Но имелись свои недоделки и недочеты. Отставание некоторых отраслей промышленности привело к отсутствию на кораблях хорошей гидроакустики. Не было неконтактных мин и средств борьбы с ними; полностью отсутствовала радиолокация и существовало мнение о ее малой эффективности. Не было ее и на самолетах. Радиотехническая и приборостроительная промышленности не давали нужных в то время новейших видов техники и вооружения; впоследствии, плавая на британских кораблях, я с интересом изучал существующие у них на кораблях радиолокационные установки и их возможности.
Были у нас ошибки и плохое качество в обеспечении действия подводных лодок, в разведке и при оперативно-тактическом решении ряда боевых задач.
Вспоминаю случай, когда я был старшим морским начальником арендованной в Таллине базы наших морских сил. В гавани находилось много кораблей: эсминцы, тральщики, морские охотники, подводные лодки и различные катера. Случались моменты, когда к нам подлетали финские самолеты-разведчики, нарушая тем самым договор с Эстонией. Однажды один из самолетов резко снизился в районе наших кораблей. Стоявший рядом со мной комиссар бригады посоветовал мне дать несколько залпов из орудия. У нас была сыграна боевая тревога, и я распорядился попугать финский самолет. Дали несколько залпов, и вдруг все стоящие в гавани корабли вслед за нами начали беспорядочную перестрелку. Я совершенно забыл, что по инструкции они должны были автоматически поддерживать меня. Самолет улетел, а на следующий день эстонское буржуазное правительство заявило протест. Наше правительство принесло извинения, а мне был объявлен выговор.
Думаю, что когда беспрепятственно пролетали армады фашистских самолетов, нужен был активный их обстрел. Ведь они летели бомбить наши главные пункты управления и склады оружия и техники. Но было уже не то время и не та ситуация.
Начало войны
В апреле 1941 года я закончил обучение в Военно-морской академии имени К.Е.Ворошилова.
Меня назначили командиром 1-й бригады подводных лодок Краснознаменного Балтийского флота. С Л.А.Курниковым, окончившим академию вместе со мной, мы выехали в Либаву, где находились подводные лодки и другие корабли флота. Курников был назначен начальником штаба бригады.
Разместился я в гостинице, расположенной на центральной площади города. Гостиница небольшая и к тому же единственная в Либаве. Командиром 2-й бригады подводных лодок был назначен А.Ф.Орел, ставший впоследствии адмиралом, командующим Балтийским флотом и начальником Военно-морской академии.
Международная обстановка в том году была сложной и напряженной. Я чувствовал, что испанская встреча с фашизмом была только началом. Сама Германия, возглавляемая Гитлером, захватила многие страны Европы и имела в руках огромные промышленные ресурсы и хорошо обученную армию. Фашизм маршировал по Европе и приближался к Востоку, к Советскому Союзу.
То, что дала академия и общение со многими специалистами флота, позволяло нам более компетентно решать многие задачи, связанные с повышением боевой готовности подводных лодок. Помогал в этом и опыт финской войны, правда, тогда была суровая зима, а сейчас — лето, и приближались белые ночи. В этих условиях скрытное использование подводных лодок усложнялось. Размещение кораблей флота, и в том числе подводных лодок, в удаленном и незащищенном во многих отношениях порту в Либаве также затрудняло их надлежащее использование. Я несколько раз обращался к командующему флотом и Военному совету флота, говоря о необходимости перехода моей бригады под Ригу, в Усть-Двинск. В Либаве не было полигона для отработки задач по КПЛ-41 (курс подготовки подводных лодок), то есть проведения учебных торпедных стрельб. В Риге полигон был значительно лучше, с необходимым для проведения учебных стрельб оборудованием.
Только в конце мая этот вопрос с переходом был решен. И.В.Сталин одобрил переход части кораблей флота под Ригу. В Усть-Двинск перешла часть подводных лодок моей бригады: С-9, «Лембит», «Калев», М-77, М-78. В Либаве остались С-1, С-3, Л-3, М-71, М-80, «Ронис» и «Спидола»; часть из них находилась в ремонте на заводе «Тосмаре». В Усть-Двинск ушли 1-й и 2-й дивизионы 1-й бригады подводных лодок под командованием капитана 3 ранга А.В.Трипольского и капитана 3 ранга В.А.Червинского. Интересно, что 22 июня 1941 года наркомом ВМФ им было присвоено звание капитан 2 ранга. Они узнали об этом только 16 июля 1941 года. Наши плавбазы «Иртыш» и «Смольный», где находился штаб бригады, также пришли в Усть-Двинск.
