Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Импортозамещенные пропульсивные системы

Речные катамараны
оснастят
отечественными двигателями

Поиск на сайте

Мои меридианы. Н.П.Египко. Спб.: «Галея Принт», 2012. Часть 18.

Мои меридианы. Н.П.Египко. Спб.: «Галея Принт», 2012. Часть 18.

Устроились мы в доме подводников, расположенном в самой верхней части города, недалеко от бухты. Рядом находился Владимирский собор, сооруженный в 1888 году. В склепе собора усыпальница, где похоронены видные российские флотоводцы М.П.Лазарев, В.И.Истомин, В.А.Корнилов, П.С.Нахимов. Центр и наше командование располагались недалеко от этого собора. С балкона открывался вид на морской причал и подводные лодки. Мой сын с огромным морским биноклем часто рассматривал панораму.
Служба пошла своим чередом. Были и успехи, и трудности. 1-я бригада подводных лодок имела возможность заряжать аккумуляторные батареи лодок от береговых станций. Операция нужная, и определенное время наша бригада пользовалась этой возможностью. Подводные лодки приходили и производили зарядку от береговой станции. Все было хорошо. Но позднее возникли кое-какие осложнения, и нас перестали допускать к пирсу. Были и другие неприятности. Но все проходит, и решается главное. А главным было укрепление и совершенствование как кораблей, так и обслуживающего их личного состава. Продолжалась учеба, совершенствование организации службы на подводных лодках, улучшение их тактики действия в море. Опыт, приобретенный на Тихом океане и в Испании, помогал мне решать многие вопросы боевой подготовки, организации, управления и службы личного состава бригады.
Уезжая из Ленинграда, я переправил свой автомобиль, купленный во Франции, на юг по железной дороге.



Н.П.Египко с женой у здания музея «Севастопольская панорама». 1939 год

Представлялась большая возможность поездить по Крыму. Первая поездка состоялась в родные с детства места, то есть в Николаев.
Ехали втроем: жена, сын и я. Дорогу я выбрал по черноморскому курортному побережью, то есть через Байдарские ворота. В то время дорога была очень узкой и извилистой, правда и движение не такое уж большое. Едем, любуемся красивым видом на скалистый берег, море. Вдруг из-за крутого поворота выскакивает большой автобус — и прямо на нас. Я интуитивно поворачиваю руль вправо и резко торможу. Машина новая, и тормоза хорошие. Стоим у обрыва, я держу ногу на тормозе, боясь его отпустить. Из автобуса выскочили люди и стали толкать машину назад. Оказалось, что правое переднее колесо повисло над пропастью. Еще чуть-чуть, и оказались бы мы на ее дне. Моя решительная и мгновенная реакция спасла нас от беды.
Добрались, наконец, до Ялты, и нас пригласили побывать в Артеке. Для сына это было очень интересно, и мы решили сразу же поехать. Вечером Артек встретил нас огнями. После концерта самодеятельности меня попросили выступить перед ребятами. Я рассказывал о флоте, о подводных лодках, о мужественных и храбрых людях, которые на них служат. Все было очень празднично.
Поздно вечером мы отправились дальше. Остановились в Симферополе в гостинице. В местном театре должна была состояться премьера оперетты «Свадьба в Малиновке». С трудом (маленького сына не хотели пускать) попали на спектакль. Хорошая музыка, хорошие артисты, хорошее настроение у всех нас после премьеры.
Путь в Николаев был долог и уже не так интересен. Перебрались через полуразрушенный от времени бревенчатый плавучий мост через Буг и оказались в родной Слободке. Отец и мать встретили нас с радостью, устроили в памятных с детства маленьких белых от штукатурки комнатах. За столом собрались все. Говорили о многом и разном. Гостили дома недели две, я старался помочь родителям по хозяйству. Достал дрова на зиму и еще кое-что сделал. Побывал в яхт-клубе, вспомнил свою молодость, плавание и гонки на яхтах в качестве рулевого, а затем капитана малого плавания на килевой яхте. На катере выходили далеко в излучину Буга. В местной газете была небольшая статья о моем посещении яхт-клуба и фотография моя с сыном и женой. Мне подарили эту фотографию, и она хранится у меня в альбоме.



