Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Импортозамещение при производстве БПЛА

"Эникс" импортозаместил
"начинку"
беспилотников

Поиск на сайте

Р.А.Зубков "Таллинский прорыв Краснознамённого Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.): События, оценки, уроки". 2012. Часть 42.

Р.А.Зубков "Таллинский прорыв Краснознамённого Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.): События, оценки, уроки". 2012. Часть 42.

Таблица 56. Характеристика встреч с минами и минными защитниками кораблей КБФ, шедших при форсировании ЮМБ 28.08.1941 г. с поставленными параванами-охранителями, по данным И. А. Киреева [библ. № 45]



Сегодня, конечно, можно (даже, пожалуй, нужно) говорить о том, что потери на минах могли быть меньшими, если бы командование КБФ, командиры ОБК, КОН и боевых кораблей, капитаны судов при форсировании ЮМБ действовали не так, как они действовали фактически, а по-другому. Важно, правда, сказать, как по-другому следовало им действовать. При этом четко отделять объективные обстоятельства, вынуждавшие действовать так, а не иначе, от субъективных, стремиться понять ход мыслей командиров и командующих при принятии тех или иных решений, не боясь обвинений в попытках оправдать кажущиеся кому-либо неправильными действия участников прорыва. Помнить при этом и учитывать, что объективные обстоятельства (приказ вышестоящего командования, количественный и качественный состав корабельных, авиационных и других сил флота, условия их базирования и т. д.), на основании которых командиры и командующие, главкомы и наркомы принимали свои субъективные решения, по своей сути являются продуктом также субъективного творчества вышестоящих руководителей.
В пунктах а-в раздела 3 главы 2 рассмотрены общие для КБФ проблемы противоминного обеспечения защиты морских коммуникаций. Кратко повторим их:
— нехватка ТЩ, неудовлетворительные ТТХ судов, мобилизованных в качестве тральщиков, отвлечение их на выполнение задач, не связанных с ПМО;
— нехватка или полное отсутствие ряда типов тралов: расход их оказался очень большим, хотя и меньше заложенного в планы поставок от промышленности, но поставки эти прекратились с началом войны в связи с эвакуацией производивших тралы заводов;
— плохая организация разведки минно-заградительной деятельности противника, в том числе дозорной службы и противоминного наблюдения, частично связанная с нехваткой СКР и СКА;
— отсутствие противодействия минно-заградительной деятельности противника;
— недостатки в предвоенной боевой и мобилизационной подготовке:
1) тральных сил;
2) кораблей и судов, потенциально нуждавшихся в проводке за тралами;
3) командного состава запаса для мобилизуемых в качестве тральщиков судов;
— недостатки в проведении мобилизации, лишившие КБФ ряда опытных специалистов для мобилизованных в качестве тральщиков судов (90% специалистов, имевших опыт боевого траления в ходе Советско-финляндской войны, были направлены в береговые части).
Большие потери от мин непосредственно в ходе Таллинского прорыва, помимо названных выше, были вызваны также следующими причинами:
1. Запоздалым докладом Военного совета СЗН о необходимости оставления Таллина и решением Верховного главнокомандующего об отходе из него, в результате чего:
а) противник получил возможность в течение последних 10-12 дней наступления на Таллин существенно нарастить ЮМБ; за эти дни (с 15.08 по 28.08) были выставлены 819 из 2008 мин, в том числе все мины, имевшие углубление 1,5 м;
б) Военный совет КБФ располагал ограниченным временем для сосредоточения в Таллине максимально возможного количества ТТЩ (в 1,5-2 раза больше, чем фактически участвовало в прорыве), а планирование ПМО затруднялось неясностью до последнего момента, с каким составом тральщиков придется форсировать ЮМБ.
2. Неблагоприятной погодой и просчетами в организации посадки войск на корабли и суда выход сил КБФ из Таллинского залива был задержан на 14 часов. Начавшимся интенсивным обстрелом кораблей и судов, стоявших на якорях, полевой артиллерией противника с п-ова Виймси они были лишены возможности оставаться в заливе еще несколько часов (тогда удалось бы, возможно, не изменять существенно график движения при прорыве). Все это в конечном счете привело к нарушению спланированной организации форсирования ЮМБ:
а) согласно первоначальному плану, только КОН-1 должен был форсировать часть ЮМБ в течение двух часов темного времени;
по вынужденно измененному плану только ГС мог полностью форсировать ЮМБ в светлое время, все остальные КОН и ОБК должны были находиться в пределах ЮМБ в течение 2-4 часов темного времени;
из-за увеличения продолжительности нахождения КОН и ОБК в пределах ЮМБ в темное время суток (табл. 38) существенно возросла опасность подрыва кораблей и судов на минах. Им труднее было удерживаться в кильватерном строю (в протраленной полосе), обнаруживать и расстреливать плавающие мины, сорванные с якорей волнением и подсеченные параван-тралами и параванами-охранителями, а тральщикам — очищать тралы от мин и возвращаться на свои места в строю;
б) согласно первоначальному плану прорыва, ОБК не должны были обгонять конвои и идти впереди них; в этом случае подсеченные их параван-тралами и параванами-охранителями и нерасстрелянные мины оставались бы позади КОН;
действуя по вынужденно измененному плану прорыва, ОБК не должны были обгонять КОН только до меридиана м. Юминда (25°30' Е); после его прохода ГС и ОПР вышли в голову конвоев, и мины, подсеченные их параван-тралами и параванами-охранителями, а также змейковыми тралами ТТЩ КОН-1, в наступившей темноте оказались на пути ТР и ВСУ;
в) расстрел мин, подсеченных параван-тралами и параванами-охранителями ОБК, согласно первоначальному плану прорыва не требовался, так как ГС и ОПР не должны были обгонять конвои; вынужденно измененный план потребовал этого;
г) организовать эффективный расстрел плавающих мин не удалось по следующим причинам:



