Франция
Мое первое пребывание в Испании и плавание в боевых походах на испанской подводной лодке вроде бы и завершилось. Вместе в Аркадием Крученых мы перелетели границу и оказались во Франции на пути к Родине.
Правда, перелет оказался несколько необычным. Хихон в блокаде. Командование улетело, и осталась только маленькая оперативная группа: командир дивизии Ковалев, радист, шифровальщик и летчик нашего русского среднего бомбардировщика, называемого «Катюшей». Самолет прятался в огородах и был прикрыт ветками. Ночью состоялся вылет. Нам с Аркадием предстояло улетать последними на двухместном французском спортивном самолете. Летчиком был демобилизованный из военной авиации француз. Когда стало светать и только показалось солнце из-за горы, мы вывели самолет на полосу взлета. Крученых вращал пропеллер и помогал летчику завести единственный мотор. Садимся, пытаемся взлететь. Самолет не поднимается — большая загрузка. Оказывается, в хвостовой части спрятались два испанских стрелка. Их попросили покинуть самолет. Солнце уже высоко, небо пока чисто от вражеских самолетов. Опять взлет. Удачно. Летим в Бордо. Идем над морем. Летчик оборачивается и говорит, что кончается бензин. Советуем набрать побольше высоты, чтобы была возможность планировать. А берега пока еще не видно. Летчик качает безнадежно головой. Но вот показалась кромка ровного песчаного берега залива. Дотягиваем, но бензин израсходован и приходится планировать. Ощущение у нас отвратительное. Дотянем или нет? Но летчик с опытом, не теряется. Садимся, где поровнее ландшафт, колесо летит в сторону. Я набираю в легкие побольше воздуха. Хорошо, что случилось это уже при малой скорости и перед полной остановкой. Все обошлось. К нам бегут люди. Оказывается, нас уже давно ждали. Мы получаем документы и становимся опять русскими. На машине нас доставляют в гостиницу, где мы приводим себя в порядок и затем поездом отправляемся в Париж.
В Париже мы живем в небольшом отеле. У нас есть время и есть деньги, чтобы купить кое-какие подарки домой. Я, будучи испанским командиром боевого корабля, имел звание «капитане де фрагато» и получал ежемесячный оклад, как и все другие испанские офицеры. Настроение у нас с Аркадием прекрасное. Все трудности позади. В Испании мы сделали все, что могли в создавшихся там условиях. Здесь мирный Париж с его старыми улицами и архитектурой.
в Париже проходила под девизом «Искусство и техника в современной жизни» и стала ареной пропаганды отдельными странами-участницами своих политических и экономических систем. Кроме Советской России, здесь демонстрировали свои достижения фашистские Германия и Италия.
Мы посетили памятники жертв Парижской коммуны, побывали на Эйфелевой башне, любовались Елисейскими полями, были на площади Бастилии и в других местах. Нам хотелось побывать в прославленном ресторане «Максим». Вечером, нарядившись во фраки, взятые напрокат, мы с Аркадием остановили такси. Попытались договориться с шофером, но он, узнав, что мы русские, отказался нас везти. Но мы действуем решительно, и полицейский, оказавшийся рядом, заставляет шофера везти нас по адресу.
Но были и другие французские встречи. Как-то попался один шофер из русских. Он был рад встрече с нами. Расспрашивал о России, о делах, показывал нам фотографии, связанные с Родиной, приглашал в гости.
Так же случайно мы встретились в одном из магазинов с очень пожилой женщиной. Она, признав в нас русских, сообщила, что она тоже русская. Ее муж — ученый, они очень радушно настроены по отношению к нашей стране и хотели бы приехать умирать на Родину.
Итак, прибыли мы в . Сидим за столиком. Подходит гарсон, узнает, что мы русские, и со смехом показывает нам в углу столик со здоровыми рыжими молодыми ребятами. И говорит нам: «Герман. Паф! Паф!» Действительно, мы не раз видели людей немецкой национальности, которые так же, как и мы, переправлялись в Испанию, только не к республиканцам, а в войска Франко.