С женой и сыном в яхт-клубе. Николаев, 1939 год

Дорогой сердцу родной город Николаев, настало время прощания с ним. Отпуск подошел к концу, пора было собираться в обратный путь.
Через несколько суток поздно вечером мы прибыли в Севастополь. Еще несколько поездок в окрестности Севастополя — и я уже заправский водитель. За свою жизнь я много лет водил машины — начиная с 1938 года и по 1978 год, то есть 40 лет. Были, разумеется, и перерывы. Когда началась война, мой «шевроле» использовался в Ленинграде для штабных перевозок. После войны я получил его обратно, и он служил мне еще много лет.
Однажды, уже в декабре месяце, дома от сына узнал о гибели В.М.Чкалова. 5 декабря 1938 года об этом было сообщено по радио. Необычный был человек В.М.Чкалов. Летал под аркой Кировского моста в Ленинграде, делал 250 петель Нестерова за 40 минут, пролетал на низкой высоте лесные просеки. Делал много нового и нужного для развивающейся авиации. Он хотел показать, что русские летчики способны на многое, и более того — на что способны наши самолеты. И все это делалось в преддверии будущих боев с фашистами. Чкалов считал, что для того, чтобы сбивать самолеты противника, нужно быть твердо уверенным в своих силах и хорошо знать возможности своего самолета. Он был примером во многом, ему рукоплескала наша страна и люди других континентов. Родина высоко оценила его заслуги и присвоила ему в 1936 году звание Героя Советского Союза.



Энергия и стремление быть впереди были в то время движущей силой во многих областях промышленности и в военном деле. Мы, подводники, старались не отставать и доказывать стране, на что способны наши люди и корабли.
Но жизнь шла вперед, и все, что происходило в ней плохого и хорошего, уходило все дальше и дальше в прошлое. Приближался новый, 1939 год. Я взял пригласительные билеты в Дом офицеров на новогодний вечер. Пошли всей семьей. Получилось так, что мой сын оказался на сцене перед всем залом и стал рассказывать стихотворение. В моей памяти эти строчки остались на всю жизнь:

Эй, не стойте слишком близко!
Я тигренок, а не киска.

Память наша очень объемна. В ней остаются надолго многие жизненные моменты, а многое уходит навечно. Есть маленькие сцены, есть большие события, есть слова и лица. Много всего есть в нашей памяти. Это и знания, это и опыт, это родители, семья, родственники, это друзья и недоброжелатели, служба и многое другое, это наш внутренний мир.
Я постоянно думал об учебе в Военно-морской академии, об этом я говорил и на Тихоокеанском флоте, и здесь, неоднократно обращался с просьбой к командованию. В моей аттестации было указано «хороший и грамотный командир, понимающий действительность, подготовлен для командования бригадой, но по общей военно-морской подготовке ему, как он сам заявлял, не достает знаний». После ходатайства, отправленного в Москву, мою просьбу удовлетворили, и я в третий раз поступил в академию. Надо было ехать в Ленинград. Покидая Севастополь, я и предположить не мог, что наш великий Ленинград окажется в тисках блокады через два с небольшим года. Он станет городом-героем, совершит невозможное — выстоит 900 дней и ночей блокады и повлияет на судьбу сражений наших войск на главном направлении в жестокой войне. Тогда, уезжая в Ленинград на учебу в академии, я еще не знал, что больше не вернусь в Севастополь.