Подводные лодки «Ронис» и «Спидола», входившие в состав бригады Н.П.Египко. Фотография 1930-х годов
Стали устраиваться. Главное — полигон. Сразу начали отработку задач стрельбы торпедами. Целью был старый эскадренный миноносец типа «Новик». Работали днем и ночью. Все хотели побыстрее овладеть практическими навыками торпедной стрельбы.
Торпедное оружие для подводных лодок является главным и оно должно быть действенным, особенно при отработке стрельб залпами. Опыт финской и испанской войн подтвердил, что, кроме скрытного использования корабля, у командира должны быть навыки умелого применения торпедного оружия.
27 мая 1941 года от начальника штаба флота было получено очень важное в тактическом использовании подводных лодок «Наставление по наведению и маневренному использованию подводных лодок КБФ и военно-воздушных сил». В Испании я понял, что авиация противника может нанести серьезные удары по подводным лодкам и вывести их из строя.
Так случилось в плохо защищенном испанском порту Хихон, где республиканская подводная лодка С6 была сильно повреждена авиабомбой, да и в финской кампании подводные лодки и их личный состав страдали от авиации противника. «Наставление» позволяло нам более оперативно бороться с кораблями противника и обеспечивать необходимую флоту авиаразведку. Командиру бригады подводных лодок предписывалось принимать непосредственное участие в проведении совместных с авиацией операциях.
В начале июня нами были даны свои замечания и рекомендации по «Наставлению». Командиры подводных лодок выражали свое единодушное мнение о скорейшей практической отработке этого документа. В июне по приказу начальника штаба были проведены испытания нужного для флота шумопеленгатора «Марс-16» на корабле «Нептун». Подводные лодки бригады участвовали в этих испытаниях, совершали зигзагообразные движения, ходили под дизелями, под перископом, стояли на стопе. Нужна была хорошая гидроакустика. В июне планировался широкий круг работ по испытанию лучшей регенерации, ледовых защитных устройств.
Я помню, как на Тихом океане у лодок при походе во льду часто ломались волнорезные щиты. Сейчас мы старались решить и другие вопросы, в частности внедрение устройств, обеспечивающих стабилизацию движения лодок под водой.
Много было планов по совершенствованию кораблей и их боевых качеств. Не хватало нужных специалистов и опытных командиров кораблей. Были также указания заместителя начальника Главного морского штаба ВМФ контр-адмирала В.А.Алафузова по действиям подводных лодок в условиях белых ночей. Рекомендовалось заряжать аккумуляторные батареи на расстояниях 4—60 миль от берега и двигаться переменным курсом.
В Риге семьи подводников были расселены в пустовавшие квартиры. Моя семья разместилась в квартире, находящейся в центре Риги. Подводникам из бригады были выделены два дачных домика на берегу реки Булльупе. Метрах в 100 от этих домиков находился берег Рижского залива. В одном из домиков жила семья В.А.Червинского, командира 2-го дивизиона бригады. Его сын был ровесником моего сына, и они часто бегали на берег залива искать янтарь и купаться в море.
И.Т.Морской. - Кронштадтское соединение подводных лодок (1918-2008). Люди, корабли, события. Специальный выпуск альманаха "Тайфун". - Санкт-Петербург, 2008. В.Ф.Трибуц
Нашим соседом был также командир подводной лодки С-1, сменивший свою фамилию Могилев на фамилию Морской. Я помню, что шутя мы называли его «Морская могила». Еще в начале июня 1941 года я написал докладную командующему КБФ вице-адмиралу В.Ф.Трибуцу о капитане 3 ранга Иване Тихоновиче Морском, имеющем плохое зрение, просил перевести его с командования подводной лодкой С-1 на штабную работу. Вместо него предлагал командира подлодки Л-55 старшего лейтенанта И.Я.Брауна или командира М-96 капитан-лейтенанта А.И.Маринеско.
