцкий. ЗА ПРОЧНОСТЬ ПРОЧНОГО КОРПУСА (воспоминания и размышления подводника ветерана «холодной войны») 2-е издание, переработанное и дополненное. Санкт-Петербург 2010. Часть 25.

А.Н.Луцкий. ЗА ПРОЧНОСТЬ ПРОЧНОГО КОРПУСА (воспоминания и размышления подводника ветерана «холодной войны») 2-е издание, переработанное и дополненное. Санкт-Петербург 2010. Часть 25.

Потренировались, сняли норматив, продумали возможные ситуации. Приняли решение и встали на режим. Акустики замерили уровень собственных помех: есть ожидаемый результат! Однако через несколько часов обнаружилось, что греются станции управления электромоторов. Тут уж механики сами предложили и сшили из брезента рукава и подсоединили их к воздуходувкам системы водяного охлаждения, благо в хозяйстве Дудченко брезента из заводского «приданного» было достаточно. В таком малошумном режиме обошли вокруг г. Кин-Мей, где предполагалось наличие одного из приемных гидрофонов системы «SOSUS». В последующие сеансы связи, всплывая под перископ, проверяли по данным поискового радиолокационного приемника (ПРП), есть ли поиск — слежение самолетами Р-3С «Орион» или нет. Радиолокационных сигналов самолетных РЛС за весь поход ни разу не обнаружили. Я даже начал беспокоиться, исправен ли ПРП? Однако, когда вышли на трассы интенсивного судоходства, дальние сигналы судовых РЛС исправно фиксировали. Значит, ПРП исправен.
По мере движения на юг вдоль Американского континента температура воды постепенно повышалась. На каком-то этапе пришлось отказаться от движения под электромоторами, а затем и от «самопротока» и включить ЦН ЯЭУ. Шумность лодки повысилась, но возросла общая шумность океана из-за близости судоходных трасс. Во всяком случае, признаков слежения за собой не выявляем.
В один из сеансов связи получили с «берега» информацию, что через наш район в период... проследует одна из оперативных АУГ, следует в метрополию после смены из состава 7-го оперативного флота США. Скорректировали свое маневрирование, однако через пару суток в... дальней акустической зоне обнаружили групповую цель, и еще подправили свой маневр, чтоб разойтись с АУГ на безопасном от обнаружения расстоянии. Эпизод внес разнообразие в устоявшийся «уклад автономки», а то, кроме свиста, пения дельфинов, касаток и китов да щелчков других тварей подводного царства в динамике, от акустиков давно ничего не было слышно. Некоторое разнообразие вносили, правда, подводные обитатели, попадавшие в зону обзора подводных телекамер...



Да, были, однако, и еще довольно яркие и памятные события, даже с отметкой на теле. Точно не помню, в какие сутки похода, но уже на маршруте боевого патрулирования, я почувствовал некоторую боль в правом боку. Вполне терпимо, но решил лучше пожаловаться нашему врачу. Помял, пожал, терпимо. Сделали анализ крови. Через пару часов еще анализ. Док настаивает, нужна немедленная операция, диагноз — острый аппендицит. Пообсуждали с Агавеловым — что делать? Что делать, что делать! Оперироваться! На «берег» пока решили не доносить, что зря тревожить, все равно не помогут. Лег на операционный стол, благо на нашем проекте есть, хоть и маленькая, но операционная, не то, что на «дизелюхе» — стол в кают-компании. Георгий Юрьевич Шараевский операцию сделал прекрасно. Не шов, а шовчик. Почти каждый раз при медосмотрах в последующем врачи замечают: «Кто это вас так аккуратно оперировал?». Уже лет пять отвечаю: «Начальник медицинской службы ВМФ генерал-майор медслужбы Г.Ю. Шараевский, — и добавляю, — На глубине 150 м, но тогда он был старшим лейтенантом». В том походе Шараевский сделал три операции по поводу аппендицита, все мастерские, успешные, причем последняя просто героическая. Оперировался старшина команды гидроакустиков. Живот у молодца от гипотонии (в длительном походе в ограниченном объеме подводной лодки подвижность недостаточна) затянуло жирком, из-за этого операция затянулась, анестезия начала отпускать, надо было сделать дополнительный обезболивающий укол. И тут, надо же, во время укола над операционной раной шприц раскололся. Острый осколок шприца, прорезав резиновую перчатку, вонзился в ладонь хирурга!
Шараевский с помощью ассистента (старшина 2-й статьи химик-санитар, жаль, фамилию не помню) левой рукой сам себе наложил швы, сшив рану вместе с резиновой перчаткой, повторил укол и успешно закончил операцию. Все операции были своевременны, на грани перитонита. Заспиртованные аппендиксы по приходу в базу представлены в госпиталь как доказательство. Послеоперационный период у всех без замечаний. Я же на третий день после операции уже был в центральном посту. Придя в базу, о профессиональном геройстве начмеда сразу доложил командующему эскадрой контр-адмиралу Спиридонову и представил его к награде. Г.Ю.Шараевский — единственный из нашего экипажа, кто был удостоен награды медалью «За боевые заслуги» за тот поход.