Сторожевой катер типа «МО)

недостаточное количество необходимых для этого СКР и СКА в составе прорывавшихся сил;
большая плотность кильватерного строя и скученность кораблей и судов, вызванная сокращением временных интервалов между выходом очередных конвоев при движении по вынужденно измененному плану, наличие очень тихоходного КОН-4 впереди более быстроходных КОН-2 и КОН-3, а также движение КОН-2 не по оси, а по северной кромке ФВК № 10 ТБ;
трудность обнаружения плавающих мин вследствие частого применения дымовых завес, а также наступления темноты;
возникновение опасности попадания снарядов в корабли и суда конвоев при стрельбе по минам в указанных выше условиях;
сохранившееся, хоть и уменьшившееся, волнение моря, дым и темнота приводили к снижению меткости стрельбы, увеличению расхода боезапаса и длительности ведения огня по каждой мине, из-за чего немногочисленные СКР и СКА могли сильно отстать от охраняемых конвоев.
3. Недостаточной продуманностью и нарушениями походного порядка:
а) назначение двум ЭМ из состава ГС позиций в охранении КРЛ «Киров», находившихся вне протраленной полосы;
б) обгон с пересечением курса КОН-2 и КОН-3 эсминцами АР, следовавшими без ПМО вне протраленной полосы севернее конвоев, имея в темное время суток поставленными ПО и неоднократно изменяя скорость от нуля до 16 узлов;
в) движение КОН-2 не по оси ФВК № 10 ТБ, а по его северной кромке, вне протраленной ТТЩ КОН-1 полосы, и постоянное стремление КОН-3, идя по оси ФВК, обогнать КОН-2;
г) переход трех или четырех ТР из состава КОН-2 и КОН-3 в состав КОН-1, и вследствие этого значительное увеличение в нем длины строя проводимых за тралами судов.

