Старшим по возрасту и по партийному стажу был Ковалев Александр Семенович, мой первый в Разведупре непосредственный начальник. Способный, спокойный, рассудительный, уважающий людей труда и уважаемый всем разведупровским коллективом.
Случилось так, что мне была предоставлена для жилья комната в квартире, занимаемой Ковалевым в доме Наркомата обороны на 11-й Сокольнической улице. Это позволяло нам допоздна засиживаться за разговорами в маленькой кухоньке. Слушать его было интересно и поучительно.
Он родился в Белорусской деревне. Родители – батраки. В 10-11 лет сам стал батраком у помещика. Малолетним ушел в город на поиски работы. Добрался до Петербурга, работал на заводе, овладевал специальностью моториста. В 1912 году выпросил направления в . После школы плавал матросом-мотористом на подводных лодках. Вслушивался в разговоры матросов, «недовольных» самоуправством царских офицеров. Видел и сам испытал их издевательства над матросами. Первые уроки политграмоты получил из рассказов о восстании на броненосце «Потемкин», на балтийской крепости в Свеаборге, на крейсере «Память Азова». Сошелся с флотскими большевиками.
Рассказывал о разнотолках, шатаниях, разброде в матросских массах, возникавших под воздействием меньшевиков, эсеров, анархистов. Такого рода явления, говорил он, резко сократились после возвращения из эмиграции В.И.Ленина и его выступления с броневика у Финляндского вокзала, которое было закончено лозунгом: «Да здравствует социалистическая революция!». Ковалев был на том месте.
В те дни Александр Семенович вступил в ряды партии большевиков.
В годы Гражданской войны воевал на сухопутных фронтах, избирался комиссаром матросских отрядов. Вернувшись в Кронштадт, был назначен комиссаром бригады подводных лодок Балтийского флота. Затем обучался на «Особом курсе военно-морской академии», созданном для морской подготовки таких, как был Ковалев, кадров.
Особый курс Военно-морской академии им. К. Е.Ворошилова (октябрь 1926 — январь 1931). А.С.Ковалев сидит крайний справа.
В 1943 году я работал в штабе Балтийского флота. Здесь и узнал, Александр Степанович, служивший на Балтийском флоте, погиб в 1941 году при эвакуации из Таллина на транспорте «Вирония», подорвавшемся на фашистской мине в Финском заливе.
Последний раз мы встречались во Владивостоке в 1934 году. Он был вызван из Токио по просьбе командующего только что создававшегося Тихоокеанского флота . У последнего, естественно, возникла масса вопросов и по японскому флоту и по оборудованию ТВД. А я в те дни прибыл во Владивосток на ледоколе «Красин» из Чукотского моря после окончания операции по спасению «челюскинцев». Встреча была случайной и для меня весьма полезной.
Хотелось бы сказать еще об одном товарище – работнике морского отдела – . Он пришел в отдел в 1932 году с должности заместителя начальника Военно-морского инженерного училища имени Ф.Э.Дзержинского. Отличался широкой эрудицией, работоспособностью, организованностью. По натуре – оптимист, владел умным юмором, знал массу афоризмов, поговорок. Был общественником, организатором сдачи норм «ГТО» - готов к труду и обороне, норм «Ворошиловского стрелка», физической подготовки. Его уважал весь разведупровский коллектив, называя «комком энергии».
В 1938 году возникло Министерство военно-морского флота СССР с Генеральным военно-морским штабом и, естественно, с Разведывательным управлением. Василий Николаевич занял пост заместителя начальника РУ, предварительно поработав несколько лет в Стамбуле (Турции).
В начавшейся войне, в частности, осенью 1941 года он находился в командировке на Черном море. Предпринял попытку прорваться на эсминце в осажденный Севастополь, эсминец был атакован фашистскими самолетами. Бурков погиб вместе со всем экипажем эсминца.
