Однако работать здесь не пришлось. Меня назначили на другую работу – командиром эскадренного миноносца «Бойкий» Черноморского флота. Я оказался «врагом народа», потому что выполнял задания Берзина (?). Оказывается так говорили обо мне некоторые «товарищи» от разведки на партийных собраниях отдела.
Я попросил у секретаря парторганизации дать мне для прочтения протоколы партсобраний. Да, я нашел протоколы тех собраний. Действительно, так характеризовал меня «товарищ» на один год старше меня окончивший Высшее военно-морское училище имени М.В. Фрунзе некий Терехов.
Прочитав протоколы, я написал в Политическое управление флота объяснения, отверг это обвинение без какой-либо просьбы.
В 1937 году вернулся из Испании Берзин и занял пост начальника Разведывательного управления Генерального штаба РККА. Был награжден орденом Ленина. Повышен в воинском звании. Нарком обороны Ворошилов в аттестации Берзина написал: «Один из лучших в Красной Армии».
И что же? В конце 1937 года был необоснованно репрессирован и в марте 1938 года расстрелян по сфабрикованному обвинению.
Еще в апреле 1935 года корпусной генерал был неожиданно назначен заместителем командующего Особой Краснознаменной Дальневосточной армией, которой в то время командовал Блюхер. А спустя год – новая резкая перемена. Осенью 1936 года он уезжает в Испанию на должность главного военного советника республиканской армии. Работать Берзину было очень трудно. Испанское правительство тормозило его работу. Даже предложение о создании единого военного командования было принято правительством с большим запозданием. Фашисты захватили Мадрид – столицу Испании, а вскоре и всю Испанию.
Однако труд Берзина не пропал даром. В самое напряженное время для нашего государства разведывательные организации за рубежом блестяще выполнили поставленные задачи. Однако, высокое руководство страны и Армии не изволили привести вооруженные силы в состояние полной боевой готовности. Что и чего это стоило нашей стране, особенно западной части, полагаю всем известно. А в те месяцы, кстати сказать, молодежь днем и ночью пела: «Если завтра война, если завтра в поход, будь сегодня к походу готов!». Руководство страной «не услышало» этой песни, этого зова к подготовке войск к отражению врага.
Мне посчастливилось работать под его руководством на протяжении 4-х лет: 1932-1934 годы в возглавляемым Берзиным Разведывательном Управлении штаба РККА (ныне называемым Генеральным штабом) и в 1937 году в Испании, где Берзин пребывал в качестве Главного военного советского советника при Правительстве Испании.
Сейчас в печати его называют Яном Карловичем. Мы, работники Разведупра, называли его Павлом Ивановичем. В действительности оба эти имени, так же как и фамилия Берзин, есть его псевдонимы. Его истинное имя – Петер Кюзис, которое никогда, нигде не употреблялось. Мы еще между собой называли его «стариком» по его подпольной партийной кличке, вкладывая в это слово наше глубокое уважение к этому замечательному молодому человеку, руководителю, товарищу. Да, «старик» был молодым. В 1931 году, когда я с ним встретился на РКУКСе, Берзину шел всего лишь 42-ой год. Правда голова его была уже белой, как результат тех испытаний, которые ему пришлось пережить. Он с малолетства вошел в боевую революционную деятельность, за которую был приговорен царскими сатрапами к смертной казни
Берзин – это прежде всего профессиональный революционер. В 1905 году, пятнадцатилетний латышский батрак Петер Кюзис, еще не осознанно, под влиянием «революционной романтики» с оружием в руках сражался против русского самодержавия. Был тяжело ранен. Попадает в лапы царских сатрапов. Царь, «наместник бога на земле», вместо казни упрятал несовершеннолетнего юношу на каторжные работы в Сибирь, откуда Берзин в 1914 году сбежал с паспортом, добытом большевиками, на имя Яна Карловича Берзина. Там в ссылке он вошел в среду сосланных в Сибирь большевиков и становится убежденным бойцом за дело рабочего класса. В 16-ти летнем возрасте связывает себя с ленинской партией и проносит через всю свою жизнь верность ее идеалам. Берзин достигает Санкт-Петербурга и включается в подпольную партийную работу, устраивается на работу на фабрики и заводы, прикрываясь разными псевдонимами. В 1917 году участвует в Октябрьской социалистической революции, штурмует Зимний Дворец, а затем ведет борьбу за установление Советской власти в родной ему Латвии.