4. Невыполнением требований и рекомендаций НТЩ-40 в части навигационного обеспечения прорыва путем обвехования кромок протраленной полосы. Причинами этого могли быть:
а) упущение при планировании;
б) отсутствие достаточного количества кораблей для постановки и последующей уборки выставленных вех (уборка выставленных вех диктовалась не только требованиями НТЩ-40, но также, видимо, оперативной обстановкой: в последующем предполагалось использовать ФВК № 10 ТБ для эвакуации гарнизонов ВМБ Ханко и Моонзундских о-вов, поэтому противнику не следовало показывать расположение протраленной при прорыве полосы);
в) отсутствие необходимого количества тральных вех вообще или нужных типов.
5. Нарушением требований и рекомендаций НТЩ-40 по применению тралов разных типов, отсутствием опыта действий с ними в ситуациях, не предусмотренных НТЩ-40, недостаточной подготовленностью некоторых тральных расчетов. Имеются в виду:
а) применение параван-тралов, параванов-охранителей, змейковых тралов после захода солнца и даже при наступлении полной темноты кораблями, шедшими впереди всех четырех КОН, в результате чего на пути кораблей и судов оказывались нерасстрелянные и невидимые плавающие мины;
б) вынужденное применение параванов-охранителей на скоростях, на которых они не охраняют корабли от мин, а способствуют подрыву их на минах;
в) оставление в пределах протраленной полосы обрубленных тралов и параванов-охранителей с застрявшими в них минами (специальных сил для их уборки с ФВК не было, а ночью и такие силы не смогли бы помочь): по два паравана с застрявшими в них минами оставили на пути идущих за ним кораблей КРЛ «Киров» и ЛД «Ленинград», по одному - ЭМ «Суровый» и ЭМ «Славный», несколько тралов с минами были оставлены БТЩ и ТТЩ;
г) большая продолжительность (до одного часа) замены некоторыми ТЩ выведенных из строя тралов, вызывавшая сужение тральной полосы на длительное время, пропуск мин в ней, остановку КОН и «наползание» охраняемых кораблей и судов друг на друга, выход или вынос их из протраленной полосы.
Признаем, однако, что эти соображения легко формулировать сегодня, в кабинетной тиши, не ощущая на себе того давления обстановки, какое испытывали командование КБФ, ОБК, КОН, командиры кораблей и капитаны судов. Поэтому высказанные выше критические замечания не умаляют заслуг и героизма балтийцев в ходе Таллинского прорыва.
Форсирование Юминдской минно-артиллерийской позиции 225 кораблями и судами КБФ и балтийских морских пароходств — это беспримерная операция, не имеющая аналогов во всемирной военно-морской истории. Она потребовала героических усилий ото всех ее участников. И думается, что балтийцы в ее ходе сделали все возможное для успешного выполнения директивы Военного совета СЗН об эвакуации войск из Таллина.
Но это был лишь первый этап прорыва в Кронштадт. Впереди флот ждали не менее серьезные испытания. О них — ниже.

4.3. Второй этап операции — прорыв авиационного барьера (с 05.30 29.08 до 18.15 30.08)

Время начала второго этапа Таллинского прорыва обозначено моментом начала нанесения немецкой авиацией ударов по прорывавшимся в Кронштадт кораблям и судам утром 29 августа. Именно в 05.30 немецкий торпедоносец атаковал ТР «Балхаш» из состава КОН-3 со сбрасыванием двух торпед, которые, видимо, из-за неисправности пошли параллельно курсу конвоя (табл. 60).
Затем в течение около полутора часов немецкая авиация производила разведывательные полеты над КОН и ОБК. А с 07.00 начались активные ударные действия авиации противника против советских кораблей и судов.
Сделанный автором временной перекрыш между первым и вторым этапами операции объясняется следующим. Из-за большой растянутости КОН и ОБК вдоль маршрута прорыва (около 30 миль) последний корабль из их состава (СКР «Буря») пересек восточную границу ЮМБ лишь в 09.50 29.08, когда и закончилось его форсирование, являвшееся содержанием первого этапа прорыва. Однако этот момент нельзя было считать началом второго этапа операции, поскольку удары авиации противника утром 29.08 начались, как показано выше, значительно раньше.
Боевой и предполагаемый численный состав авиации противника, наносившей удары по силам КБФ, прорывавшимся из Таллина, а также их ТТХ показаны в табл. 57 и 58.