в годы Великой отечественной войны служил на Северном флоте. Там же служил и я. Однако встретиться нам не удалось. Он был командиром военно-морской базы на Новой Земле, далеко. Я служил в штабе Северного флота в Полярном, что рядом с Мурманском, и бывать на Новой Земле не приходилось. А после войны он несколько лет работал начальником одной из кафедр в Высшем Военно-морском училище имени М.В.Фрунзе.
Василий Федорович Оксман – начальник отдела был репрессирован и расстрелян, конечно, по ложному, состряпанному приговору КВМН (к высшей мере наказания). Видимо, тоже самое произошло и с другими товарищами, ибо никаких следов об их жизни и деятельности я не находил. Но знаю со слов бывших разведупровцев о том, что практически весь руководящий состав Разведупра, включая Берзина, , Никонова и многих других, таких же верных большевиков, был репрессирован и расстрелян. Расправа происходила во второй половине 1930-х годов, в то время, когда Гитлер готовился к нападению на Советский Союз, когда, следовательно, особо важную роль выполняла Советская военная разведка. Ей был нанесен огромный урон.
В феврале 1933 года Ковалев отбыл в Токио в качестве военно-морского атташе. Меня назначили начальником Дальневосточного сектора.
Не скрою. С определенной робостью я принимал эту должность. В те 1930-е годы вокруг Советского Союза империалисты плели против нашей страны удавку на Западе и на Востоке. Справлюсь ли?!
Зная, что Япония издавна зарится на русские, на Советские сибирские и дальневосточные земли, западные империалисты и здесь, на Востоке, шли по пути уступок восточному агрессору так же, как и на Западе для Германии (вспомним «Локарно», затем «Мюнхен» и т.п.), вынашивая ту же мысль, что и в отношении Германии, столкнуть Японию с Советским Союзом. Антисоветизм и антикоммунизм и здесь оказался выше тех глубоких противоречий, в которых пребывали между собой империалисты США, Англии, Франции и Японии в борьбе за передел мира, колоний, за сырьевые ресурсы, за дешевую рабочую силу.
Слабым местом Японии была сырьевая база. На своих островах она не имела железной руды, цветных металлов (кроме меди), хлопка, нефти, мало было угля, да и тот низкого качества. Потребности в сырье не обеспечивались своими ресурсами. С захватом в годы Первой мировой войны Китая и вывозом из него и из некоторых других стран стратегического сырья, Япония значительно усилила и ускорила свое индустриальное развитие. По сравнению с 1914 годом, к 1920 году количество ее фабрик и заводов увеличилось с 32 тысяч до 46 тысяч, объем производства в машиностроении возрос в 7 раз, металлургии – в 6,5 раз. Поднялся ее военно-промышленный потенциал, хотя уступавший такому же потенциалу США. Строились новые корабли.
На пути японской экспансии в Азии и на Тихом океане встали западные империалисты, и в первую очередь США. Но все же, в значительно меньшей степени, чем Германия. Япония тоже была, как и Германия ущемлена версальско-вашингтонской системой договоров. Первая рассчитывала возвратить ранее захваченные ею северо-восточные провинции Китая, превращенные Германией в свои колонии, которых она лишилась в Первую мировую войну. Япония оказалась вынужденной подписать договор, провозглашавший в отношении Китая доктрину «открытых дверей и равных возможностей» для всех империалистических держав.
Япония оказалась вынужденной возвратить Китаю его провинцию Шандунь (северо-восток). Были ослаблены ее позиции в других районах Китая, а также в Юго-Восточной Азии.
С таким «непочтительным» к себе отношением со стороны западных держав Япония не могла смириться. Ее наиболее агрессивные, милитаристские круги стали обвинять свое правительство в слабости, в неспособности отстоять интересы «нации». В 1927 году к власти пришли оголтелые империалисты, реакционеры, близкие по духу немецкому фашизму. К таким относился, в частности, кабинет генерала Танака. Им была разработана секретная программа последовательной захватнической политики для японского императора, известная в истории под названием «Меморандум Танаки». В 1929 году меморандум проник в китайскую печать.