Необычна судьба этих подводников. В соответствии с приказом Н.Г.Кузнецова от 25 июня 1941 года И.Т.Морской назначался командиром оргмобчасти штаба 2-й бригады подводных лодок, а И.Я.Браун вместо него — командиром С-1. Но случилось так, что после начала военных действий и при уходе С-3 из Либавы, на ней был экипаж С-1 во главе с И.Т.Морским. Из-за неисправности системы погружения С-3 находилась в надводном положении и была атакована вражескими катерами. Она трагически погибла, унося с собой И.Т.Морского и экипажи двух подводных лодок.
Легендарный подводник А.И.Маринеско на подводной лодке С-13 добился удивительных боевых результатов. Его экипаж уничтожил лайнер «Вильгельм Густлоф» тоннажем более 25 тысяч тонн, лишив германский флот 80-100 экипажей подводных лодок, а также потопил огромный транспорт «Генерал фон Штойбен», вывозивший из Пиллау германских подводников.
Лайнер «Вильгельм Густлоф», потопленный подлодкой С-13
Приказом наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова в 23 часа 57 минут 21 июня 1941 года флоту было приказано перейти на повышенную оперативную готовность, а затем была объявлена оперативная готовность номер один. Подводные лодки уже готовились к выходу в море для отражения ожидаемых атак врага. Мы все чувствовали, что начинается война, которую ожидали со дня на день. В 4 часа 50 минут 22 июня 1941 года по флоту было объявлено распоряжение командующего: «Германия начала нападение на наши базы и порты. Силой оружия отражать противника».
В это время часть подводных лодок первой бригады находилась в Либаве. Это С-1, С-3, С-9, Л-3, М-71, М-77, М-78, М-80, «Калев», «Лембит», «Ронис» и «Спидола». В Усть-Двинске находились С-4, С-5, С-6, С-8, С-10, С-101,С-102.
На позиции в районе Ирбенского пролива находилась подводная лодка С-7 под командованием С.П.Лисина. Еще в первый день войны он докладывал мне, что видел рубку немецкой лодки, но не мог атаковать, так как она скрылась.
Используя данные, полученные в Центральном военно-морском архиве (город Гатчина), я постараюсь быть точным в датах и времени выхода подводных лодок бригады на позиции. Как указано в архивных документах, С.П.Лисин в 00 часов 05 минут 22 июня 1941 года получил информацию об оперативной готовности № 1.
22 июня 1941 года в 12 часов 15 минут в район Клайпеды вышла подводная лодка С-4 под командованием Д.С.Абросимова.
22 июня 1941 года в 18 часов 00 минут из Либавы вышла на минные постановки и несение дозора подводная лодка Л-3 под командованием П.Д.Грищенко. Поздним вечером 27 июня С-4 встретила при всплытии Л-3 и чуть ее не атаковала. Но все обошлось, командир через несколько минут узнал, что это наша лодка. А у П.Д.Грищенко была от меня радиограмма о возможной встрече с С-4.
Подводный заградитель Л-3
Утром 22 июня германские самолеты бомбили Либаву. Из-за сильного тумана наши истребители не смогли подняться в воздух и участвовать в атаках.
Днем над Усть-Двинском, где располагалась бригада подводных лодок, в сторону Риги пролетели 15-20 самолетов с красными звездами на крыльях. Я в бинокль очень хорошо рассмотрел эти опознавательные знаки. Несколько позже мы услышали взрывы в районе аэродрома под Ригой. Я, как старший морской начальник в Усть-Двинске, приказал в случае возвращения вражеских самолетов открыть зенитный огонь. Но при возвращении самолеты ушли дальше в море, и зенитная стрельба оказалась безуспешной.
Примечания научного редактора
В Либаве внезапного удара по кораблям и базе не было. Немцы бомбили расположенный рядом аэродром истребительного авиаполка ВВС армии, уничтожили восемь самолетов, остальные не успели подняться в воздух. Корабли огня не открывали — не имели на это приказа.
Продолжение следует