Берзин – это соратник Дзержинского. С 1918 года работает в органах ВЧК, участвовал в раскрытии заговоров против Советской власти и в разгроме мятежей, организуемых внутренней и международной контрреволюцией. Участвовал в Гражданской войне. Его заслуги были отмечены орденом Красной Звезды, высшей наградой того времени. Берзин – это признанный организатор советской военной разведки.
В декабре 1920 года Берзин назначается начальником отдела, в декабре 1921 года – заместителем начальника Разведуправления, а в марте 1924 года – начальником. В тот год ему исполнилось 35 лет. Первой заботой Берзина был кадровый вопрос. Нужны были кадры со знанием иностранных языков, нравов, обычаев, порядков соответствующих стран. Такие кадры подбирались из среды иностранцев, участников Гражданской войны, коммунистов, имевших советское гражданство, из людей надежных, стойких, достойных доверия. Одновременно создавались курсы, школы. А после Великой Отечественной войны была создана Академия Советской Армии (этой академией автор командовал с 1967-го по 1974 год.)
Большая работа в те годы велась аппаратом военных атташе. И преимущественно методом личного наблюдения и осведомления. Ими создавались так называемые «корреспондентские связи». Этим термином обозначались гласные, открытые связи с местными должностными лицами, с иностранными коллегами и вообще со знакомыми, приобретаемые в процессе представительной деятельности, которые негласно информировали работников атташатов по политическим и военным вопросам, решаемым правительством страны пребывания или другой страны, входившей в сферу интересов советской разведки.
В работе Разведупра тех лет большое место занимала техническая направленность. А при работе в таких странах, как США и Италия, такая направленность превалировала. Наша страна в интересах развития народного хозяйства, в частности, промышленности, направляла в развитые капиталистические страны закупочные делегации, которые посещали конструкторские учреждения и заводы. А закупалось, надо сказать, не только промышленное оборудование, но и самолеты и даже чертежи подводных лодок новых проектов. Работники военных аппаратов не упускали случаев воспользоваться поездками делегаций, посетить вместе с ними упомянутые учреждения и заводы. И это приносило немалую разведывательную пользу, плюс – расширяло их «корреспондентские связи».
Следует отметить и служебный уровень тех товарищей, которые назначались в те годы военными атташе. В Париже, например, военным атташе был комкор Венцов – заместитель начальника штаба РККА. Военно-морским атташе в Токио был Кожанов. Вернувшись из Японии, он стал командующим Черноморским флотом.
. .
Военно-морским атташе в Лондоне был Орлов. Вернувшись, он стал начальником штаба Тихоокеанского флота. Батис, вернувшись из Турции, где был военно-морским атташе, стал зам. начальника штаба Черноморского флота. Поскольку работа в США носила преимущественно техническую направленность, военно-морским атташе был там Орас – крупный флотский инженер.
Военные аппараты занимались оперативной работой, но ограниченно. Для этих целей выделялись один-два подготовленных работника, занимавшие должности, чаще всего, технического персонала: секретарь атташе или шофер с функциями, главным образом, связника. О таком их предназначении знал лишь атташе. Были периоды, когда военным аппаратам вообще запрещалась оперативная работа. Вся нагрузка в такой деятельности лежала на нелегальных организациях. При этом Берзин допускал связь таких организаций с официальным аппаратом лишь в исключительных, действительно необходимых случаях, вызванных срочными потребностями организационного порядка, какими-то тревожными событиями в работе нелегальной организации, или для передачи фотокопий документальных материалов.