Время пребывания в Париже подходило к концу. Купив кое-какие вещи и подарки для наших семей, мы должны были отправиться в Брест, а оттуда на пароходе домой. На пути в Советский Союз меня неожиданно вызвали к командиру теплохода, и он передал мне приказание наших руководителей срочно вернуться обратно. Представитель нашего посольства объяснил, что по просьбе республиканского правительства Испании мне необходимо вновь стать командиром одной из двух лодок, находящихся во Франции. Действительно, подводные лодки С2 и С4 были интернированы в октябре 1937 года во Францию. Командиры изменили республике, а личный состав почти полностью разбежался. Французское правительство дало разрешение на возвращение лодок республиканской Испании. Опять было оказано большое доверие советским командирам. Я оказался назначенным командиром С2 в Сен-Назере, а И.А.Бурмистров — С4 в Бордо.
Ремонтировать корабли должны были во Франции. Затем — переход через Гибралтар в Картахену, где республиканские войска еще вели ожесточенную борьбу.
Так я снова стал испанцем, доном Северино де Морено Лопес. Из Парижа в Сен-Назер я ехал на поезде в шестиместном сидячем купе. Все места были заняты. Я сидел у окна в черном берете, стараясь казаться испанцем, в руках держал французскую газету. Рядом бойкий француз также читал газету. Вижу большую фотографию фашистского крейсера «» и заметку о его потоплении республиканцами. Француз пытается заговорить со мной, считая, что я испанец. Я по-французски пытаюсь объяснить, что я испанец, но баск, и поэтому не очень разбираюсь в текущих событиях. На этот раз вроде все обошлось.
Но в Париже был уже неприятный случай. Французское правительство чувствовало крах республики и что дела в Испании не очень хороши и издало указ о задержании нежелательных иностранцев. Возвращался я как-то в отель, повернул за угол дома и наткнулся прямо на пикет полиции. Деваться было некуда. Иду уверенной походкой навстречу. Останавливают и спрашивают документы. Спокойно предъявляю испанские бумаги. Выручила выдержка и отметка гостиницы, которая, к счастью, находилась рядом. В следующий раз я ходил более благоразумно — по другой стороне улицы и избегал подобных встреч.
Во французском Сен-Назере
В Сен-Назере я встретился с республиканским представителем Педро Прадо, который всячески старался скорее привести лодки в боевую готовность и переправить на юг Испании. Он с радостью принял меня, объяснил создавшуюся ситуацию и попросил поехать в Картахену для формирования недостающего личного состава кораблей. Я вспомнил свой слаженный экипаж с лодки С6 и верных делу коммунистов Паоло и Вальдеса. Прибыв в Картахену, я узнал, что дон Валентино со всем своим штабом перебрался в Барселону и назначен помощником военного министра по морской части.
Картахена на этот раз показалась мне потускневшей. На узких кривых улицах, поднимающихся и спускающихся по горам, стояли старинные особняки и давно не ремонтированные поблекшие дома.
Поместился я в «Капитании», здании, расположенном на улице Калье-Майор вблизи набережной. Здесь же жил и работал сменивший Н.Г.Кузнецова старший военно-морской советник . Были здесь и другие наши добровольцы и советники.
Я стремился как можно быстрее узнать о моем бывшем комиссаре-коммунисте Паоло. Оказалось, что после затопления С6 командующий дон Валентино потребовал от него точного места затопления подводной лодки, но Паоло отказался дать какие-либо сведения. Он еще раньше, после бегства изменников-командиров лодок С2, С4 и эсминца, писал разоблачительные письма о доне Валентино, о его попустительстве и плохом руководстве правительству Республики. Поэтому явное нежелание помощника военного министра помочь мне и, в первую очередь, коммунисту Паоло выражалось так откровенно. Но мои настоятельные требования и желание иметь рядом на корабле верного и преданного борца с фашизмом заставили дона Валентино пойти на уступки. Он сказал, что передаст мою просьбу морскому министру, самому Индалесио Прието.