Таблица 57. Боевой и численный состав немецкой и финской авиации, принимавшей участие в противодействии Таллинскому прорыву КБФ 28-29.08.1941 г. (по данным немецких военных историков)



Примечание: 1. Количество самолетов в частях и подразделениях ВВС противника указано с учетом потерь к 28.08.1941 г.
2. По данным финского командования и финских военных историков, 6-я авиаэскадрилья ВМС Финляндии вела воздушную разведку Таллина 26, 27 и 28 августа. Вечером 28 августа ею была обнаружена небольшая группа кораблей, направлявшихся на восток (?). В последующие два дня 6-я авиаэскадрилья вела только разведку в Финском заливе, а также полеты в целях ПВО над Финским заливом. Бомбардировку советских кораблей финские самолеты не осуществляли.

Таблица 58. Основные тактико-технические данные немецких самолетов, противодействовавших Таллинскому прорыву КБФ [библ. № 243, 265, 274, 276, 287]



Примечание: Данные спасательного самолета Не 59 С-2 не найдены.

По данным А.В.Платонова [библ. № 71], немецкая авиация 29.08 произвела 137 самолето-вылетов бомбардировщиков (о торпедоносцах А.В.Платонов не пишет), 16 самолето-вылетов тяжелых истребителей и три вылета разведчиков Для ведения разведки вылетали также финские самолеты. Количество самолето-вылетов, произведенных авиацией противника 30.08, автору установить не удалось
Архивные документы свидетельствуют, что количество самолетов, одновременно бомбардировавших прорывавшиеся корабли и суда, достигало 30, а наибольшее их количество, атаковавших одно судно, составляло 15 единиц.
Точных данных об аэродромах, использовавшихся немецкой авиацией, пока не найдено. Предполагается, что она вылетала с эстонского аэродрома Раквере (восточнее Таллина) и финских аэродромов Мальми (близ Хельсинки), Утти (севернее Котка), расстояние от которых до местонахождения советских кораблей в течение всего дня 29.08 составляло около 100 км, а также с рижского аэродрома. Это позволяло вражеским самолетам, действовавшим с финских и эстонских аэродромов, неоднократно повторять боевые вылеты с полной бомбовой нагрузкой, постоянно держать большее количество самолетов над прорывавшимися из Таллина кораблями и судами и практически непрерывно атаковать их, наносить несколько ударов подряд по одному и тому же судну, переносить усилия с одной группировки кораблей и судов на другую.
Подробное описание действий авиации противника дано в табл. 59 и 60.
Главные силы с началом активных действий немецкой авиации отразили их атаки своими зенитными средствами, а от сброшенных бомб уклонились резкими изменениями курса и скорости.
В 08.45, когда главные силы проходили меридиан 27°30', над ними появились два истребителя И-16, посланные для их поиска и прикрытия. В последней роли они пробыли над ГС всего две минуты. Но до этого момента в адрес командующего ВВС КБФ последовали четыре нервных «радиоокрика» командующего флотом: в 07.06: «Почему нет ИА на меридиане 27°?» [док. № 692];в 07.21: «Вторично: выслатъ ИА к КР «Киров» [док. № 692]; в 07.40: «Третий раз повторяю: почему нет ИА?» [док. № 692]; в 08.15: «Почему нет ИА на Восточном Гогландском плесе?» [док. № 692].
Обеспокоенность командующего понятна (в 07.15 самолетом противника были сброшены бомбы на КРЛ «Киров»), но ведь он сам, приказав прикрывать с рассвета 29.08 три группы кораблей, растянувшихся вдоль Финского залива, не указал командующему ВВС их мест на момент рассвета, о чем тот просил. Кроме того, согласно плану прикрытие должно было начинаться с 08.00. Наконец, командующий ВВС, считавший, что его истребители могут прикрывать корабли только от о. Лавенсаари, видимо, не собирался высылать их раньше того момента, когда корабли будут подходить к этому рубежу. А информацию о местонахождении КРЛ «Киров» он мог получить и от самолетов МБР-2, прибывших к крейсеру для его ПЛО в 06.31 29.08.

В помощь вдумчивому читателю. Приложения к книге Р.А.Зубков «Таллинский прорыв Краснознаменного Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.)»

Продолжение следует


Главное за неделю