Анализируя разведывательные материалы, особенно военно-технического характера, Берзин большое внимание уделял выработке понимания характера войны, если она вновь вспыхнет. Его первым помощником в этом смысле был Александр Матвеевич Никонов – заместитель Берзина по информационной работе. Человек высоко эрудированный, обладавший аналитическим, диалектическим мышлением, прекрасный лектор. Никонов был основным референтом Тухачевского – заместителя наркома обороны К.Е.Ворошилова. Тухачевский работал над этой проблемой в целях поиска организационной структуры и вооружения советских войск с учетом военного строительства в капиталистических странах – вероятных наших противников. Не раз приходилось слушать его выступления на эту тему перед работниками штаба РККА, в которых он отводил в будущей войне высокую роль бронетанковым и воздушным силам. Разведупр издал тогда труд «Будущая война».
Коллектив пополнялся новыми кадрами. В 1933 году пришла группа командиров 8-10 человек только что окончивших академию имени М.В.Фрунзе. Расширялась техническая оснащенность разведки, особенно радио и фотоаппаратурой своего и иностранного производства, другими средствами работы, оборудованием тайнографии.
Работы было уйма. Это неизбежная участь разведоргана, когда многие выходные дни становятся рабочими. Но работать в том коллективе было поистине приятно.
Виталий Бекренев: Отец рассказывал, что в послевоенные годы от членов Политбюро приходили указания срочно добыть информацию. Ему приходилось активно включать в работу многих законспирированных на случай войны нелегалов, подвергая сеть опасности. Материалы добывались, но их потом никто не спрашивал. Делалось это тогда, в том числе, с целью провокации наших сил разведки. Сколько предателей тогда находилось наверху! А сейчас!!
Вспоминается безотказная товарищеская поддержка словом и делом, дружеская общественная атмосфера и в то же время – требовательная взыскательность, пронизанная партийностью. Ведущую роль в дружеской и деловой атмосфере играла партийная организация. Она, кстати сказать, была единая для всех подразделений Разведупра. Возглавлялась не освобожденным от основной работы секретарем. Политотдела в те годы еще не было. Но создателем и дирижером делового, товарищеского, партийного настоя в коллективе был «Старик». К нему целиком и полностью относилось такое понятие, как «душа коллектива». Некоторые работники Разведупра, как например, Любовь Ивановна Римм, работавшая вместе с мужем в организации Зорге, когда он находился в Китае, и сейчас, как об этом пишет «Красная Звезда» от 25 ноября 1979 года, говорият о Берзине: «Мы Риммы, чтили его как отца…».
. .
«Старик» не успокаивал товарищей, направлявшихся в нелегальную поездку, не сглаживал остроту опасности того дела, которое предстояло решать за рубежом. Инструктируя, он старался внушить веру в силы и возможности отъезжающего, в правоту и необходимость решаемых задач, вдохнуть оптимизм, волю и разум, уберечь от расслабленности и потери бдительности, порождавших ошибки и порой непоправимые. Инструктируя в таком плане, «Старик», наверное, вспоминал свою жизнь, опирался на свой личный опыт, богатый трудностями, лишениями, опасностями, несгибаемой воли, верой в конечный успех. Хотя и ему было свойственно все человеческое. И он волновался, переживал неудачи в работе, серьезные провалы. Но носил эти чувства в себе, в крайнем случае делился ими только со своими близкими соратниками по борьбе за дело революции и защиту ее завоеваний, не делая из неудач шума или паники. Находил их причины и настойчиво работал над совершенствованием практики оперативного дела.
В коллективе никогда не слышалось таких эпитетов, как «приближенный», «отчужденный», «угодный» или «неугодный», так же как и «двуличный». Да и почвы не было для такого ни «снизу» ни «сверху».
Он был строгим и принципиальным начальником. И вместе с тем, он был простым и доступным, общительным товарищем. Ценил труд людей, поощрял деловую инициативу, внимательно выслушивал критические замечания и предложения. Не оставлял без убедительного разъяснения те из них, которые были несвоевременными или ошибочными. Ни один из нас не оставался неудовлетворенным после доклада, разговора, беседы с Берзиным.
После ухода Берзина, до сентября 1941 года сменилось 5 начальников Разведупра (!). И это в условиях, когда нарастала реальная угроза безопасности нашей страны. Такое положение дел обусловило то, что военная разведка вступила в Великую Отечественную войну недостаточно подготовленной.
Продолжение следует.