Позже я узнал, что Паоло был послан на фронт в штрафной батальон, а после переведен мотористом на штрафное торговое судно. На эти корабли в то время назначались главным образом коммунисты, мужественные и преданные родине люди. Штрафные корабли шли по морю без охраны, доставляя необходимое вооружение и припасы борющимся республиканцам.
В начале 1938 года доставка снабжения из Советского Союза по Средиземному морю усложнилась и в конце концов прекратилась вовсе. Поступления производились через Францию по железной дороге и из-за плохой организации и умышленной задержки привели к поражению республиканских войск в битве за Каталонию. В конечном счете, все это способствовало поражению республики. Большое влияние на национально-освободительную революционную борьбу испанского народа оказала, особенно на этапе ее завершения, политика невмешательства правительств США, Великобритании и Франции. Она была направлена на поддержку реакционных кругов и привела к разжиганию конфликта накануне Второй мировой войны.
Вспоминаются случаи, когда с Балтийского и Черного морей шли к берегам Испании наши многочисленные суда с танками, самолетами, другой военной техникой и снаряжением, продуктами и медикаментами. Обратно они привозили детей, оставшихся без родителей.
Совершил много рейсов и теплоход «Комсомол». Он был в Картахене, Барселоне, Валенсии и других портах республики. Когда он вез руду из Черного моря в Бельгию, испанский крейсер мятежников заставил команду оставить судно и потопил его. Русские моряки в количестве 36 человек были арестованы и направлены в тюрьму в Санта-Марии. В конце сентября 1937 года, когда я был на севере Испании, 11 из них были освобождены. А затем, через три года, были выпущены из фашистской тюрьмы и другие.
Без снабжения со стороны Советского Союза республиканцы не смогли бы вести напряженную и долгую борьбу с франкистами на всех участках войны.
Мужественные испанские борцы и интернационалисты из разных стран ожесточенно сражались с противником на разных береговых фронтах и в воздухе. Многие из них гибли. Последний раз я встретился с коммунистом Паоло в Картахене, куда он пришел на транспорте из Майорки. Было доставлено три тысячи солдат, орудия и большое количество боеприпасов. Все это днем и без охраны.
Уже в конце моего пребывания в Испании от верного и преданного делу революции члена экипажа С6 и друга комиссара, Лусьяно, я узнал о гибели Паоло. Я часто вспоминаю роман «По ком звонит колокол» и в первую очередь эпиграф к нему: «...смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит и по тебе».
* * *
При интернировании подводных лодок С2 и С4 во Франции около половины команды остались верны республике. И моя задача состояла в том, чтобы собрать в Испании недостающий экипаж. В скором времени мне это удалось, и необходимо было перейти границу и добраться до Сен-Назера и Бордо. Я был вместе с экипажем, когда оформлялся переход. Полицейские внимательно осматривали каждого, я был одним из последних. Вдруг я услышал их резкие восклицания и насмешки. Они остановили здорового и спокойного по натуре моряка, чистокровного баска, который обладал похожей на светлоголового русского внешностью, да еще имел голубые глаза. Невозмутимый парень показал им кулак и сопроводил это на чистейшем испанском языке сугубо местным затейливым ругательством. Все обошлось, а я был пропущен без каких-либо сомнений, так как обладал «чистокровной испанской внешностью».
Мы все удачно прибыли на наши корабли и тут же приступили к их ремонту. Это была нелегкая задача. Подводные лодки достались нам поврежденными после бомбежек, неумелой эксплуатации и порчи покинувшими их членами экипажа.
Задача состояла в том, чтобы по возможности быстрее произвести ремонт главного оборудования на кораблях и, пока есть разрешение французских властей, вывести их в сражающуюся Испанию. Трудностей и осложнений было достаточно много.
Продолжение следует
.jpg)