Танака призывал к политики «железа и крови». «Чтобы завоевать Китай, - писал Танака, - мы должны сначала завоевать Манчжурию и Монголию; чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай». Этот маньяк самурай замахивался на покорение Индии, Малой и Центральной Азии, а затем – Европы.
Советский Союз тоже стоял в плане Японской агрессии. Захват Манчжурии и Северо-восточных провинций Китая замышлялся в качестве первого шага к созданию плацдарма для нападения на СССР и захвата его территорий вплоть до Байкала. Планировался и захват территорий южных морей. Китайские провинции нужны были в качестве базы стратегического сырья.
Агрессивные замыслы Японии никак не устраивали империалистов США, Англии, Франции. Противоречия между ними и особенно между США и Японией, когда и тот и другой хищник стремились к гегемонии в этой части мира, достигли чрезвычайной напряженности. Однако и в данном случае антисоветизм и антикоммунизм, занимавшие мысли западных империалистов и США, сделали, как говорится, свое дело.
Готовясь к реализации своих захватнических планов, правящие круги Японии развернули безудержную антисоветскую пропаганду под лозунгом «защиты от большевистской угрозы». Той пропагандой готовилось население, личный состав вооруженных сил Японии, заверялись западные соперники в том, что острие японской агрессии направляется против Советского Союза. Внутри Японии душилось все прогрессивное и революционное.
В сентябре 1931 года японские войска вторглись на территорию Манчжурии и оккупировали Северо-восточные провинции Китая. На ее острова вновь потекло то сырье, в котором она остро нуждалась.
Предпринимая данную акцию, агрессивные круги Японии явно надеялись на «понимание» ее западными империалистами, охваченными антисоветским зудом. И они не ошиблись. Западники толкали Японию на войну против Советского Союза, «забыв» при этом о своих обостренных противоречиях с Японией. Даже гоминдановская армия Китая по приказу Чан Кайши, жившего и державшегося у власти на американских долларовых подачках, и та не оказала агрессору никакого сопротивления. Лишь отдельные, добровольческие, партизанские отряды, созданные компартией Китая, пытались противодействовать японским войскам. Но… слишком велико было неравенство сил.
В марте 1932 года Япония провозгласила создание государства Маньчжоу–Го во главе с марионеткой – правителем Пу-И. Приступила к укреплению своих позиций в Манчжурии и Северо-восточных провинциях Китая, усиливала свою Квантунскую армию.
Естественно, руководство страной и Вооруженных Сил – Нарком Ворошилов, его заместитель Тухачевский, начальник штаба РККА Егоров – интересовались обстановкой на Дальнем Востоке, требовали от разведки систематических докладов, в том числе и по морским вопросам. Был предпринят ряд радикальных мероприятий по укреплению обороны Дальнего Востока. По флотской линии они вылились в создание Тихоокеанского флота и в усиление Амурской военной флотилии.
В той сложной, напряженной международной обстановке начальник Разведупра Ян Карлович Берзин осуществляет операции по созданию на Западе и на Востоке нескольких дополнительных нелегальных разведывательных организаций, направляя для этого опытных разведчиков, стойких коммунистов: Салныня, Зорге, Радо, Римма и других.
Большое внимание Берзин уделял укреплению и оперативной разведки военных округов и флотов, понимая, что в случае войны на плечи войсковой разведки ляжет основная тяжесть в обеспечении боевых действий войск.
Месяца через два, может через три, после прихода в Разведупр, меня командировали в Киев, в штаб Днепровской военной флотилии и в Севастополь, в штаб Черноморского флота для знакомства с организацией разведывательной работы.
Та поездка дала мне большую пользу, особенно по объему и содержанию практических дел. Меня представили начальникам штабов и командующим флотилии и флота. Оба дали положительную оценку труду своих начальников разведки и одновременно с этим выразили просьбы, пожелания, адресованные морскому отделу Разведупра: обеспечить разведку соответствующими специальными техническими средствами, печатными материалами о военно-морских силах государств, выходящих на их театры военных действий; малыми плавучими быстроходными средствами, иностранной экипировкой и валютой.
Продолжение следует.
.jpg)