Балтийский Флот

Снова Ленинград


В Ленинграде мы получили трехкомнатную квартиру на 13-й линии Васильевского острова. Это был дом для работников и слушателей Военно-морской академии имени К.Е.Ворошилова. До академии, расположенной на 11-й линии, было совсем близко. Здание академии, построенное в 1907 году, находилось рядом с Военно-морским училищем имени М.В.Фрунзе, которое я окончил в 1931 году. Училище располагается на набережной Невы, и напротив, на самом берегу реки, стоит памятник известному ученому-мореплавателю И.Ф.Крузенштерну, предложившему создать при Морском кадетском корпусе Морской класс, явившийся впоследствии Морской академией.
Итак, я продолжал обучение на втором курсе Военно-морской академии. Оглядываясь назад, вспоминаю, что 1 августа 1939 года был издан Указ Председателя Верховного совета СССР «О дополнительных знаках отличия для Героев Советского Союза». Этот знак — медаль «Золотая Звезда» дополнительно вручался Героям Советского Союза, ранее получавшим при присвоении этого звания только орден Ленина. Я был в Москве на вручении орденов и медали «Золотая Звезда» Героям Советского Союза. У меня сохранилась газета «Правда» от 5 ноября 1939 года, где на фотографии представлены все награжденные, получившие звание Героя Советского Союза с 1934 по 1939 год.
Посередине на фотографии сидит М.И.Калинин (он вручал медали и ордена), рядом с ним И.А.Бурмистров. Я нахожусь на фото слева. В первом ряду справа сидят И.Д.Папанин, рядом с ним наши герои-женщины В.С.Гризодубова и М.М.Раскова, совершившие беспосадочный перелет из Москвы на Дальний Восток. Далее сидят участники челюскинской эпопеи и других запомнившихся нам событий 1930-х годов. Эту газету по просьбе директора Украинского государственного музея истории Великой Отечественной войны 1941-1945 годов в Киеве я, вместе с рядом других материалов, передал в музей.
После получения мною звания Героя Советского Союза я получил поздравление от наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова.



М.И.Калинин вручает Н.П.Египко орден Ленина и удостоверение Героя Советского Союза. Москва, Кремль, 1939 год

Осенью к нам домой пришел корреспондент одной из газет и предложил сфотографировать меня вместе с сыном. На этой фотографии мы сидим рядом за нашим обеденным столом. Перед нами лежит журнал, раскрытый на странице с изображением В.И.Ленина и стихами на другой странице. Я читаю эти стихи и, как писал корреспондент, передаю свой жизненный и флотский опыт сыну.
В начале 1939 года Воениздат выпустил почтовую открытку с моим изображением. На тужурке у меня были тогда только орден Ленина, орден Красной Звезды за превышение автономного плавания на Щ-117 и орден Красного Знамени за Испанию. Нет еще Золотой Звезды и ордена Ленина, вручаемых Героям Советского Союза.



Почтовая открытка с портретом Н.П.Египко

В повести Г.Сорокина «Кантабрийское море», выпущенной в 1941 году, в начале Великой Отечественной войны, подробно описываются события моего пребывания в Испании. Я делился своими воспоминаниями с писателем, мы встречались в гостинице «Европейская». Тогда участие советских добровольцев в сражениях за республику не разглашалось. Мы с Г.Сорокиным договорились, что я буду в этой повести фигурировать как француз-коммунист под фамилией Матисс. Так появилось еще одно мое имя, которое используют в отдельных воспоминаниях, статьях и книгах. В книге писатель указал, что погиб корабль противника. Но это была инициатива автора, без согласования со мной. Художник Б.Щербаков подарил мне фотографию своей картины, где была запечатлена встреча военных моряков в Кремле с членами партии и правительства. Посередине стоит И.В.Сталин с трубкой в руке. Рядом В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов и другие представители власти. Мы с И.А.Бурмистровым тоже изображены на картине. Я и нарком Н.Г.Кузнецов, как более высокие, возвышались над краснофлотцами и стояли вблизи руководства. Саму картину я так и не видел, но мои близкие родные, особенно тесть, были рады тому, что я стоял почти рядом с И.В.Сталиным.



Картина Б.Щербакова «Прием военных моряков в Кремле». Слева хорошо видны Н.Г.Кузнецов и Н.П.Египко. 1940 год

Родители моей жены с большим уважением относились ко мне и любили нашего сына Володю. В конце 1940 года Володе исполнилось восемь лет, и он должен был пойти в первый класс. Школа находилась на 5-й линии, недалеко от дома родителей жены. Они с радостью согласились, чтобы Владимир жил у них и учился в этой школе. Школа была построена в 1907 году и считалась одной из лучших гимназий Петербурга в начале XX века. На углу 5-й линии и Большого проспекта находится трехэтажный дом, в котором размещалась женская гимназия, где училась моя жена, и теперь, в эту уже школу, поступил мой сын.
С наступлением зимы в академии стали появляться слухи об ухудшении отношений между Советским Союзом и Финляндией. Не были окончательно решены проблемы, связанные с изменением границы. Сталин требовал от правительства Финляндии переноса границы севернее реки Сестры и Белоострова, Финляндия на это не соглашалась.

Продолжение следует


Главное за неделю