Наконец, пришел день и час, когда лодка пришла в конечную точку маршрута боевого патрулирования, и по отсекам радиотрансляция донесла радостную весть: «Легли на курс в базу!». Постепенно увеличили ход, дали ход второй турбиной, ввели в действие второй реактор. В центре Тихого океана уже шли средним ходом. К нашему удивлению, и на среднем ходу наша акустика умудрялась обнаруживать в ДЗАО и длительно сопровождать шумы винтов транспортов, идущих по трассам из портов Юго-Восточной Азии в Америку и обратно.
За несколько дней до подхода к Камчатке получили с ЦКП ВМФ сигнал произвести учебный условный пуск ракет. После условной «ракетной атаки»— короткое донесение о «старте ракет» — это вторая весточка о себе за весь поход, мол все нормально, мы живы, идем домой. Первое сверхкороткое донесение о своем месте давали также по запросу с «берега» в середине похода. И больше «ни гу-гу».
И вот «подходная точка», точка рандеву со встречающим кораблем в назначенное время, он себя обозначает работой эхолота. «Запрос — ответ» гидролокаторами по ЗПС... Можно всплывать. Перископ вспарывает волну... Вот он — СКР, бортовой №...
— Продуть среднюю!..
Отдраен верхний рубочный люк.
— Сигнальщика на мостик...
Глоток свежего воздуха... Закружилась голова. Свежий ветерок нагнал слезу в глаза. Еще бы! 90 суток! А вокруг красотища! Небо и море синие, сопки зеленые, только снежные макушки вулканов сверкают на солнце белизной...
Обменялись с СКР позывными, дал он «Следуй за мной», идем на вход в базу. Надводная часть корпуса лодки обсохла и оказалось, что она рыжая, зелено-рыжая, а была черная, как рыбья спинка. Это нас морские «огурцы» разукрасили, когда шли в теплых водах Куросио, видели мы их в подводные телекамеры. Ничего, отмоемся, почистимся.
На мостике и в ограждении рубки радостный галдеж свободных от вахты. Смотрим друг на друга, лица и тела в свете яркого солнца бледные, даже синие. В лодке это не так заметно.



На входе в Авачу встречают «Три брата», три острые скалы, торчащие из вод. Ревун — «Боевая тревога! Проходим узкость!». Авачинская губа... Входим в бухту Крашенинникова, открываются взору пирсы, кормовые стабилизаторы лодок, базовые постройки, дома жилого поселка, там семьи... Дзынь-ынь-дзынь-ынь-дзынь, — забытый сигнал «аврала»:
— По местам стоять, на швартовы становиться!
На пирсе уже встречает небольшая группа командования, офицеры штабов дивизии и эскадры, оркестр. Под бравурные марши швартуемся. Подана сходня, схожу, докладываю командиру эскадры Спиридонову, комдиву Громову. В конце короткого доклада, как всегда:
— ...Материальная часть исправна, личный состав здоров, готовы к выполнению любого задания Родины. Поздравления, рукопожатия...
— Давай, строй команду, командир бербазы поросенка вручать будет.
Отхожу, Спиридонов беседует со старшим на походе Агавеловым. Ясно, наверно, интересуется, как себя показал этот экипаж, командир. Построил на пирсе экипаж, кроме тех, кто у работающих механизмов, иду с докладом к командиру эскадры. Смотрю, изменился в лице Эмиль (так мы его за глаза звали), глаза суровые, губы плотно сжаты, сквозь зубы:
— Что ж ты о ЧП не докладываешь? Пьянка с дебошем на боевой службе, а ты молчишь?
Так, ясно, Агавелов сходу ляпнул «компроматинку», не мог дождаться конца торжественной встречи, «ложку дегтя в бочку меда», больно уж все хорошо у молодого да раннего...
— Да я и не собирался скрывать. Больно уж не подходящий момент для фискального доклада. Мичман Дудченко флотской закалки не имеет, не выдержал, сорвался, стресс... Накажем. А, в общем, он баталер хороший, хозяйственный.



Спиридонов Эмиль Николаевич. И.А.Пензов.

— Ладно, разбирайтесь... Пошли к экипажу. Поздравил. Несколько слов о делах в стране и на флоте, в эскадре, об общефлотском учении «Океан-73» и...
— Благодарю за службу! Дружно:
— Служим Советскому Союзу!
— Ну все, лодку второму экипажу не сдавать, готовься к ответственному выходу по учению.
Строй распустили. Флагспецы начали терзать командиров боевых частей, нач. ПО — замполита Задояна (наверно, «казнит» за Дудченко), а мы с комдивом Борисом Ивановичем Громовым отошли в сторону, перекур.
— Отчет готов?
— Готов.
— Пока по данным флота поход скрытный. Представляй отчет, потом на совещании с командирами поделишься опытом, проведем разбор.
Поход действительно был скрытный, может быть, единственно скрытный. Много лет спустя, встречаясь с начальником разведотдела флота капитаном 1 ранга Штыровым, и потом, когда он был уже зам. начальника штаба КВФ, мы много раз заводили разговор об этом походе, и он подтверждал это, в том числе и по данным агентурной разведки. А следил он за данной информацией особо.



Контр-адмирал Штыров Анатолий Тихонович.

К сожалению, я не знаю использовал кто-либо потом наш опыт или нет, планирование и осуществление походов РПКСН дело скрытное, государственное. Тем не менее офицеры оперативных отделов не заблуждались на предмет скрытности наших походов, так как советские лодки второго поколения были еще довольно шумны, а возможности развернутой американцами глобальной системы наблюдения за подводной обстановкой «SOSUS» в мировом океане были весьма сильны. Плюс к этому развитая система передового базирования оперативных флотов, десятки самолетов патрульной авиации «Орион» и многоцелевых подводных лодок создавали для скрытности действий наших подводных лодок серьезную проблему. Понятное дело, в случае глобальной войны лодки бы не остались один на один с системой «противолодочной войны» «вероятного противника», но в мирное время и в начальный период угрожаемого положения уклониться от обнаружения и слежения — это искусство.

СНОВА «ВОЕННЫЕ ИГРЫ» В ТИХОМ ОКЕАНЕ

Летом 1973 года нашему РПКСН «К-258» посчастливилось выполнить очень интересную задачу: произвести ракетную стрельбу залпом двух ракет по морскому полю. Как и обещал Эмиль, по возвращении из автономки нам предстоял ответственный выход в море. Итак, заменив у пирса РТБФ две боеголовки ракет на практические с инертными боевыми частями, выгрузив пару соседних в целях безопасности, в один прекрасный день июля вышли в океан. На борту старшим на походе командующий N-ской флотилией подводных лодок вице-адмирал Э.Н.Спиридонов. Пакет штаба флота с планом перехода в район огневой позиции распечатали перед самым выходом. Оказалось, что огневая позиция находится почти у самой американской военно-морской базы на острове Мидуэй! Спиридонов, конечно, об этом знал заранее, летал же в Москву на инструктаж по глобальному учению ВМФ «Океан-73». Мы же готовились только к практической ракетной стрельбе, которую так или иначе положено выполнять ежегодно по плану боевой подготовки, а что до дальнего похода, так раз корабль постоянной готовности, то мы всегда готовы к выходу на полную автономность.



Да-а, теперь стало понятно, почему это сам командующий флотилией идет с нами в поход. Та-а-к, огневая позиция «под носом» у военно-морской базы Мидуэй, а вот куда полетят ракеты — это пока секрет, полетное задание ракетам пока на перфокарте. И мы, пока соблюдая все меры скрытности, заданным курсом и скоростью бежим на юго-восток. Тем временем я на карте разработал «Решение командира на выполнение поставленной задачи», доложил командующему. Утвердил без возражений, хотя вопросы общетактического и оперативного порядка задавал. Наверно, прощупывал. Вообще Эмиль Николаевич вел себя на борту очень тихо и сдержанно, больше находился в моей каюте. Хотя один раз в сопровождении старпома обошел всю лодку, замполит при этом шел чуть впереди. По докладам обоих, старпома и замполита, командующий содержанием корабля и личным составом остался доволен.
В заданный срок заняли район огневых позиций. Судя по всему, скрытность перехода не нарушена, «хвоста» нет, близких сигналов самолетных РЛС нет. Маневрируем в районе в ожидании сигнала на нанесение «удара» в основном на глубине минимально малошумной скоростью с «Параван-антенной», уточнение своего места по звездам совмещаем с сеансом связи и доразведкой на себя. Так в полной тишине ходим несколько суток. Когда придет сигнал? «Спиря», так мы его зовем меж собой, говорит, что тоже не знает. Но вот, в один из сеансов связи, когда мы были на перископной глубине, а экипаж был соответственно на своих боевых постах по боевой готовности № 1, вдруг пришел долгожданный условный «сигнал». Боцману командую нырять на стартовую глубину, а по «Каштану» докладываю себе в каюту:
— Товарищ командующий, получен сигнал «...». Спокойный, хладнокровный ответ:
— Действуй, я сейчас приду.
— Ракетная атака!..
И т.д. В это же время готовлю РДО на «берег» о выполнении боевой задачи, шифровальщик сдает донесение в радиорубку. Доклад командира БЧ-2 и старпома о готовности ракет к пуску...
— Старт!
Лодка вздрогнула... Доклад из ракетного отсека:



Ракеты вышли, замечаний нет.
— Боцман, всплывай под перископ. Обе турбины вперед средний!... Обе малый... Стоп левая...
— Глубина... метров.
— Поднять антенну ВАН... Радисты, передать РДО!
— РДО передано...
И буквально в ту же минуту, как будто ждали:
— Центральный, квитанция получена.
— Боцман, ныряй на глубину... метров, обе турбины вперед малый, средний...
И в эту минуту открывается переборочная дверь, в центральный пост входит командующий.
— Что делаем?
— Погружаемся на глубину... метров, развиваем полный ход для выхода из-под «ответного» удара...
— А ракеты?
— Они ушли. РДО тоже.
— ..?
Командующий недоуменно смотрит на свои часы.
— У нас это быстро, ...дцать минут — и ракеты в воздухе. Экипаж отработан на сверхнормативную стрельбу.
— Да, но донесение-то не надо было так быстро давать...
— Товарищ командующий, я же действовал по боевым документам...

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю